Ей строго-настрого запретили так далеко убегать от дома, но разве возможно спорить с лисьим любопытством? Ни одна лиса не справится с таким подселенным природой в нее грехом, да и чего скрывать – она и не попытается этого сделать. Тем и слаще поддаться пороку, когда знаешь, что может прилететь наказание, но есть капля надежды, что обойдется.

 Надо сказать, что Гин на самом деле обо всех этих «обойдется» не особо-то и размышляла. Просто удрала, не задумываясь, а там – заметят или нет, в конце концов, никто ж ей хвосты не оторвет за то. Да и ушла она не совсем сознательно. Рыскала себе по лесу, вынюхивала, пряталась в засаду, играла с мелкими духами, вот и ускакала далеко. Впрочем, даже не заблудилась. Точно знала, как отыскать дорогу назад. Быть может, потому столь легкомысленно и повела себя.

 С другой стороны, тут вроде как никаких опасностей и не было, и разве что погода была слишком уж сырая и не совсем приятная для шкурки кицунэ (потом вот сиди и вычесывай), но с сезоном дождей кто ж будет спорить? Воды небесной пролилось очень уж много, даже слегка подтопило, сырость буквально завладела пространством, однако влажный воздух потрясающе вбирал в себя все лесные запахи, и Гин не могла им не поддаться, тем более она видела, что Дазай и Чуя постоянно куда-то удирают, и Мори-доно ни слова им не говорит (почти), это только ее братец сидит послушно на месте, но тут дело было даже не в Мори-доно.

 Рыская по пустым норкам, Гин перебегала от одного дерева к другому, вставала иногда на стволы лапами в попытке забраться, пару раз вскарабкалась, вымокала еще сильнее от влажной листвы; спрыгивала на землю и неслась на скорости в другое место. За ней увязалась стайка мелких духов: они оказались злобными, точно приставучие комары, и то и дело пытались выказать свое неуважение молодой лисице, что швырялась в них черно-серебристыми огоньками. Часть духов не успевала спастись, они звонко повизгивали, погибая в лисьем пламени, но затем откуда-то к остаткам лезли еще, и эта орава явно не боялась смерти, да и, скорее всего, они не гибли, а лишь исчезали на время, а потом снова являлись. Существа бесполезные на самом деле, безобидные, и Гин, хоть и раздражалась капельку, но продолжала с ними беситься, пока они внезапно не оставили ее, куда-то испарившись.

 Она хмыкнула про себя и осмотрелась. Дождь сильнее пошел, но деревья так или иначе защищали от ливневых потоков. Гин принюхалась, уловив в воздухе некий новый запах, но несколько неприятный, словно гниль какая-то, но на обычную падаль лесную это мало походило. Запах имел странный оттенок чего-то потустороннего и в то же время несло как из самой простой могилы. Поколебавшись, Гин все же решила оглядеться, поэтому двинулась в направлении, откуда тянулся запах. Она еще издалека предположила, что сейчас уткнется в чьи-то скрытые останки.

 Не ошиблась. Пропитанная водой почва буквально исторгала из себя признаки присутствия чьей-то смерти. Причем Гин не сразу смогла понять, насколько давней, но точно это не случилось в течение последних месяцев. Запах был странный: как будто плоть человеческая, но с присутствием чего-то из мира самой Гин. Она подобралась еще ближе, смахнула листья и ветки в сторону, обнаружив мелкие косточки: обилие небесной воды вскрыло, судя по всему, неглубокую могилку, и кости вышли наружу.

 Не испытывая никакого благоговения перед смертью, Гин из любопытства выскребла из кучи влажной земли и листьев то, что еще не успело выйти на поверхность. И вот тут она всё-таки смутилась. Сначала было решила, что торчали маленькие фрагменты костей, вероятно, какого-нибудь зверька, но тут ей попался очевидно человеческий череп. Он, измазанный землей, торчал из-под листвы, но разглядеть его можно было хорошо. Маленький череп. Кто-то зарыл здесь останки младенца. Как он погиб, кто ж его разберет, но лисица, чувствуя потусторонний дух, легко предположила, что дело это рук кого-то не из мира людей. Некое создание было рядом с этим несчастным младенцем, и дух его до сих пор ощущался. Едкий. И в то же время нечто свежее, словно горный дождь, окутывало Гин. И немного пугало. Странное сочетание. Она не знала таких существ, разве что среди низших ёкаев могли встречаться, что-то вроде лесных духов, природных тварей, но такое дуновение встречалось, по ее опыту, у относительно безвредных созданий (безвредных для кицунэ), а тут еще какой-то гадостью веяло. Гин даже не сразу осознала: ей немного страшно. До костей уже давно мёртвого человечка ей дела не было, даже за свой малый век она видала, как уходят на ту сторону люди и ничего особо не чувствовала, смерть не пугала, но было что-то, что причиняло волнение.

 Гин покружила возле этой тайной могилки, а потом аккуратно все зарыла под листву, немного опалив ее лисьим пламенем. Она придирчиво осмотрелась – на миг показалось, будто тут кто-то есть, и решила, что лучше поспешить домой, пока совсем шерстка ее не испортилась. А то даже подаренный Дазаем Осаму нефритовый гребень не сможет справиться с колтунами на хвостах!!!

 Еще на расстоянии она учуяла аромат жареного тофу! Смешанный с сырым дождливым воздухом, он показался особо сладким.

 С долей стеснения Гин, вернув себе человеческий облик, прокралась в большую комнату, где раздавали угощение. Брат ее сидел с кусочком тофу, но не ел, а будто с интересом изучал, зажав палочками и время от времени поднося к своему носу и вдыхая запах. Выглядело это грустно-забавно. Гин взяла с большого подноса себе кусочек и устроилась у самого выхода, желая не терять дождливый аромат, что придавал тофу особый привкус, и принялась жевать.

