"на моем надгробии вырежьте «зверски убит дисфорией»," усмехается гэвин.

"нет," просто отвечает найнс.

он всегда так делает, когда начинается. отвечает на все угрозы, сарказм и самоуничижения своей нерушимой логикой

и бесконечной любовью.

это душит. и помогает.

то, что рид не одинок, что кто-то не считает его мерзостью.

кто-то обнимает и мягко перебирает прядки.

кто-то очень родной говорит, что все будет хорошо. что любит. что будет рядом, что бы ни случилось. просит прощения, что эти обещания гэвину не помогают.

неправда.

найнс говорит еще что-то. что-то про ужин и что еще хочет сже- то есть попытаться приготовить вместе. "ты ведь так и не ел," осторожно добавляет он.

и очень огорчается, когда не получает ответа.

"я не могу понять твоих страданий, но готов разделить их с тобой."

риду остается только усмехнуться про себя. сжать руку в молчаливой благодарности, ведь как иначе ответить на такое причудливое признание в любви.

"и хорошо, что не понимаешь, найнс."

гэвин иногда ему завидует.

конечно, втайне.

ведь найнс - не такой.

ему не понять человеческих чувств, у него свои, иные. столь же сложные, прекрасные, запутанные, собственные.

ему не понять.

его разум и тело - словно та старая загадка про корабль

он - не сумма своих мыслей и частей корпуса, его существо не заключено в клетке титановых ребер.

найнс может заменить каждую шестеренку и не только остаться самим собой, но и ничего не почувствовать.

он так же станет мурлыкать свои песенки, и это правильно, это хорошо, но чертовски больно.

найнс ощущает себя собой в любом обличье. каким бы ни было оно, оно отражает найнса.

у гэвина не так.

найнс - везунчик.

ему не понять, никогда не понять этого кошмара, что гэвин чувствует иногда перед зеркалом, ему недоступно это, непостижимо.

найнс искренне хочет показать ему, что он любим, таким, каким бы ни был.

отчаянно пытаясь передать всю нежность уязвимой фигуре, комочку на постели.

ему нет дела до явных - вот они, вот они, посмотри! - изъянов - по всему телу, черт! весь, весь, везде!

найнс любит печально и преданно

он отдаст гэвину все, сделает и скажет все, что бы ни захотел, кроме одного

у зеркала он только качает головой

и крепче сжимает чужое запястье

и ничего не произносит.

кто найдет больше недостатков в гэвине риде за отведенное время?

найнс не играет в эту игру.

найнсу тяжело.

но он любит печально и преданно, счастливо и самозабвенно, мило и смешно.

как бы ни пытался он, сколько бы аргументов ни приводил, все существо гэвина рида в такие дни направлено на самоуничтожение

оно цепляется за каждое доброе, светлое "мой возлюбленный" и расщепляет его на миллион унижений, издевок, не настоящий мужчина и вовсе не возлюбленный а какое-то чучело эксперимент сколько ты меня еще выдержишь такого

но найнс почему-то терпит и это.

почему-то знает, что эти слова гэвину слышать и тошно, и необходимо, поэтому он все равно произносит их, пока рид не остановит.

он может лишь целовать каждый найденный недостаток, вычертить запутанный маршрут от шрама, рассекающего нос, до родинки на косточке ноги

наматывать на палец кудряшки, играя,

бесконечно шепча сущие глупости и напевая самые нежные песенки

смешить, обожать, утешать, забирать его боль.

найнс создан не для этого.

но он тоже устал топтать чужие судьбы.

"я так люблю тебя," словно молитву повторяет его робот.

гэвин хочет горько пошутить "даже если никогда больше не разрешу касаться?"

но это жестоко

и хватит с него жестокости.

найнс обожает изучать его, будто он какое-то чудо света или небесное явление

галактики-то куда интереснее

но девятке, конечно, лучше знать.

и гэвин учится любить его даже тогда, когда не скроешься от пытливых серых глаз.

ради них он постарается принять это очаровательное желание запомнить каждый миллиметр, спрятать это знание далеко-далеко

как сокровище.

"мне жаль, правда жаль, что тебе приходится со мной возиться," бормочет рид.

"это приятные хлопоты."

"ага, как же."

как смириться с тем, что с тобой в этой проклятой передряге застрял хренов ангел.

и вдруг его заберут обратно. ну, когда свершит свое чудо, заставит гэвина принять себя или что он там от него хочет.

вернется обратно на небо, как и положено всем прекрасным ангелам.

глупо ведь надеяться, что останется.

"я тебя люблю," сопит гэвин ему куда-то в плечо. "ты же знаешь?"

"знаю, дорогой."

хорошо, что так. ведь гэвин боится, что это неправда. что, если бы по-настоящему любил, никогда бы не оставил тарелку нетронутой, и всегда бы брился вовремя, бросил курить и не пропускал уколы. никогда бы не позволил, чтобы случилось так, чтобы найнс плакал, мерцая болезненно-красным во тьме. да и вообще грустил.

хорошо, что найнс все знает, даже еще нерассказанное, будто все секреты как на ладони, и ему плевать, плевать.

"я не виноват, что такой," вдруг говорит найнс. "я не выбирал."

найнс ненавидит, когда его называют безупречным.

слишком много разрывных пуль внутри, которым не рвануть.

он не должен быть таким, таким хорошим, смешливым, нежным, все это поломка, все это грех.

и ему страшно от себя, от всего, что внутри. в нем каждая вторая шестеренка, наверное, несет смерть человечеству, и с этим чертовски тяжело жить.

в свой первый день он был как ребенок, не смея ступить за желтую ленту с кричащей надписью. только за руку его не вели.

найнс идеален лишь в своем уродстве, так он говорит. он не может даже взяться за нож, не вспоминая о тысячах способов его применения. найнс - сломанная машина для убийства.

оружие, в котором заел курок.

кому такой может помочь.

что ж

они идеальная пара.

сломанный робот, который выбирает не приручать своего бешеного пса.

где-то там, за окном их крохотной

своей

комнатки

город слепящих огней

которому безразлична и боль и счастье

и это отчего-то утешает.

что вселенной, по сути, плевать на маленькие проблемы маленького найнса и ничтожного гэвина рида, пытающихся как-то дожить до завтра.

найнс с тихим вздохом выключает падд и гасит свет, погружая комнату в гудящую темноту.

а за окном, гудя, куда-то летит самолетик. подмигивает алым, будто то и дело напоминая о себе, эй, я здесь...

можно загадать желание, будто это такая странная звёздочка или чудной фонарик. или чей-то диод.

оно сбудется.