Разбудив хозяйку дома посреди ночи и попросив у нее горячей воды с небольшим тазиком, Вэй Усянь впервые в жизни принялся хозяйничать. Периодически он опускал легкие одежды в воду, намыливал их, изо всех сил тёр, пытаясь свести пятно, потом вытаскивал, смотря на результат, и вновь повторял всё то же самое. Вэй Усянь чувствовал легкий укол вины из-за того, что испортил одеяния своего спасителя, который славился своей чистоплотностью, поэтому работал с большим усердием.

Однако вскоре Вэй Усянь почувствовал усталость и легкую скуку. Фыркнув, он стёр со лба капельки пота и краем глаза взглянул на Лань Ванцзи, что сидел на кровати с идеально ровной осанкой, погрузившись в медитацию. Хоть они и договорились не подглядывать, Вэй Усянь не смог сдержаться.

Лань Ванцзи, слегка шокированный внезапным рвением спутника его раздеть, ещё не привел себя в должный порядок: нижние одеяния его были немного распахнуты, оголяя белоснежно чистую кожу шеи; в комнате стоял благоухающий аромат сандалового дерева. Глаза мужчины были прикрыты, некогда каменное лицо выражало абсолютное спокойствие.

Вэй Усянь невольно улыбнулся, поглядывая на спутника, и с губ его сорвалась усмешка. Кажется, это вышло громче, чем следовало бы, потому что в ту же секунду Лань Ванцзи распахнул глаза и взглянул на Вэй Усяня. Тот, чувствуя, как пылают щеки, списал это на высокую температуру в комнате и мигом отвернулся.

— Не смотрю, не смотрю.

Вэй Усянь вновь взялся за стирку верхних одеяний. В прошлой жизни он не раз наблюдал за тем, как прислуге приходилось стирать одежды, и примерно знал, что надо делать. Но чем дольше он тёр, тем больше убеждался в том, что что-то делает не так. Удручало ещё и то, что давно минул час отбоя и «Лань Янчжи» по привычке едва могла стоять на ногах от сонливости.

Вэй Усянь, тщательно старавшийся скрыть свою усталость, не сдержался и зевнул. И это не укрылось от глаз Лань Ванцзи.

— Вэй Ин, ты точно в порядке?

— Точно-точно! — улыбаясь, заверил того Вэй Усянь. — Обычно меня тошнит после первой чаши вина, но, видимо, к запахам я тоже не устойчив. Всё же не зря в Ордене Гусу Лань запрещен алкоголь: у вас, похоже, в крови сильная непереносимость спиртного. Лань Чжань, знаешь, что по-настоящему смешно? Что великую заклинательницу, от чьего меча пали сотни свирепых тварей, заклинательницу, что жила только тренировками и совершенствованием боевых навыков, способна сразить одна капля вина, — Вэй Усянь усмехнулся своим же словам.

— Я оставил тебя одного на полчаса, — промолвил Лань Ванцзи в ответ через некоторое время.

— Что ж, это довольно долгий срок, чтобы неприятности смогли отыскать меня по свежим следам, не находишь? — рассмеялся он.

— Как давно ты вернулся?

Следовало Вэй Усяню замолчать и продолжить стирку, как Лань Ванцзи вновь подавал голос.

«Это точно мой Лань Чжань? Что-то он в последнее время сильно сговорчивый. Хотя, учитывая его поведение в последнее время, стоит ли удивляться тому, что он произносит на пять слов в день больше обычного?»

— Со дня моего воскрешения прошло около двух месяцев, — последовал незамедлительный ответ. — Поначалу я думал, что попал в настоящий ад за мои прошлые прегрешения, но всё оказалось не столь ужасно. Знаешь, сперва было очень сложно внимать наставлениям учителя, ровно держать спину и не отвлекаться на занятиях, — Вэй Усянь, на мгновение задумавшись, вдруг рассмеялся. — Однажды меня чуть не выставили из класса за то, что я уснул. Я не виноват, что от звучания её голоса так и клонит в сон! Потом чуть не заставили переписывать правила из-за того, что я от скуки набросал на книге человечка. Но я не виноват, ты же мне веришь, Лань Чжань?

— Мгм.

— Облачные Глубины, конечно, не Пристань Лотоса, но даже там можно поразвлечься от души. Можно гоняться за кроликами, устраивать кроличьи бои — заставлять их драться друг с другом довольно весело. Можно спрятаться средь листьев высокого дерева и не выходить до наступления сумерек; ловить рыбу, играть с маленькими шимэй. К тому же, я не один. Лань Чжуцинь всё это время была рядом и всячески мне помогала. А теперь, — Вэй Усянь широко улыбнулся, — у меня есть ещё и ты. Разве это не здорово?