 – Дазай, это ты стащил мой синий пояс? – Чуя раздвинул фусума, появившись столь внезапно, что все вздрогнули. Кроме непосредственно Дазая, который валялся в другом углу комнаты: он свою долю уже сжевал и теперь просто дремал. Лишь ухо его дернулось, когда появился Чуя, но это скорее была просто реакция на резкий звук. – Ты там что, не слышишь? – Чуя уже собирался обрушить на него весь гнев, словно Дазай не пояс его куда-то умыкнул, а целый хвост! – да только внезапно планы Чуи повозмущаться резко перестроились: – А это еще что за дрянь?!!

 От испуга Гин перестала жевать. И дело было не в громком вопле Чуи, а в том, что все это было направлено на нее. Не понимая, что сделала не так, Гин подскочила, вытаращившись на Чую, а потом на брата, заметалась, не зная, что сказать, но только потом по взгляду очнувшегося наконец-то Дазая поняла, что дело не совсем в ней. Она осмотрелась, нервно потянула носом воздух, стрельнув глазами вбок, и тут же дернулась на середину комнаты, пронзительно тявкнув от неожиданности.

 На расстояния от пола чуть больше, чем один кэн, парило нечто странное и при этом мерзкое-премерзкое! Напоминало чью-то маленькую голову с растрепанными волосами, которые явно окунули в грязь, а потом высунули под шквалистый ветер. Голова болталась чуть под наклоном, от нее при этом тянулись полупрозрачные дымковые ленты, концы которых, не доставая пола, словно бы истончались и испарялись. Глаза как будто были, и в то же время казалось, что кто-то наметил лишь щелки на глиняной фигурке, но не закончил их; остальные предполагаемые части лица словно были впечатаны грубо, а вместо рта была черная небольшая дыра. Серым плотным облаком эта гадость болталась, покачиваясь, на одном месте – смотрелось это очень уж зловеще.

 – К нам гость, – с усмешкой хлопнул в ладоши Дазай. Едва ли он при этом выражал восторг, но, кажется, ему сегодня, как всегда, было скучно, и он просто нашел повод хоть на что-то отвлечься.

 – Гнать надо отсюда такого гостя! – Чуя тут же стрельнул в парящую голову огоньком, который прилетел ей прямо туда, где предполагался нос. Голова перевернулась в воздухе несколько раз, задрожала и исчезла. А после этого объявилась прямо возле Чуи, волосы ее зашевелились и будто бы потянулись к нему, но лис не растерялся и проворно вдарил по голове ногой, да та тут же снова испарилась, объявившись через мгновение снова, но более нападать не собиралась.

 Гин шарахнулась в сторону, так как эта странная гадость снова оказалась рядом с ней.

 – О, кажется, это чудо лучше не злить, – Дазай, однако, подкрался поближе, и Гин метнулась к нему, а голова – за ней, и лисица невольно взвизгнула, ударив ее хвостами, лишь бы отвязалась. – Странная штука. Какой-то дух? Чуя, ты в этом соображаешь, что скажешь?

 – Что тут соображать! Выглядит гадко! Ни разу такое не видел! Откуда оно здесь? Надо Коё позвать! Или просто выгнать! Сейчас я ее спалю!

 – А ну, остынь! – Дазай перехватил Чую. – Ты быстрее дом спалишь. Если Мори-доно вернется на пепелище, то лишишься всех своих хвостов. Лучше действительно позовем Коё, я тоже понятия не имею, что это за ерунда.

 – Я позову! – вызвался Акутагава, тут же метнувшись прочь из комнаты.

 – Пока присмотрим за этой штукой. Честно говоря, похоже на духа, с которым приключилась некая неприятная история, например, кем-нибудь был прибит или замучен.

 – Ну, это точно не призрак, – Чуя, однако в сомнении относительно своих слов, нервно задергал хвостами – он все не мог разобраться с природой этой странной головы, которая покачивалась в воздухе и будто бы подбирала траекторию, как бы ей метнуться снова к ним, да так, чтобы не получить пинок в харю. – От призраков такой затхлостью не несет. 

 – Соглашусь, – Дазай втянул сильнее воздух, перекривился так, словно сейчас помрет от удушья, и тут Гин, не выдержав, растерянно забила хвостами по татами.

 – Дазай-сан! – она подергала его за рукав кимоно. – Это штука, кажется, за мной из леса пришла.

 Он тут же с интересом уставился на Гин, и она хмуро подумала о том, что сейчас ее отругают, но Дазай выглядел просто заинтересованным.

 – Судя по твоему поведению, это не твой новый друг. Что ж, поведай о своей явно нескучной встрече.

 Не зная, что именно может показаться важным в ее рассказе, Гин пересказала все, что вспомнила о костях, на которые она наткнулась. Очевидно было, что это как-то связано, потому что от этой головы она явственно ощущала тот самый странный запах: дождевая свежесть, но более явная, чем снаружи, и какая-то будто бы гниль. При этом Гин была уверена, что не ощущала запаха, когда возвращалась. Да и тут сразу не обратила внимания, подумав, что на себе могла принести это гадкое дуновение. 

 Посреди рассказа явилась Коё, которую оторвали от создания защитных амулетов, впрочем, она и не сказала ничего против, ибо не могла не взволноваться, узнав, что в дом самого Мори-доно, защищенный всеми возможным заклятиями, проникла непонятного происхождения нечисть. Коё едва появилась, как голова задергалась в воздухе, но к ней не приблизилась, а поплыла снова к Гин, намереваясь то ли пристроится у нее на плече, то ли прямо между ее лисьих ушек. Она сама шуганула ее искрами и, честно признаться, уже начинала злиться и сама готова была ее спалить! Гадкая голова снова зависла на расстоянии, и, косясь на нее то и дело, Гин быстро поведала свою историю и Коё, при этом услышавший, в чем дело, Рюноскэ, весь засуетился – это было видно по тому, как заплясали по полу его хвосты, лицом не выдавал, но вот хвосты его всегда выдавали. Дазаю даже пришлось шикнуть на него, а то уже искры начинали взлетать.

 Коё, едва дослушав рассказ, уже заранее нашептала несколько защитных заклятий, которые вытолкали эту бешеную голову на улицу под дождь, но далеко она не собиралась удаляться.

