Минуло уже четыре года с тех пор, как трон был возвращён династии Колдуин. Но это не значило, что с коронацией Эмили Дрексел Лелы Колдуин Первой всё сразу пошло на лад. Тогда, буквально на руинах некогда процветающего города, горстке действительно надёжных и лояльных людей предстояло долгое восстановление экономики и инфраструктуры острова, подавление зарождавшихся бунтов на других островах, но прежде всего следовало расправиться с главной напастью — эпидемией чумы, выкосившей или выжившей прочь почти всё население Дануолла и значительную часть жителей ближайших городов. Лишь почти год спустя благодаря слаженному труду не только Соколова и Пьеро, но и множеству других причастных можно было наконец признать: чума окончательно побеждена. Эта победа была лишь первой, но наиважнейшей.

Следующим шагом было восстановление отношений с подконтрольными островами и укрепление власти Гристоля над ними. Временная шаткость трона сыграла на руку всевозможным мятежникам, стремящимся к независимости королевства Морли, княжества Тивия и герцогства Серконос, и пришлось прибегнуть к различным ухищрениям, чтобы не начинать правление юной Императрицы с рек крови. Именно в этот период Корво, вынужденный взять на себя ненавистный статус регента до совершеннолетия дочери, научился применять все свои знания в области дворцовых интриг… и перестал гнушаться самых грязных из них. Это же навело на мысль, что тайная служба, так и не восстановленная после предыдущего переворота, всё-таки необходима, и что Аттано не доверит контроль над ней кому-либо, кроме себя самого — памятуя о том, как именно в этом органе власти в своё время назрела опухоль страшного заговора.

Новообретённое политическое спокойствие в Империи, впрочем, принесло новую проблему: совершенно истощённую экономику, нуждающуюся во вливаниях извне. И пришлось обратиться к помощи соседних, более мелких, государств, чьё существование было обнаружено имперскими исследователями не так давно, а потому дипломатических связей с ними прежде практически не имелось.

Именно так свита Эмили оказалась сейчас в этом городе. Правда, ловить здесь, по мнению Корво, было нечего: городишко-то был ничем не лучше злополучного Дануолла в тридцать седьмом году. А то и хуже, — подумал он, мрачно глядя на грязные улицы из окна усадьбы, где поселили Императрицу со свитой. С баронской резиденцией тут совсем недавно приключилась беда, и высокопоставленным гостям временно предоставили один из особняков знати — кажется, некогда принадлежавший местному архитектору, а ныне — его вдове.

Город этот сам только что пережил немало потрясений, в том числе и смену власти. Бушевала тут и эпидемия — только не чумы, а чего-то куда более странного. И, как назло, Соколов ехать отказался, отправил вместо себя ассистентов. Здешним жителям отчаянно требовалась помощь, и соглашение с Империей, включающее в себя пункты о помощи в борьбе с болезнью, наконец было подписано, несмотря на достаточно жёсткие, хоть и не совсем кабальные, условия со стороны Островов.

Вот только лорд-регент, он же лорд-защитник, был теперь не совсем уверен, что и свои обязательства получится исполнить. Хотя если продолжить искать в направлении, подсказанном ему недавними событиями...

Размышления его были прерваны стуком в дверь кабинета. Корво устало взъерошил собственные волосы, выпрямляясь на стуле, и кивнул Эмили, тихо отворившей дверь:

— Опять я засиживаюсь. А ты почему ещё не в постели?

— Не спится, — поморщилась девочка, подойдя ближе и облокотившись о спинку стула, на котором Корво повернулся к ней. — Этот особняк такой жуткий всё-таки…

За четыре года с момента последнего переворота юная Императрица подросла и вытянулась, став несколько нескладной, как и все подростки, однако в ней уже были заметны черты её царственной матери — как в характере, так и во внешности.

Вместе с тем проявлялись и глубокие, неизлечимые следы, оставленные тем роковым переворотом, и для Корво было очень болезненным каждодневное осознание этого.

Защитник хмыкнул:

— Не более жуткий, чем Башня. И уж точно лучше "Пёсьей Ямы"

— Нет, здесь красиво, и госпожа Иствик очень добра, но… — Эмили нервно поджала губы; в тёмных глазах её отражались пляшущие огоньки свеч на столе. — Мы же скоро отправимся домой, да?

— Соглашение уже подписано, — кивнул Аттано. — Ещё несколько дней на формальности — и всё, обещаю.

