- Ванцзи!.. – вырвалось у Лань Хуаня. Он почти выкрикнул его имя и тут же захлебнулся воздухом. Он сглотнул и поддался его ласкам…

…и проснулся, покрытый потом. Лань Хуань быстро возвращался в реальность, поэтому не обманулся. Брата рядом с ним не было. Никого не было. Только пока ещё бледный дневной свет тускло освещал покои. Пора было вставать, а он всё ещё пребывал в объятиях сладкого сна. И его тело верило в происходящее во сне. Горело огнём внизу живота, даже смотреть не стоило, чтобы увидеть, насколько Лань Хуань возбудился от прикосновений брата во сне. На всякий случай, точно зная, что лишь получит подтверждение своим домыслам, он приподнялся, одновременно стаскивая одеяло с себя, и свесился с кровати, посмотрел на голый пол, на котором, конечно же, не было затаившегося брата. Лань Чжань не стал бы таиться. Он открыто проявлял свою страстную любовь, не постеснялся бы пойти и дальше. Он просто видел, что Лань Хуань не готов отринуть условности и отдаться его любви с головой.

Лань Хуань выбрался с кровати и тут же опустил руки в тазик с остывшей водой. После яркого сна она показалась ледяной, но он не убрал рук. Он набрал полные пригоршни и наклонился над тазиком, чтобы умыть лицо, потом шею. Стало немного свежее, но неприятно от прикосновения влаги. Он вытерся полотенцем и скинул с себя пропитавшуюся потом одежду. Холод немедленно охватил всё его тело. Печь давно остыла, как и вода, следовало сперва подкинуть поленьев и разжечь огонь, а Лань Хуаню показалось, что прежде необходимо смыть последствия сна. Но до конца их смыть не получалось, ибо тело всё ещё жаждало ласки. Выпустить своё желание в ту самую воду, в которой он только что умывался, он тоже не мог. Неприлично, особенно если кто-то это увидит. Он редко сам выносил грязную воду. Откуда-то последователи Гусу Лань угадывали, когда именно он проснулся и закончил утренние сборы, и тут же прибегали, чтобы убрать всё лишнее и придать комнате благопристойный вид. Лань Хуань мог всё это делать сам, но не помнил, когда делал в последний раз.

Едва он стянул полы ханьфу, комкая в руке испачканную тряпицу, снаружи послушались шаги. Уже кто-то спешил прибрать покои главы ордена. Он открыл, не дожидаясь сигнала, и мороз с улицы тут же ринулся внутрь, с наслаждением ощупывая не готового ко встрече с ним Лань Хуаня. Он поёжился, но выдержал испытание.

- Холодно с утра, - прокомментировал он, впуская адепта. Кажется, это был не тот адепт, у которого он зимой снял ленту. До сих пор было неловко. До сих пор Лань Хуань испытывал потребность попросить прощения, но не делал этого, ибо было достаточно один раз, чтобы сохранить своё лицо и не вгонять юношу в краску каждый раз.

- Доброе утро, глава Лань, - поклонился адепт, прежде чем войти. – Позвольте забрать грязную воду и отнести ваши вещи в стирку.

- Забирай, - Лань Хуань закрыл за ним дверь и отступил, продолжая заниматься своими делами. Так правильнее всего. Казалось, что весь Гусу знает о его непотребном сне, где он предавался разврату с собственным братом. Но если ему начали сниться такие сны, значит, старания брата не были напрасными. Лань Хуань испытывал к нему не просто братскую любовь. Наверное, Лань Чжань для него всегда был самым важным человеком во всём мире. Наверное, однажды Лань Хуань и сам захотел бы стать к нему ещё ближе – он не знал. Всё решилось само собой. Лань Хуань не испытывал паники из-за неправильности происходящего. Он оставался абсолютно спокойным и просто делал свои привычные дела. Развернув свиток с прошениями, он поднял взгляд и воззрился на адепта, уже засунувшего мешок с грязной одеждой главы себе подмышку и ухватившего тазик с водой.

- Ханьгуан-цзюнь ещё не вернулся? – спросил Лань Хуань, не выпуская свитка из рук.