 – Кажется, она к тебе привязалась, Гин-тян, – с легким недовольством, но не в отношении Гин, констатировала Коё. – Впервые вижу такое создание. Если там в самом деле косточки младенца, то едва ли кончина его была мирной. Неупокоенная душа, поглощенная проклятием, может превратиться во что угодно, какой бы невинной ни была изначально. 

 – Воняет она странно, будто эта мертвечина прежде в болоте валялась, – Чуя наморщил нос, и даже не заметил, как от этого движения дернулся Дазай, который в этот момент случайно бросил на него взгляд. Чуя, который морщит носик, – очень интересный объект! Но всем тут точно было не до Чуи!

 – И правда. И я чувствую что-то еще примешанное к этому духу. На Амэ-онна похоже. Гин-тян, я бы взглянула на те косточки.

 – Амэ-онна? – Чуя с подозрением уставился на покачивающуюся в воздухе голову. – Я их нередко вижу в дождь, бродят в одиночестве; если не лезть, то безобидны.

 – Нет, я не имела в виду, что это Амэ-онна, просто аромат и энергия вокруг. Я чувствую ее следы.

 – Или ты ошибаешься, и это просто дождь.

 – Дазай-кун, не смей тут умничать, – Коё смерила его смеющегося капельку хмурым взглядом, но на самом деле не обиделась, да и сознавала суть его сомнений. – Я пока ничего толком не понимаю, но лучше разберусь, если Гин-тян покажет место, где она нашла те косточки. Если хотим что-то попытаться прояснить, то начинать вернее именно оттуда! Гин-тян! Отправимся сейчас! И вы тоже все со мной!

 – Но там дождь! – заныл тут же Дазай, намекая на то, что влага сильно подпортит шкурку, а он ведь все утро приводил себя в порядок (после бурной ночи, когда Чуя его всего измял, но о том – их личная тайна, искоркой вздрогнувшая во все еще ненасытном взгляде Чуи).

 Гин, взволнованная, едва ли замечала чужие смятения и желания: она не то чтобы была напугана этой жутковатой головой, но ей было очень неприятно сознавать, что за ней увязалось не пойми какое существо, да еще и с явной мертвечиной! И она уже стояла на выходе!

 – Надо разобраться со всем до возвращения Мори-доно! – заявила строго Коё. – Не хочу, чтобы он потом доставал меня ворчанием, что я плохо слежу за домом. – Быстро все на выход!

 Коё не имела возможности передвигаться столь же быстро, сколь лисы, поэтому путь в одну сторону занял около двух часов через лес, о чем Коё уже и сама пожалела, но решила о том молчать. Гин в образе лисы шла впереди – она хорошо помнила путь! Летающая головешка причем дернулась следом за ними, что показалось подозрительным, но шугать ее никто не стал. Решили проследить. Рядом с Гин брел также на четырех лапах Рюноскэ – зорко следил за духом, мало ли. Дазай и Чуя двигались же самыми последними. Чуя изначально прыгал все вокруг Коё, следя за летающей головой, но в итоге стал, как и Дазай отставать: тот намеренно швырялся в него огоньками, нарываясь на разборки. Они раз даже сцепились, растявкавшись на весь лес, напугали парочку крестьян, что шли откуда-то и тут же решили посторониться, хотя узнали и Коё, и лис, но уж больно фантастическим оказалось для них зрелище: бредущая через заросли женщина, одетая так, словно она жрица в храме, и четыре кицунэ, а тут еще и странная голова парила рядом, и вид у нее был для глаза человека особо жуткий.

 Несмотря на отсутствие агрессии со стороны этого непонятного духа, Коё постоянно была настороже. Ей очень не нравилось, что существо это не являло своих очевидных намерений, и то, что оно, кажется, могло избрать своей привязанностью Гин, едва ли могло сулить что-то хорошее, самое меньшее – оно просто повелось на вкусную и сильную энергию кицунэ, однако даже в этом нет ничего приятного, но раньше времени Коё решила не паниковать.

 Оставалось где-то пять тё до того места, где Гин обнаружила таинственнее косточки, как Коё сама почувствовала дуновение. Нехорошее. Тлен. Мучительная смерть, но со странным привкусом, который ее больше всего насторожил. Лисы быстрее ее оказались на месте и замерли вокруг. Из них только Дазай обратился в человека. Он молча присел на колено, уже не боясь перепачкать мутной влагой одежды, принюхался. Чуя возле него потянул носом воздух над разворошенной могилкой и приглушенно зарычал. Дазай потрепал его по холке, слега сжав на ней шкуру. Коё сама подошла близко. Очень странно. Не сказать, что конкретно от места веет чем-то проклятым, чем-то дурным, что срочно потребовалось бы наложить заклинанием печать, но все же смерть здесь случилась какая-то не совсем хорошая. Сложно было описать чувства.

 – Разойдитесь, – Коё присела у самых косточек. Она сначала положила поверх несколько омамори, а потом чуть разрыла листву, хотя косточки и так она видела.

 – Это дитя было погублено ёкаем? – вдруг спросил Рюноскэ. – Это его неприкаянная душа?

 Коё оглянулась. Все кицунэ обернулись людьми и теперь не отрывали глаз от будто бы разросшейся в размерах головы, что вроде бы также мирно парила в воздухе, но вонять стала хуже. Несло точно мертвечиной. И здесь у этой могилы Коё еще ярче также ощутила запах, что отождествлять могла лишь с существом, что уже ранее упомянула – Амэ-онна. И в то же время Коё сомневалась: сейчас в дождь можно было легко ошибиться, к тому же она видела, что косточки появились здесь не недавно. Возникла у нее в голове одно предположение относительно развития событий и даже способ подтверждения, только Коё не была уверена, что стоит так поступать.

 – Я лично слышала о нескольких случаях, когда Амэ-онна подозревали в краже едва появившихся из лона матери младенцев, – негромко произнесла Коё. – Не всем историям, что выдают люди, можно доверять, но парочка имела свое подтверждение. Сама однажды видела, как Амэ-онна тащила сверток, больно похожий на ребенка. Так и растаяла с ним в тумане.

 – Зачем таким духам младенцы? – Чуя искренне был удивлен.

 – А зачем кицунэ целая куча хвостов?

 – Эта знак мудрости! – тут же словно с обидой выпалил Чуя.

