— А-Чжи, коли сердце твоё этого жаждет, иди. Я буду ждать твоего возвращения здесь. Всегда.

Вспоминая тихий голос своей названой сестрицы и ее нежные объятия на прощание, Вэй Усянь невольно улыбнулся. Он не хотел ранить Лань Чжуцинь своим внезапным исчезновением, ведь знал, как сильно она дорожит сестрой, поэтому тайком проскользнул в ее покои, чтобы обо всем сообщить. Чжуцинь в ответ искренне улыбнулась, и одной этой улыбки хватило, чтобы Вэй Усянь с облегчением выдохнул.

«Лань Чжуцинь, существуй девы, подобные тебе, во времена моей молодости, я бы женился».

Меж тем незаметно минуло несколько недель, как мужчины покинули Гусу. Поиски оставшихся частей призрачной руки продолжались, а сами они неспешно двигались в указанном ею, рукой, направлении.

Свою первую остановку они совершили в Цинхэ, где Вэй Усяня поджидало множество неприятностей. Впрочем, «Вэй Усянь» и «неприятности» с недавних пор стали синонимами, а потому он совершенно этому не удивился.

Зато успел во второй раз попрощаться с жизнью, когда случайно наткнулся на разъяренного Цзян Чэна, а Лань Ванцзи, как назло, рядом не оказалось. Вэй Усянь до последнего отрицал всё сказанное шиди, надеясь, что те слова на горе Дафань отвели от него подозрения, но стоило Фее громко залаять, как детский страх дал о себе знать.

Цзян Чэн в очередной раз убедился в том, кто перед ним сидит. И уже от осознания этого он был готов рвать и метать.

Мужчины разговаривали на повышенных тонах, грубо. Вэй Усянь, до смерти напуганный присутствием пса, не отдавал себе отчета в том, что говорит. Слова слетали с его губ прежде, чем он успевал что-либо обдумать, и это ещё больше разозлило Цзян Чэна.

— Чего ты от меня хочешь?! Я уже умер однажды, оставь меня в покое! Я хочу начать жизнь с чистого листа, хочу отпустить своё прошлое!

Цзыдянь в руках Цзян Чэна сверкнул фиолетовой молнией.

— Ты никогда не изменишься! Неужели ты думаешь, что я или кто-либо другой способен забыть всё то, что натворили ты и твой верный пес?! Умри и воскресни ты хоть десять тысяч раз, все твои поступки в прошлой жизни будут следовать за тобой по пятам и в нынешней. Я не успокоюсь, пока не уничтожу тебя собственными руками!

Злобный лай Феи вперемешку со словами Цзян Чэна, ранящими больнее кнута, заставили Вэй Усяня в страхе свернуться в клубочек и без устали шептать одно и то же имя в надежде, что скоро этот ад закончится.

К счастью, спаситель не заставил себя долго ждать.

Цзинь Лин знал своего дядю слишком хорошо и понимал, что девушка, скорее всего, не выйдет из комнаты живой. Однако он также был осведомлен и о ненависти Цзян Чэна к Призрачному Генералу, чем и воспользовался, чтобы отвлечь дядю и помочь юной деве сбежать.

Когда же они отошли на безопасное расстояние, Вэй Усянь в знак признательности улыбнулся и слегка потрепал мальчишку по голове, с озорством в голосе проговорив:

— А ты явно не из тех, кто любит оставаться в долгу. Я спасла тогда твою шкуру, ты спас мою. Получается, мы квиты.

Цзинь Лин от прикосновений девушки смутился и недовольно нахмурил брови, пробормотав, чтобы она убрала руку.

— П-просто.! Ты не первая, кого дядя подозревает. Прежде он никого не отпускал, поэтому я… Кхм… Раз Цзыдянь не изгнал твою душу, то я поверю тебе. К тому же, ты женщина, да ещё и невеста Ханьгуан-цзюня. А всем известно, что тот, по фамилии Вэй, не был обрезанным рукавом. Хоть он и жил без понятия о стыде, но явно не стал бы опускаться до того, чтобы захватывать женское тело.

«Я не специально! Это произошло без моего согласия, я жертва!» — вслух произносить это, конечно же, Вэй Усянь не стал.

Однако слова, сказанные Цзинь Лином, натолкнули его на одну интереснейшую мысль, которая и не думала покидать его голову: «Если я когда-нибудь выйду замуж, то можно ли считать меня обрезанным рукавом? Хоть я и застрял в теле женщины, по факту, я мужчина».

Вэй Усянь так долго и тщательно над этим раздумывал, что дошёл уже до того, что, готовясь ко сну, стал донимать подобными вопросами ещё и Лань Ванцзи:

— А если мой будущий муж когда-нибудь узнает, кем на самом деле я являюсь, можно ли его назвать обрезанным рукавом? Лань Чжань? Почему ты молчишь? Ответь мне, как ты считаешь? Лань-гэгэ?

