В полдень на одинокую станцию обеденным поездом приехал гость. В костюме тройке с дорожной сумкой, за место какого-нибудь старомодного чемоданчика. Он все узнавал дорогу у местных и страшно путался в трех улицах села.

Ацуши шёл вниз по улице домой, свободный от дел в клубе. Не его очередь дежурить, и мама обещала приготовить рис с чаем на ужин. Скорее домой и скорее закончить с домашними заданиями.

Небо заволокло серыми облаками, солнце не выглядывало уже давно, но несмотря на это было все ещё тепло. Вся листва в деревне окрасилась желтизной, и цвета на контрасте с грустным небом выглядели ещё ярче.

Шлепая в кроссовках, он все обходил стороной лужи на разбившемся асфальте тротуара. На улице было необычной тихо, лишь глухое постукивание дождя по зонту.

«Интересно, что делает Дазай-сан?», — подумал он, вспоминая неловкую сцену в воскресенье с пьяным Дазаем. Добрался ли он домой без происшествий? Ни сделал ли чего с собой? Новостей от него больно немного было за эту неделю. Он даже у Соры спрашивал, относил ли тот ему почту. Правда, школьник ответил, что не ходил. Занесет на следующей неделе. А Чуя все шутил:

— Нянькой ему нанялся, что ли?

Нет, просто жалко было его. Свойственной Накаджиме доброте душевной ему хотелось помочь молодому писателю. Скрасить одинокие дни. А то выходит он будто наказал себе сидеть принцессой в одинокой башне без принца.

— Молодой человек, — перед ним возник темноволосый мужчина в круглых очках, что запотели, в сером костюме тройке. Весь промокший от дождя. — Помогите, прошу.

— Конечно, — Ацуши подставил под мужчину свой зонт, пусть тот и был выше его на голову.

— Благодарю. Вот, мои друзья нарисовали мне карту, как добраться до нашего общего друга. Но, черт бы побрал, этого криворукого, что рисовал схему, ничего непонятно, — он показал промокший лист бумаги. И, действительно, схематичное изображение на нем было крайне сомнительного качества.

— А куда вам надо? — улыбнулся Ацуши.

— Как сказал мой друг, дом моего знакомого находится прямо на окраине, — он ткнул в квадрат. — Недалеко от средней школы.

— О, так вы на верном пути. Надо просто подняться наверх и будет средняя школа, — кивнул Накаджима. Он немного присмотрелся к потерянному лицу, как мужчина снял очки. Желтые глаза бегали по листочку. Оно казалось ему знакомым, только, где Ацуши его видел.

— Слава богу, господи. А Дазай Осаму где, тогда? — сложил он страницу.

— Так, вы к Дазай-сану? — как-то обрадовался юноша.

— К нему самому, — гость сам засиял от такой удачной встречи.

— Тогда вам нужно идти прямо по дороге, никуда не сворачивать. После школы асфальт заканчивается и там просто тропинка в глубь леса. Домик уже вы увидите сами.

— Премного благодарен. А вам говорили, что у вас красивые глаза, похожи на закат? — Ацуши немного оцепенел от неожиданного комплимента, покраснев. Однако поблагодарить мужчину он не успел, убежал скорее к Дазаю.

Постояв с минуту, Накаджима наконец-то узнал человека.

— Это что? Был Казуо Дан?! — осознал Ацуши.

***

С месяц жизни в Симукаппу. Из большего дела по дому Дазай сходил в село, в местный небольшой хозяйственный магазин. Купил необходимую утварь для садоводства. На выходе же оттуда он встретил ещё и старушку, что торговала саженцами цветов.

— А часто здесь бываете? — спросил он тогда.

— По понедельникам и пятницам, господин, — мило улыбнулась ему старушка.

— А олеандры и лилии продаёте? — продолжал интересоваться юноша. Погрузившись в тему садоводства, он попросил прислать Оду какое-нибудь пособие по уходу за растениями, какие лучше сажать в умеренно-мусонном климате. Конечно, он мог воспользоваться интернетом. Но сеть дай бог ловила раз в неделю для коротких звонков друзьям.

