После событий в душе жизнь Гэвина не слишком меняется. Ни он, ни Ричард не акцентируют внимание на том, что произошло. Но не так, как будто ничего не было, а так как будто это что-то само собой разумеющееся.

Гэвин все также трепетно пылесосит газон, периодически выкидывая дохлых птиц и грызунов, которые все также мистическим образом появляются на его участке. Возможно над домом Гэвина просто портал в другое измерение. Других объяснений у него нет. Во всяком случае, убить его действительно не пытаются. Пока не пытаются.

Гэвин в самом деле расследует эти таинственные смерти. Он даже заказал себе специальную магнитную доску для расследования. Но пока на ней красуются только фотографии истерзанных трупов. У Гэвина слишком мало зацепок, и дело ожидаемо зашло в тупик.

Рид все также спит целыми днями на диване, а Ричард все также иногда приходит по вечерам и готовит ему есть. Они даже ведут что-то отдаленное напоминающее беседу.

Иногда Ричард обнаруживается на его диване в темноте с банкой тириума и включенным телевизором. В такие дни Гэвин вспоминает, что Ричи в отличии от него все ещё работает в полиции и у него тоже бывают дерьмовые дни. Кажется андроид обожает Гордона Рамзи. Для него это что-то вроде газонокосилки для Гэвина. Ричард даже иногда приоткрывает рот, когда смотрит передачу. Это странно, но Гэвин это не комментирует. Каждый борется со стрессом по-своему.

В один из таких дней, проснувшись посреди ночи, чтобы отлить, Гэвин слышит внизу бормотание телевизора.

Раньше он не замечал, чтобы андроид оставался у него на ночь.

Он спускается вниз, заглядывая в гостиную. Как и ожидалось, Ричард сидит на диване, закинув голову на спинку. Гэвин рассеянно почесывает задницу, отмечая, что Ричи босиком, в его пижамных штанах и футболке. В руках у него банка тириума, а глаза прикрыты. Со стороны кажется, что он спит. Совсем как человек. Если бы не жёлтый диод.

— Иди ко мне, — еле слышно зовет Ричард, не открывая глаз, и Гэвин дёргается от неожиданности. Голос андроида хрипит и чуть сбоит. Такое бывает, когда он немного перебарщивает со своей тириумной газировкой.

Не то чтобы это пугало.

— Зачем? — Гэвин делает несколько шагов и опасливо замирает в метре от дивана.

Ричард пожимает плечами и открывает глаза, нашаривая его взглядом.

— Для эмоционального утешения.

Гэвин фыркает. Он не нуждается ни в каком эмоциональном утешении. Он и так потерял свое достоинство в душе, позволив себе слабость. Он пытается вернуть себе контроль.

— Мне это не нужно.

— Тебе - нет.

Оу.

Даже Гэвин в своем состоянии понимает, что скорее всего андроид делает это специально, позволяя вернуть себе утраченный контроль.

Но в свете телевизора Ричард кажется бледным и…

...уставшим?

Вряд ли это возможно. С другой стороны, даже андроиды нервничают. Кто там знает, что у него стряслось на работе. Гэвин не спрашивает.

Он позволяет себе приблизиться к дивану еще на шаг, прежде чем Ричард сгребает его в охапку.

Сначала Гэвин напрягается каждой клеточкой своего тела, но через мгновение сам льнет к чужому телу.

Вот же, блять.

Хитрый андроид.

Они лежат на диване, тупо смотря куда-то сквозь телевизор. И макушка Гэвина упирается андроиду в подбородок.

Раньше он валялся вот так только с Эйприл.

Гэвин ждет момента, когда ему непременно опостылят все эти нежности, но этого просто не происходит.

У них появляется глупая привычка обниматься на этом диване после ужина и смотреть телек. Иногда Гэвин засыпает на Ричарде до самого утра.

Рид не уверен, но кажется андроид потихоньку перетаскивает к нему свои вещи. Они это не обсуждают. Ровно как и то, что они обнимаются.

Так ведь делают друзья?

///

Оказывается, с депрессией можно жить.