 – Для красоты, – фыркнул почти одновременно с ним Дазай. – И повыпендриваться друг перед другом.

 – Да уж, умны вы, посмотрю. Но я лишь к тому, что по какой-то воле богини вы обзаводитесь не одним хвостом. Почему богиня дала вам не лишние лапы, или зубы? Кто ж разберет, почему вы такие. Вот и с другими ёкаями. Кто ж скажет, что там в мыслях Амэ-онна. Может, она душа неспокойная, потеряла когда-то дитя, не выдержала, да сама с душой рассталась, да на тот свет так и не смогла уйти, вот и рыщет в поисках своей утраченной частички. Не суть важно сейчас, зачем она это сделала – я просто подозреваю, что эти косточки тут возникли не из-за человеческих недобрых стараний. Странные здесь дуновения, вы же и сами это чувствуете, нехорошее место, эта могила нехорошая, – Коё оглянулась на голову, что болталась в воздухе, покачиваясь, ее так называемое лицо при этом было обращено к Гин, и та чуть нервно подергивала кончиками хвостов, определенно сознавая, что она истинный центр внимания. Надо это прекращать! – Давайте вызовем ее! – Коё подскочила, отряхнув руки и ошарашив слегка стопившихся вокруг нее кицунэ. – Амэ-онну! Пусть сама поведает! Чего гадать!

 – Коё-сан, ты серьезно? – Чуя засомневался. – Чтобы подобный ёкай так легко взял да явился на зов? Может, она вообще не здесь! Может, она с гор Ушань сама и черта с два примчится сюда ради тебя! 

 – Едва ли она из столь далеких далей, но все же это нехорошо, если вблизи земель Мори-доно бродит такая ушлая Амэ-онна! И с каких пор ты так критично относишься к моей магии? Не обижай!

 Чуя лишь виновато пожал плечами. Он и сам понимал, что если какие-либо ёкаи будут вредить людям, есть риск, что те будут грешить именно на кицунэ, на них. Пусть никто открыто и не возмущался насчет жителей поместья Мори Огая, но если люди вдруг начинали бояться потусторонних сил, то они легко вменяли им все свои беды. Так или иначе надо было срочно что-то придумать – эта парящая в воздухе смердящая башка уже начинала ужасно раздражать!

 Особых обрядов Коё проводить не собиралась. Она лишь собрала с листвы побольше дождевой воды и умыла ею лицо, словно до этого пары часов под дождем ей было мало; Коё собиралась прочесть заклинание для вызова нужного ей духа. В этом случае она рассчитывала лишь на свои способности и понадеялась, что не придется прибегать ни к каким более атрибутам. Конечно, в храме можно было бы добиться куда большего эффекта, но это место должно было помочь – как место происшествия. Оно же и поможет вызвать нужную даму дождя.

 Начала она шепотом, а затем стала повышать голос, слова ее были не особо понятны, сливались и походили на совершенно чужой язык. Коё закончила чтение-призыв – все это время она стояла с закрытыми глазами, а затем, к своему неудовольствию, обнаружила, что ничего не случилось. Кицунэ, застывшие смирно в стороне (лишь Дазай незаметно дергал Чую за хвосты), тоже стали озираться, но никто из них не ощущал никаких Амэ-онна или иных ёкаев, что посмели бы приблизиться к такому скоплению кицунэ в одном месте. Коё решила прочесть заклинание еще раз, но теперь уже целиком вслух и куда громче, но это снова не возымело никакого действия. Третья попытка – можно лишь было заметить, как стала сильнее дрожать летающая голова, словно ей было нехорошо от всего-то призывающих заклинаний, хотя, может, дело было вовсе не в том, но Гин все это время не спускала с головы глаз, и при этом ужасно смутилась, когда все старания Коё не возымели успеха.

 – Может, еще стоит просто подождать? Пока дотащит свои трупные мощи с горы Ушань, вся развалится, – Дазай не мог не рассмеяться, и даже не смутился, когда на него поглядели с осуждением – Коё была в замешательстве. – В таком случае полезнее будет подумать, как избавиться от этой твари, – Дазай кивнул на голову, которая сменила свое местоположения – зависла теперь прямо над кучкой костей.

 – Попробую привязать ее к останкам. Иного пока в голову не приходит, – Коё решила не унывать. – Гин-тян, извини, это для обряда, – она легко выдернула маленький клочок шерсти из ее хвоста, чем не могла не вызвать у кицунэ гнев за свой хвост, но, учитывая, во что он превратился после очередной прогулки под дождем, драму разводить не стоило, но просто в каждом кицунэ будто бы жил принцип, напоминавший им, что хвост – это святое! Так что даже Гин, хоть и не бывшая по своей натуре строптивой и капризной лисицей, хвост свой ценила как и любой другой ее сородич, однако не могла не понимать, что это малая жертва, и приставший к ней неприятного вида дух – куда большее зло, чем потерянные шерстинки из хвоста.

 – Чуя-кун, твое пламя лучше всего подойдет, помоги мне, – попросила Коё, – спалим эти останки, и я прочитаю молитвы, чтобы этот дух вернулся к костям и упокоился вместе с ними.

 Гин в тот момент даже понадеялась, что мерзкая голова сразу же вспыхнет вместе с останками, но она заметалась в воздухе и сделала усилие метнуться к лисице, однако вся вдруг сжалась и стала таять словно свечи уруси. Выглядело это отвратно, но Гин смотрела, чтобы убедиться, что дух исчезнет, что от него ничего не останется.

 Под конец Рюноскэ не удержался и сам метнул шипящий огонек в маленький ритуальный костер – пламя взметнулось на миг, достав до сморщенного комка, в который превратился дух, и вся эта масса ухнула в лисье пламя, исчезнув в нем – в этот момент запах дождя будто бы перестал существовать, и что-то невероятно мерзкое заполнило пространство! Коё невольно закрыла нос рукавом, а кицунэ и того – задержали дыхание: им подобный смрад показался совершенно невыносимым. Гин едва сдержала приступ кашля, у нее даже голова закружилась. Брат придержал ее слегка, хотя она тут же отступила, не желая показаться слабой.

