— МАЛФОЙ!

Драко обреченно раскрыл глаза. Нет, это определенно будет худшей неделей в его жизни, что бы он не напридумывал себе вчера насчет понятливости Поттера. Да будь он хоть розовой феей из его розовых мечт верхом на розовых пегасах!

— Иду я… — Драко тяжело поднялся с постели, не потрудившись ничего сделать со своим внешним видом, искренне считая, что будить с первыми лучами солнца его может только отпетый самоубийца. Быстренько заавадить его, и все дела. Несчастный Поттер не успеет никому рассказать, что Малфои тоже спят, как обычные люди.

— Если у тебя нет действительно веской причины, чтобы будить меня в такое время, то я обещаю сделать твою смерть долгой и мучительной. — он распахнул дверь своего крошечного временного жилища, являя взору взбешенного драконоведа себя.

Поттер поперхнулся новым криком и моргнул. Дважды. Трижды. Открыл рот, обвел взглядом всю напротив стоящую фигуру целиком, снова закрыл.

Драко нахмурился и осмотрел себя сам. Халат вроде не забыл, штаны тоже на месте…рубашки правда нет. Он вчера заляпал ее таким количеством краски, что никакие очищающие чары не помогли, а стирать наследников рода Малфой как-то не учат… Так на что там уставился Поттер?

— Ах, шрамы. — как можно холоднее произнес Драко выверенные специально для Поттера фразы, — Да, они еще остались. Так я жду объяснений твоего вопиющего наглостью поведения.

Поттер потупился, помялся, покраснел, потоптался, и в конце концов выдал залпом всю ужасную новость целиком:

 — Сегодня идем смотреть на виверн! Ты! Ты идёшь! То есть, тебе надо, а я с тобой! Умрёшь там сам, и кому доставать твой окоченелый труп? Снова на меня повесят же. Так что, давай тут… Одевайся. В горы пойдем, там холодно и ветрено, очень. Поэтому одевайся! Тепло! Нормально! Никаких этих тонких халатиков! Если надо, у меня там…куча…одежды… Одевайся!

Выдав эту сокрушительную в своей неловкости тираду, Гарри резко развернулся и захлопнул у Драко перед носом дверь. Его дверь. Его дома. От такой наглости Драко так опешил, что даже не нашелся, что ответить. Он просто простоял солдатиком до тех пор, пока дверь снова не открылась, и в его домишко не завалился обнаглевший в край Поттер с огромным кулем всеразличных толстых тряпок.

— Посторонись. — раскомандовался он в его доме, кинул стопку этой ужасной одежды на его кровать и, не поднимая суровый взгляд, выскочил, бросив напоследок, — Оленься уже.

Драко обреченно оглядел одежную свалку, едва не расплакавшись, и отчаянно закричал в закрытую снаружи дверь: «Я это не надену!», но его никто уже не слышал. В любом случае, самой теплой из взятой с собой одежды у него был шелковый шарфик и перчатки из лайкры.

Когда Драко появился спустя час моральных и нравственных терзаний со здравым смыслом в мешковатой поттерской куртке, надетой сверху на 4 кофты, он чувствовал себя нелепо до такой степени, что хотелось сползти вниз и утопится в луже. Они настолько глубокие здесь, что это даже вполне получится. Однако Гарри, взглядывая на него со спины мощного и тяжело переваливающегося с лапы на лапу шведского короткорылого, довольно улыбнулся. Драко утешил себя тем, что, по крайней мере, выглядит гораздо лучше Поттера.

Эта гора выглядела смертельно опасной. Даже издали. Надо сказать, она и была смертельно опасной. Драко поймал выразительный поттеровский взгляд и вспомнил, что дракон, на котором тот сидит, считается максимальным уровнем по классификации министерства. Этот же дракон ластится к Поттеру, как огромный неуклюжий книззл, и это выглядит до того нелепо, что даже умилительно. Или вот Поттер — легенды о нем слагают — а сам он покраснел, как третьекурсница, увидев голую мужскую грудь. Как он только в общий душ ходит?

Осознав, что его мысли клонятся куда-то совершенно не в ту сторону, Драко решительно направился к этому чудищу, сидящему на драконе, смело погладил зверя и почти так же смело посмотрел на Поттера.

— Готов? — задал тот бессмысленный вопрос, с какой-то легкой опаской взирая на его обновленнный стиль капусты.