Гэвин даже начал отжиматься, и выходит теперь на крыльцо не только тогда, когда хочет привести в порядок газон, но и когда хочет погулять. Прогулка, правда, как правило ограничивается торжественным маршем до почтового ящика и выносом мусора.  

Наверное, Гэвин получает передоз от просмотра передач с Гордоном Рамзи, потому что одним тихим вечером, пока Ричарда нет, он решает сам приготовить себе ужин. Он берет нож и...

… и Гэвин терпит поражение еще на стадии нарезки помидорок.

Нет, у Гэвина не кривые руки. Он вообще отменно умеет готовить и орудовать холодным оружием. Но позади скрипит дверь, ведущая на задний двор. И ее жуткий скрип в полнейшей тишине дома вызывает холодный сонм мурашек.

Какой-то ебаный кошмар.

Резко обернувшись, Гэвин застывает с ножом в руке и сигаретой в зубах. Он может поклясться, что видел чью-то промелькнувшую тень. Но когда, он крадучись подбирается к приоткрытой двери и рывком открывает ее  — на улице предсказуемо пусто.

Задний двор вообще похож на джунгли и там неоткуда взяться людям. Растения живут там своей жизнью, и по мнению Гэвина, неплохо справляются. Особенно ему нравится густой вьюн, что ползет по шпалере на стене. Такой же рос в доме его матери, и он спускался по шпалере как по лестнице, когда удирал из дома по ночам.

Что-то капает на пол, но Гэвин не замечает, погруженный в свои мысли. Он даже не слышит шагов позади.

И только когда он вытаскивает сигарету изо рта, то с удивлением замечает глубокий порез на запястье. Когда умудрился?

Он не сильно порезался, но кровь все равно стекает по пальцам и капает на пол. Гэвин безучастно смотрит на порез, рассматривая поднятую руку с зажатой между пальцами сигаретой.

Он отрешенно думает о том, что надави ножом чуть сильнее и ниже, и все его проблемы перестанут существовать. Ровно как и он сам.

Он затягивается сигаретой, чувствуя как кровь тонкой дорожкой устремляется к локтю.

Господи, он истекает кровью как свинья. Нужно что-то сделать с этим дерьмом, потому что в ближайшее время Гэвин совершенно точно не планирует подыхать. Он что, зря отжиматься что ли начал?

Он тушит бычок прямо об стену, вышвыривая его во двор, и оборачивается, чтобы вернуться в дом, но замирает как вкопанный.

В дверном проеме на кухне стоит Ричард, сжимая в руках бумажный пакет с продуктами, а его диод на виске непрерывно горит красным. И он нечитаемым взглядом смотрит на его руку. Как будто хочет оторвать.

Гэвин нервно сглатывает. Он знает, как это выглядит.

— Ричи, это не то, что ты подумал, — он старается звучать уверенно, но его голос предательски подрагивает.

Еще бы, блять. Ричард смотрит на него как разъяренный берсерк. Да любой бы уже навалил в штаны.

— А что я по-твоему подумал? — пакет с продуктами грубо швыряют на стол.

Ледяной тон Ричарда и алый диод пугают Гэвина больше, чем скрип ебучей двери несколько минут назад.

Гэвин аккуратно движется в сторону кухонного острова, словно тот сможет защитить его от полицейского андроида, но Ричард отзеркаливает его движения, опасно приближаясь к противоположной стороне острова. Гэвин откладывает нож в сторону, приподнимая ладони вверх в успокаивающем жесте. Но, кажется, Ричарда злит это еще больше, потому что он с ненавистью смотрит на нож, и Гэвин не удивится, если тот сейчас расплавится под его взглядом.

Ебать, вот эта ситуация.

Гэвин прикидывает, стоит ли говорить что-то в свое оправдание? Ричард все равно не поверит. Рид в его глазах наверняка выглядит как трясущийся наркоман, который уверенно заявляет, что он завязал несколько месяцев назад.  

— Ричи… Я случайно, правда...

Ричард с уверенностью ледокола, обходит кухонный остров, и Гэвин натурально визжит, срываясь с места.

