Ortszeit: 20:32 [UTC+1] 05 / 11 / 2050

Укачивает. Сказывается очередной суетливый день и предшествовавшая ему бессонная ночь.

На горизонте продолжает греметь артиллерия, а соседи вновь приносят своих – мёртвыми. Но по ощущениям вокруг как штиль стоит, затишье перед штормом. Не было даже привычного напряжения, когда в очередной раз посылали маячить на «шахматное поле» – будь оно трижды неладно! Проклятое место. Лежит на открытой местности, обстреливай – не хочу; от дороги шаг влево, шаг вправо – радуйся, если не разбросало по округе. Ещё вчера это была их территория, сегодня – ничья, уже завтра она станет чужой.

На что надеются там наверху? На подмогу со стороны союзников? Они просто заплатят бессмысленно огромную цену за каждую милю, которую вскоре потеряют вновь.

Непривычное безмолвие напрягало чуть ли не больше, чем постоянная тревога, в которой прошло всё лето, во всех смыслах невыносимо жаркое. Однако вечер назад ощущение надвигающейся опасности вернулось вновь – вместе с только что прибывшими салагами, от которых так и несло хамоватой самоуверенностью.

Боятся, а всё равно такие наглые, словно уверены, что смерть до них не доберётся. До последнего надеются, что неотвратимое произойдёт с кем-то другим, не с ними. Даже не понимают, куда попали; а если понимают – им же хуже: такие вернее слетают с катушек. Иди удержи, чтобы не пустил себе пулю в висок или, того хуже, других не пострелял. Никакая дисциплина, никакие правила, даже вбитое с детства слепое следование законам не поможет, когда их мир начнёт обрушиваться у них на глазах – выламывая ребра, разрывая мышцы, выворачивая наружу всё, что было внутри.

Всё ещё думают, что у них внутри целый космос, но там всего лишь потроха.

Тренировки, отработанные рефлексы, потом и кровью нажитый опыт – всё это не стоит ничего перед случайностью, бросающей игральные кости под ноги. Ненамного повышает шансы на выживание, не более того. Эти ребята живы сейчас лишь потому, что им повезло больше, чем другим.

Вчера умер кто-то вместо них, завтра умрут они. Чьё-то время придёт сегодня.

День клонится к закату, за зарешеченным окном броневика мелькает темнеющее небо. О чём-то негромко переговариваются люди в машине. Они как будто бы не замечают, но нет-нет, да опасливо косятся, иногда замолкают на полуслове, чтобы тут же быстро сменить тему. Никто не рад такой компании. Недолюбливают. Боятся. Уважают ли? Чёрт их поймёт. Отводят глаза, как от прокажённого. Да и дьявол с ними. Всё равно все там будут, рано или поздно.

Этим ребятам ещё бы жить да жить, это самому уже давно наплевать, где и когда произойдёт неизбежное. Устал уже, как устал и лаяться с руководством, выбивая какое-никакое снабжение и безопасность для своих придурков. Устал ото всего этого дерьма на невыносимо долгой дороге в никуда.

Пальцы бездумно перебирают винтовку, полуприкрытые глаза смотрят перед собой.

Кто уйдёт на этот раз? Может, кто-то из уже пообтёршихся. Будет жаль их потерять, уже привык к ним. Может, кто-то из новеньких. Щуплый вихрастый пацанёнок из новеньких, уже буквально обнюхавший весь взвод? Этот слишком любопытен и бестолков, такие часто умирают, стоит отвернуться. Или тот дерзкий ботаник? Неслыханная наглость, и откуда такие берутся? Хотел сломать ему руку, да вовремя опомнился: зуб-то ещё ничего, а если ещё один с переломом поступит, командование опять заинтересуется «варварскими методами воспитания».

Им всё равно, на самом деле, просто следуют букве устава. Проблема в том, что устав этот – устарел. Сейчас не время цацкаться с новобранцами: не шугнёшь этого сопляка сегодня – завтра он умрёт из-за своей самонадеянности. Сколько таких видел.

Так чья очередь сегодня? Может, собственная?..

Нет, конечно же, нет… и смерть снова пройдёт мимо, снова заберёт кого-то другого. А тебя бросит вперёд клятое чутьё, вынуждающее себя слушаться. Не захочешь, а побежишь. И в грязь мордой упадёшь, и в темноту наугад выстрелишь, прежде чем поймёшь зачем. Как по наитию будешь рыскать среди развороченных остовов и фрагментов тел, ища выживших и пытаясь опознать тех, кого не успел или не смог спасти. Псом копаться среди груд оплавленного металла, забираться под обломки, чтобы вытащить ещё дышащее тело – ничего, этот жить будет!

Где-то в высоте шумят – пришла подмога с воздуха. Почему так долго?!

Впереди объятый пламенем каркас – маяк в спускающихся сумерках. Половина машины. Под ноги что-то попадается. Сердце на миг замирает в ожидании взрыва, однако – нет, это всего лишь фрагмент чьей-то руки. Пробираешься дальше, щурясь в сгущающихся сумерках… но – нет.

Этому уже ничем не поможешь. А ведь буквально неделю назад гонял этого щенка, ещё живого… знал бы…

Больше нечего здесь делать, и пора выбираться, когда взгляд падает на пару метров правее, на силуэт, ничком свернувшийся на чёрной от крови земле; из его спины торчит кусок вошедшей под углом арматуры. Надрывный скулёж едва прорывается через шум и грохот вздрагивающего и искажающегося окружения. Ещё живой, этот – всё ещё живой!

Тело само несёт вперёд, заставляя перебираться по следам, оставленным пролетевшим по склону человеком.

Судорожное дыхание, текущая изо рта кровь, посечённое, но очень узнаваемое лицо. Случайность – та ещё сука, она как насмехается: ну что? Нельзя же его просто так здесь взять и бросить! Он же тоже «свой», будь он неладен. Остаётся только волочь вверх по склону эту обмякшую тушу, надеясь, что новый шаг не окажется последним.

Он умрёт не сейчас. Он не имеет права умирать сейчас. Может, завтра; может, через месяц, но не сейчас: он ещё хоть кому-то нужен здесь, в этом аду.