Так-то Гоша не имел привычки сидеть на скамье и таращиться на уток в городском пруду. Но в тот день он умудрился посеять древний, любимый мобильник, купленный с летнего заработка еще в восьмом классе, и потому решил почтить пропавший без вести девайс минутой молчания и свернул с метро в прибрежный парк. Специально выбрал самую неказистую скамейку в кустах, поломанную, изрисованную, засиженную голубями – зато никакие мамаши с колясками или бабки не подсядут. Все-таки укорять себя за рукожопство и жалеть себя и пропажу лучше в одиночестве.

       Не подсядут, ага.

     Когда он дошел в поминальном списке достоинств пропавшего телефона до небьющегося металлического корпуса, рядом зашелестели кусты, и рядом с Гошей на скамейку, прямо на сломанную планку, опустилась девушка. И прежде чем он успел возразить, что место занято, девушка прислонилась к нему, обняла, потерлась щекой о его плечо. «Что это было?» – только и смог подумать он, когда незнакомка так же неожиданно встала, с серьезным видом провела рукой по его волосам и снова исчезла в зарослях ив и сирени.

    От удивления Гоша даже не успел разглядеть ее толком. На вид студентка – или постарше? Не брюнетка, но и не совсем платиновая блондинка – нечто среднее. И одета была во что-то серо-бурое и длинное. Посмотрел-посмотрел он в неподвижные ветви, да и махнул рукой, и тоже встал. После такого странного происшествия потеря любимого сотового поблекла и сморщилась. В самом деле, стоит ли из-за такой ерунды организм морозить зря?

***   
     В следующий раз Гоша вернулся на ту же скамейку по более вескому поводу. Лина, милая студентка Лина любила парки и пруды, но жила в другом районе и не хотела долго тащиться на общественном транспорте. Она любила гулять с Гошей по паркам, пинать опавшие листья и сугробы, с удивлением разглядывать первые крокусы (всего-то пару месяцев назад!), совать нос в кисти сирени. Но оказалось, что самого Гошу она не очень-то и любила, о чем и сообщила с прямотой летящего в лоб кирпича. А может, у нее развилась аллергия на всё и всех на фоне тополиного пуха. Парень чихнул. Да, наверняка виноват пух. Иначе получится, что это в нем, Гоше, причина, а он понятия не имел, что сделал не так, хотя уже на десяток раз перебрал все воспоминания.

     И опять он заметил таинственную девушку, только когда она  уселась рядом и обняла его, как старого, потерянного друга. Он почти мог ощутить, как отшелушивается с него чувство жалости к себе и вины под поглаживанием узкой ладошки. Наверно, это флэшмоб, подумал он. Ну, бывают же в столицах и заграницах такие акции, когда незнакомые люди ходят по улицам и раздают обнимашки бесплатно.

     И тут его озарило. Ну конечно! Лина – не единственная девушка в мире, и эта таинственная незнакомка – никакой не флэшмоббер, просто он ей нравится сам по себе, таким, какой есть. Гоша посмотрел на нее внимательно: длинные волосы цвета прелой соломы, зеленовато-бурое платье с длинными рукавами… Явно не жертва моды. Он попытался обнять ее в ответ. Но с еле заметной, как у Джоконды, улыбкой девушка шлепнула его по рукам, поднялась, покачала пальцем у него перед носом и сбежала. А Гоша остался недоумевать, но не сильно. И даже очередной от ворот поворот не мог потревожить уютную пустоту в его голове.     

***
     Июльское солнце явно задалось целью задушить, расплющить и раздавить все на свете, включая Гошины мозги. И в этой задаче с ним явно сговорилась начальница, и национальный обычай плевать на трудовой кодекс. Увольнение без уведомления, без компенсации за неиспользованный отпуск как-то не вписывается в правовые рамки, но директриса чихать хотела. И Гоша зашел в парк у пруда, пожалуй, в последний раз. Даже если и найдет работу, то вряд ли в этом же районе, а специально ехать в запущенный, замусоренный парк…

     Пруд заметно обмелел, оставив полосу потрескавшегося ила и мусора. Но все равно народу было немало – все хотели уловить хоть огрызок прохлады от воды. Даже сломанная скамья в кустах оказалась занята, и Гоше пришлось встать между двух ив подальше, создать хотя бы иллюзию уединения. Даже в парке ему не было места.

     Тем более он удивился, когда рядом появилась все та же девушка во все том же платье. Она улыбнулась нежно и тихо, не разжимая губ, и обняла, и погладила по плечу, словно что-то стряхивая. Гоша вздохнул и почувствовал, в каком напряжении пребывал до сих пор, только когда оно схлынуло. Город большой, здоровый молодой человек всегда найдет работу. Да и много ли ему надо? Лапши на обед, джинсы и пару футболок с курткой. И, если что, всегда можно съехать обратно к родителям.