 – Обычные неупокоенные души так не пахнут, – Акутагава это пробормотал сам себе, но его мысль подхватила Коё: 

 – В самом деле! Ужасная вонь! То ли этот несчастный младенец умер слишком страшной смертью, то ли над ним проводили какие-то ритуалы. Только понятия не имею, что Амэ-онна могла с ним такого сотворить. Ладно, кажется, мы здесь закончили. Возвращаемся, пока снова ничего не подцепили.

 – Она точно больше не придет за мной? – уточнила Гин.

 – Не должна, – Коё посмотрела на небольшое пепелище – искорки еще мерцали, но скоро потухнут. Лисье пламя до безумия красиво, ей всегда нравилось оно особо в исполнении Чуи, но сейчас что-то не было желания любоваться.

 Перед уходом Коё прочла несколько коротких защитных заклинаний. Пока что она сделала все, что было в ее силах, а когда Мори-доно вернется, то она обязательно с ним обсудит эту странность, если он сразу же не умчится вновь: в удаленных деревнях на его землях появились многочисленные жалобы на испорченные лечебные источники, несколько человек пострадали, и Мори посетил уже два таких места, но могли бы повторные случаи. Учитывая его занятность, Коё оставалось надеяться, что хотя бы в доме будет спокойно.

 На обратном их пути дождь как будто немного стих, хотя под кронами деревьев было сложно оценить, с какой же силой он хлещет на землю, но стало, однако, еще более душно и сыро. Коё чувствовала себя неуютно в такой лесной атмосфере, может, поэтому не сразу уловила потустороннее присутствие, и заметила, что что-то не так, когда кицунэ разом засуетились. Дазай первым подал знак замереть. Коё выглянула из-за его поникших от сырости хвостов. Она ничего изначально не заметила, но напрягла все свои силы – да неужели! Кажется, к ним приближается ёкай, и Коё готова была поклясться, что с опозданием, но к ним спешит Амэ-онна!

 Неся с собой густой и мутный, словно болотная вода, туман, она плыла меж деревьев, облаченная в пропитанные никогда не испаряющейся влагой одежды. Волосы ее безжизненно свисали по плечам, словно никогда не знали ни единой прически, что могла бы им придать более потребный вид. Взгляд ее был пустой, но очевидно было, что она направлялась к ним. Замерла в пяти сяку от них, опустив глаза к земле и словно бы без всякой мысли слизав капли то с одной руки, то с другой. Она покачивалась и чего-то ждала. Видимо, разговор начинать первой ей было не положено.

 – Те останки – твоих рук дело? – Коё не видела иного выбора, кроме как быть прямолинейной. С такими существами порой иначе и не стоит вступать в общение.

 Амэ-онна меланхолично слизала дождевую каплю с ладони и посмотрела прямо на нее. Вид у нее был задумчивый, и в ответ она отрицательно качнула головой. Что бы это значило? Могло показаться, что такое скопление кицунэ вызывает у нее чувство неловкости.

 – Если не ты – чего явилась? – снова напрямую и без споров о честности ответа спросила Коё.

 – Пришла на зов, – голос ее был глухим и мутным, как и туман, что она принесла с собой.

 – Я не тебя звала вовсе.

 – Та, которую ты звала, не придет.

 Немного наивно было ожидать пояснений, но Коё терпеливо молчала. Зачем-то же эта дамочка явилась! Не просто же от скуки. Впрочем, черт разберет этих ёкаев! Слышат зов – и тащатся!

 – Ты ее знала? – все же решилась уточнить Коё.

 – Она раньше меня пришла в эти леса. Разрешила и мне здесь скитаться. Теперь я выполняю ее работу.

 – Она украла младенца, верно?

 Амэ-онна улыбнулась – выглядело это зловеще. Гин даже показалось, что она облизнулась, правда тут же сообразила, что та лишь словила языком дождевую каплю, что сорвалась с ресниц.

 – Верно, – глухо отозвалась Амэ-онна. – А потом ее не стало.

 – Что случилось? – Коё не могла не нахмуриться от такой взаимосвязи.

 – Не могу я знать. Но гибель ее настигла. Исчезла она из всех миров.

 – Кто-то напал на нее? – уточнил Дазай, которого уже начало распирать от любопытства – ясное дело, что духи на пустом месте сами не исчезают и не гибнут.

 – Не могу я знать, – снова отозвалась Амэ-онна. – Но зла она никому не хотела.

 – А зачем же младенца похитила? – у Чуи точно подобное в голове не укладывалось.

 – Не хотела, – повторила Амэ-онна, внезапно сложив странным образом руки и сделав несколько раз движения, словно кого-то укачивала. – Лишь баюкала.

 Коё не уверена была, что ее словам стоит верить, но в то же время не ощущала скрытой угрозы. Амэ-онна задумчиво разглядывала их, опустив теперь уже руки вдоль своего призрачного тела. 

 – Здесь в округе еще есть твои сестры?

 – Я уже второе лето одна. Остальные далеко. 

 – Иди дальше своей дорогой. Мы тебя больше не будем тревожить.

 Амэ-онна слизала капельки с пальцев и, развернувшись, поплыла обратно в чащу. Туман стал рассеиваться, даже дышать стало чуть легче – не так сильно била сырость в легкие.

 – Давайте поторопимся домой, – Коё двинулась первой.

 – Это правда? То, что она говорила? – Чуя все косился в ту сторону, куда скрылась женщина дождя. – От нее не веяло ничем посторонним, лишь сыростью, если бы не так сильно, то было бы даже приятно.

 – Я это в меньшей степени заметила, – честно призналась Коё, все-таки она была человеком, и не с опытом Мори, так что могла что-то да упустить, но замечание Чуи внезапно ее ободрило. – Спасибо, что подметил. Думаю, это важно. Я о том, что это был в самом деле случайно приманенный дух; интересно, что она решилась отозваться. Видимо, посчитала важным рассказать о своей погибшей подруге. Другое дело – с чего могла погибнуть Амэ-онна.

 – Может, кто-то отомстил за похищенного ребенка? – предположил Чуя.

