У Минджон по расписанию следующим уроком физика.

На деле — она тащится к учителю Ю на литературу, потому что классный руководитель пообещала стереть её в пепел, если не исправит поставленный незачёт по этому предмету и не вернётся на своё заслуженное тринадцатое место в рейтинге.

Сейчас ей просто нужно спокойно зайти в учительскую, просто попросить педагога позволить ей пересдать эту устную контрольную, почти что экзамен, которую та умудрилась завалить, при том фактически не сдавая. Да, может, она и сумела высказать в каком-то месте своё мнение о произведении, пройденном ещё месяца эдак два назад, но ведь суть задания была вовсе не в этом, и на очередной конфликт с Джимин она с лёгкостью нарвалась.

После того случая с произведением Габриэля Маркиса проходит больше двух недель. За это время Минджон не один раз пытается ответить на уроке, единожды чуть не перебивает Черён, когда та на отметку пересказывает сюжет «‎Моста Мирабо», за что сама себя потом отчитывает, но ни разу не вздорит с учителем Ю.

То ли это у Джимин, наконец, вырабатывается иммунитет на её выходки после их разговора тогда, то ли это у Минджон чуть лучше выдержка становится и её нервы уже не так сильно за края плещут, чтобы прям выводить девушку из себя, но больше наедине они не остаются, и споров на философские темы у них не возникает.

Конец года всё ближе и ближе, по всей школе — контрольная за контрольной. Правда, теперь ещё и на работе у Минджон куда больше нагрузки. Увольняется девушка, с которой они толком даже не знакомы, а значит, возможности дольше поработать становится больше. Теперь она даже домой не заходит для того, чтобы переодеться в удобную одежду — удобная одежда успешно переезжает к ней в кладовую, дабы экономить время, которое она может потратить на то, чтобы заработать себе и брату на ужин.

Через два часа ей снова возвращаться в кафе. Через каких-то два урока ей уже пора уходить из школы. И за эти два урока нужно как-то уболтать Ю Джимин, чтобы та проявила к ней хоть немного снисходительности и хотя бы на чуть-чуть позволила поднять себе отметку. В конце концов, сколько раз Минджон не спорит с учителем, сейчас ведь всё утихает. Так для чего тогда ей доливать бензин в только утихший огонь?

— Учитель Ю, — сначала в двери показывается голова Минджон, а затем и она сама. В подсознании девушки тут же проводится вполне себе логичная ассоциация с Минсо. Вчера они снова повздорили, а значит, сегодня тоже будет наблюдаться подобная картина, только ею и на пороге собственной квартиры. Если только принесёт на ужин что-то вкусное.

Джимин окидывает ученицу взглядом, на короткое время отрываясь от экрана своего сотового, а затем, как бы приглашая, кивает на стул напротив. Не сказать, что Минджон не готова к тому, что учителя получится уговорить на хотя бы короткий диалог, но она уж точно даже подумать не может, что та с такой лёгкостью согласится, да ещё и позволит зайти в учительскую, где, помимо неё, сейчас находятся ещё и мило беседующие информатик и учитель английского, с которыми девочка здоровается сразу, стоит ей только попасть в их поле зрения.

— Учитель Ю, — снова, но уже чуть более опасливо начинает Минджон, усаживаясь на сам край стула и чувствуя, как от нервов начинают трястись коленки. — Могу я просить вас о пересдаче?

Она действительно с лёгкостью может завести разговор с кем угодно и о чём угодно. Простота Минджон играет ей на руку, и это абсолютно бесспорно. Единственное исключение из этого — Ю Джимин. Учитель литературы либо не любит простых людей, включая Ким Минджон из второго класса, либо просто не любит Ким Минджон из второго класса. Она сама ещё не до конца определяется, поэтому делать какие-то выводы на этот счёт немного рановато. И пусть обычно школьница старается взять собеседника именно этой самой простотой — сейчас она будет крайне лишней.

— Честное слово, я прочитаю всё, что скажете, — Джимин не отвлекается от экрана телефона, внимательно вглядываясь в изображение птенчика в детской игре на нём, но всё равно старается ещё и слушать параллельно попытки Минджон. — Могу написать реферат на любую тему, учитель Ю. Только, пожалуйста, не ставьте незачёт.

