Утром следующего дня у Гэвина такое хорошее настроение, что он решает выбросить скопившийся на кухне мусор.
Насвистывая какую-то липучую песенку из рекламы, он спускается с крыльца, стаскивая за собой два огромных мусорных мешка. Его халат развевается на ветру, как плащ у супермена.
К сожалению, в этот день ему не суждено добраться до мусорного бака. Потому что сделав пару шагов, он обнаруживает на газоне новый труп.
Мышь.
Гэвин ненавидит мышей. Особенно дохлых. Особенно на своем газоне.
У Гэвина дергается глаз.
У него на работе столько трупов не было, сколько он находит на своей лужайке.
Рид садится на ступеньки вместе с мусорными мешками. Он сидит там до самого вечера, не ведая ни сна, ни усталости. Он возращается в дом на пару минут, только чтобы взять еще одну пачку сигарет и лазанью, что готовил день назад Ричард.
Он не сводит глаз с мыши, словно она может сбежать. Он даже забывает про газон.
Кому он мог так насолить?
Паранойя к вечеру только усиливается.
Банка с окурками, к тому моменту как Ричард появляется на дорожке перед домом, забита до краев, и Гэвин тушит бычки уже в тарелке, в которой была лазанья.
— Кто-то хочет меня убить, — севшим голосом заявляет Рид, с презрением глядя на мышь, которую в темноте уже почти не видно. Но Гэвин уверен, что она там.
Ричард мельком осматривает ее, а потом переводит взгляд на Рида.
— Поэтому ты просидел здесь весь день?
— Это не шутки.
На несколько секунд между ними повисает напряженная тишина, во время которой они оба смотрят на мышь.
— Нужно звонить в полицию, — решает Гэвин.
— Я уже здесь.
— В нормальную полицию, Ричи!
Гэвин начинает судорожно доставать из кармана телефон. Но Ричард останавливается на расстоянии вытянутой руки, глядя на него сверху вниз. В темноте его жёлтый диод сияет как луна.
Что если его еще пока не убили только потому, что Ричард частенько мелькает рядом? Гэвин замирает, пялясь на андроида, который в свете фонаря выглядит как ниспосланный на землю ангел.
Что если его убьют пока Ричи на работе?
Рид в ужасе оглядывается. Он действительно просидел весь день на крыльце. Как легкомысленно. Он же мог погибнуть.
Но он жив, вероятно, по милости божьей.
Гэвин думает, что нужно сходить в церковь и помолиться. Может быть завтра. Или никогда. С чего бы у него вообще такие мысли? Он никогда не верил во все это дерьмо.
Наверное, это от близости надвигающейся смерти.
Гэвин надеется, что ему отпустят все его грехи перед смертью. Интересно, у андроида можно купить индульгенцию?
Он внезапно замечает, что Ричард медленно тянет к нему руку. Совсем как Бог, что протягивает свою руку Адаму на фреске Микеланджело. Это действие захватывает все внимание Гэвина, сердце начинает бешено колотиться, но он рассеянно подмечает какие у Ричарда длинные аристократические пальцы. Ему бы на пианино играть.
Ричард тянется к телефону и осторожно забирает его. Гэвин с открытым ртом смотрит на это, но даже не сопротивляется.
— Эмм, — красноречиво тянет он.
Ричард очень аккуратно кладет телефон к себе в карман и также аккуратно подхватывает Гэвина под локти, заставляя его встать.
Ричард касается его ледяного носа тыльной стороной ладони, и Гэвин невольно зажмуривается.
— Знаешь, ты действительно мог умереть...
— Я же тебе говор...
— ...от переохлаждения.
Гэвин задыхается от возмущения. Гребанный электронный градусник не осознает всей опасности ситуации.
— Дыа? А это что тогда по-твоему, умник? А? — он вытаскивает из кармана конверт и трясет его перед самым носом андроида, но тот даже не моргает.
Ричард выдергивает конверт из его пальцев, и прежде чем открыть, снова вскидывает глаза на Гэвина.
— Что это?