— Хорошо. Корво, — она потянулась к отцу, заключая его в объятия, — я ужасно устала от этого путешествия, и ты, думаю, тоже.

Лорд-защитник обнял дочь в ответ, подавив тяжкий вздох. Он сам не мог дождаться возвращения домой — хотя и оно не сулило много отдыха.

Отправив Эмили в её покои, Корво вернулся было к столу, заваленному документами, но устало махнул рукой и решил хотя бы оставшееся до утра время провести в постели. Однако и это не принесло желанного спокойствия.

Бездна вторглась в сон, как всегда, бесцеремонно, стирая границы между сном и явью. Меченому лорду-защитнику она не снилась с тех пор, как удалось вернуть трон, и он уже будто успел забыть, каково это. Хотел забыть.

Корво сел на постели, сонно жмурясь и практически без удивления огляделся, убеждаясь в ирреальности окружения: первой подсказкой оказался тусклый сизый свет, не имеющий определённого источника, льющийся отовсюду, словно в толще океанской воды. Лорд-защитник поднялся на ноги, направляясь к выходу из спальни, за которой его, как он и думал, ждал не ставший привычным за недели пребывания здесь отделанный деревом коридор, а каменный остров посреди бесконечного пустого пространства. 

Возможно, из-за такого долгого перерыва с прошлого явления Чужого Бездна казалась непривычной, неправильной. А может, действительно что-то в этих землях сказывалось на связи с ней. Корво не сразу понял, что не так: только когда прошёл по висящей в воздухе безо всякой поддержки лестнице и остановился на её верхней площадке, осознал: было слишком тихо. Во всех его прежних связанных с Бездной снах, даже когда сам черноглазый божок не появлялся, неизменен был главный атрибут – китовый плач. Океанские гиганты тянули свои заунывные молебны искренне, вкладывая в них всё, и неспроста всегда были неотъемлемой частью еретических ритуалов. 

Звенящая тишина неприятно давила на уши. Корво Аттано медленно обернулся вокруг собственной оси, потоптавшись по каменной площадке, и ничуть не удивился тому, что после его поворота она обзавелась продолжением – мощёной дорожкой, вытянувшейся в пустоту. Гулкие отзвуки шагов мгновенно тонули в вязкой тишине, глохли, словно в вате. Лорд-защитник вышел к обширному острову. Ухмыльнулся про себя: то ли его местоположение влияло на Бездну, то ли Чужой сам решал, как выглядит его обиталище в тот или иной момент, но архитектура на островке, будто вырванном из реальности, была явно не дануолльская. Низкие здания, большей частью деревянные, покосившиеся балки и неказистые разномастные крыши… Дануолл выглядел подобным образом лет сто назад, если не больше. 

— Не впечатлён местной архитектурой, мой дорогой Корво? Этот город не привык показывать себя во всей красе, но, поверь, ему есть что о себе поведать. 

— Я пока что увидел лишь ветхие дома и не особенно честных жителей, — развёл руками Корво, поворачиваясь к возникшему за его спиной Чужому. 

Точёные губы мёртвого бога изогнулись в холодной ухмылке: 

— Ты недавно свёл знакомство как раз с одним из самых честных горожан, пусть его промысел и незаконен, — Чужой сощурился, заметив, как поморщился Аттано. — Возможно, это знакомство было не из самых приятных, но ведь без него ты не выяснил бы то, что тебя интересовало.

Чужой, словно позволяя любоваться собой, плавно прошёл по дорожке вперёд, и Корво был вынужден последовать за ним.

— Так какова связь между Прималью и Бездной? Королева Нищих намекнула на её наличие, и кому как тебе не знать об этом подробно.

Ониксовые очи наконец направили свой взгляд на собеседника.

— Конечно, я знаю. Для того и явился к тебе, — принуждённые ухмылки Чужого уже начали надоедать, но Корво терпеливо кивнул в ожидании продолжения беседы. — Но поможет ли тебе это...

Бог едва заметно пожал плечами — мол, исход всё равно зависит от тебя, — и изящно присел на невесть откуда возникшую скамью под стеной одного из иллюзорных домов. Устроился, поджав одну ногу под себя, и начал, как всегда, чрезмерно величественно:

— Тебе, конечно, известно, как сильно люди желают заставить Бездну подчиняться им. Ты сталкивался с этим и раньше, и тем более после получения моей метки, — он кивнул в сторону меченого, и знак на тыльной стороне левой ладони ожгло, будто беглым поцелуем. — Дело в том, дорогой мой Корво, что у этих берегов тоже когда-то водились левиафаны и здесь процветал мой культ. Но, в отличие от Империи, здесь не было Аббатства, которое бы сдерживало еретиков в их стремлениях.