 – Едва ли среди людей здесь в округе найдется кто-то, кто способен не просто прогнать, а уничтожить духа, – тут же подметил Дазай. – К тому же странным было бы тогда то, что душа погибшего младенца возилась бы здесь на земле, если она отомщена.

 – Порой бывает так, что месть не успокаивает, – глухо пробормотал Акутагава и тут же стушевался, заметив, как Дазай скользнул по нему любопытствующим взглядом. – Я просто так думаю.

 – Все может быть, – Дазай поймал какого-то жучка на хвосте Чуи и пересадил ему на голову, за что тут же получил в бок локтем. – Невиданное возмездие настигло воровку – вдруг так?

 – Теперь неважно. Если от нее больше угрозы нет, то и возиться нечего, – Коё поглядела на Гин. – Будь аккуратна в следующий раз, слушай инстинкты, а не любопытство. Хотя у вас это одно и то же… В общем, думай сто раз, а потом принимайся за дело!

 Гин могла лишь почтительно склониться. Впрочем, она уже усвоила урок. Ничего страшного вроде не случилось, но это чувство, что к ней на какое-то время прицепилось непонятное существо, до сих пор заставляло ее подергивать нервно хвостами. Одно дело просто какая-нибудь заблудшая душа, другое дело – такая изуродованная тем, что застряла меж мирами.

 Они вернулись домой, когда уже совсем стемнело; был подан ужин: рис с маринованными сливами, а для кицунэ еще и свежая рыбка. Знавшая прежде времена голода и еще не забывшая их, Гин быстро забыла все свои тревоги за вкусным столом, а еще и сакэ пригубила для приятного согрева. Коё забавно развезло слегка от нескольких масу, что она выдула чуть ли не залпом, лисы же вкушали без вреда для рассудка, хотя Чую все равно куда-то не туда повело, и он был утащен Дазаем в их комнату. Акутагава было дернулся следом, но быстро сообразил, что будет лишним. Гин видела, как он тянется к Дазай-сану, но могла лишь посочувствовать в том, что не всегда он мог быть рядом с ним. Сама же она наконец-то смогла отправиться в свой уютный уголок и заняться хвостами, вид которых не переставал ее нервировать. 

 Дождь снова пошел с прежней силой, но поздним вечером его аромат сделался еще более тонким и приятным. Гин подобралась поближе к выходу в галерею – там сёдзи были слегка раздвинуты, можно было вдыхать свежий воздух и видеть легкое мерцание фонарей, которые снаружи зажгли слуги, пристроив их так, чтобы ни ветер, ни влага не задели.

 Гин с час уже возилась со своими хвостами, водя гребнем по шерстке в полусне, но с мыслью, что еще недостаточно, хотя и так уже было все хорошо. Шкурка у нее все же была послушная, прям завидовать даже можно было – Рюноскэ вот завидовал, но она верила, что это еще все из-за ее отчаянных попыток ухаживать за собой даже в те дни, когда и возможности-то не было. Она так и водила гребнем по кончику хвоста, когда услышала отдаленно странный треск. Дернулась и сначала даже ничего не поняла. Что-то снова затрещало, где-то на крыше словно. Погашены были все фонари – а она и не заметила, чтобы их кто-то гасил, тьма стояла кромешная. Видела она хорошо, но почему-то отсутствие света взволновало. И этот треск сквозь шум дождя…

 Гин отложила гребень и тихонько выбралась наружу. Потянула носом воздух и тут же вся напряглась. Но ей не померещилось! Она уверена была в тот момент, что запах уловила верно, и он был точь-в-точь, как от той головы, от которой она, как уже уверила себя, избавилась! Обернувшись лисой, Гин прокралась к источнику шума, и обомлела, когда увидела во мраке сада сгусток источающей вонь массы. Теперь эта голова показалась ей еще уродливее: растрепанные волосы местами отсутствовали целыми клочьями, вместо них торчали сухие ветки, а еще из того места, где голова крепится к шее, сочилось что-то вроде жидких комков грязи. Премерзкая уродина кружила над садом, словно искала место, куда бы ей пристроиться, но, почуяв, что за ней следят, будто бы взбесилась: зачем-то бросалась на крышу и словно бы попыталась испортить покрытие. Это показалось сначала смехотворным, что Гин даже не поверила, что какая-то там неупокоенная башка может нанести вред, но затем едва не вскрикнула: голова вгрызлась в выступающий край крыши и начала выть, подобно ветру попавшему в сломанный хитирики! К этому и без того дробящему по нервам звуку добавилась еще и что-то похожее на утробное рычание.

 Не долго думая, Гин подцепила серебрящуюся искорку своего черного пламени и метко зашвырнула в незваного гостя. Чудище тут же отцепилось от крыши, оно вспыхнуло и взлетело куда-то вверх, но в то же мгновение вернулось и теперь летело прямо в саму Гин! Она успела пригнуться и вовремя залепить во врага уже целый сноп искр, из-за чего голова шмякнулась прямо в пруд. Гин подбежала к краю, готовая перехватить ее прямо там и разодрать клыками, спалить пламенем, но та – словно пропала. Утонула? Гин в жизни не подумает, что дух или призрак может утонуть! Она затаилась, но тут же была отвлечена показавшимся из дома Хироцу, который не мог не отреагировать на шум. За ним почти сразу явилась и разбуженная Коё.

 – Гин-тян! – махнула она, подзывая, и та сразу же бросилась к ней, уже начиная объяснять, что приключилось, да не сразу поняла, что ее тявканье даже Мори Огай бы не смог разобрать.

 – Она вернулась! Эта голова! Призрак! – в волнении вскрикнула Гин уже нормальным голосом, быстро указав на слегка поврежденную крышу, а потом пояснив, что наглая разрушительница сгинула в пруду.

 – Вот ведь парившая сволочь! Хироцу-сан! У нас тут повторное и наглое проникновение зловредного духа!

 – Еще не хватало на ночь глядя, – меланхолично вздохнул Хироцу, для которого это все было рутинной работой, но в дождь и в потемках возиться не желалось что-то. – Ты же сказала, что избавилась от этой штуки.

