Ацуши тихонько прошёл в сад господина Дазая. К его удивлению, он был уже полностью прибран: цветы состирженным, листва лежала под кустами и саженцами, укрывая их одеялом к предстоящей зиме. Писатель занимался на этой неделе садом. Немного внушало доверия, что последний живой.

На той неделе он встретил Казуо Дана, который искал дом Дазая. Уехал ли он уже? Не описать словами радость от встречи с таким человеком, писателем-романистом. Пусть он не был в кругу самых популярных писателей, тем не менее стоял в декадентской школе. Убеждений их Ацуши не разделял, однако их литература имела что-то чувственное. Накаджима всем уши прожужжал про эту встречу.

— Брехня, — рассасывал леденец Чуя.

— Ну, да, почему? — был готов взвыть Накаджима. Никто ему не верил про писателя, а про просто приезжего гостя тем более.

— Мало ли туристов здесь, особенно в сезон момиджи-гари, — присоединился к Чуи Акутагава, сидящий в углу клуба.

— От тебя вообще не ожидал, Акутагава-кун, — обижено произнес Ацуши, учитывая отсутствие какого-либо интереса у Рюноске к межличностным отношениям в клубе.

— Нет тела, нет дела. Прости, Ацуши-кун, — добавил Рюноске.

Он шел к дверям в восточной части дома. Дом признаков жизни не подавал, и в лесу было как-то пугающе тихо, несмотря на то, что в селе была чуть ли не метель. Он хотел было постучать, как почувствовал запах красного мисо-супа на пороге. Собравшись с духом, он постучал:

— О, мой спаситель, — дверь открыл совсем не тот человек кого ожидал Ацуши. Казуо Дан? Все ещё не уехал?

— Казуо-сама? — растерялся Накаджима, окончательно оцепенел, поняв, что господин не назывался ему в тот день.

— О, так ты знаешь мое имя. Как приятно, — улыбнулся мужчина, прикрыв глаза, слово ленивый кот под лучами солнца.

— А, простите, — спешно поклонился школьник.

— Ты к Дазаю?

— Да, хотел проведать его. Узнать все ли с ним хорошо? — не скромно признался Ацуши.

— Ты проходи, чего встал в дверях-то, — Дан вернулся к плите, окна в кухне вспотели от жары, бурлящих кастрюль. На столешнице лежали разные нарезки.

Ацуши в своей застенчивой манере вошёл в дом осторожно, будто того глядишь от одного чиха тот развалиться. Он разулся и скорее снял куртку, успев немного вспотеть находясь в жилом помещении. Накаджима совершенно не знал, куда себя деть. Бывая пару раз в гостях у Дазая, на кухне он был единожды и то, та покрылась пылью, будто никто и не пользовался ею.

— Чай будешь? — любезничал Казуо. Ацуши лишь кивнул, присев за пустой стол. Дан разлил по чашкам зелёный чай, достал откуда-то пиалу с конфетами. Все же почему они есть в этом доме?

— Дазай особо сладости не ест, видимо, для гостей покупает, — ответил на мысленный вопрос школьника Дан. — А гостей у него нет. Возможно, конфеты очень старые.

— Вроде свежие, — зачем-то ответил Ацуши, защищая честь хозяина дома. Дан лишь засмеялся:

— Не поверишь. Он сказал, что не знает никакого школьника с глазами заката, — он стукнул себя легонько за лоб. — Прости, как тебя вообще зовут? Забылся совсем.

— Накаджима Ацуши, — кивнул он. Ацуши поник, опустив взгляд на конфеты. Почему же он сказал Казуо, что они не знакомы? Они не были друзьями, правда. Но как-то обидно, что Накаджима уж совсем пустое место для писателя.

— Не грусти. Дазай странный, его иногда и не поймёшь, — Дан сел напротив. — Наверное, подумал, что я всем разболтаю, что у него появился новый друг. Ох, Ода и Анго точно будут рады, что этот асоциальный ребёнок с кем-то, кроме почтальона общается.

