Джинкс нужен не хаос. 

Джинкс нужен голос, который может заглушить другие.

We close our eyes

And feel our way

A new fit.

Intimate, Crystal Castles.

Одиноко. Джейс, став другом, да что уж там – почти братом, нивелировал чувство одиночества, а сейчас оно усилилось. И подпитывалось ощущением, что Виктор здесь, в Пилтовере, чужак на относительно почетной должности.

Прежде Кейтлин видела лишь уродливые свинцовые трубы, да мутные зеленоватые стекла. Теперь же она разглядела то, что за ними кроется. В Вай словно концентрировалась вся суть Зауна. Негасимая ярость обделенного, оборванца, сплеталась в ней с благородной тягой защищать то, что ей было дорого.

Самым близким для Талиса стал человек, с которым его роднил скрупулезный подход к дорогому сердцу делу и отличало абсолютно все остальное. Как заведено, для слаженной работы механизма нужны разнокалиберные детали.

Вся их катастрофическая разность оказалась лишь бравадой.

Они обе оказались одинаково изранены изнутри.

— Сделай себе одолжение, кексик. Вернись в свой большой сверкающий дом и просто… — голос её ломается. Каждый слог, каждая буква — усилием воли, нарастающим звоном в ушах. Металлические шарики перекатываются из одного угла черепа в другой угол. Вай себя не слышит.

Язык, который так далёк для Вай, для Кейтлин как будто родное наречие — принятие, которым она владеет в совершенстве, губит её. Вай же губит его отсутствие.

Она не чувствовала себя уязвимой с того дня, как потеряла родителей, ведь именно в тот момент мысленно пообещала себе, что будет бороться, что покажет всем, что такое настоящая она и какие сила и энергия в ней текли. Но здесь, в этой комнате, рядом с Кейтлин она впервые за долгое время почувствовала себя уязвимой. Под этим пристальным взглядом синих глаз, в которых читались боль и сожаление, Вай (она была готова в этом поклясться) сковала дрожь.

– Не оставляй меня. 

Виктору трудно не обращать внимания на грусть, исказившую лицо Джейса, но учёный знает, что расспросы ни к чему не приведут. Его рот дергается в быстрой улыбке, а глаза жадно изучают выражение лица Джейса, словно пытаясь запомнить его, пока не стало слишком поздно.

– Как бы я мог?