Выставка проходила в кабинете выпускного класса, парты вынесли в соседнюю аудиторию. Перенесли немного стульев из других классов. Около окон расставили два стола: один со сборниками клуба, другой пустовал. На доске Чуя вывел мелом название выставки этого года, Кэнджи подрисовал к этому цветы и снежинки.

В тёплое время мероприятия чаще проходили на улице перед школой или в сквере под боком. Но то было лето, весна и осень. Зимой же всё переносилось в классы, клуб и желающие помогали подготавливать аудитории так, как им удобно его проводить.

Стулья стояли в импровизационном зале в несколько рядов. На так называемой сцене, стояла одна кафедра около окна. Там обычно стоял ведущий, коим и в этом году был несменный Куникида. Программа была до ужаса проста: клуб представлял гостям свои работы за год и при желании те могли купить сборник за символическую цену. В ряду первых покупателей и гостей всегда были родители, ну почти.

Весь клуб принарядился в честь выставки: кто был в костюме, как Куникида и Акутагава; кто был в более свободной одежде, за что Чуе влетело от Доппо. Накахара лишь что-то буркнул тому в ответ, поправляя свою шляпу с красной каймой. Школьник все ещё провозглашал свое негласное «Свободу шляпам» в школе, пусть и в выходной. Акико цокала на каблуках, разгуливая по кругу в чёрной юбке и белой блузке с галстуком. Только бабочка перелетела с передних прядей назад, крепко цепляя их.

Ацуши поправил свой галстук, чуть припуская его: мама слишком туго его затянула. Он сидел на первом ряду, перебирая листы с рассказами и стихами Чуи, которые ему предстояло прочесть на публику. Плохо позавтракав, опять тянуло живот с самого утра, Накаджима дергал ногой в нервном тике.

«А если не придет? А вдруг ему не понравится мой рассказ?», — уж больно сильно нервничал юноша. Рой вопросов заглушал голоса друзей, что с минуту пытались привести в сознание побледневшего Ацуши.

— Ацуши, — тряс его по плечу Чуя.

— Да?

— Ты весь бледный. Все хорошо? — Акико приложила руку на его лоб. Мало ли приболел от плохого сна и аппетита. — Температуры вроде нет.

— Если не можешь читать, давай тогда я это сделаю, — предложил Танидзаки.

— Все хорошо, правда. Перенервничал немного просто, — нервно хихикнул Ацуши.

— Тебе надо будет обязательно отдохнуть, Ацуши-кун. Хорошо? — подсела к нему Йосана. — Ты молодец. Хорошо постарался с выставкой. Все пройдёт просто чудесно.

— Спасибо, — кивнул Ацуши. Слова Акико немного уняли дрожь в руках, но живот все равно побаливал, он буквально слышал стук своего сердца.

— Не переживай, придёт твой писатель, — подмигнула ему Акико, вернувшись к повторению своих стихов. Неужели все вокруг знали чего, что не знает он? Все шутят, двусмысленно комментируют его визиты к Дазаю. Это становилось все невыносимее.

Первым пришёл отец Рампо, Фукудзава-сан. За ним подтянулись родители Ацуши и Акико. Вот, начали появляться школьники средних классов. Аудитория постепенно заполнялась людьми. Ацуши сидел рядом с мамой и разглядывал чудака с окраины в юкате. Женщина с темно-русыми волосами улыбалась и молча посмеивалась неусидчивости сына. Отец, Табито, не смог прийти по причине отъезда в Саппоро по делам научного вопроса.

— Ацуши, — обратилась она к нему Чиё. — Кого ты так старательно выискиваешь?

— Друга, — сухо ответил, немного покраснев, Накаджима.

— Писателя? — уточнила женщина.

— Он обещал прийти, — надулся Ацуши, подумав, что тот уже передумал за неделю приходить на выставку.

— Раз сказал, что придёт. Значит, так и будет. Просто опаздывает, — погладила по голове мать.

Благодарно кивнул Ацуши, немного усевшись на своём месте ближе всего к сцене, как и весь клуб. Ближе уже к началу явился писатель с двумя гостями: почему-то в очках в темно-синей хакаме, в белой рубашке с короткой юкатой. На фоне своих друзей он выглядел будто одного возраста с Ацуши — ребячливо и молодо. Дазай что-то очень активно рассказывал им, пока те внимательно и серьёзно слушали его.

