Маргарита зовёт Мастер на маскарад. Её муж занят, а приглашение пришло на двоих. Будут танцы, фонтаны шампанского и сливки осеннего московского общества. «Соглашайся. Всё равно прогорит» — добавляет Маргарита. Мастер говорит «да» одними только губами.
Заветная дата приближается в ритме дикого вальса, день через два, и вот очередным промозглым октябрьским вечером Мастер ловит себя на мысли, что она настала. В шкафу висит её единственный костюм, старый, едва ли не перешитый отцовский ещё. Что-то старое, дореволюционное, тёмное и погоревшее. Мастер выглядит в нём странно. Как будто те капли дворянской крови, что остались в ней, вдруг проявились: в выпрямленной спине, надменном взгляде из зеркала, пустых без трости пальцах. Безобразной пародией на Онегина Мастер сбегает из своего подвальчика, прячась под плащом и зонтом, чтобы успеть к Маргарите — она обещала помочь с макияжем. Серая музейная мышка не умеет превращаться из Золушки в принцессу самостоятельно.
У Мастер короткие тусклые волосы, губы сигаретного вкуса и печальные глаза. Маргарита смеётся. Она умеет колдовать: создавать волшебные облака из пудры и блеска и наводить несуществующий лоск. Немного румян, да помады на губы и в волосы — и вот перед ней уже не Мастер без роду и имени, а настоящая аристократка, заглянувшая на огонёк.
Сама Мастер, глядя в зеркало, себя не узнаёт. Кажется, Маргарита всё-таки ведьма. Ведьма в тюле из шампанского и солнечного света. Дельфос* сидит на ней идеально, платье, словно вода, перетекает из позы в позу, играя под лампами. Мастер не может отвести взгляд и падает на одно колено. Она в восхищении.
Московская знать в восхищении тоже. Дельфос они видели разве что на Айседоре Дункан, и теперь дивятся. Маргарита, лёгким движением руки подхватывая не только фужер, но и корону главной драгоценности вечера, лебедем скользит по залу. Мастер любуется, обмирая глубоко внутри. Под маской её лица не видно, но шепотки вокруг оповещают, что таинственная молчаливая фигура рядом с Королевой будоражит умы местной «аристократии».
Маргарита всё-таки ведьма, думается Мастер, когда её выводят в центр зала танцевать. Пары вокруг кружатся так легко, словно всю жизнь только это и умели, но в их псевдо-дворянские жесты слишком скованны и плохо скрыты за серпасто-молоткастыми юбками и фраками. Мещанские взгляды плюются кислотой из-под масок на дельфос Маргариты, на непонятного пола — неженственную в квадрате — Мастер, на них обеих танцующих посреди пошлого звенящего маскарада. Шёпот вокруг становится слишком явным в перестуке каблуков и шелесте платьев.
— Посмотри на них, — тихо говорит Маргарита ей на ухо, когда они заканчивают очередной тур и пьют шампанское, — сплетничают о нас. Перемывают косточки. Завтра по городу пойдёт слух, что месье военный инженер рогат, и по всем правилам молодого любовника надобно вызвать на дуэль… Но ты же не пойдёшь стреляться, верно, милая моя Мастер?
Мастер хочет сказать, что пойдёт. И на стрельбище, и в мокроступах на гульбище, и даже — особенно — под венец. Если ей позволят. Если попросят. Если…
— Поцелуешь меня при всех? — Маргарита улыбается Джокондой и прикусывает губу в хулиганской манере избалованной девчонки на первом в жизни взрослом приёме.
«Ведьма, — думает Мастер, чувствуя, как начинают гореть кончики ушей. — Настоящая ведьма».
И притягивает её ближе. Дельфос музыкой шелестит под пальцами, пока тонкой работы фужеры бьются об пол с грохотом публичного скандала. Поцелуй отдаёт улыбкой, шампанским и будущими грязными сплетнями. Пусть. Месье военный инженер рогат давным-давно, хотя об этом не знает ни одна живая душа. А мёртвая московская знать может судачить сколько угодно.
Последний тур вальса в этот вечер они танцуют под плетёным абажуром в гостиной Мастер под хриплые звуки патефона. Маргарита выглядит сошедшим с иконы языческим божеством и ловко перехватывает инициативу: словами, руками, губами со смазанной яркой помадой. Мастер горит изнутри и плавится розовым маслом под умелыми пальцами — дарит всю себя без остатка, забирай до конца, только не смей оставлять снова одну.
В голову приходит одна глупая и шальная мысль: её ведь сегодня представили ко двору. Вывели в свет и одарили новым статусом — в глазах общественности она теперь любовница Маргариты Николаевны, влиятельной жены месье военного инженера. Мастер смеётся и отвечает на очередной поцелуй с привкусом ведьминской травы.
И пусть их брачной клятвой станет завтрашний скандал. Пусть.