— Есть. Лилии, правда, луковицами, — все продолжала улыбаться женщина.

— Ясно, приду к вам на следующей неделе, — попрощался он с ней.

Все выходные ушли на прополку, выдирание не вписывающихся в его идеальный сад растений. Он возился в саду, когда к дому подъехала неизвестная чёрная машина. Совсем неожиданно, хотел сказал Дазай. Воткнув лопату в землю, Осаму вышел встречать незваных гостей. Из внедорожника вышел Ода, радостно махая рукой.

— Одасаку, — спешно отворил калитку Дазай, что та чуть не слетела с петель. Да и какая разница, скорее обнять друзей. — Долго же я вас ждал.

Он уже приметил Анго за рулём авто. Только не ехали же они к нему из Токио на нем к нему. Долго, Анго бы точно не высидел.

— Дазай-кун занимается садом. Кто бы сказал, не поверил бы уж точно, — прокомментировал Сакуготи занятие юноши.

— Я бы не поверил, что ты приехал, Анго-кун. Неужели Одасаку-кун что-то тебе обещал? — вылез из объятий он. В руках Оды хорошо, но и про второго «родителя» забывать не стоит, пусть тот и не особо тактилен.

— Рад, что ты все ещё жив, — приобнял его Анго, при этом стараясь особо не касаться новоиспеченного садовника.

— Взаимно, полагаю. Откуда машина? — поинтересовался Дазай, который уже переключил все свое внимание на неё, то щупая, то разглядывая мелкие царапины на бампере.

— Арендовали в Титосэ.

— А меня привезли сюда на поезде в 9,5 часов поездки, — надулся в своей шутовской манере Осаму.

— Все вопросы к Оде, он решил устроить ребёнку приключение, — поправил очки Анго.

— Это я-то ребёнок? — паясничал юноша.

— Да, потому что прошёл месяц. А ты в саду работаешь в том, в чем приехал, — хотел было потрепать за волосы его Ода, но Дазай не дался, сразу увернулся скользкой змей.

— У меня не особо много выбора, знаешь ли, — показал язык Дазай. И вновь вёл себя ребёнком, но ему казалось, что можно. Друзья поймут, они и понимали, подакивали ребячеству подростка. Пусть так, лишь бы в петлю не лезь.

Дазай пригласил их в дом, к которому он так и не притронулся с переезда. Все ждал Оду и Анго, обещали же все-таки. На улице стояла жара, однако из-за леса вокруг дому чуть повезло находиться практически весь день, кроме обеда, в тенечке многолетних шикоролиственных деревьев. В саду благоухали разросшаяся чайная роза, придя в безобразный вид. Над ней жужжал рой пчёл, опыляя её.

Гостей Осаму расположил на веранде, ибо дома было уж совсем душно, а здесь хотя бы повывал порой тёплый ветерок. Вынес им чай на деревянном подносе, нашёл в шкафах дома, а чашки пришлось купить самому в все том же хозяйственном. Готовился тщательно к приезду друзей, если такое слово применимо к частому и непоборимому разгильдяйству юноши.

— Вкус у тебя, Ода-кун, все же есть, — гости сменили свои деловитые городские костюмы на менее приметную одежду, которую и испортить не жалко. Каждый привёз что-то свое: Анго запятнанную футболку и комбинезон, а Ода затертую спортивку.

— Ты ещё сомневался? — вскинул бровь Ода, глядя на друга.

— Глядя на твой внешний вид, приходилось, — отпил чаю Сакуготи. Дазай засмеялся, остановившись вскапывать грядки перед домом.

— Чего смешного, балбес?

— Анго-кун, прав. Есть что-то такое в твоем повседневном образе, — продолжил свое дело Осаму.

— Нашлись мне законодатели моды, — хмыкнул Ода. — Приготовлю на ужин карри.