— Ацуши-кун, — отыскал юношу Осаму на первом ряду, скорее окликая того неприлично громко. Накаджима, чуть не прыгая на своем месте, взглянул на Чие, которая лишь одобрительно кивнула.

— Дазай-сан, — поклонился он. — Я уж думал, что вы не придёте.

— Прости, меня очень долго пытались поднять с утра. Знакомься мои друзья. Ода Сакуноске, — он указал на мужчину в чёрной приспущенной рубашке с темно-рыжими волосами и щетиной на лице. Он по-доброму улыбнулся Ацуши, что по телу разлилось тепло. Ода держал в руке коробку. После Дазай перевел его внимание на соседа слева в очках и в сером костюме. Тот просто помахал ему рукой, без особо яркого выражения лица. — А это Анго Сакуготи.

У Ацуши чуть челюсть не отвисла от именитых друзей Дазая, хотя после Дана Казуо удивляться совсем не стоило. Надо же какими связями обладал писатель, живя в такой глуши.

— Ацуши, подойди, пожалуйста, — позвал его дрогнувший голос Куникиды.

— Простите, вы можете проходить. Присаживаться, — пригласил их Накаджима, хотя отойти на переговоры с главой клуба.

— Погоди, Ацуши-кун, — остановил его Ода. — Дан просил тебе передать это.

Он протянул ему коробку, которую чуть не выронил из рук Ацуши. Мельком глянув на содержимое, Накаджима обнаружил там многочисленное количество книг. Неудивительно, что посылка была тяжелой.

— Они с автографами, если что. Собирал со всех своих знакомых писателей и критиков, — уточнил Анго.

— Спасибо, — немного выпал Накаджима.

— Единственный плюс дружить с писателем, — посмеялся Дазай. — Так, не будем мешать. Пошлите уже.

Ацуши наконец подошёл к кафедре, где перебирал свою программу Куникида, глядя на новоприбывших гостей. По тому как Доппо судорожно перекладывал листы, ясно было, что с тем что-то не так.

— Слушай, а почему ты не сказал, что к нам ещё Анго с Одой придут? — нервно спросил Куникида.

— Я не знал. Дазай-сан спросил, может ли он пригласить друзей. Вот и пригласил, — пожал плечами Ацуши.

— Насчёт литературного имени Дазая. Он случаем не выпускал под именем Цусима Сюдзи? — положил на плечо Ацуши руку Доппо, та немного подрагивала. Кажется, теперь ему было тревожно вести выставку и вступать со работами.

— Ну, да. Он раньше писал под псевдонимом. А что? — уже самому Накаджиме становилось немного боязно выступать. Видимо, Куникида передал ему свои переживания через контакт рукой на плечо.

— Ничего, — закивал Куникида.

— Тут ещё Дан-сан передал книги с автографами. Что будем… — он явственно видел как побелел Куникида, поэтому замолк. — Отнесу к нам в клуб.

Вернувшись в кабинет, он сел рядом с мамой на первый ряд. Оглядываясь на своих одноклассников, он почувствовал некое тревожное напряжение в классе. Будто все, кто был расслаблен до этого, начали дрожать и бояться выступать, так как где-то на задних рядах сидели настоящие литераторы, отдавшие жизнь творчеству.

— Я и не знала, что твой друг Цусима Сюдзи, — прошептала женщина, накловшись к Ацуши.

— Почему все его узнали сейчас, а до этого он был городским сумасшедшим? — удивился Накаджима, получив в ответ смешок от родителя.

— Я думаю, это все из-за Оды и Анго. Ну, и в очках.

— Он ведь не супермен какой, мам.

Очередь выступления Ацуши неумолимо приближалась. Он нервно разглядывал стихи Чуи, переживая о том, что будто сейчас он опозорится не только перед Дазаем, но и всем селом. Последнее пугало не настолько, сколько возможное пренебрежение им. Как бы не упасть лицом в грязь перед Осаму и его друзьями?!

— На иссиня-чёрном камне блеск летнего солнца,

Земля в саду уснула в киновари.Юношеские годы, Чуя, перевод Аодей, — руки трясли, но не голос. Тело жило отдельно от разума и души. Внешняя тревога, сменялась внутренней уверенностью и бесстрашием. Ацуши смотрел на своих друзей, мать, но не искал карих глаз в толпе. Зато они крепко цеплялись за облик на сцене. Без отвращения, с неким восхищением.

