ИОН-С открывает глаза ровно в половине шестого. Солнечные лучи не проникают в его коморку, но из щели у дверного косяка уже вовсю льётся свет. Робот сходит с зарядочной станции и делает широкий шаг вперёд. В кладовке для инструментов нет ничего, кроме него и сломанного ксилофона. ИОН-С проводит руками по плечам, стряхивая осевшую ночью пыль, и принимается за работу.

Интегрированный организующий настройщик — тип струнные (модель ИОН-С 480) появился в филармонии всего несколько месяцев назад. Кажется, Ижевск Дайнемикс взяла очередной тендер на помощь учреждениям культуры и теперь рассылала по музучилищам и консерваториям таких вот… Йонасов. В бархатных костюмах, с длинной серьгой в ухе и вечной загадочно-заигрывающей улыбкой, нарывающейся на пулю в главный процессор. Главному дизайнеру такой образ показался тонко чувствующим и музыкальным. Все остальные были уверены, что это списанная из-за брака половой системы модель-проститут. Отчасти они тоже были правы.

ИОН-С идёт по коридору. Его задачи максимально просты: проверить целостность и настройку оставшихся в филармонии инструментов, а также подготовить места для репетиции. Движения робота топорны и угловаты: система не требует плавности и изящества в отсутствии людей. В здании пусто: только охранник чутко дремлет на посту, ожидая сменщика. Йонас поднимается на сцену и заученным движением снимает чехол с рояля. Лакированное дерево дорого блестит на свету, но роботу оно не интересно. Сейчас он просто машина-исполнитель, лишённая симуляции эмоций. Вся «человечность» включалась только рядом с людьми. Всё-таки он был весьма дешёвой моделью.

Через несколько часов, заканчивая чистку и полировку контрабаса, ИОН-С регистрирует чужие шаги. В проходе зрительного зала стоит человек. Робот застывает, а потом поднимается с колен, в процессе «перетекая» из режима шарнирной куклы в дорогую, почти человекоподобную машину. Цепочка серьги поблескивает в свете ламп. ИОН-С делает несколько шагов вперёд, выходя на авансцену, и наконец распознаёт пришедшего. На часах без десяти девять.

— Ты знаешь, чего я от тебя хочу верно?

Кончик серьги скользит по зелёному бархату пиджака, когда робот спускается по ступеням. Он действительно знает, что ему нужно делать. Иногда в подсобке он бывает не один.

***

Рабочий день филармонии начинается в десять утра, когда бодрые кадровики и сонные музыканты подтягиваются со всех концов города. Игорь, как дирижёр, всегда приезжает чуть раньше, чтобы успеть подготовиться и разогреть руки.

И с исполнителями поговорить, если надо.

Иногда он чувствует себя воспитателем в личном великовозрастном детском саду. Отчитывает вечно опаздывающих струнных, особенно скрипку и альт — Полину и Ксюшу, встречающихся со студенчества и живущих вместе, а потому постоянно встревающих в неприятности; чинно кивает пунктуальным духовым (некоторые были едва ли вдвое не старше него, а потому всегда приходили вовремя); слушает жалобы на отпрысков двух ударников; терпит, внутренне обмирая, проделки фортепиано. В бога Игорь не верит, но если вселенная и отрывается на нём за все прегрешения — то именно здесь.

Работу свою он любит в той мере, когда интересные проекты появляются достаточно редко, чтобы увлекать, а всякая шарашка оказывается не слишком сложной, чтобы отнимать все силы. Там, где Игоря не может достать оркестр, его достают проблемы — оркестра и его личные: бюрократия, ипотека, быт и воспитание Сони, дочери-третьеклашки. И его маленький — ужасающих размеров и не находящий выхода — фетиш.

Игорь потягивает остывший кофе из стаканчика, пока музыканты расползаются на перекур. Сам он курить почти бросил, но иногда не мог не успокоить нервы дозой никотина. Жену очень раздражал запах, поэтому в бардачке машины болталась видавшая вида пачка мятной жвачки. Сейчас курить хотелось как никогда: фортепиано — Конева в филармонии он по-другому и не называет, чтобы не выделять среди других лёгким придыханием на последнем слоге — опять опаздывает. Игорь резким движением вскидывает голову, допивая остатки кофе, и сминает стаканчик. Он старается контролировать своё раздражение, быть спокойным и терпеливым, но с каждым разом получается всё хуже: Конец его доводит. Проделки его встали поперёк горла уже давно, но только тогда Игорь считал их своеобразной игрой, проверкой на прочность, но теперь понимал, что принял халатность и неорганизованность за хитрую попытку флирта. Юра не покорялся ни его рукам, ни его авторитету. Виртуозного фортепианного «коня», в отличие от шахматного, не всем по силам было обуздать. Игорь правда пытался и единожды даже почти захлопнул хитро выделанный капкан, но добыча ушла и теперь регулярно крутила под носом наглым разноцветным хвостом: одежду «нормальных» цветов пианист как будто принципиально не признавал.

Игорь взмахивает головой, прогоняя ненужную сейчас картинку из головы, и возвращается к оркестру. Сейчас он нужен там больше, чем влажные фантазии — ему. Музыканты рассаживаются по местам, и репетиция продолжается.

***

ИОН-С наблюдает за играющими людьми из первого ряда. Сейчас он следит за положением струн, усиленно сканирует каждый звук, выискивая малейшие отклонения от нормы. Однако все инструменты настроены как следует, и он лишь пропускает через сканеры чужую музыку, отстранённо фиксируя, как фальшивит виолончель.

На репетициях настройщик редко был по-настоящему нужен: инструменты всегда проверяли перед началом репетиции, а если и делали что-то, то сами, без Йонаса. Он сидел редко моргающей куклой на крайнем кресле и наблюдал. Музыкантов в начале нервировал робот, но они быстро привыкли игнорировать его. Только гоняли время от времени за пюпитрами или кофе, да дирижёр иногда окидывал усталым взглядом. Рабочие дни филармонии текли для ИОН-С однообразно и монотонно.

Заглавная тема «Призрака оперы»Мюзикл Эндрю Ллойда Уэббера, основанный на одноименном романе французского писателя Гастона Леру. оглушает пустой зал, но без партии синтезатора выглядит голо и пошло. Рок-гитарист пытается заполнить собой образовавшуюся пустоту, но не может — просто не вписывается в чужой стройный хор. Дирижёр в тёмной рубашке руководит нотным морем, колышущимся под его руками, и кажется властелином подземелий их городской филармонии. Ангел его музыки в очередной раз заставляет себя ждать.

***

Когда Юра всё-таки приходит в филармонию: на часах почти полдень, за спиной — притихший ВЛД с записью на техобслуживание на половину седьмого, которого было решено не оставлять дома, а привезти с собой, чтобы отправиться на сервис сразу же после работы — репетиция прерывается тут же. Пламенеющий взгляд Игоря, буравящий то самого Юру, то робота за его спиной, замечает только Йонас. Дирижёра охватывает раздражение и неясная ревность. У музыкантов ходила странная традиция приводить своих благоверных на «боевое крещение»: репетиции или пьянки после концертов — чтобы познакомить с коллективом и иногда уверить в том, что никаких измен не намечается. Работало редко. Игорь сжимает зубы и отворачивается к оркестру. Володя за его спиной робко — Юра подмигивает ему, и уверенности становится больше — здоровается с исполнителями, а потом присаживается где-то с краю.

В пустом зале появляется напряжение, которое не могут скрыть на рок-гитара, ни фортепианная партия.