— Размечтался, — пробурчал Драко, недовольный ощущением пяти слоев на себе.

— Я у Фреда спрашивал, — улыбнулся Гарри, закрепляя кресла, и с нежностью погладил драконий гребень. Оказавшись рядом с Поттером на широкой спине, Драко боязливо покосился на жесткие и толстые пластины, об которые можно было порезаться. Заботливо подстеленные под него одеяла скрашивали этот факт. Фред тяжело взмыл в воздух, и Драко порадовался, что из-за Поттера не успел поесть.

Они приземлились на большом выступе, покрытом снегом по лодыжку. Драко лихо спрыгнул в него, и тут же охнул от перемен давления и мокрого снега в ботинках в области лодыжек. А ведь это были самые теплые! Поттер спрыгнул рядом, погладил в благодарность дракона и молча протянул гигантские меховые сапоги по колено другой рукой.

— Фу, что это?! — возмутился Драко, хотя и прекрасно знал, откуда это чудо маггловской мысли пришло. Благодарить Поттера — то, до чего он никогда не опустится. Гарри с тяжелым вздохом поставил резиненые валенки ему под ноги и отправился в сторону склона, отпустив Фреда в свободный полет.

— Ты же не собираешься сказать мне, что мы дальше пойдем сами?! Ты зачем это чудище отпустил?! — Драко с ужасом слышал в своем голосе истерические блэковские нотки.

— Не собираюсь. Но придется пояснить, раз ты у нас такая нежная истеричка. Фред дальше не сможет полететь, ему тяжело на такой высоте, его место — внизу. Они в нижних порогах гор обитают, а этот вообще ручной, едва ли не у дома моего спит.

— А как же твои виверны?! Где они вообще?!

— На них не летают, Малфой. Они ж маленькие. Хоть ты у нас и весь такой стройняшка, ты раздавишь ее, если сядешь сверху.

— Как ты меня назвал? — прошипел Драко, МЕДЛЕННО поворачивая голову в сторону этого самоубийцы.

— Говорю, пешком пойдем. Как простые смертные. Ваше хрупкое величество это устроит?

— Как магглы? — ужаснулся Драко, вскинул жалобный взгляд вверх, к самой вершине, сглотнул и снова посмотрел на Поттера. Выражение его лица ясно говорило, как он относится к жалобным взглядам. — Устроит. — холодно промолвил Драко, шествуя мимо Поттера к горе. Тот только вскинул брови в насмешливо-сочувствующем взгляде.

Они карабкались по огромным острым камням, а сверху медленно осыпались камушки поменьше. Это нервировало. Держаться за грязную глыбу — удовольствия мало, но ещё хуже знать, что его собратья могут обрушиться на тебя сверху в любой момент.

— Долго тебя ждать, Малфой? — негромко спросил Гарри сверху, держа наготове руку. Сам Поттер, кажется, просто шел по этим горам. Легко и быстро, не забывая через каждые пару шагов откинуть голову или отвести в сторону руки, сладко и глубоко вздохнуть и после этого окликнуть «напарника» с счастливой полуулыбкой и горящими глазами. Солнечные блики играли на его нелепых очках, внезапно делая их бриллиантами, и казалось, будто поттерские глаза сияют сами по себе.

Собрав последние силы, Драко резко ускорился, едва не задохнулся, на последнем издыхании ухватился-таки за руку Поттера и тот подтянул его на один уровень с собой. С трудом хватая ртом оглушающий своей сладостью воздух, Драко тщетно пытался распрямиться, судорожно сжимая эту несчастную руку, и вглядываясь в… Мерлин, этого быть на может, но его глаза и правда сияют. Интересно, если снять очки?..

— Малфой, тебе плохо?

Что? Да ему хорошо, как никогда не было! Драко резко мотнул головой, и едва не упал. Поттер обхватил его плечи и заглянул в лицо с выражением виноватого олененка.

— Прости, кажется я… переоценил тебя… — Гарри покусал губу, продолжая жалостливо разглядывать его лицо, пока Драко тщетно пытался выдавить из своих ошалевших от такого количества кислорода лёгких хоть одно внятное слово. — Я думал, тут не так уж высоко и склон под очень маленьким углом, можно буквально пешком взойти. Вообще-то тебе сюда нахрен не сдалось, это мне надо виверну одну отловить, больную, и в ветеринарку доставить, просто это срочно нужно сделать, а ты… Ну, мне показалось, веселее потащить тебя с собой, чем позволить тебе там прохлаждаться в одиночестве, а ещё тебя же там загрызут быстро, а сам ты вообще не это, и вообще…

Драко наконец-то совладал с собственным дыханием и выдал хриплое:

— Поттер, ты дебил.