В подобные моменты Лань Ванцзи просто ложился на кровать, пропуская его слова мимо ушей, а Вэй Усянь не уставал восхищаться его выдержкой и бесконечным терпением, удивляясь тому, что он не избавился от своего болтливого спутника в первый же вечер их совместного путешествия.

В конце концов, Вэй Усяню всё же удалось прийти к выводу, что обрезанным рукавом он являться не будет, так как подобную внезапную смену вкусов можно отнести к ещё одной особенности пребывания в женском теле.

Что касается призрачной руки, то, благополучно разорив родовую крепость-некрополь Ордена Цинхэ Не, мужчины двинулись по новому указанному их «дражайшим другом» направлению — юго-запад.

Всё так же неспешно они пошли в Юэян.

***

Вэй Усянь шествовал рядом с гордо поднятой головой и идеально ровной спиной; взгляд его сделался чуть холодным, безэмоциональным, а губы, которые не смыкались ни на секунду, сжались в тонкую полоску. Чтобы не опозорить доброе имя Ханьгуан-цзюня своим ужасающим видом, Вэй Усянь предварительно переоделся в «траурные одежды» Ордена Гусу Лань и старательно завязал налобную ленту. К слову, вышло очень криво. Лань Ванцзи слишком уж часто задерживал на ней свой взгляд, видимо, желая ее поправить, но никак не решался. Вэй Усянь и сам понимал, что не походит на великую Ванбичжэнь, но очень старался вести себя соответствующе Ханьгуан-цзюню.

Лань Ванцзи, судя по тому, как пристально на него глядел, стараний не оценил.

Вэй Усянь вздохнул.

«Наверняка мысленно Лань Чжань смеется надо мной. Как же, наверное, нелепо я выгляжу, пытаясь подражать Лань Янчжи. Хотя… Стоп! Мы же не в Гусу! За пределами Облачных Глубин Ванбичжэнь мало кто знает, так чего же я притворяюсь?»

Ему вдруг стало смешно от своего же поведения. Вэй Усянь хохотнул, и, кажется, это вышло громче, чем следовало бы.

— Что? — взглянул на него Лань Ванцзи.

— Ничего. Просто подумал, как бы звучал твой смех, — Вэй Усянь широко улыбнулся, чуть приобняв спутника за руку. — Наверное, он так же прекрасен, как и твоё лицо.

Лань Ванцзи на мгновение задумался, а после с каменным лицом сказал:

— Наверное. Я не знаю.

Вэй Усянь не смог сдержаться и захохотал в голос, хватаясь за живот.

— Ханьгуан-цзюн, ты поистине удивительный человек. Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы удивляться тому, что ты за столько лет своей жизни ни разу не засмеялся. Я более чем уверен, что ты и в детстве был таким же: серьезным, молчаливым, лишенным всяческих эмоций. Как мило.

«Представляю маленького Лань Чжаня, который тоненьким детским голосом произносит: «Убозество». Как можно быть таким милым?»

Смахнув слезинки, он вновь тепло улыбнулся.

— Хотел бы я услышать его, твой смех. Может, мне когда-нибудь повезет, как думаешь?

— Мгм. Может быть.

— О, смотри! Там продают ленты для волос. Давай сходим, купим?

Уже через несколько минут Вэй Усянь бежал вприпрыжку, насвистывая незатейливую мелодию, и радостно, словно малое дитя, смотрел на длинную красную и несколько коротких белых лент, сжатых в руке. Он понятия не имел, зачем их купил, но мысль о том, что вскоре им найдется применение, всё не покидала его.

Где-то позади шествовал Лань Ванцзи, что неотрывно глядел на своего спутника. Вэй Усянь изредка бросал на него озорной взгляд и махал рукой, чуть ли не крича на всю улицу: «Ты за мной не успеваешь, Лань Чжань, давай быстрее!» И Лань Ванцзи шел чуть быстрее, но Вэй Усянь всё равно умудрялся вырваться вперед.

Иногда прохожие оборачивались, слыша веселый смех, и не могли не улыбнуться, глядя на забавную картину. Полумертвый город внезапно оживился.

«Как сладко пахнет… Хм, а как давно я не ел?»

Из одной маленькой лавки доносился чудный аромат только приготовленных мучных изделий. Продавец лет тридцати (про себя Вэй Усянь отметил: «Не урод, но и красавцем его назвать сложно») громко подзывал покупателей, предлагая отведать свои «творения». Голодный желудок мигом дал о себе знать, и Вэй Усянь, пуская слюнки от одного взгляда на сладкие булочки, просто не смог пройти мимо.