Адепт растерялся. Для него привычно полностью отдавать внимание наставникам и старшим, а он не мог пошевелиться лишний раз, ибо тогда расплескал бы вводу.

- Поставь, - мягко распорядился Лань Хуань.

Адепт тут же поставил тазик обратно и сложил руки в уважительном жесте, на сей раз без поклона:

- Господин Ханьгуан-цзюнь вернулся поздно ночью и в данный момент пребывает в запретном отделе библиотеки.

- В запретном отделе? Что он там ищет? – удивился Лань Хуань, наконец откладывая свиток.

- Мне это неведомо, - огорчился собеседник, что не может ответить.

- Он не ложился спать? – задал Лань Хуань другой вопрос.

Лань Чжань, должно быть, с ног валится, если сразу после утомительного путешествия побежал в библиотеку. Но он был настолько ответственным, что первым делом решал всяческие проблемы, и лишь потом позволял себе отдаться расслабленности. Видать, что-то случилось, раз он даже не подумал об отдыхе.

- Насколько мне известно, нет, глава Лань, - отчитался адепт.

- Ступай, - соизволил отпустить его кивком Лань Хуань. Всё равно адепт не ответит на его вопросы, а удерживать его – только пытать.

Лань Хуань отложил все дела и решил сам разузнать, что произошло. Лань Чжань летал в соседний клан по поводу нападений. Поначалу ссылались на волков, ибо травили только скот. Но день назад пропал ребёнок. Потом клан прислал запрос на помощь – и полетел сам Лань Чжань, ибо этот клан был очень важен для клана Лань. Мог бы справиться кто угодно, даже адепт – любой составит отчёт о происходящем, если даже не сможет справиться с напастью сам. Лань Чжань мог и оценить ситуацию, и справиться с ней, тем самым решая проблему безотлагательно. Лань Чжань был лучшим заклинателем в Гусу, что бы ни говорили все остальные. Лань Хуань всегда считал, что и сам уступает ему, поэтому гордился братом, позволяя своим чувствам привязывать его к себе всё больше и больше, пока они не стали слишком непредсказуемыми.

Лань Хуань покачал головой. Теперь, когда сон полностью отпустил его, он мог смотреть на вещи трезво. Он позволил себе поддаться эмоциям и сразу же уверовал в искренность чувств, едва дал им характеристику. Он просто позволял себе плыть по течению. Но оттолкнуть брата было бы жестоко. Больно им обоим. И ничего ужасного в любви двух братьев не было. Неестественна ненависть между членами одной семьи, а не любовь.

Лань Хуань положил руку на лоб и снова покачал головой. О свитках на столе он забыл, потому что уже тянулся за накидкой, размышляя, стоит ли брать рукавицы. Нехорошо разбрасывать вещи по дому, не говоря уже о библиотеке. А если придётся помогать брату с поиском решения проблемы, то в рукавицах этого точно не сделать. Он оставил их дома и вышел в ледяное утро. Солнца не было видно – оно пряталось за густыми серыми облаками. Ничуть не похоже на весну. Облачные Глубины выглядели так же, как зимой сразу после того, как их затопило и потом подморозило. Только лёд выглядел грязным. Весна вымывает всю грязь на поверхность, а потом постепенно поглощает её. В Облачных Глубинах грязь убирали до того тщательно, что для некоторых кланов они становились посмешищем. Но в последствии никто не мог заявить, что где-то в Облачных Глубинах не убрано, или валяются ветки. Лань Хуань любил Облачные Глубины и тщательно заботился о них, разделяя мнение предков по поводу необходимости поддерживать в них идеальный порядок.

С самого ранья адепты по настоянию старших отбивали лёд с дорожек. Лань Хуань шёл по шершавой поверхности, ощущая ногами каждую выемку и бугорок. Лучше бы оставили дорожки нетронутыми. Но это было сиюминутное желание, ибо со всех сторон теснил неприятный холод, а взгляд цеплялся за серо-коричневые пятна на заледеневших сугробах. Лань Хуань торопился скорее из-за неприятных ощущений, чем по необходимости. И в библиотеку он вошёл по привычке тихо, поддерживая атмосферу абсолютного покоя и тишины. Он огляделся в поисках брата, шуршащего свитками или страницами книг, увидел его, но отнюдь не предающегося чтению, а задремавшего в руках с раскрытой книгой.

