Не Минцзюэ знал — его постигнет та же судьба, как и любого, кто выбирал путь сабли. Он погибнет от своей сабли, от верного Баси, который служил ему все эти годы. Не то, чтобы Минцзюэ не расстраивался. Он просто знал и принимал это, стараясь сделать всё, что в его силах, чтобы прожить как можно дольше.
Ради младшего брата.
У них был один отец, но разные матери. Но это не мешало Минцзюэ любить Хуайсана искренне и сильно. В силу своего сурового и довольно вспыльчивого характера, свою тревогу глава Не показывал руганью, но это не умаляло того, что он действительно волновался за младшего брата, за его жизнь. Минцзюэ знал, что сердце Хуайсана тяготеет к изящным искусствам, но понимал, что, после его смерти, главенство над Орденом перейдет именно к брату, а не к кому-то другому. Но Хуайсан не интересовался путём сабли, и это тревожило главу Не, так как глава, всё же, должен уметь себя защитить. Пока он жив — он сможет сберечь младшего брата, но когда его не станет, кто позаботится о Хуайсане?
— Защити его, — сидя на кровати в своей спальне, Минцзюэ пристально смотрел на Басю в своих руках. — Защити его, Бася.
Ему больше не на кого положиться. Хуайсан слишком мягкий и добрый. Хотя… Глава Не едва не рассмеялся, вспомнив, как ругался брат в катакомбах фамильного склепа, куда они пришли, чтобы усмирить души мёртвых.
Тогда Минцзюэ понял, что он сам может стать причиной смерти своего любимого брата. Наверное, впервые он показал свою слабость, свою искренность по отношению к брату. Что он его любит, несмотря на то, что ругается и заставляет идти путём сабли. потому что боится, что не спасёт единственного родного ему человека. Мысль о том, что он станет причиной гибели Хуайсана, причиняла боль, выбивая слёзы из глаз.
Он не был бесчувственной сволочью. Он был справедливым и в своём роде достаточно отзывчивым. Близких и родных он не дал бы в обиду, но привык прятать боль и прочие эмоции глубоко в себе, лишь изредка, от сильнейшего потрясения выпуская их на волю. Как получилось, когда он потерял контроль и убил адептов. Да, Хуайсан сказал, что это дух сабли, но Минцзюэ понял, что это он, ослелённый своей яростью. И он боялся, как любой старший брат, что однажды, в порыве ярости, вызванным искажением Ци, убьёт и любимого брата.
— Защити его, — задыхаясь, просил Не Минцзюэ, прижимаясь лбом к прохладной рукояти Баси. — Защити Хуайсана. Я могу довериться только тебе…
Искажение Ци захлёстывало все сильнее. Даже мелодия, которую играл Цзинь Гуанъяо не помогала. Скорее, наоборот, она медленно лишала его рассудка, постепенно ослабляла его самоконтроль. И всё, что теперь мог сделать глава Ордена — шептать своей верной сабле только одну просьбу: защитить младшего брата.
Потому что он больше не сможет этого сделать.
Он умирал. И знал это.
Бася… Защити Хуайсана…
И Не Минцзюэ поглотил мрак вечности…