«Я влюбился».

Продавец, заметив жадный хищный взгляд девушки, широко улыбнулся и назвал цену товара.

Улыбка медленно сползла с лица Вэй Усяня.

— Столько за одну маленькую булочку?! Это ж грабеж! — недовольно высказался он.

У него, конечно же, были деньги, чтобы купить хоть триста таких булочек. Но недавно купленные ленты для волос (к слову, их он выпросил за полцены), регулярные походы в винные лавки и ночные перекусы нехило ударили по карману. Хоть Лань Янчжи и расщедрилась на довольно большую сумму, Вэй Усянь понимал, что нужно экономить, иначе питаться ему одной травой с кроликами в Облачных Глубинах.

Продавец от таких слов тут же нахмурился.

— Да ты погляди вокруг! Спроси цену у каждого пекаря, а дешевле, чем у меня, всё равно не найдешь! Та ты погляди на булочки-то: какие они у меня красивые! Молодая госпожа, видала ль ты когда-нибудь такие же аккуратные и красивые булочки?

Вэй Усянь, задумчиво нахмурив брови, скрестил руки на груди.

— Красивы, не спорю. За твои выдающиеся способности в приготовлении еды ты определенно заслуживаешь тысячу золотых, не меньше. Но, — «она» надула губы и стала игриво накручивать прядку на палец. Один умоляющий взгляд жалобных глаз — продавец сражен наповал, — у бедной молодой прекрасной девы нет таких денег. Разве А-Чжи заслуживает умереть от голода? Выручи А-Чжи, дагэ, продай дешевле.

Мужчина уже готов был сдаться, но вовремя взял себя в руки и, чуть заикаясь и краснея, промямлил:

— Н-нет денег — п-проваливай! И-ишь, ч-чего захотела!

— Неужели нельзя скинуть хотя бы пару монет?

Вэй Усянь, чтобы его «любовь» не осталась безответной, был готов на все, даже на подлую женскую хитрость.

Слезы.

— Выручи молодую деву, братец, коль сердце у тебя не сделано из камня.

Продавец, не выдержав давления, отвернулся и недовольно махнул рукой, прогоняя девушку.

— Н-ничем н-не мо…

— Я заплачу за нее, — внезапный голос, донесшийся из-за спины, немного удивил и продавца, и Вэй Усяня.

Лань Ванцзи, потерявший своего спутника в толпе, к счастью, довольно быстро его догнал и, узнав, что тот чуть ли душу не продает за пару булочек, поспешил на помощь.

— Выбирай.

— А? А, да. Я хочу эти.

Вэй Усянь не сразу смекнул, что к чему. Но, поняв, упускать такую прекрасную возможность не стал и взял сразу десять.

«Любой каприз за Ваши деньги, Ханьгуан-цзюн».

Лань Ванцзи холодно протянул продавцу деньги.

Вэй Усянь невольно затаил дыхание, когда его взгляд встретился с пленительным, загадочным взглядом золотых глаз. Сердце застучало с бешеной скоростью, готовясь вот-вот выпрыгнуть из груди, а щеки предательски вспыхнули румянцем.

«Что это..? Неужели из-за того, что здесь слишком жарко? Надо побыстрее уходить».

Выходя из лавки, Лань Ванцзи, заметив состояние спутника, спросил:

— Что-то не так?

Ответом ему служило невнятное бормотание, из которого он разобрал лишь одно единственное «люблю».

— Люблю... — позвучало вновь.

И Лань Ванцзи застыл, не в силах сделать шаг. Он резко взглянул на него, не понимая, ослышался ли или нет.

«Любишь?»

— Как же я люблю… эти булочки! Так и тают во рту, вкуснятина! — Вэй Усянь довольно облизался, уплетая булочки одну за другой, и протянул оставшиеся спутнику, полагая, что тот слишком воспитан, чтобы напрямую говорить о своих желаниях. Понятное дело, он проголодался, иначе почему так пристально смотрит на Вэй Усяня? — Зря ты отказался в первый раз, когда я предложил. Лань Чжань, ты точно не хочешь?

Ответ последовал не сразу.

— Не хочу. Идем на постоялый двор.

Казалось, всего на мгновение, когда Лань Ванцзи отводил взгляд, в его глазах мелькнула грусть.

— Хм? Дафай.

«Он расстроен? — подумалось Вэй Усяню. — Неужели он хотел булочки с другой начинкой? Конечно! Вот почему он их купил, но отказался есть! Надо было спросить, чего хочет он, ведь сам он ни за что не скажет! Не волнуйся, Лань Чжань, в следующий раз выбирать будешь ты. Не хочу, чтобы ты обижался».