Как уже известно, от людских ушей ничего не утаишь. Будь то известия о чьей-то скончавшейся от старости животине или о рождении в такой-то семье долгожданного наследника, совершенно посторонние люди будут знать об этом лучше, чем кто-либо другой. Вэй Усянь же свято верил в то, что Орден Гусу Лань взращивает лучших из людей, что никогда не опустятся до того, чтобы верить во всякие россказни и уж тем более активно их обсуждать. Как позже выяснилось, ничто человеческое Гусу тоже не чуждо.

Ранее Вэй Усянь, чтобы узнать о последних событиях в Поднебесной, наведывался в лавки и на базары в небольших городах, но с недавних пор в том отпала необходимость. Ведь зачем ему куда-то идти, если гусуланьские девы в перерывах между совершенствованием боевых навыков и зубрежкой правил звонко щебечут то об одном, то о другом? К слову, таких смельчаков можно было по пальцам одной руки пересчитать: мало кто осмеливался нарушать правила, ведь у каждой стены в Гусу были уши, наказания долго ждать не придется. Однако, несмотря на это, в Облачных Глубинах знали обо всём и обо всех.

Только никто ничего не говорил вслух.

К примеру, знаете ли вы, кто самая выгодная партия для бракосочетания в Ордене Гусу Лань? Вот и Вэй Усянь об этом не знал до сего дня.

Кое-как просидев на утренних занятиях, он благополучно избежал часа «зубрежки правил в четырех стенах», спрятавшись в отдаленной пыльной библиотеке. Пару часов он старательно набрасывал подлинный портрет Старейшины Илин, памятуя о тех «картинках, изгоняющих нечисть», теперь же рассматривал результат, довольно улыбаясь.

Чуть позже к нему присоединились его «сестры по ордену», каждая из которых была младше Лань Янчжи на два-три года (удивительно, что они вообще смогли его отыскать в такой-то забытой всеми дыре). Девчушки принялись щебетать о том, о сём, словно маленькие пташки, надеясь втянуть в разговор свою шицзе. К слову, Вэй Усянь сих дев знал давно и состоял с ними в более-менее дружеских отношениях, а посему с радостью поддержал беседу. Девушки, чья красота сравнится с благоухающими нежными цветами, не были высокомерны. Нельзя было сказать о них и то, что в своих разговорах они осуждали всех и каждого, нарушали правила иль сбегали с занятий. Наоборот, они истинные адепты Ордена Гусу Лань, только вот поболтать уж очень любили.

Вернемся к выгодной партии для брака. Хотя нетрудно догадаться, что ответили на вопрос Вэй Усяня девчушки:

— Ханьгуан-цзюнь.

Произнося это, некоторые из дев томно вздохнули, другие же закатили глаза, третьи вообще не изменились в лице, но, без сомнений, в одном они были абсолютно солидарны друг с другом:

— К нему невозможно подступиться, невозможно найти подход или узнать, чем или кем заняты его мысли.

— Несколько раз он даже отвергал перспективные предложения о браке от больших кланов. Цзэу-цзюн, естественно, закрывал на это глаза и не стал на него давить, — подхватила разговор другая.

— Он словно одинокий белоснежный цветок на вершине снежных гор, — вздохнула самая младшая из них. — Сердце его что ледяная глыба. Вряд ли найдется девушка, способная его растопить.

Вэй Усянь, что только молча слушал, не мог не вставить слово:

— Неужели? — он слегка изогнул бровь. — За эти годы не было никого, к кому он не проявил симпатии?

Впрочем, окажись это действительно так, он бы всё равно не удивился, зная характер и манеры Лань Ванцзи.

Однако этот вопрос почему-то очень озадачил девушек. Некоторые из них задумчиво нахмурили брови, словно пытаясь что-то вспомнить.

«Неужели за то время, что я провел во тьме, Лань Чжань таки.?» — невольно пронеслось в мыслях.

— Ну-у, ходили… кое-какие… слухи…

«Я не ошибся?»