— Я не знаю! — возбужденно шепчет Рид. — Но я нашел это в почтовом ящике.
Ричард смотрит на него так долго и так пристально, что Гэвину становится неуютно.
В конце концов, конверт вскрывается.
Гэвин внимательно вглядывается в лицо Ричарда, следя за тем как его глаза бегают по строчкам. Диод на виске на секунду загорается красным.
— Ну? — от волнения Рид закусывает ноготь на большом пальце. — Что там?
— Ты не подал налоговую декларацию в этом году, — бесцветно сообщает Ричард, вручая ему письмо. — Смотри не порежься об этот смертоносный конверт.
Андроид скрывается в его доме, оставляя Гэвина стоять на крыльце с письмом из налоговой и двумя мусорными мешками.
Гэвин стрижет газон в темноте.
Соседи осуждающе задергивают шторы.
///
В течении недели ситуация усугубляется.
Трупы на газоне появляются с такой с заядлой периодичностью, что Гэвин не успевает их убирать. Ричард же на все его опасения о том, что на его, Гэвина, жизнь покушаются, не реагирует. А один раз, Рид может поклясться на библии, он видел как андроид закатил глаза.
К концу недели Гэвин оставляет все попытки привести в порядок оскверненный газон. Он не выходит из дома целую неделю и даже не выглядывает в окно, будучи уверенным, что его сердце просто не выдержит уведенного.
Он честно просыпается по утрам, одевается и идет к двери, а потом стоит возле нее, сжимая ручку. Ему не хватает сил ее повернуть. Он просто не может. Возможно, там за дверью развезнулся ад. Гэвин не хочет проверять.
Гэвин злится на Ричарда, что тот не воспринимает всерьез очевидные причины его беспокойства. Его кто-то хочет убить. Это очевидно Гэвину, но не очевидно глупому андроиду.
Гэвин перестает разговаривать с Ричардом. А Ричард перестает убирать трупы.
Спустя еще неделю Ричарда отправляют в какую-то андроидовскую командировку.
Гэвин понимает, что Бог окончательно покинул его.
Судя по тому, что по вечерам к нему в дверь кто-то стучится, Рид склонен полагать, что Ричард послал своего приспешника в лице Коннора. Дверь ему, естественно, никто не открывает. Гэвин лучше впустит в дом Сатану или свидетелей Иеговы, чем это.
Через три дня (святые угодники, прошло всего три дня!) Коннор оставляет попытки навязать свое общество, а Гэвин впервые приоткрывает дверь и тут же ее захлопывает.
Распотрошенная крыса лежит прямо на крыльце его дома возле самой двери.
Гэвин расценивает это уже как прямую угрозу и он не уверен, что переживет это.
Он строчит Ричи смски с просьбой спасти его душу и не допустить осквернения его тела. В ответ он получает только злой смайлик.
Гэвин решает, что у него больше нет друга.
Дни без Ричарда и без стрижки газона тянутся как жвачка на раскаленном асфальте. Это выматывает.
Еще больше выматывает гниющая крыса за дверью.
По утрам Гэвин часами сидит на лестнице на второй этаж, с ненавистью глядя на дверь.
Гребанный портал в ад.
Осторожно, как животное, Гэвин кружит вокруг двери, но никогда не приближается, мысленно шипя на нее, пока злость не становится все слабее и слабее с каждым днем, и все, что остается в его груди, — это тягучая, мягкая и медленная энергия, которая мешает ему ходить, просыпаться, думать и дышать.
Спустя пару дней Гэвин свыкается с мыслью, что за дверью лежит дохлая крыса, и он даже открывает дверь, чтобы с ненавистью попялиться на нее.
Гэвин даёт ей имя.
— Иди нахер, Ричи.
Иногда Гэвин сидит перед ней на корточках и курит.
— Пожри дерьма, Ричи.
На пятый день их тесного общения Гэвин отправляет фотографию крысы настоящему Ричарду с подписью “это мой новый друг”. Ублюдок не отвечает.
В один из дней Гэвин начинает пить от тоски. Он даже наливает рюмочку для разлагающегося Ричи.
