— Это вам повезет, если доберетесь до ведра, — подал голос толстый, бордовый шерстяной носок.

— Точно, — поддакнул ему его напарник. — Мы тут недавно такой кошмар видели — шерсть катышками поджимается.

— У меня полиэстер поджимается и без вас, — вклинился бежевый. — Вот сейчас вернется хозяйка с заморскими фуфелами, нас сгребет и вытряхивать понесет.

Все замолчали. Но никто из людей все никак не появлялся. Только голоса их слышались откуда-то издалека.

— Позвонил ей кто-то, наверно, — спустя минуту нарушил тишину шерстяной. — А она ж может и два часа протрепаться. Так что слушайте историю о том, что хуже смерти в ведре. Может, помните — до нас толстыми теплыми носками служили такие темно-серые, мохеровые. Шерсти с гулькин нос, полиамид один, чулкам на смех. Однако же и их хозяйка сумела износить до дыр и в один прекрасный день достала нас, а их вытащила из батареи и уволокла куда-то. Но не в сторону ведра. Мы про это и думать забыли, как в другой день, менее прекрасный…

— Лежим мы в батарее, в соседнем отделении, сохнем после прогулки, — подхватил рассказ его напарник, — и вдруг с подоконника кошка роняет на нас нечто. Объемное, в половину кошки, плотное, но мягкое. Сначала мы решили, это игрушка, хотя разве бывают игрушки такого унылого, черно-серого цвета? Да и форма зловещая, с щупальцами. А потом присмотрелись… Пресвятые колготы! Только по цвету мохера да еще видным фрагментам резинки мы опознали в нижней части чуда-юда те самые серые носки! Но как же их изуродовали! Сшили вместе крест-накрест, перетянули там и сям и набили кошачьей шерстью! Этот черный ворс мы ни с чем не перепутаем. На каждом из нас есть эта шерсть, никуда не денешься, раз живешь в одном доме с животным. Но из носков она торчала во все стороны, покрывала их паутиной и распирала их до неузнаваемости. Зубчатая подушка — вот на что они походили теперь.

— А самое ужасное, — перебил его первый, — они были не одни. Сверху  к ним пришили пару таких же старых черных перчаток, тоже набитых шерстью и тоже перетянутых так, что получилась фигура неведомого монстра с щупальцами на голове и двумя пуговицами вместо глаз! Мы чуть не вывернулись наизнанку от этого непотребства. С перчатками, подумать только!

Пытаясь представить этот хтонический ужас, все носки поежились, будто батарею отключили среди зимы.

— Не знаю, каким чудом у нас подъем не разорвался от страха, — еле слышно добавил второй шерстяной. — Наверно, потому что хозяйка подошла почти сразу и вытащила это чудовище. Но когда оно уже поднималось вверх, до нас донесся его зловещий, неразборчивый шепот — не то проклятье, не то заклинание. Что-то вроде «клуху фтагн». Или «ктулху штан»?.. До сих пор эти звуки вибрируют у нас в подшерстке.

— В общем, — продолжил первый шерстяной, — нужно быть осторожнее со своими желаниями. Кто из нас не хочет остаться рядом со своим напарником навсегда? А как насчет целой вечности в перекореженном виде, сшитыми воедино в существо из ночных кошмаров? Страдать и видеть, как страдает твоя половина? Вот вроде вместе они, а и чулку не пожелаешь такой участи.

— Кхм, — один из черных скептически сморщил пятку. — С чего вы взяли, что они, мохеровые ваши, страдают? Может, как раз наоборот, их все устраивает, и они хотели сказать вам «круто, да?», но дикция подкачала?

— Чего крутого, извращение одно, — ответил им бежевый летний. — Это вам, чернышам, нормально парами меняться или друг в друга залезать, а порядочным носкам и в самом деле лучше в ведро, чем так.

— Извиняюсь, что перебиваю вас, — вдруг пискнул капроновый, косясь вверх, — но я хочу уточнить — что, носкомонстр до сих пор там, на подоконнике?

Остальные посмотрели туда. За край доски, впрочем, выступали только листья «щучьего хвоста». Но не успели шерстяные что-либо ответить, как вверху в проеме появилась деловая физиономия хозяйки, и через миг она сгребла все носки в охапку и понесла к балкону.

Далеко, впрочем, не унесла. Раздалась очередная трель телефона, носки так кучей и полетели на диван, а хозяйка уже прижимала к уху заветную коробочку.

— Что, Лен? Позвонила уже? И как?.. Нет, не мешаешь, прибираюсь потихоньку…

И уже удаляясь в сторону кухни, она кинула в общую кучу еще пару носок, белых и на вид полусинтетических.

— Привет, ребята, — обратился к ним дырявый черный. — Вы откуда? Вроде не новые, в катышках, но я вас раньше не видел.

— Мы… — начал было один из белых, но другой тут же рявкнул:

— Нет никаких «мы»!