— Нет, не надо. Прошу. Никаких пыток над моим языком и желудком, — бросил демонстративно лопату юноша. Анго же идея явно пришлась по нраву, и он радостно закивал то ли предложению, то ли констатации фактов. — Ужас, родители вкусовые извращенцы. Что ж, делать?!

— Не выпендриваться и есть, что дают, — пожал плечами Ода.

Наступило молчание. Дазай раскопал планируемый участок для лилий и присел на веранду, однако сразу же откинулся на чуть горячие доски энгавы. Он отстегнул рубашку на три пуговицы, чтобы дышалось лучше. Была мысль даже сняться чертовы бинты, однако Осаму поежился от неё и сразу почувствовал себя голым. Один раз он уже щеголял так перед друзьями, точнее перед Одой. Но при нем можно.

— Как дела обстоят с издательством? Кто-нибудь ещё присоединился? — спросил, повернув голову в их сторону, Дазай.

— Дан, — Анго посмотрел на Дазая. — Тираж очень маленький только будет, три тысячи книг.

— И гонорары тоже, — раздосадовался Осаму. — Ну, ладно.

— В любом случае, уже неплохо, — взбодрился Ода. И чего только он такой оптимистичный по жизни? Иногда аж бесило Осаму его эта черта. — Кстати, Дан дуется на тебя из-за чего-то?

— Ты ему долг не отдал какой? — присоединился Сакуготи. Глаза Дазая забегали по потолку, а сердце забилось чаще. Им не нужно знать про тот их карточный долг. Это ладно, но он как последний трус сбежал от друга сюда. Но Осаму не специально забыл об этой мелочи, само вылетело из головы в этом блаженном деревенском раю.

— На долго тут? — скорее сменил тему Дазай. Обязательно надо будет написать Казуо, и обговорить о долге.

— Через день уедем, — ответил Анго.

— Балдеж, — Осаму поднялся. — Слушайте, раз у вас в расположении машина. Съездим в Титосэ за материалами?

— Собственно, для этого мы её и взяли.

Два дня пролетели как один. За эти дни они отремонтировали наиболее шаткие части дома, не без травм. Одна из балок над верандой обломилась и упала на ногу не успевшего отскочить Анго. Благо без переломов, однако на его место пришлось встать Дазаю.

— Ровнее держи, — чуть ли не ругался Ода. Руки очень быстро затекали под тяжестью дерева. А Дазай и так не был особенно крепкого телосложения. Увернуться легко, побить кого-то, пожалуй, нет. Даже во время пьяных разборок все диву давались, когда и как уходил не менее пьяный Осаму. Так, один оппонент после второго побега пришёл к нему уже в общежитие, за долгом. Сделал вид, что спит, а лежачих не бьют.

Анго же был занят более простыми делами. Где покрасить, где убрать. Старательно, чтобы не напрягал ногу. За этим тщательно следил Ода. Поднимешь чего тяжелого? Бан и в дом. Возможно, Дазай многого не знал об их отношениях, и не ему лезть в их аспекты. Дружат, пусть и порой, кажется, слишком близко. А может он и не хотел знать. Того глядишь шутка перестанет быть шуткой.

Крупные дела в саду отложились до отъезда друзей. Однако в Титосэ он смог прикупить разных семян и саженцев, последние они посадили с приездом.

Несмотря на угрозы со стороны Оды, ужин в итоге готовил Анго. С вечера по дому разнесся аромат специй и некого бульона. Ода и Анго были любителями разной кухни, и, если Дазай кое-как да что-то мог приготовить, то друзья были домашними шеф-поварами. И нередко им приходилось откармливать Осаму, после недель голодания или плохо питания. Да когда там было есть, если он то и дело только пил.

Вечером, приняв легкий душ, Ода и Осаму перенесли обеденный стол в большую комнату, открыли все окна и ширмы в сад. Пока Дазай листал книгу по садоводству и примерял накинутый недавно ландшафтный план, если можно так назвать быстрые каракули на листке с черновиком, Сакуноске и Анго разложили ужин по тарелкам.