Лань Чжань даже во сне выглядел усталым и напряжённым. На его лбу собралась морщинка. Можно было ожидать бегающих под его веками глаз или неровных вдохов, как в тревожном сне, но Лань Чжань спал совершенно неподвижно, как и не живой вовсе. Лань Хуань присел перед ним на корточки, аккуратно, дабы не разбудить, забрал книгу из его рук и отложил её в сторону. Лань Чжань был идеален, буквально притягивал взгляд. Но притягивал он, как оказалось, не только взгляд, но и руки. По крайней мере, руки Лань Хуаня, который без стеснения прикоснулся к его щеке и погладил большим пальцем, задевая крыло носа. Морщинка на лбу брата разгладилась, но он не проснулся. Осмелев из-за такой вседозволенности, Лань Хуань потянулся к нему весь, прикасаясь ладонью к его предплечью и заводя её за спину. Лань Хуань больше не трогал его щёку, потому что было неудобно его целовать, нежно, неторопливо. Лань Чжань сам располагал к сдержанности.

Как оказалось мгновеньем позже, вовсе не сдержанности он хотел. Момент, когда он вырвался из сна, Лань Хуань пропустил. Он только ощутил ответное прикосновение, быстро превращающееся в клетку объятий. Брат ответил на поцелуй с такой страстностью, что Лань Хуань немедленно потерял контроль над ситуацией. Он просто наслаждался, просто ощущал брата будто всего целиком. Лань Хуань чувствовал биение его сердца от плотно прижатой к нему груди. Желание робко шевельнулось где-то внизу живота. Всё повторялось. Сон повторялся. То прикосновение, что вызвало все эти непристойные мысли. Лань Хуань захотел сжать в объятиях обнажённое тело брата, чтобы оно отзывалось на каждую ласку, на каждое прикосновение, на каждый поцелуй.

Поцелуй закончился, но руки остались на приличных местах. Они оба осознавали, где находятся и что делают. Наверное, брату тоже было не по себе из-за запретной любви. Их обоих чуть ли не с раннего детства считали идеальными, и ломать мировоззрение окружающих их людей ему вовсе не хотелось.

- Можно я приду к тебе? – спросил Лань Чжань шёпотом.

- Да, - немедленно согласился Лань Хуань, точно зная, о чём он говорит. Лань Чжань хотел переступить эту последнюю грань, и Лань Хуань не был против. Сейчас протестовать было бы преступлением: идти против собственных желаний и чувств, против любимого брата, швыряя его в отчаяние из-за отказа.

- Прости, - Лань Хуань отпустил его и встал, а Лань Чжань остался на полу, только голову поднял вслед за ним. – Ты даже не отдохнул по возвращении. Иди умойся, прими травяную расслабляющую ванну и поспи, - Лань Хуань сделал паузу и добавил. – Приходи ко мне, когда хочешь.

Как будто открылся последний замочек. И всё это выглядело до того естественно, что даже холод снаружи отступил, зато напомнил о себе куда ярче, чем прежде, когда Лань Хуань покинул библиотеку вслед за братом.

Лань Хуань не стал спрашивать брата, что заставило его пойти в запрещённый отдел. Лань Чжань никогда ничего не делал без причины. И если он пошёл искать решение сам, а тут же не направил группу заклинателей в клан, приславший запрос, значит, всё немного серьёзнее, чем выглядело.