— Да, нет. Мы и не друзья вовсе, поэтому все в порядке, — отпил немного Ацуши. — А где он вообще?

— А, он-то? В ванной нежиться. Любит, когда ему другие ванну набирают, потому что сам лениться. Вот, и я решил перед отъездом проследить, чтобы он нормально помылся, — улыбнулся вновь Дан. Улыбка романиста была нежной и яркой, вызывала лишь расположенность к беседе.

— Тогда я, пожалуй, пойду, как допью чай. Не буду вам мешать, — взял конфету в яркой обертке Ацуши.

— К чему спешка? Оставайся на обед. Не хочу хвастаться, но я знаешь ли отменно готовлю.

— Мне неловко приносить вам неудобство, — весь сжался на своем месте Накаджима.

— Неудобство — это когда ты друга откачиваешь после снотворного. А остаться на обед благодарный жест от гостя, — Дан вернулся к столешнице. Он достал из холодильника грибы намэко. Изящно орудуя ножом, Казуо накрошил их в суп.

— Что? — чуть не уронил чашку Ацуши.

— Не бери в голову, — махнул он ножом. — Кстати, Дазай крабов любит. И… я совсем забыл об этом, и поэтому ничего с крабами не готовил. Ладно, в следующий раз.

Ацуши промолчал. Он обязательно отметит это где-нибудь в дневнике. Радовало, что помимо алкоголя он любил ещё что-то более питательные. Пока Казуо возился над обедом, Накаджима разглядывал небольшую кухню в коричневых тонах. Шкафы, плита, раковина, небольшой столик с красными дзабутонами. На стенах висели акварельные пейзажи и какие-то фотографии с толпой людей.

— Ацуши-куна интересует что-то о Дазай-сане, — лукаво улыбнулся Дан.

— Обсуждать человека за его спиной некрасиво, — покраснел Ацуши. Хотел, конечно. Но вместе с тем это было бы неуважительно по отношению к писателю.

— Тогда я сам, — потирая руки, Дан присел на пятки. — Если он тебе говорил о пассия, ложь. Любит правда хвастаться этим, но полный ноль в таких вопросах. Ужасен в быту на грани бытовой инвалидности. Более менее, чему-то научился за эти 4 года. Любит персиковый цвет и декорирование. Был бы ты у него в комнате.

— Казуо-сама, — весь раскраснелся Ацуши. Не это он явно хотел слушать, словно пришёл не знакомого проведать, а на какие-то смотрины.

— Да, ладно. Это ж, самое безобидное, — усмехнулся Казуо.

— Я дальше слушать не хочу, — закрыл уши Ацуши, а Дан все ярко улыбался то ли умиляясь застенчивости парня, то ли смеясь над ней.

— Дан, я тут… — на кухню вышел сам хозяин дома, потирая мокрые после ванной волосы. Юката висела свободно, оголяя грудь. Взгляд Ацуши упал на изящные ключицы, шею. Отчего школьник побагровел окончательно. Но вместе с тем глаза уловили белесые следы от шрамов на открытых участках кожи, совсем бледная линия окольцевала шею. Смущение переросло в ужас.

И, видимо, увидев этот обречённый и испуганный взгляд, Дазай скорее накрылся полотенцем и опустил тёмные брови. Карие глаза потеряли недавнюю живость, а лицо побледнело. Он скорее вышел прочь из кухню.

— Принеси бинты, — прозвучало из глубин дома.

— Я сейчас, — все так же обыденно произнёс Дан. Порывшись в шкафах, он достал коробку с мотками марли и покинул Ацуши.

Накаджима хотел сбежать. Ему стало ужасно стыдно, от всего. Он должно быть обидел Дазая своей реакцией на многочисленные шрамы, на полосы самоуничтожения, попытки самоубийства. И некрасиво уходит, не поблагодарив Казуо за предложенный чай.