— Ричи!..

Ричард перехватывает его за раненую руку, и потревоженный порез снова начинает кровоточить.

Гэвин шипит.

— Больно!

— Да что ты, — язвит Ричард в ответ, грубо притягивая его за руку к раковине.

Он оставляет Гэвина промывать порез под холодной водой, а сам скрывается в глубине дома. Все то время, что Рид его ждет, он мысленно проклинает ебучего Гордона Рамзи. Нахуй готовку. У него есть андроид и служба доставки.

Ричард возвращается с аптечкой и вообще нихрена не церемонится, обрабатывая рану. Он прижимает к порезу ватный тампон и нажимает так сильно, что Гэвин поминает адроидскую матерь, в лице Камски, всуе.  

— Полегче!

Никогда еще так грубо ему не оказывали первую помощь.

Наложив Гэвину повязку, Ричард отправляет его на диван смотреть телевизор. Рид предполагает, что с кухни просто открывается хороший обзор на диван, на котором достаточно сложно наложить на себя руки.

Всё то время, что Ричард готовит, Гэвин как нахохлившийся воробей сидит на диване, обнимая свои колени. Он смотрит какой-то ебучий диснеевский мультик и не переключает его чисто из принципа.

Гэвин злится. Он пытался объясниться, но Ричард в него едва не запульнул сковородкой, выгоняя с кухни. Словно он не хотел его видеть.

Да, у Гэвина, конечно, проблемы, но не настолько, чтобы резать себе вены посреди кухни. Он бы сделал это в ванне, как любой нормальный человек.

Гэвин не чувствует вины, он чувствует только жгучее раздражение. Его словно осудили за преступление, которое он не совершал.

Когда ему под нос суют тарелку, он фыркает, показательно не отрывая взгляда от экрана.

Тарелка с чем-то нереально ароматным отправляется на журнальный столик, а диван рядом проминается под тяжестью чужого тела.

Когда Ричард притягивает его к себе, обнимая одной рукой за плечо, и утыкается носом в висок, все раздражение Гэвина разом улетучивается.

Ричард испугался. Испугался за него.

Это мысль заставляет его сердце сжиматься.

Андроид трется носом о его висок, дыхание Ричарда учащается, и Гэвин чувствует, что тот становится горячее. Не хватало ещё чтобы он перегрелся.

Рид чуть отстраняется, чтобы заглянуть Ричарду в глаза, но в свете телевизора и симофорящего красного диода ему кажется, что по щекам андроида текут такие же красные слезы.

Вот теперь Гэвин реально чувствует свою вину. Что за нахер? Как он это делает?

— Ричи, я правда не хотел…

— Заткнись, — умоляюще шепчет Ричард. — Заткнись.

Он жмурится, как испуганный зверёк, когда Гэвин одной рукой притягивает его к себе за шею, сцеловывая дорожки слез. Они на вкус горькие, а не солёные, и от этого становится почему-то ещё более невыносимо.

Гэвин чувствует себя последней сволочью из-за того, что его состояние отражается на Ричарде. Он злится, что не заметил того момента, когда между ними что-то изменилось, и андроиду стало не все равно. Он злится, что не может оставить это и сбежать на тот свет. Да он и не хочет.

Ему больше не нужно искать смысл вставать по утрам. Зачем, если ты просыпаешься не один? На диване в обнимку с андроидом. Да, в его жизни не все так радужно, как хотелось бы. Но над этим можно поработать.

Ричард опять целует его аккуратно, едва касаясь его губ своими, словно давая шанс отступить. Но Гэвину некуда отступать, и он проваливается в этот поцелуй, словно в болото. Ричард как трясина — затягивает его с головой.

Гэвин путается пальцами в его волосах, почти неотличимых от человеческих. Касается его языка своим и, будь он трижды проклят, он не может сдержать глухого стона. Его язык такой же мягкий и скользкий, как настоящий, но на вкус он как микстура от кашля.

Гэвин судорожно выдыхает, когда Ричард перебирается на его колени и оставляет на его шее дорожку из поцелуев.