Лань Ванцзи, как и ожидалось, ничего не ответил, и долгое время в маленькой комнатушке стояла тишина.

— Вэй Ин.

— Хм?

— Что она пожелала в обмен на тело?

Вэй Усянь на мгновение задумался, невольно касаясь небольшого рубца на руке.

— «Сделай его счастливым», — это были её последние слова. Я очень долго искал самого несчастного человека в Гусу, пока не понял, что это бесполезно: по большинству адептов вообще не поймешь, счастливы они или нет. Может, даже есть такое правило, запрещающее вам быть счастливыми?

— Нет, — тут же ответил Лань Ванцзи.

— Это была шутка, Лань Чжань, — Вэй Усянь звонко расхохотался. — Но ни среди гусуланьских дев, ни среди юношей я так и не нашёл самого несчастного. Дева Лань часто покидала Облачные Глубины, чтобы в одиночку отправиться на ночную охоту. Вполне возможно, что там она наткнулась на какого-то человека, с которым так же знаком и я, и, вероятно, подружилась с ним. Но кто среди моих старых знакомых несчастен настолько, что осчастливить его могу только я? У тебя есть предположения?

Лань Ванцзи мотнул головой.

— Так я и думал. Лань Чжань, — Вэй Усянь усмехнулся, — может, это твой дядя? Это было бы забавно: он скорее станцует на моих косточках, чем возрадуется моему возвращению, — он звонко рассмеялся, а потом, позабыв об уговоре, взглянул на Лань Ванцзи. — Слушай, Лань Чжань, а ты сам хоть счастлив?

Мужчина долго молчал, словно тщательно раздумывал над этим вопросом, но всё равно ничего не ответил.

— Уже не важно, забудь, — улыбнулся Вэй Усянь. — Будем надеяться, что этот человек вскоре появится, а там, хочет он этого или нет, я его осчастливлю. А пока у нас есть дела поважнее.

Пока мужчины говорили, Вэй Усянь уже закончил со стиркой. Повесив легкие одеяния на тонкую веревку на улице, он улыбнулся, довольный своей работой, и громко зевнул.

Под вопросительный взгляд Лань Ванцзи он сперва уложил его, словно маленькое дитя, а потом и сам лег рядышком. Лань Ванцзи хотел было подняться, чтобы уступить деве всю кровать, но Вэй Усянь, поняв его замысел, потянул его за руку, заставив вновь лечь.

— Лань-гэгэ-э, — сонно протянул он, — эта старушка битый час стирала твои верхние одеяния. Будь хорошим мальчиком, дай ей подремать.

Лань Ванцзи пришлось повиноваться.

И совсем скоро оба погрузились в крепкий сон.

***

Далее события переносят нас на постоялый двор после происшествия в городе И.

Утомленные, голодные дети только и ждали момента, чтобы спокойно перекусить, а после отправиться спать. Случившееся столь сильно впечатлило их, оставив отпечаток в душе, что — все были уверены — они нескоро смогут это забыть. Тем не менее, это можно считать прекрасным опытом на пути духовного совершенствования.

Вэй Усянь не мог сказать, что дети были лишним грузом в и без того нелегком деле: напротив, юные адепты столь сильно уважали Ханьгуан-цзюня и Ванбичжэнь, что беспрекословно выполняли все их указания. Даже самый проблемный и капризный среди них — Цзинь Лин, и тот обошёлся без своей обыденной брани. (Почти).

— Молодая госпожа Лань, — промолвил один из адептов малоизвестного ордена, когда Вэй Усянь с важным видом начал рассказывать юношам, что вообще они должны были извлечь из всего произошедшего, — прошу простить этого ученика за вопрос, но почему Вы ни разу за всё сражение не дотронулись до меча?

Вэй Усянь вдруг застыл, застигнутый врасплох таким внезапным вопросом.

— А ведь верно, — подхватил его слова кто-то из толпы. — Разве вы не неразлучны со своим мечом? Иль все слухи врали?

— Этого не может быть, ведь так?

— Знаете, мой отец как-то говаривал, что лишь приверженцы Темного Пути не используют меч. Вспомните хотя бы Вэй Уся…

Неслабый пинок от разгневанного Цзинь Лина не дал ему закончить.

— Не смей произносить при мне это имя, если жизнь дорога!

— На что это вы намекаете? — тут же недовольно отозвался Цзинъи. — Хотите сказать, что адепт нашего Ордена — последователь Темного Пути?

