Мондштадт терроризируют твари Бездны: ночными наплывами, безмолвными чёрными волнами, – они действуют всегда по одному и тому же сценарию. А рыцари с ног валятся, пытаясь удержать ситуацию под контролем. Паника тихо плещется в каменных стенах города, так и норовит вскипеть отчаянием. У Кэйи свободного времени остаётся лишь на сон и короткие перекусы на ходу. И совсем не остаётся на лелеяние собственного разбитого сердца.

Дилюк Рагнвиндр вернулся в Мондштадт не один.

Бледная рука откинула взмокшую, перепачканную в чужой крови темную челку. На слегка осунувшемся лице, что едва сохранило намеки на характерную округлость, пестрели кровавые разводы, лишь немного темнее горящих им в тон карминовых глаз.

На Кэйю он не смотрел. Зато сам принц не сводил с него взгляда, полного отчаяния и надежды, неверия и чего-то глубоко запрятанного, забытого и запретного. 

Кэйа судорожно выдохнул. Он не ошибся. Это был Дилюк.

Деревья расступились, и вдали показалась красная крыша винокурни. Сердце забилось быстрее в предвкушении. Хотелось сорваться на бег и, как мальчишка, мчаться до самого входа и внутрь, сбить удивленного Дилюка с ног, закружить в объятиях, зацеловать и целый вечер говорить ему, как Кайя скучал.