– Я знаю, от кого это.

Какие тайны реставратор прячет в своей мастерской?

Миша слушал всё и всех, дрожал от ужаса и восторга одновременно – это была его первая серьёзная игра, и не где-нибудь, а в МХЛ. И, главное, он был заявлен! Заявлен в составе, а не тринадцатым нападающим!

Передо мной стояла моя юность, мой первый незабвенный эксперимент.

В Малороссии солнце яркое обычно, но не печёт, — за то другое отвечает, а солнце ласковое, игручее, — а лучами колкими, длинными обнимает и лижет Мишины босые пятки и зарывается в кудри на затылке.

Люди вокруг возмущенно и взбудоражено перемалывают им кости, даже не удосуживаясь понизить голос до шепота. Паша протягивает Нику руку и молча ждет, пытаясь не загоняться из-за того, что его ладонь прохладно-липкая от пота, а на пальцах подтеки кофе. А Ник улыбается ему уголками губ и принимает приглашение.

Коллеги Юрий и Михаил попадают в своих двойников в прошлое и находят друг друга

– я, ты, сегодняшний вечер, безлюдный пляж на берегу финского, бутылка хорошего дорогого виски. мысли, мнения?

модерн-ау, где рылеев очень любит виски и финский залив, а трубецкой – рылеева

однажды в декабре, или милые новогодние комфорт-драбблы для уютного чтения

С тихим шёпотом Миша оставляет на лбу поцелуй. Муравьёв-Апостол выдыхает и снова прикрывает глаза. На месте поцелуя разливается тепло, и Поля постепенно успокаивается, на пару секунд забывая о тошноте и покалываниях в голове, сосредоточившись только на фантомном ощущении чужих губ на своей коже.