— Вашему вниманию представляю Анго-набэАнко созвучно с Анго, — воспел свою стряпню Сакуготи.

— Это ты сам его в фирменные блюда записал? — невозмутимое лицо сделал Ода. — Это же Анко-набэ.

— Нет, Анго-набэ, — упорствовал Сакуготи, поправляя очки.

— А разница? Я и так голоден. Съем сейчас, что угодно, — хотел было прервать «семейную перепалку» Дазай.

— В этот раз я был особенно внимателен к бульону, решив отбросить стереотипы. Я задумался о том, какой же бульон максимально раскроет вкус мяса анко, — увлеченно рассказывал Анго, о своей готовке. — Хоккайдо отличное место, чтобы заняться этим. Ради бульона я вступил в схватку медведем за комбу.

— Анго-кун, тебя совсем на солнце припекло сегодня? — Ода был невозмутим, а Дазай слушал сказки с напущенным ребячеством. Конечно, ничего из этого не было правдой. Но когда Анго отвлекался от будничной рутины, он был забавен. Осаму готов был играть для него сколько влезет. Лишь бы отдыхал и веселился иногда.

— Да неужели? — сделался удивленным Осаму.

— И ты туда? Как можно в это поверить? Абсолютная ложь, зачем вообще медведям комбу, они его даже не едят! — сидел, скрестив руки, Ода.

— Нет, не так, пока я готовил кацуобуси, на меня напал тигр и чуть не стащил его.

— Тут так опасно, хорошо, что Анго-кун в порядке, — Дазай посмотрел на ногу Анго. — Ну, почти.

— Не потакай ему, Дазай. Разойдется, кто его успокаивать будет, — Ода был все не пробиваем. — Ешьте лучше, остынет.

— И после стольких злоключений… Модифицированный анго-набэ в виде анко-дзосуи готов! — продолжал Сакуготи, будто дразня специально Оду. Тот же, уставший от рабочего дня, в поддавки играть особо не желал.

— Ох, еще и дзосуи. Анго-кун, скажи. Почему в твоем фирменном «анго-набэ» нет мяса? — ковырялся в тарелке Ода.

— Ну, если хорошенько перебрать, тот тут есть даже небольшие куски мяса, — отметил Дазай, отправляя порцию в рот.

— Ну… Признаюсь! Бульон был таким вкусным, что я съел почти весь, пока готовилдиалог был адаптирован из Bungo and Alchemist, — пожал плечами Сакуготи, Дазая плюнул со смеху.

— В следующий раз готовлю я, ужас какой, — тяжело выдохнул Ода.

— Никакого карри в этом доме! — заявил Дазай.

На второй день Осаму с Одой подлатали забор, заменили калитку. Пока же ребята обедали, Дазай раскопал землю вдоль ограды, чтобы посадить олеандры. Размышления о небольшой размерности новообретенной жизни сами лезли в голову. Ему нравилось то, что происходило вокруг. Суета Оды и Анго, то как первый ругает второго из-за непослушания. До чего смешные. Ничего не понимают.

— Дазай Осаму? — обратился к нему писклявый и дрожащий голос. За калиткой стоял мальчишка лет пятнадцати в школьной форме.

— Ага, — кивнул юноша.

— Ваша почта, — мальчик протянул письма дрожащей рукой. Быстро поклонился и столь же стремительно его покинул.

Дазай отложил лопату, вытер об себя грязные руки и принялся изучать письма. Одно было из муниципалитета, другие два от Дана и Ибусэ отдельно. Осаму сложил письма в задний карман, загнув их как попало. Он посмотрит их потом, а пока настроение портить не стоит.

— Чего ругаетесь? — вмешался наконец Дазай в обеденную перепалку. Все ширмы-фусуми в самой большой из комнат были открыты в сад. Он сел за нетронутую порцию мисо-супа.

— Да, так, — опешил Ода, немного остыв.