Вэй Усянь навострил уши, принявшись внимательно слушать.

— Какие слухи? — спросил он, желая разговорить девушку.

— Я слышала, что Ханьгуан-цзюн… он… — щеки юной девы вспыхнули краснее макового поля. — Слухи о том, что он… не предпочитает… девушек, а любит… му-муж… чин…

— Ха?

Гробовая тишина застыла в воздухе.

А после помещение взорвал громкий звонкий смех.

Одни девы стыдливо прикрывали рот рукавом, сдерживая рвущийся наружу смех, другие же (в их числе был и Вэй Усянь) безо всякого стыда расхохотались в голос, хватаясь за животы.

К счастью, они быстро пришли в норму и вовремя подавили в себе приступы смеха, иначе, услышь бы их кто-нибудь снаружи, наказания долго ждать бы не пришлось.

Смахивая подступившие к глазам слезинки, Вэй Усянь, кое-как успокоившись, спросил:

— Шимэй, ты где это услышала, а?

— Э-это… правда! — девчушка покраснела пуще прежнего. — Иначе почему он за столько лет даже не…

— Иногда ты меня поражаешь, — хохотнула стоящая рядом с шимэй девушка. — Вполне вероятно, что Ханьгуан-цзюн избрал путь самосовершенствования, который требует содержание тела в чистоте и непорочности.

— Шимэй, безусловно, ошибается, но и ты, Лань Мин, далека от истины. У Ханьгуан-цзюня уже есть невеста.

Широкая улыбка застыла на губах Вэй Усяня. Сердце вдруг пропустило удар.

«Есть… кто?..»

— Лань Юань, что ты такое говоришь? Какая невеста?

Однако большинство с ней всё же согласилось.

— Это правда! Когда я ходила кормить кроликов, у границы стояли юноши и активно что-то обсуждали. Прислушавшись, я поняла, что они говорили о загадочной деве, что пленила сердце Ханьгуан-цзюня.

— Не может этого быть! — ахнули красавицы.

— Может, может! — кивнула Лань Юань. — Я вспомнила, что уже слышала о том, будто загадочная невеста Ханьгуан-цзюня столь красива, что способна пленить сердце любого мужчины одним лишь взглядом. Красой своей она затмевает луну и все звезды на небе ночном, а походка ее столь грациозна, что любая дева, стоит ей пройтись, падает замертво от зависти.

— Ты слышала о красоте, а я слышала о силе. Говорят, она одним своим мизинцем способна побороть сотню тварей. Даже десять взрослых здоровых мужчин не сравнятся с ней по силе. Также я слышала, что Ханьгуан-цзюн и его невеста встретились на ночной охоте, где она спасла ему жизнь, а Ханьгуан-цзюн был столь очарован ею, что тут же попросил её руки.

— Ты слышала о силе, а я слышала о несравненном уме. Ходили слухи об одной деревеньке, которую изводил коварный демон. Заклинатели приходили в ту деревушку по просьбе старосты, но демон, встретившись с ними, просил отгадать три его загадки и обещал, что добровольно уйдет. Однако правильных ответов не существовало. Услышав о беде, в деревню пришёл Ханьгуан-цзюн, и не успел он раскрыть и рта, как явилась загадочная заклинательница — кажется, на черном коне — и отгадала все загадки, после чего зарубила хитрого демона острым клинком.

— Последняя история кажется правдивой.

— Интересно, кто же она такая?

— Сможем ли мы ее увидеть?

— Умираю от любопытства, хоть бы одним глазком взглянуть на неё!

— Лучше бы ты умирала от усталости после нескольких часов тренировок, Лань Мин.

Дверь в пыльное помещение тихо отворилась, освещая её слабым дневным светом.

Юные адепты тут же смолкли, инстинктивно вжав голову в плечи, словно стараясь обращать на себя меньше внимания.

Внезапно в комнате стало столь тихо, что невозможно было услышать даже дыхания.