Гарри, собравшийся тут, похоже, во всех своих грехах покаяться умирающему, резко воспрял духом, разулыбался, хлопнул Драко по плечу так, что он едва не опрокинулся вниз кубарем, придержал его за капюшон, выдал радостное: «Так и знал, что ты прикидываешься!» и двинулся вверх, получив заслуженный подзатыльник.

Каждый шаг — как отдельная пытка. Дыхание сбилось снова, но уже нельзя остановиться, когда край каменной чаши виден так близко, когда уже почти достиг цели. Подтянуться и встать ногой на этот хребет. Оглянуться.

Вид сверху. Крохотные домики, муравьшки-людишки, дракончики-червячки. Ощущать себя королём и повелителем.

Драко вдыхал, и вдыхал, и с каждым вдохом его грудь будто становилась шире, каждый вдох его был глубже, и его лёгкие заработали так, как, казалось, никогда не пробовали. Воздух на вкус как полная свобода, абсолютная независимость и холодная опасность, которую он может покорить. Он преодолел это. Драко осторожно, боязливо повел пальцами, знакомясь с этим диким ветром, чувствуя его приветственное щекотание, а затем раскинул руки, позволяя ему хлестать себя по рукавам, проходить бешеным потоком сквозь пальцы, бередить волосы, поднимать его душу вверх. Драко снова вдохнул эту сладость, сумасшествие и рассмеялся так, как смеялся в последний раз в глубоком детстве. Менор, отец, мама, сад, залы, приемы… Теперь это все не вернуть, теперь его приносящая большой доход работа — лишь пародия на то величие, в котором он жил. Он родился особенным, но стал никем в один момент, и теперь он продолжает прогибаться под эту жизнь, пока она топчет его…

— Малфой! Если ты уже насмотрелся, надышался и снова принялся депрессировать, то иди и помогай мне работать! Знаешь, как замечательно физический труд лишает ненужных мыслей?

У Драко не было сил и желания говорить ему что-то, объяснять, насколько важны те осознания, что приходят к нему здесь, на высоте, пока его холеная правильная размеренность будней осталась внизу.

Он услышал шаги за спиной, но не повернулся, доверяясь. Поттер может хоть столкнуть его сейчас вниз с обрыва, его жизнь все равно не была живой до этого момента.

— Если ты хочешь что-то изменить, то делай это сейчас. Не жди, потом никогда не настанет. Ты знаешь это. Можешь и прыгнуть, конечно, я поймаю. Ты не видишь других выходов, потому что ты идёшь с фонариком и освещаешь им только тот путь, который тебе показали единожды. Ты можешь светить в другие хода, видеть там темные дыры с неясными тенями холодного света, а можешь… Взять и разжечь огонь. В тебе есть искра, ты ощущаешь ее теперь. Ты можешь разжечь такое пламя, чтобы оно осветило все кругом и идти с ним дальше. Тебе будет трудно, но тепло.

Драко долго молчал. Во рту осталась такая сухость, словно разговор с Гарри был необходимостью выше жажды. Сглотнув эти слова и выдохнув горячий пар, смешавшийся с ледяным ветром, он спросил, чтобы не молчать больше:

— К чему ты это?

Гарри смерил его таким взглядом, который Драко ощутил сзади всем телом сразу, словно мощный поток ветра.

— К тому, что кому-то нужно разжечь костёр и пожарить сосиски, мы тут, похоже, надолго.

Он ушёл, и Драко улыбнулся вниз, ветру и горному склону. Поттер всегда знает, как испортить момент. И этим он замечателен.

Пока Гарри носился по склонам и ущельям за небольшим юрким созданием, Драко восседал на подушке из постепенно сбрасываемых Поттером курток и кофт по мере вспотения, и с чувством болел за виверну, поедая сосиски. «Давай, малышка, обгони этого остолопа!» «Заходи сзади и врежь ему под зад, он должен мне синяк там ещё со второго курса!» «Поттер, попробуй покудахтать, я думаю, твоя внешность вполне может привлечь эту прекрасную самку!» «Виверн… Можно называть тебя Виви? О, Мерлин, Поттер, ты заразил меня своими немытыми руки, я теперь тоже говорю с драконами! Так вот, Виви, попробуй сразить его беседой, я уверен, по уровню интеллекта Поттер тебе уступает» «Кто там говорил что про размер, а, Потти?» «Смотри не раздави!» «Не сверкай так глазищами в мою сторону, это ты жрешь как хвосторога!»