В миг казалось толпа затихла. В такт Ацуши стихи шептал лишь их автор, гордо взирая на него. Один стих за другим, разносились громкими аплодисментами. За стихами последовал большой ночной кошмар Накаджимы, история о поэте и кровожадном тигре. Кажется, громче всех хлопал Дазай, или Ацуши показалось.

— Что-то не так? — обратился Дазай к Чуе, после чтений. Те стояли у дальнего окна. Дазай в ожидании, когда друзья или Ацуши освободятся, а Чуя просто потому что захотелось.

— Лицо у тебя, как у тухлой скумбриив реале Накахара назвал его макрелью, так к слову, — брезгливо ответил Накахара.

— От червяка слышу, — не поскупился на оскорбления Осаму. — С детьми начальных классов драться позорно.

— Я выпускник вообще-то, — чуть не взорвался Чуя.

— А, прости. Ты просто такой низкий, — ехидно улыбнулся писатель.

— Ацуши, твой парень хуйло, — обратился уже школьник к подошедшему Накаджиме. Тот нахмурился, не поняв к чему это все.

— Мой кто? — выпал Ацуши, помотав головой. — Это уже не смешно, Чуя-кун.

— Говорю, как есть. — скрестил руки Накахара. — Ребята, сказали, что пойдут в идзекай. Ты с нами?

— Пожалуй, откажусь. Я устал, — демонстративно зевнул Ацуши, хоть и нисколько не соврал. И он устал и физически, и морально. Месяц измотал его слишком сильно. Хотелось лишь спать и спать в теплой кроватке в доме, ну или за котацу у Дазая. Как получиться.

Накахара ушёл, что-то прокомментировав себе под нос и оставив Дазая с Ацуши вдвоем. С уходом самого шумного, наступила тишина. Каждый подбирал слова в голове. Ацуши не знал с чего начать, а Дазай похоже думал, что тому сказать по поводу выступления.

— Друзьям понравился твой рассказ, — прервал тишину Дазай, облокотившись на подоконник. Ни этого явно ожидал Ацуши. Нет, конечно, то, что Анго и Ода оценили его тоже чудесно. Но он горячо ждал похвалы от имени самого писателя. — А мне очень-очень понравился твой рассказ.

— А есть разница? — уточнил поднявшийся духом Ацуши.

— Конечно, я буду ждать ещё твоих рассказов. Готов слушать ночами на пролёт, — и почему он говорил вот так. Аж, подбешивала эта странная двусмысленность в словах. — Скажи, это не твоя мама беседует с Анго и Ода?

— Да, — обернулся Ацуши в сторону, куда смотрел нахмурившийся Дазай. — Что-то не так?

— Ничего, — Дазай положил руку ему на плечо. — Заходи к нам в гости. Сегодня готовит Анго, свои фирменные Анго-супы.

— Ты жёсток с детьми, Дазай, — вмешался Ода. — Вот, так и сразу предлагать стрепню Анго.

— Что ты имеешь против моих супов? — вскинул бровь Анго.

— Ты туда кидаешь, что попало. А Дазай вообще может сделать сладко-солёный суп. И вкусовой извращенец по итогу я?! — возмущался Сакуноске, пока наблюдавшая за этим Чие посмеивалась.

— Как супруги, ей богу, — прокомментировала она это. Ода и Анго замолкли как-то потупив взгляд. Ацуши посмотрел на Дазая в поисках поддержки, но тот лишь поджал губы, будто бы говоря: «Ну, да. Так и есть». — Я и не знала, что у моего сына такие связи.

— Правило шести рукопожатий, — добавил Дазай. — Мы с вами не знакомились. Дазай Осаму.

Он поклонился Чие. Отлично, знакомство семьи проходит достаточно спокойно. Ацуши нервно наблюдал за ними, как до этого неявно нервничал Дазай от знакомства друзей с его матерью. Женщина мило улыбнулась и поклонилась в ответ.

— Накаджима Чиё. Ацуши так мало о вас говорит. Но бывает у вас часто, — отметила женщина, отчего Ацуши опустил глаза и покраснел.

