С самого утра суета сует заполонила спокойный ещё вчера дом. Адела хлопотала везде и всюду: тут убрать, это приготовить, здесь передвинуть.

Сёстры помогали одна матери, другая отцу, начищаещему сейчас всё своё оружие, висящее на стенах.

Никто не хотел ударить в грязь лицом перед женихом Авилы.

Всё это происходило не затрагивая саму Авилу, она лишь сидела в своей комнате и никакими уговорами её оттуда выгнать не смогли.

Сидела она там не в праздном безделье, а в думе тяжёлой. Размышляя, как сбежать сразу от двух семейств, что будут стеречь её как зеницу ока, Авила откинулась на кровать, подложив руки под голову и вздыхая.

Очертания плана уже были. Однако количество неуточнённых деталей делало его если не невозможным, то довольно маловероятным.

Отец упоминал, что Бенгт приедет на знакомство сегодня, а мы уедем в его одаль завтра. Самое удачное время для побега – сегодняшняя ночь. Да, лучше отказаться от идеи бежать уже тогда, когда мы приедем на знакомство в его дом.

Авила села на кровать, сцепив руки в замок и поставив на них подбородок. Её хвост метался по простыням, скамкивая их и сминая в складки, но кошка не замечала этого, продолжая напряжённо думать.

Однако тут меня все знают, да и расположение неудобное. На Западе – лес; на Севере – пахота; на Юге – чужие одали, за которыми уже начинаются горы. Если бежать, то только на Восток. Отец тоже это понимает. А это значит, что и искать меня будут в том направлении. Стоит ли?..

По усадьбе громом прокатился раскатистый голос Атли.

– Бенгт здесь!

Авила в очередной раз вздохнула, подошла к зеркалу, и натянув благоговейную улыбку направилась вниз по крепко сложённой дубовой лестнице, минуя длинные коридоры.

Подол парадной изумрудного цвета юбки тихо шелестел, раскачиваясь при каждом шаге, чистая светлая рубашка чуть смялась от тяжести меховой накидки, даже не смотря на то, что накидка была короткая и относительно зимних меховых шуб очень даже лёгкая.

Приветливо улыбаясь, Авила как бы невзначай поправила причёску.

Светло-пепельные пряди слегка выбились из тонкой косы, обрамлявшей голову от уха до затылка, где хвост её был заколот сверху короткой ровной и округлой слоновой костью.

Бенгт вышел вперёд, подавая Авиле руку и улыбаясь на её благосклонный кивок.

Он был крепко сложен, но не тучен; достаточно высок, но не велик при этом. Шерсть его лоснилась, будучи длинны средней и довольно густой. Пушистый тёмно серый, как и весь мех на нём хвост покоился меж ног.

– Бенгт Вестейрссон приветствует ты.

Бенгт слегка поклонился, не сводя однако глаз с Авилы. Его кольчуга брякнула при поклоне.

Авила склонилась в ответ.

– Авила Атлиссон приветствует господина Бенгта.

Бенгт протянул свою мохнатую, немного грубую, но ухоженную руку. Авила пожала её, про себя подмечая, что собственная её ладонь куда меньше и рядом с рукой будущего мужа выглядит комично и весьма контрастно.

После этого Авила провела жениха по всему одалю, рассказывая обо всём и знакомя с родственниками.

Не сказать, что она сразу возненавидела Бенгта.

Остроумный, саркастичный, опытный как воин и видимо, как мужчина тоже, он был весьма интересным собеседником и личностью в целом. Однако разница в возрасте ужасла Авилу, заставляя её инстинктивно поднимать шерсть.

Шестнадцать лет.

Конечно, с этим вполне можно было бы смириться, не будь Бенгт выбран против её воли и серьёзно настроен на продолжение своего рода. Он рассчитывал на наследника. Причём, отнюдь не в единичном экземпляре.