Вокруг сгустилась тьма, а затем на островке возник тот же город — но вовсе не такой захолустный, каков он был теперь. Каменные, а не деревянные здания причудливых конструкций возвышались вокруг, монументальные, мастерски выполненные. Корво не удержал потрясённого вздоха, осматриваясь, а Чужой, явно довольный произведённым эффектом, продолжил свой рассказ.

— Люди интересовались Бездной. Обожествляли китов, возносили молитвы океану, — если бы возможно было что-то прочесть по беспросветно-чёрным глазам, лорд-защитник сказал бы, что их затянуло ностальгической поволокой. — Конечно, постепенно они возжелали большего.

В окнах домов засияли лиловые огоньки, показавшиеся Корво такими неожиданно родными. Вероятно, и для самого божества это воспоминание было приятным: будто нарочно медля, Чужой поднялся со скамьи и прошёл мимо защитника, едва не коснувшись его плеча своим.

— Но однажды они заигрались, — подражая человеческим эмоциям, которые едва ли способен был испытывать, черноглазый юноша замер посреди темнеющей площади, хмурясь, уголки его губ опустились. — Решили, что, раз Бездна делится с ними своими дарами, можно потребовать больше. А если не даст — отнять силой.

Голос его затих в конце фразы, словно на сильном ветру, и, будто от порыва такого же ветра, резко угасли огни святилищ в зданиях вокруг. В кольце возвышающихся на острове громоздких строений воцарилась тьма.

— Они так радовались, когда получилось вытащить эту силу в реальный мир, воплотив её в крошечный камень, что не задумывались о последствиях, — лицо Чужого появилось вдалеке в пятне бирюзового света, придающего его и без того тонким чертам болезненную остроту. Корво по наитию двинулся в его сторону, и, приблизившись, увидел, что свечение исходит от напоминающего мак цветка с широкими лепестками, к которому и склонился юноша. — А Бездна, сам знаешь, требует уважительного отношения...

— И… что произошло дальше? — впервые за долгий монолог бога подал голос Корво.

Чужой поднял взгляд на него, разглядывая, словно увидел впервые. Обдумывал что-то своё, выпрямившись во весь рост, сжимая в пальцах необычный цветок.

— То, результат чего ты видел сам. У здешних жителей теперь есть всё… и ничего. Нестабильный, бесконтрольный источник огромной мощи, которым практически никто не способен управлять. А Бездна… — Чужой склонил голову к плечу, глядя теперь на разверстый маковый бутон; ресницы его трепетали, дробя лучики лазурного сияния. — Даже я не смог бы заставить её сюда вернуться.

Больше не было никакого островка со старым или новым городом. Вокруг теперь простиралось уходящее в бесконечность маковое поле, распространяющее жутковатое, мертвенное свечение и странную невесомую пыльцу. Чужой шагнул по послушно пригнувшим тяжёлые головки цветам к Корво, приблизился почти до предела, за которым они бы коснулись друг друга, и глянул на мужчину снизу вверх.

— Почему маки? — пробормотал Аттано, тщась не ловить взгляд бога. — Такие я впервые увидел только здесь, в Империи они мне не встречались.

Юноша повёл плечами, выражая незнание, по-прежнему не отрывая пристального взгляда от лица собеседника:

— Знак того, что моей силы здесь больше нет, вероятно. Я больше предпочитаю голубые гортензии, — на этот раз ухмылка Чужого была настоящей — живой, глумливой… игривой?

Свечение цветка в его руках стало вдруг невыносимым, и Корво зажмурился, ощутив, будто проваливается в пустоту — сквозь маки, заполонившие пространство, в самые глубины Бездны, чёрные, как глаза бога, туда, откуда нет выхода…

— Ты можешь спасти кого-то, кто заблудился, Корво, — голос Чужого теперь раздавался словно отовсюду одновременно. — Помоги ему выйти из тьмы — возможно, тогда сумеешь выбраться из неё сам.

Падение сквозь тошнотворный вихрь прекратилось. Не было рядом ни Чужого, ни старинных зданий. И, конечно, не было китов.

Оставшуюся часть ночи лорду-защитнику снились снежно-белые маки под сизым беззвёздным небом.