Сычжуй аккуратно коснулся его плеча, успокаивая друга.

— Они этого не говорили. Давайте не будем спорить.

— Верно, слушайтесь этого юношу!

Почувствовав, что разговор свернул не в то русло, Вэй Усянь поспешил исправить ситуацию, попутно придумывая различные отговорки, поверить в которые практически невозможно. Однако всяко лучше, чем сидеть сложа руки и смотреть, как твою честную репутацию смешивают с грязью.

— Эх, вы, сомневаетесь в этой старушке? Неужели я и правда похожа на того, кто стал бы отрекаться от пути меча? — дева наигранно надула губы, делая вид, что ее больно кольнули эти слова, а после, как ни в чем не бывало, улыбнулась. — Запомните раз и навсегда то, что я вам сейчас скажу.

Юноши мгновенно замолкли, приготовившись слушать «учителя».

— Мужчина хочет защищать, женщина — чтобы её защитили. Если младая дева пред вами не может поднять тяжелое ведро с водой, это ещё не значит, что она слабая. Открою секрет: её сил вполне хватит на то, чтобы без труда поднять хоть десять таких вёдер.

— Тогда почему она притворяется? Как глупо, — цокнул Цзинь Лин.

— А разве вы не почувствуете себя сильнее и лучше, когда поможете ей? Вы станете мужественными героями в её глазах, хоть она прекрасно знает, что справилась бы и сама. Маленькая женская хитрость, чтобы заставить мужчину чувствовать себя увереннее, — подмигнул он.

— Это всё правда?

«Откуда я знаю, я это сам только что придумал», — подумал Вэй Усянь, однако вслух воскликнул:

— Конечно! Если тебя окружает целая толпа мужчин, готовых жизнь за тебя отдать, то с какой стати утруждать себя, пуская в ход меч, при этом растрачивая свою энергию? Не легче ли уступить и дать мужчине то, что он хочет? Обе стороны останутся в выигрыше. Это отнюдь не глупо. Эй, Ханьгуан-цзюн, Вы же защитите меня в случае чего?

Лань Ванцзи, что всё это время молча стоял рядом, пробормотал в ответ лишь: «Мгм».

— Правда? Мою ленту, значит, тоже завяжете?

Вэй Усянь за всё это время так и не научился правильно завязывать налобную ленту, в результате чего та постоянно спадала. Большую часть путешествия он затягивал её на руке, однако пред глазами стольких адептов он более не мог себе этого позволить. Вспомнить хотя бы недавнюю шумиху из-за меча, о котором Вэй Усянь по старой привычке забыл и в качестве боевого оружия использовал лишь Бинфе.

Почему-то Лань Ванцзи наотрез отказывался помогать старому приятелю с налобной лентой. Вэй Усянь и подумать не мог, что он настолько чист и невинен, что не может себе позволить даже дотронуться до женщины. Но ведь не просит же он его поцеловать себя, в конце концов!

Как и ожидалось, Лань Ванцзи даже не взглянул в сторону протянутой ему ленты.

Только что шумевшие дети замолкли, боясь даже вдохнуть, и внимательно следили за каждым движением девушки, у которой, к слову, терпение не железное.

— Неужто откажете мне в столь невинной просьбе? — наигранно обиженно пробормотала она.

Взгляд золотых глаз скользнул по длинной ленте; сильная мужская рука медленно потянулась к ней, однако на полпути вдруг застыла, словно засомневавшись в чем-то.

Вэй Усянь, которому порядком надоело ждать, схватил Лань Ванцзи за запястье и вложил в приоткрытую ладонь налобную ленту, а после повернулся спиной, прося её завязать.

Юноши вдруг ахнули, залившись краской, на что Вэй Усянь предпочел не обращать внимание.

Движения Лань Ванцзи были медленными и аккуратными, словно он до ужаса боялся, что может как-то навредить девушке.

Вэй Усянь мог поклясться, что даже не почувствовал его прикосновений, столь легки и аккуратны они были.

Когда же всё было готово, Вэй Усянь широко улыбнулся и воскликнул:

— Спасибо, ты меня очень выручил! Впредь завязывать мне ленту будешь только ты. Ну что, идём? Я до ужаса голодная и сонная, — словно в доказательство сказанного Вэй Усянь слабо зевнул, а после, потащив за собой Лань Ванцзи, поднялся на второй этаж, предварительно наказав юным адептам не засиживаться долго.

Щеки юношей пылали красным пламенем, речь же вернулась только спустя пару минут после того, как старшие удалились в свои комнаты.

— Что…

— …это…

— …было..?