Отдел небесного планирования заливисто хохочет над такой трагедией, как два неуклюжих влюблённых, заочно знающих, что готовы ради друг друга на многое. Такой трагедией, как расставание со своей первой любовью, и случайная встреча спустя десять лет. Такой комедией, как «Сатору, я опять тебя люблю».

«Если честно, Сугу, хочется заняться с тобой сегодня чем-нибудь нежным и порочным, ты как на это смотришь?»

Всё, что между ними успело случиться с момента первого знакомства, тяжело объяснить. Можно сказать, что в жизни им только друг друга и не хватало, или что Сатору был рождён любить Сугуру и волноваться за его тараканов. Можно сказать, что они любились во всех жизнях – неизбежно, как катастрофа. Но, вообще-то, название этому давно придумали.

«Ты знаешь, я всегда тебя хочу»

Сугуру точно послало мироздание — вогнало под самый ноготь и приказало Сатору дальше разбираться самому. А ему, в целом, и с занозой хорошо.

Сатору со своей занозой кусается, но не целуется. Подкидывает в карманы фантики. А когда близится День святого Валентина, то одалживает в чужом саду букет хризантем и чуть не зовёт Сугуру на свидание.

Сатору любит драматизировать на публику, он играючи вьёт из слов ходячий замок, который рассыплется сразу же, как он отвернётся. Только для Сугуру он не строит игрушечных замков, не прикрывает нежного сердца, которое сгорает в его цепком пламени.

Их связь глубже, чем воды у берегов Портхавена. Она крепче, чем хватка болот на полях, где они впервые встретились. Она надёжнее, чем существование самого Сатору.

Всё, что нужно Сугуру – объятия. Всё, что нужно объятиям Сатору – его любимый человек.

Галактики сплетаются хвостами, как влюблённые коты, как лента Мёбиуса. Одно действие – и две плоскости превращаются в одну. Одно мгновение – и Гето в кольце рук Сатору. Он не уверен, почему так любим, но Сатору совсем не сложно рассказать обо всех причинах по пунктам.

Каждый импульс в голове Сатору подчинён ему. Вся его бесконечность, весь хаос из нулей и единиц, все нейронные вспышки. Кроме влюблённости в своего лучшего друга.

Прятать её глупо, если твой лучший друг — Сугуру Гето. Но одно дело — не скрывать влюблённость, а совсем другое — говорить ему: «Хочу с тобой целоваться, больше ни с кем не хочу».

«Сугуру, ты похудел? Ты в порядке?»

Нет. Когда ты молчишь, у меня болят атомы.

Сухо ноют молекулы, нейтроны с протонами вмазываются друг в друга, будто это первая и последняя в жизни встреча. Нервы шипят и обугливаются, как убитые плойкой волосы. Костная ткань расходится по швам, но всё это — следствие хреновой выкройки.