Лань Хуань вернулся в библиотеку сразу же, как убедился, что брат действительно последовал его совету. Если бы возразил, пришлось бы воспользоваться положением главы и отдать распоряжение. Но Лань Чжань, видимо, так вымотался, не смыкая глаз все три дня, что он провёл вне Облачных Глубин, что даже не попытался возражать. Лань Хуань открыл книгу, с которой брат заснул в руках. Он запомнил страницу, поэтому сразу же нашёл то место и прочёл с самого верха. Там говорилось о тёмных атрибутах. Именно поэтому книгу поместили в запрещённый отдел. Для использования этих атрибутов призывать тёмную энергию не требовалось. Они были как солнечные часы, которые питаются от силы извне, но исправно показывают время, никому не принося вреда. Атрибуты тьмы хранились в Облачных Глубинах, отобранные у тёмных заклинателей и запертые на хитроумные замки. Никто никогда не говорил о них, а адепты даже не знали об их существовании. Молодые импульсивны. Раз столкнувшись с атрибутом тьмы, они могли не довольствоваться малым. А дальше очень легко свернуть на путь отступника.

Лань Хуань внимательно прочёл несколько страниц, которые, как думал, изучал брат, а потом позволил себе представить ситуацию, безо всяких доказательств. Это был обычный клан, поставляющий клану Лань большинство товаров. Он стоял на землях, регулярно очищаемых от тварей, которые так и лезли каждую весну. Было на территории клана какое-то жуткое место, попахивающее тьмой. Сколько орден ни бился над ним, не получалось выковырнуть всю гадость из недр до основания. Но оно хоть не разрасталось, и на том спасибо. А теперь, видимо, под землёй протянулось щупальце, и Лань Чжань собирался исследовать местность с помощью тёмного атрибута, указывающего на скопление тёмной энергии. Он действительно не мог никому доверить это задание, ибо выше стоял только Лань Хуань. А Лань Хуань, в свою очередь, не желал, чтобы это делал его брат, поэтому сам встал на меч, предварительно изучив способ применения предмета, который намеревался использовать. Это было в корне неправильно, ибо ни один уважающий себя заклинатель не обратится к тьме за помощью. Но жизни людей перевешивали чашу весов. Ради них стоило рисковать. Лань Хуань был уверен, что не поддастся искушению попробовать и что-то новенькое, даже оправдываясь тем, что таким образом он борется с тьмой. Он уже давно не мальчик, чтобы восторженно хвататься за всё неизученное. Он просто вычислит положение тьмы под землёй, обозначит её новые границы и вернёт её обратно или уничтожит. Чтобы она не полезла снова, придётся восстановить наверняка ослабшие барьеры. Для этого Лань Хуань взял с собой отряд заклинателей, в котором не было ни одного адепта, даже самого сообразительного.

Денёк выдался лютый. Дул сильный ветер, заставляя то и дело прикрывать лицо, ибо нёс в себе как будто осколки льда – такими жёсткими были снежинки. Ветер был настолько сильным, что в порыве дунув в лицо, мешал выдохнуть. Лань Хуань периодически испытывал неприятное ощущение, будто задыхается. Но он вёл отряд к назначенной точке. Он всё ещё следовал своим предположениям, но откуда ещё могла исходить опасность настолько серьёзная, как не из того тёмного пятнышка?

Заклинатели, все как один, пошли вниз по большой дуге. Лань Хуань внимательно всматривался в обозначенное на мысленной карте место, на вид ничем не отличающееся от остальных просторов. Лишь увидев своими глазами, что барьеры ослабли, что-то дрогнуло у него внутри. Тёмная энергия вырвалась за пределы барьера и поползла дальше, к людским поселениям.

- Нам надо восстановить барьеры, - распорядился он, зная, что каждый из прибывших способен справиться с общей задачей. Он сам отметил необходимые точки, и сам встал в большой круг, один край которого не видел другого края из-за стоящий посередине деревьев и холмов. Лань Хуань сжимал тёмный атрибут в руке, словно боясь положить его к остальным своим вещам, будто он мог их заразить. Но это был всего лишь амулет. Если не пытаться прочувствовать его силу, ничего не произойдёт. Но даже если попытаться, не всякий человек захочет и дальше постигать тьму.

Основание барьера давалось нелегко. С трудом удалось объединить его с предыдущим, но тьма, запертая внутри, сопротивлялась изо всех сил. Лань Хуань чувствовал, как медленно его отряд пересиливает её, как прижимает и заставляет отодвинуться обратно, в центр круга. Ему казалось, что тьма вопит и извивается, хотя она скорее оставалась чем-то бестелесным, иначе давно выбралась бы сама.