На седьмой день Рид перестает мыться в знак солидарности с трупом на его пороге.
На восьмой перестает подниматься в спальню, засыпая на диване или прямо на ковре в гостиной.
Он даже перестает дрочить.
Гэвин только спит, пьет, срет, блюет и воняет. Если бы не недельная щетина на его лице, он бы решил, что он снова превратился в младенца.
Однажды он просыпается, уткнувшись мордой в ковер. И ему кажется, что его голова весит больше, чем все его тело.
Вставай мешок с дерьмом. Вставай. Вставай. Вставай.
Гэвин стонет. Господи, у него еще и внутренний голос есть. Только этого ему не хватало.
Вставай!
Он медленно набирает полные легкие. А затем шумно выдыхает сразу весь воздух, прикрыв глаза.
Давай, жалкий кусок дерьма, вставай. Вставай. Вставай. ВСТАВАЙ.
Гэвин отстраненно думает, что на ковре удобнее, чем в кровати. На фоне работает телевизор и Рид находит его бормотание успокаивающим.
Он все еще лежит уткнувшись мордой в ковер. Как долго он лежит здесь? Он не может сказать. Солнце уже село. Или еще не встало. Какая разница?
Нужно встать.
Гэвин хмыкает. Зачем? Чтобы поздороваться с Ричи, у которого уже завелись новые друзья опарыши?
Возможно, стоит остаться здесь на ковре и дождаться смерти от обезвоживания. Гэвин невольно задается вопросом, обделается ли он на этом белом ковре, если все-таки сдохнет?
Господи, да у него за дверью гниющая крыса, а дом похож на мусорный бак. Какая разница, если его труп найдут в куче дерьма? Кто его осудит?
Он просто останется здесь.
Вставай.
Гэвин медленно открывает глаза. Взгляд не сразу фокусируется на белом ворсе ковра.
Можно он просто останется здесь?..
Вставай.
Он переворачивается на бок, пыхтя как старый дед.
Блять. Это слишком. Ему нужно немножко отдохнуть.
Он сворачивается калачиком и снова закрывает глаза.
Охуеть, Гэвин. Вот это прогресс.
— Да, пошел ты… — бормочет он в пустоту.
Может, стоит принять душ?
Ради всего святого, он был в душе на той неделе. Кем его возомнил этот голос? Принцессой?
Он громко вздыхает и закрывает глаза.
Давай, принцесса, собери яйца в кулак.
Гэвин тяжело садится, морщась от головной боли. Боже, сколько он спал? Двенадцать часов? Двадцать? Какой сейчас год?
Он медленно оглядывает гостиную. На диване стоят две тарелки и пустая банка из-под пива. По дороге на кухню на полу валяются его пивные трусы — Гэвин рассеянно смотрит вниз — он не помнит, как они туда попали.
Упираясь лбом в диван, Гэвин нечеловеческим усилием воли заставляет себя подняться на ноги. Его шатает.
Он бредет на кухню, подбирая свои трусы, и с третьей попытки ему удается их надеть.
С того места, где он стоит, он может видеть хлебные крошки вместе с чем-то, что отдаленно похоже на майонез, размазанный по кухонному столу; множество пустых пивных банок, которые застилают практически весь пол; а в раковине уже целая стая мух кружит над пизанской башней из тарелок.
Срань господня.
Гэвин надеется, что в холодильнике еще не завелась разумная жизнь, которая выселит его из дома.
Воздух застревает в его груди, и он закрывает глаза. Даже он остатками своего воспаленного мозга понимает, что это пиздец.
Он закрывает лицо руками и стоит так целую минуту, затаив дыхание.
Пиздец, Гэвин.
На негнущихся ногах он возвращается в гостиную, честно планируя забрать с дивана тарелки и вымыть хотя бы их. Но кажется их проще выкинуть вместе с диваном. А лучше вместе с домом.
Нужно убраться.
Гэвин смотрит на тарелки в своих руках, а потом осматривает гостиную.
Да ну нахуй.
Согласен. Давай лучше ляжем на ковер.
Кто Гэвин такой, чтобы спорить?