— Ничего важного, — осел Анго.

— Спорили, где свадьбу организовать? — усмехнулся Дазай, скорее заткнув себя едой, чтобы не получить от Анго и Оды одновременно. От двойного подзатыльника откачивать его придётся ещё долго.

— Кушай лучше. Ишь, вздумал работать, пока остальные трапезничают, — лишь ответил Сакуготи.

Вечером жара спала. Дела закончились. Ванная комната не остывала после горячих купании по очереди. Дазаю же перепало понежиться в ней уже ближе к полночи. Увидав валявшегося без сил Осаму, Анго приготовил ему специально ванну. А со стороны Оды были предприняты попытки затащить юношу туда.

— Я сам, — вырывался из рук Осаму.

— Сам так сам, — отпустил того Ода, из-за чего Дазай носом въехал в пол. Потирая его, он ушёл за чистой одеждой, кроме юкаты ничего другого в доме не нашлось. В общем-то, Анго с Одой тоже щеголяли в местных народных одеяниях. А что Дазай был хуже их?!

Новая марля хрустела на коже, в кимоно было посвободнее, чем в брюках. Дазай шёл по веранде, обтирая полотенцем мокрые волосы.

На небосводе сверкали осыпанные кем-то звезды, ярко-ярко, не так как в Йокогаме. Стрекотали цикады, пищали комары. Рядом с саженцами олеандра меркали светлячки. Дазай совсем потерял друзей в крохотном доме. Ни в одной из комнат их не было, значит где-то в саду.

Ода с Анго стояли поодаль, около постриженных чайных роз, курили одну несчастную сигарету на двоих. То ли чтобы надоедливый Дазай не лезь, то ли атмосфера очень там уже располагала к интимной обстановке. Молчали, никто так и не проронили ни слова за те несколько минут, которые тихо наблюдал Осаму. И, вправду, смешные, усмехнувшись тому, как держались за руки друзья.

— За Декадентов, — поднял Дазай саке, которые ему подарил Ибусэ. Зная о приезде, друзей он бережно хранил «драгоценную» бутылку нихонсю.

— За бурахаи, — подняли свои чашки Анго с Одой.

***

Не хотелось вставать совсем. Тяжело. Тело налилось свинцом, так еще и бешено колотилось. Нет, в спальне не было холодно, наоборот немного жарковато, из-за разницы между температурой дома и на улице. Юката была распахнута, пояс лежал где-то в ногах. Не удосужился даже снять его вчера ночью. Бинты спутались и расслабились, свободно лежа на худом теле.

— Давай вставай, Осаму, — громко он сказал сам себе, пытаясь повторить голос Оды. Не помогало. Ну, и черт с ним. Полежит ещё час, полтора, весь день. От голода все же придётся стать, чтобы дойти до холодильника.

В разглядывании потолка и головной боли от похмелья проходила уже ведь неделя. Он ужасно жалел, что купил то деревенское сакэ на фестивале, но стоит выпить, как печаль и сожаления растворялись в прозрачной жидкости.

Ему было до жути одиноко и скучно, писать совсем не получалось. Читал книжки, но ни одна не запомнилась. А чужая рука на его запястьи позорно и стыдливо лезла в голову. Осаму бился о стол, бил себя книгами, чтобы выгнать ужасные мысли из этой больной головы.

О нем беспокоились? Как же тошно становилось от этой мысли. Нельзя, не нужно. Уже достаточно. Он обещал себе, не беспокоить других своим существованием, уехал в глушь, чтобы его не нашли в толпе города. И все же мальчик был очень мил и добр.

Ближе уже к вечеру кто-то настойчиво стучался ему в дверь. И кого только могло занести в такую глушь, ещё и в такую погоду. Ритм отбивали минуты пять, пока Дазай не соизволил открыть гость.

На пороге стоял весь мокрый, дрожащий Дан. Дазай моргнул дважды, потер глаза. Не верил. Докатился, теперь от пьяни и друзья начали чудиться.