Они сражались и остановились только во второй половине дня, только тогда, когда барьер был восстановлен. Оставалась другая задача, не менее важная и сложная – отловить сбежавшую частичку тёмной энергии и уничтожить её, пока она не натворила дел. Но, судя по просьбе главы клана, которую Лань Хуань дважды перечитал, прежде чем пуститься в путь, она успела вырваться на поверхность и убить человека, до того момента довольствуясь только скотом. Но раз тьма добралась до людей, она больше не захочет пожирать зверьё.

Атрибут в руке действовал исправно. Лань Хуань опасался его. У него сердце замирало каждый раз, когда он реагировал на определённое направление. И только когда заклинатели все вместе облетели участок, который обозначил амулет тьмы, Лань Хуань позволил им опуститься на землю и передохнуть. Было ужасно холодно. Погода оставалась промозглой. Острый снег сменился такой же колючей изморосью. Хотелось есть и просто посидеть, расслабившись и откинувшись спиной на какую-нибудь опору. Но такой роскоши Лань Хуань себе позволить не мог. Он обвёл взглядом серьёзные лица таких же уставших заклинателей, которые тоже были готовы работать, пока не упадут от бессилия.

- Наша задача – уничтожить эту тварь, - отдал и так понятное распоряжение Лань Хуань и тут же услышал утвердительные отклики. – Судя по всему, щупальце уже достигло деревни и неоднократно проявило себя. Наши союзники хорошо следят за порядком на своей земле, иначе вытравить эту тварь было бы очень сложно.

Если дать ей закрепиться на новом месте и набраться сил за счёт чужих жизней.

- Глава Лань, - к нему обратился один из заклинателей, когда дунул очередной сильный порыв, заставляя Лань Хуаня поёжиться. Он сам подошёл и сложил руки в жесте. – Позвольте нам самим позаботиться о твари. Вы, как наш глава, обязаны оставаться бодрым и полным сил, поэтому вам будет лучше переждать в доме…

- Не надо вспоминать о моей болезни, - перебил его Лань Хуань. – Я полностью поправился и восстановил силы.

- Я не смею подвергать слова главы сомнению, но сейчас ситуация немного другая, и заклинатели обязаны охранять главу всеми доступными им силами. Поэтому я настоятельно прошу вас позволить нам справиться с тварью.

Тем более, она не настолько сильна. Лань Чжаню понадобилось три дня, чтобы провести расследование и прийти к выводам. А Лань Хуань лишь воспользовался результатами его трудов. Он набрал воздуха в грудь для возражения, но ничего не сказал. Он постоял некоторое время, изучая сосредоточенное лицо заклинателя перед собой, отважно смотрящего в ответ, а потом кивнул:

- Хорошо. Но я не буду ждать в уютном доме, пока вы сражаетесь.

Он будет стоять в стороне и наблюдать за ситуацией. И если он только заподозрит, что кто-то не справляется, тут же вернётся в строй.

- Все слышали?! – заклинатель, отвесив поспешный поклон главе, развернулся к отряду, пока глава не передумал. - Живо по мечам! Обозначим границу и выманим тварь на поверхность!

Где с успехом её и задавят своей Ци и заклинаниями. Отряд зашевелился, бодро подхватывая идею нового лидера. Лань Хуань отступил, предоставив другим работать за него. Наверное, он и правда переборщил, лично вылетев на задание, по сути, рядовое. Но Лань Хуань так не хотел, чтобы это делал брат, что почти не думал о ситуации с этической позиции. Ни один заклинатель не позволит своему главе бить обычных тварей, пока в строю остаётся хоть один из них. Благо, Лань Хуань не встретил возражений во время возведения барьера. Но барьер – дело другое. Зачастую требуется сила самых искусных заклинателей.

Лань Хуань наблюдал за слаженной работой отряда. Дальние из участников превратились в точки – настолько громадный сгусток оторвался от основного тела. И когда этот сгусток поднялся над землёй, удалось наконец оценить настоящую угрозу. Это не был сгусток в прямом смысле слова. В животных немного зла, поэтому тьма питается людьми, способными источать это зло потоками. Сгусток выглядел прозрачным и легко поддавался заклинаниям, быстро уменьшаясь в размерах. Это было долгое и нудное сражение. Однообразие могло усыпить бдительность заклинателей, поэтому Лань Хуань оставался настороже и даже раз ударил вместе с отрядом, когда от сгустка отделился жгут и потянулся в сторону деревни.

