— Оно продолжает шептать мне о голоде, просит его утолить, я не могу этого сделать. Нам никогда не расскажут того, что не предназначено для зрительских глаз и ушей. Оно готово поверить даже в изрядную глупость сумасшедшего человека, только бы утолить свою жажду. Оно как и я видит кусочек приоткрытого, остальное мы можем дорисовать сами. Так ведь, это ведь не составит труда? Запасайтесь попкорном, мы посмотрим на это с самых первых рядов.

Солнце светит прямо в лицо девушки, она улыбается, чувствуя фантомное тепло. Каким бы тёплым светило здесь ни было, оно никогда не заменит того, что было дома.

— Вика, ты и так дома. — голос шепчет на ухо эти заветные слова, она всё больше начинает верить им.

Она дома, теперь это её дом.

Мужчина криво улыбается пострадавшими губами, он осторожно присаживается на ближайший комод и сжимает в израненных руках сияющее хрустальное сердце.

Мутные глаза, без зрачков открываются шире, голова скатывается за дыру в стене, ничего не видно, слишком светло. Больно. Голову зажимают между двумя огромными пальцами, в последние мгновение видно лишь огромную нечеловеческую пасть.

Стоящие по ту сторону уж точно не умеют любить. Им чужды эмоции, для прячущихся за отражениями существуют лишь отголоски, которые копятся всю выделенную им вечность. Но, когда опыта все ещё не хватает, а времени уже прошло слишком много, происходят несчастные случаи.