Питер был в ярости. Эдмунд пренебрёг его прямым приказом, велев нарнийской армии прекратить наступление на замок Мираза.

— Мы оказались в самом разгаре государственного переворота! — попытался объясниться Эдмунд, но Питер не желал ничего слышать.

— И если бы ты послушался, мы бы уже взяли этот замок, а Нарния была бы свободна! — взвился он.

Эдмунд не думал, что сможет остановить брата от совершения какой-нибудь глупости. Где пропадала Люси, когда она была так нужна?

Питер резко развернулся к Каспиану, взрезав воздух остриём меча.

— Какого чёрта у тебя делает ребёнок? — потребовал объяснений Питер, взмахнув Риндоном в сторону безоружного принца, держащего на руках ревущего Рилиана.

Корнелиус, наставник Каспиана, подобрался, готовый защитить своего воспитанника от разгневанного Верховного короля.

Ладно, этого было достаточно. Эдмунд встал между Каспианом и Питером, повернувшись к брату. Острие Риндона замерло у его лица, и он услышал, как неподалёку ахнула Сьюзен, но твердо выдержал взгляд Питера.

— Хватит, Питер, — твёрдо сказал Эдмунд.

Хмурое сердитое лицо Питера стало растерянным и обиженным. Он не понимал, почему Эдмунд так резко изменил разработанный ими план. Он не понимал, почему тот встал между ним и тельмаринским принцем. Он не знал, что Эдмунд ухаживал за Каспианом. Питер убрал свой меч и сердито вышел. Сьюзен кинула на Эдмунда обеспокоенный взгляд, прежде чем последовать за старшим братом.

Рилиан зарыдал ещё громче, и в его плаче отчётливо послышались хрипы: ему было уже больно плакать.

— Дай его мне, — попросил Эдмунд, протягивая руки к кузену Каспиана.

И когда тот беспрекословно передал ребёнка, король почувствовал облегчение. Принц всё ещё доверял ему. Эдмунд прижал Рилиана к груди, нежно поглаживая по спинке и растирая раскрытой ладонью маленькие круги: он смутно помнил, как их мать успокаивала Люси таким образом, когда та была маленькой.

Крики Рилиана медленно сменились тихим детским бульканьем, и вскоре он уснул. Эдмунд недоумённо моргнул, глядя на спящего ребенка. У него получилось на удивление хорошо.

— Вы поразительно опытны в этом, — негромко обронил Корнелиус, озвучив его мысли.

Каспиан стоял у Эдмунда за плечом и грустно улыбался, глядя на своего спящего кузена. На плечи принца легла новая тяжесть, и король задумался, что же он пропустил.

Эти изменения в Каспиане должны были произойти где-то между между проникновением в замок Мираза и смертью леди Прунапризмии.

Они направились к кентаврам: одна дама, Ветрогривая, предложила присмотреть за Рилианом. Вскоре после этого Каспиан ушёл, не сказав ни слова; но Эдмунд понимал, что ему нужно побыть одному, так что решил дать ему немного личного пространства.

Так что он оставил Рилиана на попечение Ветрогривой. Корнелиус твёрдо решил остаться рядом с кентаврами и спящим принцем, а королю нужно было отправиться в лес и найти Люси.

Но на полпути он почувствовал запах снега и холод, явно доносящиеся из той залы, в которой стоял каменный стол.

Он почувствовал гулкий зов ведьмы, зачитывающий древнее заклинание. Воздух замерзал, и казалось, что в нём повисли капельки льда.

Голоса Питера и Каспиана смешались со звенящим голосом, который Эдмунд жаждал никогда больше не слышать. С голосом, который преследовал его в самых мрачных тяжёлых снах. С голосом Джадис, Белой Ведьмы.

Эдмунд вонзил свой меч в её ледяное сердце, разрушив заклинание, которое стремилось проложить колдунье путь прямо в Нарнию.

Он заметил потрясённое лицо Питера и услышал, как брат что-то сказал ему, но из-за звона в ушах не смог разобрать ни слова.

Вложив меч в ножны, Эдмунд, сам не понимая как, выбрался из комнаты, а затем и из холма. Ему нужен был воздух. Ему нечем было дышать.

Запах снега забил нос, и лёгкие свело так, что вдохнуть стало невозможно.

Деревья расплывались перед глазами, пока он, спотыкаясь, брёл к лесу.

Во рту остро чувствовался тошнотворный вязкий вкус турецких сладостей.

Эдмунд не мог дышать. Он слышал, как Белая Ведьма шепчет, зовёт его по имени снова и снова.

— Эд! — встревоженно вскрикнул Каспиан, и его голос был последним, что услышал король, прежде чем его поглотила тьма.