Вернувшись к Холму, Эдмунд спустился в пещеру возле каменного стола, где Каспиан готовился к следующему шагу в их плане.

На всякий случай, если всё пойдёт совершенно не так, как они думали, король хотел в последний раз подержать принца за руку, прежде чем тому нужно будет уйти.

Но стоило Эдмунду появиться у входа в пещеру, как Каспиан немедленно подошёл к нему и осторожно переплёл их пальцы. Король улыбнулся: это было настолько точно и своевременно, словно тельмарин мог читать его мысли.

Эдмунд понимал, что у них действительно осталось не так много времени; ему вот-вот нужно было вернуться к Питеру и помочь тому закончить подготовку к дуэли. Но он собирался использовать на полную каждую секунду, которую они с Каспианом могли провести вместе. Принц потянул его в угол; рукав рубашки слегка задрался, так что король мог видеть резной браслет тельмарина, соскользнувший на запястье. И Эдмунд машинально подумал о своём собственном кулоне, надёжно закреплённом у него на шее.

Он крепче сжал руку Каспиана, напоминая себе, что они обязательно выиграют эту битву. Они потребуют вернуть Нарнию, и он наконец-то сможет должным образом ухаживать за Каспианом. Чёрт, он собирался написать для принца как минимум тонну дрянных стихов.

— Эдмунд, — осторожно начал Каспиан, явно нервничая; но в этом не было ничего удивительного, все они сейчас были на нервах. — Когда всё это закончится, ты снова станцуешь со мной?

Он спрашивал так, как будто не было ничего проще, чем попросить короля Нарнии согласиться на официальные ухаживания.

Но Эдмунд с радостью кивнул. Размышляя о придворных правилах любви, он достал маленький нож и отрезал рукав своей рубашки. Этим утром Люси велела ему надеть тёмно-синюю рубашку, «потому что она подчеркивала его глаза». Питер только усмехнулся, заметив, что ему не кажется, что тельмарины будут тратить своё время на то, чтобы восхищаться чьей-либо одеждой.

Но его синяя рубашка ярким пятном выделялась на фоне тёмных доспехов Каспиана, когда Эдмунд обвязал разрезанную полосу ткани вокруг предплечья принца.

— Жест твоей милости, — тихо выдохнул Каспиан, ссылаясь на старую нарнийскую традицию ухаживания.

При дворце долгое время было принято передавать своему возлюбленному небольшую часть одежды на время, и это было довольно громким заявлением. Эдмунд обнял Каспиана, сжав руки у него за спиной и уткнувшись головой в плечо.

— Я разделю с тобой каждый танец, — прошептал король своё обещание куда-то в ключицу принца.

Эдмунд решил, что больше не позволит Питеру сбивать его с толку вопросами о том, как долго они будут оставаться в Нарнии. Сейчас он собирался просто жить и сделать всё возможное, чтобы они выжили в предстоящей битве.

К тому же, у них всё ещё был козырь в рукаве: Люси ушла рано утром с духами деревьев. Примерно в то же время, когда Ветрогривая увела нарнийских детей и малыша Рилиана в безопасное место, подальше от предстоящей битвы. Эдмунд в последний раз поцеловал Каспиана в щеку, борясь с дрожью, прежде чем развернуться и уйти; он всё ещё должен был надеть доспехи и присоединиться к Питеру. Тот подозрительно посмотрел на порванную рубашку Эдмунда, но молча помог ему облачиться, а затем, когда они были готовы, направился к каменным вратам, зная, что брат идёт за ним следом.