     Девушка стиснула его руку еще раз и отпустила его. Гоша удивился, что не улетел, как воздушный шарик, настолько легко и свободно стало в голове.

***

     Листья, высохшие за лето, не шептали – они грохотали погребальным оркестром, они роптали и вздыхали.

     В этот раз Гоша пришел в парк специально. В этот раз он желал утешения – и девушка уже ждала его, заняла скамейку заранее. Он плюхнулся рядом и чуть не рухнул ей на плечо. Секунду он изображал стойкого мужчину, но когда ее ладони скользнули по его груди и спине, как нежные змейки, замыкая тихое объятье, он сморщил нос и разразился всхлипами и заиканием: «Ему всего шестьдесят пять было… Сказали, инсульт. Он всегда мне говорил, что я тряпка и неудачник… И я так редко с ним говорил в последние годы… И не сказал ему, что он лучший отец… Думал, родители всегда будут… Нет, знал, но поверить не мог… Он всегда был таким сильным… А сейчас так больно… Скажи, я же приду в себя?»

     Конечно, она опять ничего не сказала, только гладила по плечу, только потерлась щекой о его макушку и как будто бы облизнулась. От непонятного звука Гоша немного пришел в себя, сел, преодолевая легкое головокружение.

     – Ох, – он посмотрел на свои руки – они больше не дрожали. – Спасибо – кстати, как тебя зовут? Ты столько для меня сделала, честно, ты мне всегда помогаешь…

     Она лишь улыбнулась широко, не раскрывая рта, приложила палец к его губам. А потом развернулась и исчезла в зарослях.

***
     Следующий раз наступил быстрее. Лил дождь, и грязь чавкала под ногами, но незнакомка не появилась. Гоша ждал, оглядывался, подскакивал при каждом шорохе и треске, но это был ветер, всего лишь ветер.

     – Верни все назад! – крикнул он зло в серую морось над прудом. – Я такого не просил! Я не знал, что это насовсем! Слышишь, верни!

     Но ответа не было, и он зашагал обратно к выходу из парка, пиная по пути скамейки и урны. Думая, что больше не вернется.

***
     Тихий сентябрьский день, золотые листья и бледное солнце тонули в темной воде. Жирные утки клянчили хлеб у любого, кто подойдет к пруду слишком близко. Но и они обплывали стороной небольшой кусок берега со скамейкой в окружении пожелтевших кустов. Там сидел, ссутулившись, молодой человек. Даже голуби облетали его по широкой дуге.

     Он не смотрели ни на птиц, ни на листья в воде – вообще ни на что. И даже не вздрогнул, когда гибкие, как ветви ив, руки обвились вокруг его шеи, скользнули на грудь.

     – Это все ты, да? – произнес он без выражения. – Ты это со мной сотворила? Все пошло наперекосяк с нашей первой встречи. Ты же не решала моих проблем, правильно? У меня так и нет ни работы, ни подружки, ни старого телефона. Ты просто забирала боль. Твое любимое блюдо, что ли? В прошлый раз я приходил со страхом и яростью, их ты брать не стала. Не питаешься ими, да? А я столько хотел тебе сказать, столько всего передумал… Стоял на могиле отца и вдруг понял, что ничего не чувствую. Ни капли печали, словно чужой человек передо мной. Только знаешь – без грусти я не мог ощутить и любви. Ты и ее забрала вместе с печалью... И вряд ли вернешь, да?

     Все так же молча она потерлась подбородком о его макушку, даже вроде бы причмокнула. Ее ладонь прижалась к его сердцу.

     – Это ты со мной так? – он ткнул пальцем себе в висок. – Все проблемы, что на меня валились… твоих рук дело? Чтобы тебе было что покушать?.. Ну, теперь зато знаю, как выглядит томограф изнутри. И как выглядит смертный приговор на эиэртэ. Да, я опять жалею себя – всё как ты любишь. Так что забирай. Но уж забирай сразу всё. Не хочу...

     Он откинул голову назад, заглянул снизу в ее лицо. Ее глаза – желтые, как у кошки – довольно жмурились, губы растянулись в улыбке, открывая мелкие, острые, как иглы, зубы.

     – Что ты такое? – спросил он без капли удивления. Да и на ответ не рассчитывал – сейчас ему уже было все равно.

     Разумеется, она не ответила. Только обхватила его лицо ладонями, как чашу с изысканным нектаром. И наклонилась выпить свой любимый десерт, приникла к его губам.

     Когда она выпрямилась, глаза человека потускнели, тело обмякло. И тогда она взяла его за руку и повела за собой к краю воды, а потом и за край, все дальше и дальше.

     Поверхность пруда не шелохнулась, когда они исчезли.