Потом они все вместе спустились во дворе самого большого дома, куда уже прибыл глава клана, запросивший помощи у ордена. Он рассыпался в благодарностях и намеревался оставить весь отряд ради пира, но Лань Хуань вернулся в Облачные Глубины. Он велел своим людям принять приглашение главы, а сам вернулся. Они заслужили вознаграждение. Даже если они напьются вина до беспамятства, Лань Хуань не станет никого наказывать и даже раздавать выговоры.

Облачные Глубины встретили его уличными огнями. Дождь снова превратился в снег, засыпая лёд на дорожках. Было темно и ужасно холодно. Лань Хуань засунул руки в рукава и грелся о собственные запястья, которые тоже казались ледяными. Он кутался в накидку до тех пор, пока не опустился прямо перед своим домом, где адепты уже подготовили для него таз с водой и свежее полотенце. Лань Хуань, не долго думая, запалил свечи и умылся. Он не довольствовался лицом и руками. Он помылся весь, расплескав воду по полу. Идти принимать ванну не хотелось ещё больше. Он даже волосы намочил, правда не до корней. А потом, едва натянув на себя нижнюю одежду, он прилёг на кровать, ненадолго. Надо было ещё подготовить отчёт. Как заклинатель, он обязан был выполнять все правила. Но он не заметил, как уснул на самом деле. И сон был настолько глубок, что он снова увидел в нём брата, нежно поглаживающего его по ещё мокрым волосам и молча укоряющего за отлучку.

Лань Хуань не противился прикосновениям во сне. Он их как будто чувствовал. Во сне он задерживал дыхание и поспешно выпускал его. Во сне брат наклонился над ним, придавил весом своего тела и поцеловал. Только тогда, осознав, насколько реальны ощущения, Лань Хуань наконец очнулся от сна. Лань Чжань действительно был рядом. Он действительно целовал и нежно поглаживал Лань Хуаня. Не в силах противиться вспыхнувшему желанию – а это было желание их обоих – Лань Хуань вытащил руки из-под одеяла и обнял брата, крепко прижимая его к себе. Лань Чжань вздохнул по-другому. Он словно не ожидал, что возлюбленный может проснуться, поэтому широко распахнул глаза и прервал поцелуй.

- Можно… - шепнул ему в губы Лань Хуань, на миг опуская веки вместо кивка, и сам потянулся к нему.

Лань Чжань, вопреки ожиданиям, уже садился. Не дав ему выпрямиться до конца, Лань Хуань поймал его и опрокинул на кровать, потом перевернул на спину и тронул пояс на его идеально чистом ханьфу.

- Зачем ты сделал это? – упрекнул брат.

Лань Хуань точно знал, о чём он говорит.

- Потому что не хотел, чтобы подвергался опасности ты.

Они снова целовались, на сей раз более напористо. Лань Хуань не видел границ страсти своего брата, вынужденного сдерживать себя всё то время, пока он ждал нерадивого любовника. Но сегодня он не разочаруется. Лань Хуань развёл полы его ханьфу – и Лань Чжань, ничуть не смущаясь, приподнялся, помогая снять его совсем. Потом Лань Хуань прикоснулся к его лобной ленте. Он ждал, что брат хотя бы напряжётся, а он улыбнулся. Лань Чжань, что улыбался реже, чем меняется луна, прямо сейчас улыбался возлюбленному. Он был рад от того, что его ленту забрали добровольно. Лань Хуань снял её, аккуратно развязал узелок и прижал её к губам, целуя так же нежно, как брата. Он ещё держал ленту в руке, когда Лань Чжань приподнял плечи и обхватил предплечья брата, роняя его обратно, на себя. Лента была потеряна.

Лань Хуань больше не думал об условностях. Он просто хотел любить своего брата. И видел, насколько взаимны их желания.