— Ладно, — сегодня Джимин в хорошем настроении. Действительно в хорошем.

— Что? — а у Минджон из-за этого одно сплошное неосознание. В конце концов, крайне редко учитель действительно с такой лёгкостью её понимает. И уж тем более — соглашается.

— Ладно говорю, — Джимин пожимает плечами и наконец откладывает в сторону телефон, глядя на ученицу без какого-либо возмущения или раздражения, с которыми слишком часто она сталкивается и о которые без передышек спотыкается.

— Так что мне сделать тогда? — Минджон приходит в себя не сразу, но довольно быстро. Сразу в глазах какой-то огонёк появляется, и уже не чувствует себя настолько зажато, как ту же минуту назад, когда всячески пыталась выползти из образа глупой наивной девчушки, в котором живёт, сколько себя помнит. — Законспектировать что-то? Или снова устный пересказ? И сколько у меня на это времени?

— Напиши, что тебя привлекает в профессии астронома, — Джимин долго думать не приходится. Ей, в принципе, не хочется тратить слишком много времени на Минджон с её тараканами в голове, поэтому использует именно то, о чём девочка точно сможет написать быстро и много — её мечту. — У тебя три дня.

Минджон остаётся только согласиться.

В конце концов, ей нужна эта отметка для рейтинга. А раз уж учитель Ю говорит, что ей нужно именно это, значит, ей действительно нужно именно это.

* * *

— Минсо, можно зайти? — Минджон осторожно заглядывает в комнату брата, стоит только ей прийти домой и не обнаружить его чёткий силуэт в стеклянной двери. — Минсо, — девушка облегчённо выдыхает и слегка прикрывает глаза, когда находит того мирно сопящим у себя в кровати. Такого маленького и невинного, что она находит в нём себя.

Минсо болен. Минсо страдает все те года, что живёт, начиная с самого-самого раннего возраста, заканчивая сегодняшним, завтрашним, послезавтрашним и всеми последующими днями. За ним нужно следить. Он никогда в жизни не сможет быть действительно самостоятельным. Не сможет в должной степени за собой уследить, не сможет зарабатывать достаточно, чтобы прокормить хотя бы себя — не то чтобы свою возможную семью.

Минджон прекрасно понимает, что ещё пара лет, и вся ответственность за брата ляжет на её плечи. Все те тяжести, все проблемы, которые может за собой понести воспитание человека, больного аутизмом — ей придётся одолеть это в одиночку. Матери ведь недолго осталось совсем. И понимать это действительно больно.

— Спи, — тихо бормочет себе под нос девушка, шмыгая носом и легонько целуя брата в щёку, стараясь не разбудить и оставляя на ней совсем маленькое солёное пятнышко от слёз.

Минджон вытирает рукавом свитера глаза и тут же, стоит ей только повернуться спиной к двери комнаты Минсо, натягивает на лицо пусть и не самую искреннюю, но зато ужасно яркую улыбку. Сегодня ведь совсем не плохой день. Даже очень хороший.

В школе учитель Ю, наконец, хоть что-то делает в пользу Минджон. На работе наконец наступает день зарплаты. С ней сегодня нехило везёт — хватит сразу на четыре пачки любимых круассанов Минсо. Одну она даже берёт по пути домой. Остальные три купит как-нибудь потом, ведь брат в любом случае слопает всё за час, а ему много сладкого лучше не есть.

— Даже кофе нет, — Минджон тяжело вздыхает, когда не находит в нужной баночке даже одной ложки. — Тогда так.

Девушка высыпает все остатки из посудины в чашку, заливает едва закипевшей водой и, добавив туда пару кубиков давным-давно замороженного льда, о котором в семье почему-то успешно забыли, скрывается за дверью своей комнаты с одним-единственным круассаном ко всему этому.

Минджон кофе не особо жалует. Ей его, в принципе, не рекомендуют употреблять, пусть девушке частенько хочется отключиться прямо на рабочем месте. Однажды Сыльги даже приходится её будить, так как посетителей слишком много для того, чтобы она могла справиться со всеми до единого сама.