Он хотел знать ответ? Пожалуйста, узнал. Только не был Ацуши готов к этому, пока. Теперь же у него неприятно тянуло в животе, хотелось вновь тошнить. И сердце так безумно стучало в груди, будто увидел живой труп.

— Вот, и давай гостить друзьям у себя, — зашёл на кухню Дазай в черной рубашке в белые полосы и брюках. Ацуши ещё не видел Дазая в привычной всем одежде.

— Ну, не на улице же мне его морозить надо было, — пожал плечами Дан следом за Осаму. Ацуши, как только хозяева вошли, опустил глаза, мельком взглянув на них. — Ты чего поник, Ацуши-кун?

— Я… Простите, мне надо идти, — он поднял голову в сторону мужчин, и заметил, как опечалились глаза Осаму. И вот опять он оплошал. Должно же было быть наоборот.

— Валяй, — немного резко ответил писатель, за что получил подзатыльник от Дана. Ацуши подскочил на месте от глухого звука. — Это традиция какая избивать меня?

— Тебя бить полезно, Дазай. Смотри, мальчишка извелся совсем, а ты его гонишь, балбес, — Дан звучал грозно и серьёзно. — Садись кушать. Ацуши-кун, оставайся. Не слушай его. Его язык враг ему.

— Извини, Ацуши-кун. Действительно, оставайся. Дан вкусно готовит, — вздохнул Дазай, сев по правую руку от Ацуши.

— Ну, вот. Другое дело, — Дан накладывал им по порции. И, разложив яства на стол, он вновь занес руку по затылку Дазая.

— За что?! — чесал голову писатель.

— За то, что соврал на той неделе. Прекращай уже, — наконец-то сел Дан и улыбнулся Ацуши. Ему было совсем неловко сидеть за столом с Дазаем и Казуо после случившегося. Он молчал, словно съел язык вместе с мисо Дана. Впрочем, молчали все, не находя слов.

— Не хочешь взять интервью у Казуо-куна, пока он тут. Думаю, твоему клубу такой материал зайдет, — прервал тишину Дазай, будто и не было ничего.

Ацуши посмотрел на него тупо. Вроде все тот же господин Дазай. Все с такими же пустыми глазами. Однако он не совсем улыбался. Лишь бы улыбнулся, и боль в животе Накаджимы прошла, улеглась. Будто действительно не было голых шрамов, испуганных взглядов.

Улыбнулся.

И правда боль стянулась, на душе стало легче. Но навязчивый стыд отголоском бился в груди, ругал его за столь неконтролируемую реакцию.

— Что за клуб такой? — поинтересовался Дан, сверкнув очками.

— Литературный. Друзья мне не поверили, что я встретил Казуо-сама, — признался Ацуши.

— Что? Серьёзно?! Ужас какой, — оживился писатель. — А, ну доставай свой телефон. Исправим.

И Ацуши достал телефон, совсем не понимая к чему это все. Из рук его тут же вырвал Дазай, под недовольные взгляды Дана.

— Так, смотрите сюда и улыбайтесь, — он отсел чуть дальше. Ацуши неловко показал жест мир, и Дан повторил за ним. — Сыр. Вот, минимум 3 фотографии.

— А вы?

— Я не хочу, — отдал смартфон обратно Осаму. — А теперь последний обед Дана.

— Вы уже уезжаете?

— Да, я и так тут полторы недели пробыл, — пожал плечами Дан.

— Как жаль, — прокомментировал Ацуши.

— Всё хорошее когда-то кончается, Ацуши-кун. Он уедет, другой приедет, — ответил Дазай. — Странное у меня предчувствие, что так и недалеко до визита Ода и Анго.

— Так, конечно. Они как узнают, что у тебя друг появился. На следующий же день приедут.

— Ни слова им.

— Конечно, — закивал Дан.

— Но ты все равно им расскажешь.