 – Я так полагала! – Коё вовремя успела отклониться, потому что вылетевшая из воды голова теперь попыталась атаковать именно ее.

 Гин не поскупилась на пламя вслед этой твари, но та улетела куда-то за дом, и им пришлось мчаться следом. В этот момент наружу выбрался Чуя, который еще не успел сообразить, какого рода тут происходит суматоха, и его едва не затоптала целая куча народу, потому что Хироцу уже успел и слуг кликнуть!

 – Да вы ополоумели!

 – Чуя-сан! Осторожнее! – лишь успел ему крикнуть Хироцу, когда увидел, как голова вылетела из-за угла и попыталась в этот раз протаранить собой кицунэ. 

 Чуе же, однако, этого предупреждения хватило, чтобы отбить атаку – ярко вспыхнуло красное пламя, в нем раздался страшный визг, но Чуя щадить не собирался, и унял свой пыл лишь потому, что рисковал спалить все вокруг – живое и неживое. Люди отбежали на расстояние, ибо тяжело было выносить жар пламени кицунэ, лишь Гин осталась рядом, невольно восхищенная силой, но она аж вскрикнула от разочарования, когда увидела, как опаленная головешка с хвостом, словно комета, взмыла в небо, а затем снова спланировала в сторону пруда!

 – Ах, ты так! – Чуя собрался было выпустить очередной сноп искр, но Коё его перехватила.

 – Не смей! Если уделаем сад Мори-доно, вы останетесь без своей драгоценной шкуры, а я так вообще без жизни! Надо головой прежде подумать!

 – Эта штука оставит Мори-доно без сада! – возмутился Чуя.

 – Если ты не заметил, ему-то она как раз намеренно вред не несет, в отличие от кое-кого! – Коё снова одернула его, и они оба перевели взгляд во тьму – ничего не видать, но чудище скрылось где-то там в пруду, за холмиком, что символизировал гору Фудзи. 

 Стоило сказать, что Мори-доно никогда не был большим ценителем устоявшихся традиций создания садов: у него имелся свой взгляд на древние ритуалы и причины, по которым возникали эти сады; он скорее любил порядок на своей территории; он благосклонно относился к идее отражения времен года в саду: легкая дымка из сотен тысяч лепестков сакуры, что всегда напоминает о дуновении молодой весны; множество летних цветов, разрастаясь в сторону западной части сада, переходили в осенние под пение роя цикад; молодые сосны, хранящие прохладу в тени до момента, пока поздняя осень все же не возьмет свое; и зима с ее тишайшим увяданием и корочками недолговечного льда, что, яростно мерцая, прощается с жизнью уже в самом разгаре дня. Для Мори сад – это также и плоды. Он стал засаживать территорию плодоносящими, порой чуждыми привычкам местных жителей деревьями, не обращая внимания на то, что это совсем не походило на традиции и претило порой канонам поэзии, что также управляли обликом сада. Он был не единственный, кто смел идти против, но делал это особо дерзко. Люди дивились, но чувствовали – сад Мори Огая – место особенное, здесь все драгоценно. Просто так он ничего не делает. Он знает, как поддержать ту атмосферу, что создавала благоприятные условия для жизни и, что тоже важно, для его сложной работы, бывшей выше старинных гаданий на то, по какой дороге ехать, или же ритуальных сочинений стихотворений по поводу и без (стихи Мори ценил, но не те, что возникали по необходимости на сборищах в императорском саду, где придворные не так уж редко возводили праздность в дела важные). Он давно переиначил в себе вековые знания, иначе бы не смог достичь той уникальности, за которую ценили его именно вышестоящие и, в особенности, враги; он не вникал в людские суеверия, ибо знал куда больше, нежели какие-нибудь придворные астрономы, что в обычном облаке могли видеть якобы благоприятный знак; так что на фоне всех традиций, дарующих благоприятную и чистую силу, сад для него был своим особым местом, но, так как он по-прежнему был подданным своего императора, прилежным и незаменимым слугой, он в какой-то мере старался ухватить нужный баланс: отдаленно да сад его мог напомнить те творения, что любила возводить у себя знать. Сад свой Мори ценил, использовал для благ и принимал всегда с почтением блага, что давала природа, включая и то, что он там выращивал, ибо куда ж без персиков-то, все их любят, и был очень зол, если кто-то, особенно кто-то мохнатый, смел разорять прекрасный сад Мори Огая!

 Так что Коё не зря вовремя попридержала Чую, ибо тот в охотничьем азарте в самом деле грозил чему-нибудь непоправимо навредить, и это точно не сравнилось бы с уже привычным лисьим подкопом, на что Мори уже просто привык не реагировать (слишком бурно). Но в то же время, сложно было сказать, как оно лучше: пустить Чую громить и поймать забравшуюся в сад тварь, или же позволить твари там затаиться, делать, что она хочет, пока они не сообразят, как более мирно выкурить ее и прогнать восвояси!

 Тем временем организованная Хироцу прислуга все же смогла отыскать место, где копошился незваный гость, но они лишь спугнули – головешка взлетела вверх и метнулась в темноту леса.

 Тут уж Чую было не удержать! Он помчался следом! Помчался – сорвался стрелой, что и глаз не успел уловить!

 – Вот так скорость! – не мог не восхититься Акутагава, который непременно заметил снаружи волнения и прискакал поучаствовать. – Коё-сан! Я тоже пойду!

 Она даже не решилась запрещать! Буквально полыхала злобой и прежде всего на саму себя! Как так допустила промашку! Не убедилась, что ритуал завершен верно! А если она ошиблась и сделала все только хуже? У нее возникло нехорошее подозрение относительно того, что эта жуткая башка решила у них тут обосноваться! А уж о причинах и думать не хотелось, что там на уме может быть у нечисти!

 Когда Акутагава тоже скрылся в ночи, Гин хотела последовать за ним, но Хироцу ее попридержал.

 – Останься. Следи за домом. Где Дазай-кун?