— Ты меня уже впустишь, нет? — недовольно подал голос Дан.

— Ты настоящий, что ли? — пропустил он друга.

— От алкоголя и одиночества кукуха уже поехала, Дазай-кун? — Казуо разулся. Осаму ткнул его в плечо, чтобы убедиться, что тот не призрак. — Похоже, что да.

— Дан, — уже осознал происходящее писатель и накинулся мокрого друга.

— Ну, куда ты. Простудишься же, — выставил руки Дан.

— Ай, выздоровлю потом ещё, — махнул рукой Осаму, ластясь к Дану. От мокрых холодных объятий того пробило, что начал немного подрагивать. — Холодный.

— Балбес, — потрепал за волосы его Дан.

Сменив свою костюм на кимоно, которое ему предоставил Дазай, Дан уселся за обеденный столом. К сожалению, и стыду Осаму больше рыбных консерв и саке он не мог предложить. И чем только писатель думал, когда мечтал об ужине.

Он выложил их на миску и щедро полил «Адзиномото»Заправка с глутаматом натрия.

— Опять не густо. Не меняешься, Дазай-кун, — грустно вздохнул Дан.

— Пить будешь? — спросил с усмешкой Дазай. Он, впрочем, не спрашивал, уже налил в чарку сакэ, которое все не кончалось.

— Ну, за встречу, — поднял чарку Дан, Дазай ответил подобным же жестом. — Чем занимаешься тут? Видел сад. Ода говорил, что ты садоводством увлекся.

— Есть немного, чем ещё тут заниматься. Скоро можно будет делать целый огород, и овощи выращивать, — усмехнулся Осаму, наблюдая, как голодно уплетал консервы Казуо. И как-то даже стыдно стало, что он не мог угостить друга, чем по насыщеннее.

— Дазай-кун и фермер. Жуть же какая.

— Надо поддерживать образ местного чудака, знаешь, — надулся Дазай. — Тут я между прочим не последняя шишка в портовой мафии Йокогамы.

Казуо залился смехом, чуть не поперхнувшись едой. Он все не мог остановить свой смех. Хохотал ещё с минуты, запивая саке, которое то и дело подливал Дазай. Напоить решил что ли его?!

— Боги, насмешил. Правда?

— Правда-правда, — закивал Дазай, наливая и себе. Не отойдя от вчерашнего и вновь по-новой. Плохая и ужасная неделя. Когда только солнце выйдет?

— Такая большая шишка, а долг вернуть не может, — вскинул бровь Казуо.

— Ты же сказал, что простил его, — протестовал Осаму. Четыре года прошло, а все помнит.

— Не дуйся, пошутил же, — закинул очередную чарку он. — Дом у тебя у черта на куличках.

— В этом и суть, — пожал плечами Дазай. — А как ты сюда дошёл-то?

— Да, местный мальчуган подсказал. Как сказал, что иду к тебе, прям так обрадовался. Глаза засияли, — разложился на столе изрядно пьяный Дан. — Знаешь его? Глаза цвета заката, а волосы окраса белого тигра.

Дазай выпрямился и немного поник. Ацуши. Мальчишка все же беспокоился за него? До чего мило. И надо же было именно его Дану встретить. Он оцепенел, не зная, что ответить даже. Осаму и в письмах никому не писал о юном госте. А скажешь этому: разболтает Анго с Одой. Они позвонят, напишут, узнают. Нельзя, его маленькая тайна.

— Да, куда мне. Я в село-то не спускаюсь, — глупо улыбнулся Дазай.

— Знаешь, Дазай-кун. Я от всего сердца тебе желаю счастья. Кто бы что не говорил, ты гений, — покраснел Дан. — Продолжай писать. Я хочу, чтобы ты писал ещё больше.

Осаму застыл. Похвала так лестна и болезненна для него. Немного помолчав, он улыбнулся, выпалив:

— Я напишуКазуо Дан «Повесть о Дазаи Осаму».