— Вы не поверите. Дазай нам тоже ничего не рассказывал про своёго нового друга, — присоединился Анго, отчего уже напрягся Осаму. До чего нелепая и неловкая сцена складывалась сейчас. Дазай подошёл чуть ближе к Ацуши.

— Для Дазая так не свойственно общаться с посторонними людьми, да и вообще заводить друзей. Когда нам Дан рассказал про Ацуши, мы были немного в шоке, — добавил Ода.

— Я хочу уйти, — прошептал под ухо Дазай. Ацуши лишь агрессивно закивал. Они ведь сейчас действительно, как родители, начнут обсуждать своих детей.

— А сколько Дазаю лет? — почему-то опомнилась Чиё. Видимо, беспокоилась о сыне. Будет уж как-то совсем странно и страшно, если окажется, что Осаму не так уж молод. Вообще, это тот вопрос, который должен был задаваться самым первым.

— Двадцать два, — ответил заместо писателя Сакуготи.

— Ох, такой молодой. Ненамного старше Ацуши, а уже чего-то добился. Молодец, — все улыбалась женщина. Ацуши взглянул на Дазая, который уж совсем побледнел. Казалось вот-вот и упадёт в обморок от стыда и неловкости. А может чего ещё страшнее.

Ситуацию опять приходиться исправлять Ацуши. Схватив «друга» под руку, он поволок того на выход из аудитории. Если ни на улицу, то хотя бы к открытому окну в коридоре.

— Мы сейчас подойдём.

Дазай машинально следовал за юношей. Ацуши оттащил того как можно дальше от шумного и душного класса. Залезнув на подоконник, он приоткрыл окошко, пустив зимнюю прохладу.

Постояв так с минуты, Осаму начал хватать воздух ртом, схватившись за подоконник. Весь дрожа, спрятался в руках. Ацуши не знал, что делать в таких случаях. Сердце сжималось в боли от собственной беспомощности.

— Дазай-сан, — тихо он позвал писателя, легонько поглаживая по спине.

— Сейчас пройдёт, — тяжело выдал Осаму.

— Может позвать Оду или Анго-сама, — хмурился Ацуши.

— Не надо. Лучше считай. До четырёх и двух, — снял очки писатель.

— Раз, два, три, четыре, — Дазай вдыхал на четыре и выдыхал на два. И так несколько минут, пока дыхание не стало равномерным. Он сложил голову на руки и глядел на Ацуши снизу вверх.

— Спасибо, — выдохнул Дазай.

— Не за что. Я не знал, что делать, — признался Ацуши, нахмурившись.

— Но хоть что-то ты предпринял, и я благодарен, — ели заметно помотал он головой.

— Дазай-сан, а часто у вас панические атаки?

— Бывает. Все не так страшно, на самом деле.

— И вот опять, не так страшно. Дазай-сан, вы чуть не задохнулись тут. А если бы чего серьёзнее стало?! — нервный голос сломался. В горле встал ком. И чего он все уперся: «Не страшно. Не опасно. Не беспокоися». — Как ваш друг, я беспокоюсь, и не с проста же.

— Пошли отсюда, а то беспокоиться придётся уже о тебе, — Осаму чуть подтолкнул того с подоконника, ловко сменив тему. Но в чем-то он был прав, холод немного продул ему спину. Не хватало простудиться.

— Не хотите говорить, тогда хорошо, — надулся Ацуши, следуя в класс оставив Дазая. Его будто игнорируют, оттого становилось жутко обидно за себя самого. Он ведь шутки не шутил.

Родитель мило беседовала в конце класса с друзьями Дазая, пока ребята из клуба приводили в порядок класс. Не отвлекая взрослых, Ацуши присоединился к переносу парт обратно.

— Пойдёшь с нами? — переспросила его Акико на выходе из школы. Немного подумав, Ацуши кивнул.

— Предупрежу маму.

Чиё все ещё весело беседовала с Одой и Анго, периодически выдавая серьёзные размышления по поводу будущего литературы. Пусть Накаджимы разбирались в китайской классике, но за японской литературой следили не меньше.

— А где Дазай-сан? — опомнился Ацуши, подойдя ко взрослым.

— Я думал, он вписался в ряды школьников с тобой, — нахмурился Анго.