А такое ужасало её посильнее разницы в возрасте. Авила не планировала рожать детей и всю жизнь чахнуть в доме ради их взращивания и воспитания, особенно если учесть, что именно ей это никакой выгоды не принесёт.

Ей хотелось бы показать свою силу миру, хотелось бы сражаться за свою судьбу и самой её решать.

Таким образом, для Авилы нежелание выходить замуж было своеобразным протестом сложившемуся устою жизни, проявлением собственной воли, взвешенным решением, первым шагом к намеченной цели, но никак не прихотью.

Ведь если бы Авила согласилась на свадьбу, то в соответствии со своими принципами кривилась бы от отвращения каждый раз проходя мимо зеркала.

Закончив с обходом и вырвавшись из плена собственных размышлений, она отошла помочь матери засервировать стол и разогреть блюда. Даже отсюда ей было слышно, как радуется отец, получая из рук Бенгта выкуп за невесту.

Авила презрительно усмехнулась.

Что для отца, что для братца я лишь товар. Не иначе. Способ приумножения богатства.

Чувствуя, как в ней закипает злоба, Авила поспешила вновь натянуть приветственную улыбку. Ей надо было сдерживаться, чтобы не вызывать подозрений раньше времени. От этого зависит удачность её побега.

В конце концов, после долгих метаний в неопределённости было решено попытать счастья сегодня.

Ведь в том, что Авила вдоль и поперёк знала эти места, был не только минус – в этом же заключался и плюс.

Зная тайные места, она могла спрятаться так, что найти не смог бы никто, и это дало бы время, если бы отец надумал её искать.

План был таков.

Дождаться, пока все в доме заснут, перевоплотиться в животное и таким образом сбежать через дверь.

Окно было бы хорошим вариантом, если бы не факт того, что находится оно на втором этаже. Вероятность разбиться на смерть Авилу ничуть не радовала, поэтому от этой блестящей идеи пришлось отказаться.

Дождавшись наконец ночи, кошка тихо шелестела юбкой и мотала хвостом от нетерпения.

Проверить свою силу как шамана ей нетерпелось.

Способности Авилы позволяли ей принять обличие животного.

Пока она не могла контролировать себя в этом, потому и превращалась именно в кошку – ведь она сама была кошкой. Например, тот же ворон ей был пока не по зубам, что несказанно огорчало.

Этот приём работает как визуализация в какой-то мере, однако он реален и вполне осязаем.

Шаманы взаимодействуют с измерениями мира.

И в первый раз, когда Авила стала кошкой, создалось отдельное измерение, специально для визуализации кошки. Её тело же оставалось в прежнем измерении.

Душа Авилы перемещалась в то самое новое, специальное измерение, занимая тело кошки, а её собственное тело на время отсутствия оставалось незанятым, а значит подверженным влиянию злых духов.

Но безответственную и безрассудную в какой-то мере Авилу это не сильно-то и волновало.

Её истинное тело привязывалось к местонахождения тела кошки, и наоборот. Поэтому она могла перемещаться в пространстве, меняя свой облик, и это было очень удобно.

Ведь одновременно человек может существовать только в одном измерении, поэтому тело привязанное к незадействованному измерению на видно, не осязаемо и не существует, пока в него не вселиться чья-то душа.

Проделав все вышеперечисленные махинации, по комнате в лестнице засеменила кошка.

Она светлым пятном проскользнула мимо тяжёлой двери, тёмного коридора, и половицы слегка поскрипывали под ней.

Будто ощущая чье-то присутствие, Авила стала осторожнее, и уже на улице старалась прятаться. Здесь она слишком выделялась.

Из-за дерева вышел тёмный силуэт, медленно приближаясь.

Авила вздыбила шерсть, и бросилась бежать прочь от дома, однако внезапно перед самым её носом появилась чужая нога.

Дорогу ей преградил слуга отца.

– Превращайся, я знаю что это ты, Авила. Надо поговорить.

Покорно повинуясь воле скрипучего старческого голоса, Авила вновь вернулась в своё тело.