— Конечно, — продолжала поддакивать Казуо. А Дазай тяжело вздохнул. Конечно же, Ацуши не понимал, к чему это все. И о ком шла речь. Чего страшного в том, что и другие друзья к нему приедут? Главное, чтобы господин Дазай улыбался.

Он шёл позади друзей. Они зачем-то потащили его с собой на проводы Дана. Тот уже был в своем костюме тройке, в котором приехал в Симукаппу. Дазай же, кажется, в первые вышел в брюках и рубашке в село. У него не нашлось пальто, зато было льняное хаори и шарф.

Ацуши молчал, разглядывая ставшие уже родными пейзажи Симукаппу. Красные листья кленов горели среди низких домов, на улицах было совсем чуть-чуть людей. К нему пару раз обращались с каким-то вопросами, после же возвращались к вопросам литературы.

— Ну, не поминай меня лихом, Дазай-кун, — они стояли на платформе. Дан обнял своего друга, который, кажется, совсем не хотел его отпускать. Ацуши казалось, что Осаму боялся тактильности. — Держи. Мой адрес в Токио, напиши мне, чтобы я выслал вашему клубу несколько книжек.

Казуо всучил ему листок бумаги и обнял школьника, что тот растерялся. Однако невесомо все же его приобнял в ответ. Дан махал из поезда, пока совсем не скрылся из виду. На улице становилось совсем холодно, время клонилось к закату, из-за сокращающегося светового дня.

— Давай я тебя провожу, — тихо произнёс Дазай. Ацуши хотел было отказать, тогда уж совсем неловко было бы. Некрасиво доставлять неудобства писателю. И ведь ему ещё самому долго добираться до дома. Однако это не звучало как вопрос, а была констатацией. Ацуши промолчал.

Они шли молча по улице Ацуши, считая ещё невключенные фонари. В домах горел свет, ветер стих к вечеру, но тем не менее Накаджиме было холодно. Он начал дрожать и стучать зубами. Не ясно, было ли причиной тому внешние факторы. Может мерзлота шла изнутри? Дазай накинул на него свой шарф:

— Холодно, — коротко ответил он. Его совсем не поймёшь. То он сторонится его касаний, то предлагает проводить до дома, отдаёт шарф. — Возражения не принимаются.

— Спасибо, — Ацуши зарылся в бардовом шарфе, пропахший дымом сигарет. Стало тепло.

Дазай не знал, какой из одинаковых домом Ацуши, и не мог знать. Он просто шёл за Накаджимой. И рано или поздно школьник все же должен был остановить:

— Пришли, — они встали у фонаря. Ацуши хотел отдать шарф обратно, распутываясь из него, однако Дазай замотал его обратно.

— Ацуши, — писатель смотрел ему в глаза. — Давай забудем сегодняшний случай. Думаю, так будет лучше.

— Хорошо, — кивнул Ацуши. Он хотел извиниться, но слова встряли в горле.

— Вот, и отлично. Занесешь шарф потом, — наконец улыбнулся Дазай как-то по-доброму. Знал бы этот человек, как ему идёт эта улыбка? Знал бы, как полегчало Ацуши от неё?

— Хорошо, и ещё раз спасибо! — он поклонился Дазаю. Писатель ушёл, оставив его под светом включившегося фонаря.

***

В понедельник на собрании клуба Ацуши хвастался фотографиями с Даном Казуо. Накахара, как он сказал, сразу отобрал у него смартфон.

— И ты не взял у него интервью?! — вскрикнул Чуя из толпы школьников. Ребята разглядывали фотографии, сделанные Дазаем в выходной.

— Ну, мне совсем как-то не до этого было, — нервно улыбнулся Ацуши.

— Малец, ты упустил такой шанс, — сдержанно в своём раздражении добавил Кунникида.

— Я думаю, им там правда не до этого было, — встал в защиту Ацуши Рампо.

— Это ещё че значит? — огрызнулся Накахара.

— Ацуши-кун сам знает, — лишь кивнул Рампо.

Накаджима его боялся. Безумно боялся.