Сегодня ей нужен кофе для того, чтобы начать писать задание по литературе. Не факт, что она уложится в положенные три дня — работу и учёбу ещё никто не отменял, и совсем не круто будет, если Минджон не сможет выполнить абсолютно всё из того, что должна. Если ей нужно исправить отметку — это только её проблемы. Других дел это вообще не касается, как ни крути.

Что можно написать о её мечте? Кажется, будто Минджон хочет сказать всё, но в то же время — совсем ничего. Будто она сейчас напечатает своим мелким почерком сразу страниц эдак десять, но будто и пустой лист вполне сойдёт за ответ. О звёздах можно говорить вечно, а можно и ничего не говорить. Достаточно просто взглянуть на ночное небо для того, чтобы понять мечту маленькой девочки, которой пусть и восемнадцать не за горами, но уж точно не в психологическом плане. Ей до восемнадцати ещё ой как далеко, когда дело касается моральных ценностей. И пусть это так, Минджон данный факт не расстраивает. Вообще ни разу.

— Да чёрт, — недовольно и тихо говорит сама себе девушка, обеими руками хватаясь за голову и откидываясь на спинку стула, совершенно не представляя даже, что ей можно написать.

Сказать, что она просто любит звёзды, поэтому хочет их изучать? Крайне глупо, почти что банально. Написать, что ей интересно знать, существуют ли другие галактики, другие системы? Слишком на неё не похоже. У Минджон ведь нет толком сформированной причины, почему она так хочет узнать чуть больше обо всём. О Вселенной можно знать либо всё, либо ничего. И Минджон не знает, почему считает, что достойна узнать всё.

Спустя полчаса на идеально белом листе бумаги появляется ровным счётом одна-единственная строчка. Спустя час к ней ничего дописать не получается. И даже когда девушка просыпается среди ночи от ужасного желания закончить начатое, там всё так же красуется только одно-единственное предложение, ни замену, ни дополнение которому Минджон так и не сумела придумать.

Она может очень долго говорить о том, насколько красивым бывает небо. Может ночами сидеть на тёплом песке у моря, рассматривая тот же Орион или созвездие Возничего, пытаясь отличить и выучить их звёзды. К примеру, Минджон уже успела запомнить расположение одной из самых ярких — Капеллы на плече у этого самого Возничего. Постепенно она всё больше и больше погружается в этот невероятный необъятный мир, но ни слова о нём не может сказать так, чтобы как можно точнее можно было описать то, что чувствует.

Море и звёзды — самое лучшее на свете сочетание. Многие талантливые люди вдохновлялись этим, некоторые и вовсе, как Минджон, видели себя одной из тех малозаметных, но притягивающих взгляд знающих о них людей навсегда. В конце концов, об этой девочке действительно забыть чертовски трудно. Возможно, именно поэтому она всем кажется такой странной, будто не от мира сего. Пусть это и правда так есть.

Минджон плевать сейчас хочется на то домашнее задание, которое обязательно нужно выполнить на завтра. На часах уже поздняя ночь, она успела даже вздремнуть немного, пачки круассанов на столе давно нет (Минсо успел и проснуться, и поесть, и уснуть), а девушка пробирается тихо мимо комнаты брата, надевая кеды, пряча ключи от квартиры под коврик и бежит, бежит, бежит…

До ближайшего побережья от её дома от силы минут пятнадцать. В их районе абсолютно всегда приятно пахнет морской свежестью, поэтому Минджон так сильно любит место, где живёт. Что ещё нужно для счастья, если не вся эта романтическая, до мурашек, атмосфера, без единого намёка на романтику?

Минджон падает на песок, широко открывая глаза и снова находя на небосклоне давно знакомое созвездие Лебедя. Почему она останавливается именно на нём, девушка сама даже не догадывается. Но не сводит с того взгляда, долго-долго рассматривает и до практически раннего утра проводит время не за попытками додумать что-то к своему короткому, но много что значащему тексту.

Минджон не считает, что этого мало, но и не считает, что много. Ей кажется, что этой строчки хватит с головой для того, чтобы описать хотя бы малую часть причины выбора её профессии. Именно поэтому Минджон прямо завтра отнесёт учителю Ю работу с одним-единственным, только ей самой понятным вопросом:

Почему вы так похожи на Альбирео?