Он опять оставался один. Закрывал глаза — и тонул в собственном прошлом, не ища спасения. Человек без души. Солнце, утонувшее в крови.

Он не верил, что существует спасение. Но она появилась рядом неожиданно. И снова и снова ныряла за ним в ледяные воды и повторяла одно:

— Солнце моё, смотри на меня.

Если Бог правда существует, почему не наказывает грехи своих слуг? Глядя на то, как священники купаются в жадности, Роуз потеряла веру в Бога, но обрела силу Божью.

Если Бог любит людей, почему обрекает их на страдания? Выросшая экзорцистом Шанна хотела бы никогда не рождаться в мире такого божества.

Их судьбы вплетены воедино страшным роком — обрести смысл жизни, любовь и семью под знаменем Священной Войны.

Если они воины божьи, почему должны платить за совершенные другими грехи?

Алма синхронизировался со своей Чистой Силой и пронзил Воронов, что преследовали его. Увидев тела, которые когда-то принадлежали ему и Юу, мальчику хотелось рвать и метать, хотелось, чтобы Чёрный Орден получил по заслугам за содеянное. Но вместо того, чтобы убить всех тех, кто причастен к проекту «Второй Экзорцист», он решается на побег.

Он знает, что о нём думают люди: Мариан Кросс эгоистичен, всегда делает то, что ему заблагорассудится, и его ничего не волнует. Да, он бы дорого отдал, чтобы его и в самом деле ничего не волновало. Никаких, блядь, мыслей.

Может быть, он тоже должен был скончаться от болезни лёгких. Никакой помпезности, никакой драмы, никакой морали – и бороться не за что, даже если бы и хотелось.

А так приходится – и много за что.

— Мне почти четыреста лет, но даже у меня столько любовников не было.

— Потому что ты всё ещё сохнешь по тому малышу из графской семьи, — не то упрекнул, не то подколол Аллена Мариан, за что тут же получил заклинанием солнечного света по рукам — не смертельно, но больно.

...Спокойная ночь. Лишь экзорцисты знали, что это затишье перед бурей. Всего пара каких-то часов и, скорее всего, этот домик будет обращён в труху акумами, которые не смогут проигнорировать сразу пятерых носителей Чистой силы в одном месте. На кухне Аллен и Кроули, шёпотом воюющие за печенье; в одной спальне Линали, мирно спящая под двумя одеялами; в другой Канда, тоже решивший вздремнуть в первый раз за три дня. А с ним Лави, безмолвно любующийся другом в тусклом свете маленькой лампы...

Аллен о Канде знает все. Он замечает то, что не хочет замечать, а потом не может выкинуть из головы, прокручивая моменты. Уолкер может с первого взгляда понять в каком Канда настроении, что этому содействовало, и что экзорцист сделает дальше. Аллен искренне не понимает откуда у него это все в голове и почему для него это так важно, но все равно раз за разом смотрит на мечника, на самом деле глубоко надеясь, что однажды Канда…Тоже заметит его.

— Никто никого не ревнует, — решает уточнить Тики, на что получает ироничный смешок.

— Ты заплатил мне двадцатку, чтобы я притворился больным и вытащил Неа со свидания, — язвительно припоминает Аллен.

— Это было давно и вообще неправда, — отнекивается Тики, понимая, что у него горят щёки из-за стыда. Ну какой же кошмар.

Алтарь погибших всегда сиял от свечей. Обычно их зажигали Смотрители, но были исключения.