 Дазай тем временем едва-едва пробудился. Он вообще-то слышал всю суматоху, но так был расстроен из-за того, что это нарушило его сладкий сон, когда он смог удачно подмять под себя полуголого Чую и там же во сне лапать его за одно место и целовать его плечо, а тут Чуя подскочил, весь вздыбился, завернулся в юката и помчался геройствовать! Дазай видел, как в воздухе до сих пор мерцают остатки искр от пламени Чуи. Безумно красиво, но – лучше бы они продолжили вместе валяться в полусне.

 – Дазай-сан, что делать? – к нему пристала Гин. – Я же виновата! Эта неупокоенная душа, наверное, из-за меня тут беснуется! Я ее потревожила.

 – Честно говоря, я уже глубоко сомневаюсь, что это неупокоенная душа. Они так не воняют. Ведут себя агрессивно – бывает, но эта больно странная и бешеная, редкая дичь! Я правильно понимаю, что лисье пламя ее не берет?

 – Вредит, но не убивает, – подтвердила Коё.

 – Хироцу-сан!

 Они все вздрогнули от крика Мотодзиро, который мчался откуда-то с другой стороны, хлюпая по лужам и даже не пытаясь их оббегать. 

 – Хироцу-сан! Коё-сан! Там! Там! – он все не мог отдышаться, причем скорее от волнения, нежели от бега, все показывал в сторону пальцем и мотал головой, чихнул и набрал в грудь побольше воздуха. – Наш склад с рисом! Посмотрите, что там произошло!

 Они тут же все метнулись вокруг дома к хозяйственным постройкам. Дазай, скривившись, вальяжно двинулся по энгава, не желая выбираться из-под навеса, но ему все же пришлось спрыгнуть на землю, чтобы тоже посмотреть, что же там такого произошло с запасами риса, к которому его лисья душа была равнодушна, но с любопытством не справлялась, даже когда ее скребло чувство брезгливости.

 Гин и подумать не могла о том, что эта ополоумевшая башка прежде чем выдать ей свое присутствие, могла где-то еще успеть насолить! Сложно было сейчас так сказать, сколько риса было испорчено, но он валялся рассыпанный и покрытый темной гадостью, блестевший, словно свежая кровь. Они все на миг даже решили, что тут кого-то распотрошили, но следов разорванной плоти или самого тела не нашлось. Хироцу ходил вокруг с фонарем, стараясь не ступать ни на рис, ни на следы липкой гадости, а Гин же и без света видела, как это все отвратительно. И самое главное – не могла понять, за что!

 – Может, это подобие онрё? – неуверенно произнесла Коё. – Только я прежде не встречала такого рода мстительных духов среди невинноубиенных младенцев. Да и выглядит это существо странно, но я не берусь сравнивать их поведение. 

 – Вероятно тогда, что это дух матери младенца, – высказал мысль Хироцу, оглянувшись на Коё, он осмотрел уже потери и отдал приказ навести тут порядок, а потом снова придется все проверить. – Вдруг она погибла при родах или была убита Амэ-онна, что выкрала младенца. Если она вообще его выкрала.

 – Насчет выкрала – дух, которого мы встретили, не говорила ничего прямо, но не отрицала, что ее подруга такое совершила. Гадство. Теперь я серьезно задумалась о том, что Амэ-онна могла погибнуть не просто так. Может, на нее кто-то напал. Или младенец был изначально проклят, и ее задело силой проклятия. Или это вообще нечто иное. С чего мы взяли, что этот дух связан с теми косточками?

 – Я так подумала из-за запаха, – смутилась Гин.

 – Запах в самом деле одинаковый, – согласился Дазай. – От костей также несло. И сейчас этот запах тут стоит, только еще хуже, словно что-то сдохло и сгнило в пруду, как теперь заснуть?

 – Завтра же вернусь на то место и все исследую, каждый куст! И кости непосредственно! – Коё очень переживала, что такая неприятность случилась в момент, когда она, можно сказать, осталась за старшую в доме Мори. – Не куксись, Гин-тян. Одно то, что тут в лесах обитает нечто пакостное, уже плохо, от такого надо избавляться, но сходу ведь на найдешь.

 – Мне жаль, что я доставила неприятности.

 – Пока ничего еще ужасного не случилось, – Коё было жалко эту лисичку еще с самого первого ее появления здесь, так что она ни в коем случае не собиралась ее отчитывать, к тому же полагала, что от Гин-тян в доме стало куда больше пользы, как от кицунэ, нежели от трех мальчишек с кучей самоважности и лени, чего уж там, даже Чуя ей подвергался под действием кое-кого!

 А вот и он. Коё о его приближении узнала по тому, как выругался Дазай. Чуя возвращался весь вымазанный то ли грязью, то ли той же массой, что покрывала сейчас рис, вид у него был хмурый и даже злой.

 – Упустили, – просто отметил его выражение лица Хироцу.

 – Эта сволочь напала на меня! Вот дерьмо! Я ее почти сжег, но она сумела вырваться из языков пламени и удрать! Коё-сан! Что это такое! Духи так не ведут себя! Обычные духи!

 – Значит, до утра охраняем территорию дома, а затем с рассветом отправимся на место, где найдены были кости. Дазай-кун, ты пойдешь со мной. И ты, Гин-тян. А также надо будет выяснить, пропадали ли где-то за последние годы младенцы. Возможно, это было и не здесь, иначе бы о таком мы знали. Хироцу-сан, собери деревенских старост, опроси их, чтобы точно можно было исключить округу. Может, они еще что-то расскажут. Акутагава-кун, Чуя-кун, вы останетесь присматривать со всеми за домом, когда нас не будет.

 – Э-э! Почему это Чуя будет валяться дома, а мне тащиться опять в глушь! А завтра дождь пойдет еще сильнее! – Дазай капризно потянул носом воздух, что аж закашлялся, но вообще-то нюх его не подводил – ливень завтра в самом деле ожидался весьма неприятного характера.

 – Но ты же не хочешь сидеть в доме, где так ужасно воняет? – Коё с такой ухмылкой глянула на него, что Дазай аж вспыхнул, хотя больше напустил на себя смущение. И вообще-то она была права. Вдыхать запах тухлых болот с мертвечиной ему что-то не улыбалось. Глянул на Чую в поисках утешения – его чумазый вид еще больше настроение испортил. На его месте Дазай бы поторопился отмыться!