В хрущевке

Даниил в который раз подумал, что ему не место в этом подъезде, ему, одетому с иголочки, пахнущему одеколоном, никогда не снимающему кожаные перчатки без веских причин. Но ему где-то глубоко, под сердцем, хотелось, чтобы его место могло быть в этой квартире.