Сатору любит драматизировать на публику, он играючи вьёт из слов ходячий замок, который рассыплется сразу же, как он отвернётся. Только для Сугуру он не строит игрушечных замков, не прикрывает нежного сердца, которое сгорает в его цепком пламени.

Их связь глубже, чем воды у берегов Портхавена. Она крепче, чем хватка болот на полях, где они впервые встретились. Она надёжнее, чем существование самого Сатору.

Хоул осторожно двумя пальцами приподнял с пола по какой-то причине мокрую книгу по высшим метаморфическим заклинаниям.

— О-хо-хо... Софи, я больше никогда не оставлю тебя одну сидеть с детьми!

— Позволь спросить, что это за создание? — Хоул хмурится, задумчиво разглядывая ребенка на руках жены.

— Это наше создание, — резко отрезает Софи, поправляя малышу волосы. — Наш сын. Морган.

— Морган? Ты назвала своего сына Морганом?

— Нашего сына, Хоул. Твоего.

Слова б его резали злее лезвий, но губы его молчат.

Хаул боится только двух вещей: испортить прическу и потерять сердце.

Софи упрямо нахмурились:

— Хоул, ты меня ни капельки не любишь!!!

— Кто наплёл тебе такую ересь, прелесть моя? — проворковал чародей, — Конечно я тебя люблю.

— Я тебе не верю!

Хоул удручённо уточнил:

— Как доказать тебе мою любовь?

Софи хитро прищурилась:

— Значит так. Во-первых...

Софи, в один прекрасный день осознавшая, что беременна, решила: она не будет бояться заявить об этом. Ну, что тут такого? Нет, она преподнесёт эту новость Хоулу с гордо поднятой головой. И всё же на всякий случай скрещенными за спиной пальцами.

Пара мирно расположилась на диване перед потрескивающим очагом. В комнате царил мягкий полумрак, а за окном стелились сумерки и проплывали поля лилового вереска. Хоул и Софи болтали ни о чём, но вдруг повисла пауза.

— Хоул... Я люблю тебя, — тихо сказала Софи. Чародей положил голову ей на плечо и мечтательно улыбнулся:

— Я понимаю тебя, Софи. Я тоже очень себя люблю...