Этот старик был давним слугой отца, он растил Авилу, её брата и обеих сестёр. Из-за этого Атли не прогнал его даже после старения и становления бесполезным.

Отчего старик и сохранил свою преданность ему до самого конца.

– Возвращайся-ка домой. Придётся тебе смириться.

Авила подняла на хмурое лицо слуги свой полыхающий взор.

– Это вздор. Я не собираюсь мириться с подобным.

– Поэтому просто бежишь?

– А ты видишь вариант лучше?

В ответ ей была тишина.

– Однако, – спохватился было лакей, но было поздно. Авила была твёрдо уверена в своём решении с самого начала. – это бегство от проблем! Даже не смотря на все твои отговорки, это всё ещё бегство от проблем, подлый и недостойный метод! Не такой я тебя растил, не такой.

Какие забавные способы меня переубедить.

Авила вздохнула.

– А что по твоему я должна делать? Как мне с этим бороться? Я не могу ничего противопоставить брату и отцу, закон на их стороне, общественное мнение тоже. Что ещё я могу сделать?

– Видишь, ты немощна! Что ты собираешься делать дальше, как ты будешь выживать, если убежишь? Ты ведь даже сейчас не можешь ничего сделать и бежишь от проблем!

Это стало последней каплей.

Авила устало вздохнула, и подойдя к старику, начала напевать колыбельную своим певучим, спокойным и чуть хриплым от усталости голосом.

Тот мёртвым сном рухнул на землю, и кошка деликатно обхтив его запястья начала тащить его куда подальше.

Заставив Авилу вздрогнуть, из-за дерева приветливо улыбаясь показался слуга-песец Эгиль.

Тот подошёл, милостиво поднял за ноги старика и оттащил его за дерево вместе с Авилой.

После чего он приблизился к ней и склонился в поклоне, довольно удивляя этим Авилу.

– Благодарю ты.

– Рад служить ты.

Кланяясь, Эгиль всё же не сводил с Авилы своих хитрых и коварных глаз.

Однако та была слишком благодарна ему и слишком умна, чтобы вслух обратить своё внимание на подобную малозначительную деталь.

– Я хотел бы пойти с тобой. Тебе ведь нужен сопровождающий в путешествии?

Авила удивлялась всё больше, но огромной силой воли не показывала ни одной эмоции на спокойном, ровном и в какой-то мере безмятежно-меланхоличном лице.

– Хорошо, ты теперь мой соучастник. Потому пойдёшь со мной в любом случае.

Эгиль снова откланялся.

Авила наказала ему собрать все свои деньги, и взять так же её деньги, завернув их предварительно в свёрток, после чего дойти до деревни, где его будет поджидать Авила.

Пока Эгиль отсутствовал, кошка брела вперёд в полудрёме, думая, что же теперь будет с её жизнью.

Плывя в этом тёмном мареве ночи, лишь слегка освещённым ласковым свечением тусклой луны, чуть пробивающимся сквозь облака, просвечивающие темноты небосвода, она совершенно перестала думать, и лишь вдыхала прохладный свежий воздух.

Дойдя в итоге до деревни и облокотившись на стену захудалого трактира, Авила рассматривала сей замечательный пейзаж за неимением другого занятия.

Здесь уже земля каменная была домами утыкана, будто грибами лес после дождя. Крыши их скособоченные выглядели обветшалыми сверх меры, кривые брёвна в стенах налётом влажным снизу покрылись да мхом поросли, а убогие вывески на сомнительных заведениях тихо поскрипывали-постанывали от ветра незаметного.

Дождавшись Эгиля наконец, Авила с его сопровождением в путь пустилась.

Много борозд исходили их ноги, много видов их глаза наблюдали, много продвинулись от отчего дома дочь и слуга.

Когда облака стали плыть резвее, прытче, когда забрезжило рассветное солнце, а небосвод перестал огромным быть, готовы были они от усталости свалиться, а потому остановились в трактире, решив передвигаться ночью.