Рид паникует, когда Ричард снимает с него футболку и начинает расстегивать свою рубашку.

— Стой, — Гэвин перехватывает его руки, и он чувствует как что-то громко ухает в груди Ричарда и как сильно тот нагрелся. И дышит он также часто, как и Гэвин. — Стой.

Это все какая-то нездоровая херня. Гэвин, блять, не такой.

— Ты боишься? — Ричард почему-то не останавливается, продолжая расстегивать рубашку. И Гэвин залипает на его идеальную грудь, не зная что сказать. Он не какая-нибудь там студенточка, что собирается ломаться как печенька. Но новый опыт несомненно пугает. И интригует.

Наверное все это написано на его лице, потому что рубашка андроида все-таки летит на пол.

В какой-то момент Гэвин теряет контроль над ситуацией. Все происходит как-то само собой. Словно на инстинктах. И независимо от Гэвина.

Да, человеку сложно приконектиться к полицейскому андроиду. Но почему-то Рид об этом не думает, когда одежда разлетается по всей гостиной.

Он успевает только отвечать на настойчивые поцелуи и прислушиваться к тому, как меняется дыхание Ричарда, когда он скользит ладонями по всему его телу или прикасается губами к ключицам. Ричи чувствует прикосновения, но Гэвин полагает, что не так, как человек.

У Рида в голове возникает множество вопросов, но у него просто нет возможности их задать. Он слишком взбудоражен тем, что происходит. Ричард вдавливает его в диван, скользит ладонью между их тел, и Гэвин задыхается, когда он обхватывает рукой его член.

Гэвин уже забыл, какого это, когда кто-то другой берет в свои руки твой член.

Это просто праздник какой-то.

Он притягивает Ричарда к себе за шею, задыхаясь ему в рот. Но стоит только тому отстранится, как Рид тянет его обратно к себе. Он оглаживает большим пальцем его губы и практически инстинктивно проталкивает его в рот, надавливая на язык. Ричарда дёргает, словно от электрического разряда. Он сжимает его член сильнее, и они оба стонут. Ричард стонет глухо и как-то механически. Но Гэвин улыбается.

Он нашёл, где у гребанного андроида кнопка.

У Ричарда очень умильно сползает скин на щеках и груди, словно он не контролирует его. Гэвину думается, что так и есть. Это похоже на то, как люди краснеют, и он сам сейчас, наверняка, похож на помидор.

Гэвин не знает, сколько все это продолжается, но он кончает, переполненный какими-то странными ощущениями. Его оргазм почти болезненный, тягучий и изматывающий. Его словно пропустили через игольное ушко.

Пугает ещё и то, что Ричард замирает, уткнувшись лбом ему в плечо. И диод на его виске гаснет. Гэвину, кажется, что он не слышит, как работает тириумный насос, и не чувствует искусственного дыхания.

Это пиздец как пугает.

— Ричи… — он испуганно касается губами его виска, и облегченно выдыхает, когда диод вновь загорается ровным голубым цветом.

Ричард глубоко вздыхает и скатывается с Гэвина, ложась рядом.

— Блять, Ричи. Если это такая месть, то я реально испугался.

— Прости, — Ричард смущённо улыбается, прикрывая глаза. — Перегруз. Слишком много информации. Такое бывает.

Гэвин обдумывает услышанное, нашаривая на полу свою футболку, чтобы стереть с живота стекающую на диван сперму.

Фантастика. Он только что трахнулся с андроидом на собственном диване.

До чего дошёл прогресс.

Он, Гэвин, кончил. А Ричард словил перегрузку. Последнее должно повышать Гэвину самооценку?

— Типа системный… оргазм? — Рид косится на Ричарда, который, подперев голову рукой, внимательно его рассматривает.

— Типа того, — улыбается он.

Гэвин чувствует себя немного смущенным, но все равно тянется к Ричарду, целуя его улыбку.

— Иногда я ловлю перегруз, когда смотрю шоу Рамзи, — признается Ричард прямо ему в губы.

— Извращенец.