Маггловская отвратительная еда, холод и сырость, но Драко никогда в жизни не испытывал такого голода, удовлетворения и тепла, как сегодня, после этого подъёма. Поттер, скотина, утверждал, будто это был самый лёгкий путь, который только можно себе представить, они поднялись совсем не высоко, и вообще им просто повезло, что виверны предпочитают среднюю высоту, а не самые вершины. Драко боязливо косился на сверкающие льдом пики, уходящие за облака, благодарил всех богов Мерлина, но Поттеру отвечал, что Слизеринцам горы нипочём. Впрочем, Гарри ему все равно ничуть не верил, ухмыляясь в ответ на очередную подколку и продолжая свою беготню.

В конце концов, виверна была поймана, Гарри радостно продемонстрировал извивающийся трофей, добытый потом и кровью, а затем показал на зеленоватые точки на острой мордочке, которые, по его утверждению, если не вылечить, могут выкосить всю стаю. Виви смотрела на них осуждающе, и Драко сделал мысленную пометку себе проверить психическое здоровье после этой поездки, раз уж он научился видеть выражения лиц драконов, да еще и имена им даёт. Здесь, на высоте, можно все.

Спускаться было ещё сложнее, чем подниматься. Поттер предлагал ему руку, на что Драко, заявив, что он ему не кисейная барышня, гордо шлепнулся, пребольно ударился задом, и в итоге все-таки принял помощь после нескольких синяков. Спрыгивая с последнего валуна на небольшую относительно ровную площадку, Гарри залихватски свистнул, и вскоре Фред тяжело бухнулся к ним задом. Галантно. Сразу видно, кто учил его манерам.

Они долетели до фермы, покормили Фреда (Гарри кормил, Драко кривился), и отдали Виви в ветеринарный корпус. Драко должен был ещё и здесь ревизию провести, ведь время только перевалило за обеденное, но он настолько устал, что едва с ног не валился. Гарри, едва увидев его состояние, быстренько придумал ему 1001 дело в «том-корпусе-который-там-ну-знаете-в-той-вон-стороне-где-то», и едва не за подмышки утащил Драко до его домика. Сил хватило только на скидывание самой мокрой верхней одежды, а после Драко завалился спать на несколько часов.

Когда поздним вечером выспавшийся Драко сел за краски, то обнаружил, что нарисовать то, что он испытал, ему не поможет ни одна кисть. Передать тот вкус воздуха во рту не сможет ни одна химическая краска. Поэтому он выбежал на улицу средь ночи, схватил с какого-то дерева листья, с какого-то куста ягоды и, довольный, двинулся с этим добром домой.

Закончив картину, изображающую тот прекрасный вид, что открылся ему сегодня, с ярко-зелеными бликами, он счастливо вдохнул природный запах, исходящий от мольберта, витающий в комнате. Если прислушаться, то можно ощутить и ту сладость, и свободу, и независимость, и даже горьковатые нотки потного Поттера рядом…

Драко резко раскрыл глаза. Повел взглядом из стороны в сторону, умело осмотрел полки и углы, старательно делая вид, будто ищет что-то. Обнаружив по запаху, он усмехнулся и одним движением палочки снес мантию-невидимку с растерянного Поттера. Он застыл оленем в свете Люмоса, не моргая и не двигаясь, а потом резко метнулся к двери, но не смог ее открыть и прыгнул к окну.

— Ты надеешься, что завтра я резко забуду, что обнаружил тебя в своем доме ночью? — скептично спросил Драко, складывая руки на груди и не пытаясь остановить этот нелепый побег.

— Ну, — Гарри приостановился, сел на подоконник, свесив ноги наружу, и пожал плечами, кинул взгляд через плечо, легко улыбнувшись, — вдруг ты решишь, что это сон.

И спрыгнул. Драко, будь он хоть трижды сегодня при смерти, идиотом не был, поэтому забывать такое не собирался. Он ещё спросит за это завтра. Все равно ещё минимум три дня Поттер никуда от него не денется.