— Может Дазай-сан домой ушёл? Ему, кажется, в классе плохо стало, — отметила Чиё. Мужчины цокнули: Ода принялся массажировать виски, будто от этой вести у него разболелась голова, Анго же нахмурился.

— Я пойду с ребятами? — спросил Накаджима, отвлекшись от фигуры Дазая.

— Конечно, повеселись там, — улыбнулась мать, подмигнув.

Закусочная в центре села была по совместительству и местным баром, поэтому тут нередко можно было встретить пьяниц. Идзакая, одноэтажное белое здание с большой белой вывеской, на которой выведено красным цветом название место, находилась напротив заправочной.

Сев в уголочке за самый большой стол, каждый сам себе заказал, что хотел. Ацуши же воспользовался своим прекрасным абонементом на бесплатный отзяку. Меж делом на столе появилась и бутылка нихонсю. Накаджима как-то проморгал, кто её принес и кто ее поставил на стол. Но под подозрение падал один лишь Чуя.

— Накахара, ты у отца выкрал сакэ? — вскинула бровь Акико, болтавшая до это с Рампо.

— Я у него одолжил. Подумаешь одной больше, одной меньше, — пожал плечами Чуя.

— Рампо-кун, ваши ставки? — обратился к нему Рюноске. — Как скоро ему влетит за это.

— Хм, — Рампо сделал умный вид и цокнул. — Месяца через два, думаю.

— Ты мне сейчас приговор какой вынес? — потупил Чуя.

— Именно, какой ты догадливый, Чуя-кун. Я уж думал под шляпой ничего нет, — ответил Акутагава.

— Ай, с тобой и грызться скучно, — махнул Чуя, разливая по опустевшим чашкам сакэ, чарок так как не было.

Когда очередь дошла до Ацуши, он закрыл рукой свою чашку, мотая головой. Слишком уж страшновато было распивать алкоголь, вдруг его за это накажут. Вдруг явится вездесущая Хигучи? Мама разочаруется. От алкоголя не было добра.

— Ни отнекивайся, как благородная дева, Ацуши-кун. Только ведь разок, — и почему он повелся на эти слова?

Дружно подняв чашки за клуб, он выпил содержимое разом, обжигая рот и горло, будто в него влили горячую магму, а не алкоголь. Пьянел он медленно, сперва горели щеки, после хотелось скорее освободить мочевой пузырь. Веселье ударило в голову лишь в конце, на дне третьей чашки.

Безумно хотелось спать. Состояние граничило между разрушением и сном. И как только теперь добираться домой и смотреть в глаза матери? Ему дали холодной воды, будто будет легче.

Никогда не будет пить в жизни.

— Ребята, я вас так люблю, — пел пьяный Куникида где-то под боком. — Вы такие хорошие, просто лучшие.

Опрокинувшись на край стола, Ацуши было тошно от себя. От стыда хотелось плакать, провалится под землю. То он мысленно ругал за пьянство Дазая, то теперь сам не смог отказать друзьям. И вот вновь в голову лез надоедливый голос Осаму, который будто под боком сидел:

— Ацуши, — тот мягко тряс юношу за плечо.

— Напоминает мне случай с тобой, Дазай, — усмехнулся Ода.

— Да-да, спасибо, что напомнил, — Дазай раздражённо цокнул. — Не опускай ребенка на мой уровень.

— Как мило, — хихикнул Сакуноске.

Голоса звучали совсем близко, но оттого казалось, будто он вновь уснул у Дазая, пригретым под котацу. Тот образ дня сам вырисовывался в разуме. Рисующий Осаму. Эх, хотел бы Ацуши быть на место альбома в его руках. Кисть рисовала бы по бледной коже…

— Ребята, вы не против, если мы его домой отвезем? — обратился Дазай к клубу. — Знайте, и вам тоже пора бы закругляться. Кого подвести?

Руки обхватили Ацуши, от чего тот немного поежился и уткнулся в чье-то плечо. Его не смутил знакомый аромат мыла и сигарет. Нет, Накаджиме и вовсе подумалось, что он давно уже дома и что опять заснул где-то в гостиной. Не было всего этого дня. Это отец перенёс его на кровать, уложил спать, накрыв его одеялом, совсем как в детстве.

— Доброй ночи, Ацуши, — погладил его по голове Дазай.