Лань Чжуцинь обычно шествовала бесшумно, словно маленькая пташка, едва касаясь земли, но теперь в тишине отчетливо доносились её тяжелые шаги, громкий стук обуви, и с каждым её шагом дрожь, охватившая девушек, начинала усиливаться. Лицо Лань Чжуцинь озаряла привычная улыбка, но казалась она столь натянутой и кривой, что хотелось тут же стереть её с белоснежного личика. Улыбнись она шире, девушки попадали бы замертво от страха.

— У вас ещё остались силы вести праздные беседы после тренировки? — голос, прежде нежный и теплый, вдруг стал до невозможности холодным. В тоне отчетливо слышались нотки едва сдерживаемой строгости. Словно Лань Чжуцинь пыталась сохранять образ светлого лучика солнца, но у неё едва это выходило. — Иль ваши навыки улучшились настолько, что вам больше не требуется упражняться?

Одна из девушек, всё ещё не решаясь поднять на нее взгляд, робко ответила:

— Во-вовсе нет, го… госпожа…

— Неужели? Тогда что, потрудитесь объяснить, вы тут забыли, пока ваши сестрицы совершенствуют свои навыки без продыху?

Ответа не последовало.

— Покажи мне руки, Лань Юань.

Лань Юань робко высунула белоснежные руки и протянула их Лань Чжуцинь. Та, бросив на них внимательный взгляд, улыбнулась.

— Ты ещё не стерла пальцы в кровь. О каких усиленных занятиях идёт речь?

Оставаться с ней наедине больше ни у кого не хватало духа. Девы взмолились, чуть ли не плача, и робко, едва слышно, просили:

— Прос… простите нас… можно… мы уйдем?

— Меня кролики ждут… моя очередь сегодня…

— Лань Мин, что же ты не вспомнила о них раньше? Бедные кролики наверняка голодны.

Вэй Усянь уже долгое время пребывал в своих раздумьях, а потому не сразу заметил, что кто-то вошёл, не говоря уж о малейших переменах в лицах девушек. Очнулся он после того, как почувствовал легкое прикосновение теплой руки на своём плече и услышал нежный голос:

— А-Чжи, ты столь задумчива сегодня, — Лань Чжуцинь лучезарно улыбнулась, на сей раз искренне, тепло.

Вэй Усянь же не обратил никакого внимания на то, каким тоном она обращалась к сестрам по ордену, искренне улыбнувшись ей в ответ.

— Сестрица, ты пришла.

— Тебя что-то гложет? — обеспокоенно спросила она, на что «Лань Янчжи» отрицательно мотнула головой.

— Вовсе нет! Просто… я хотела покормить кроликов, но вдруг вспомнила, что сегодня не моя очередь.

— Ах, вот как, — кивнула Лань Чжуцинь. — А-Чжи может делать всё, что хочет. Уверена, — в тоне её вновь проскользнул холод, — Лань Мин не будет против, не так ли?

— Не против! — тут же замахала рукой Лань Мин. — Шицзе может делать всё, что пожелает… Госпожа Ванлисянь верно сказала…

Вэй Усянь радостно улыбнулся и принялся благодарить своих «сестриц». Напоследок договорившись с Лань Чжуцинь о вечернем чаепитии, он в приподнятом настроении выбежал из библиотеки, направившись прямиком на кроличье поле.

Кто бы знал, что у него творится на сердце.

***

— Лань Чжань, какая встреча!

Лань Ванцзи, услышав знакомый голос, в легком удивлении замер на месте, едва дойдя до кроличьего поля.

Когда он отсутствовал, юные адепты брали на себя заботу о его пушистых питомцах, теперь же в этом не было необходимости, поскольку вот уже несколько дней он выполнял свои обязанности в Облачных Глубинах и в ближайшее время не планировал покидать дом.

Рука его крепче сжала маленькую плетеную корзинку, в которой находились свежие овощи для кроликов. Медленно он поднялся на знакомую полянку и был тут же окружен множеством ушастых животных, что, едва завидев знакомое лицо, то ли от страха, то ли от голода бросились к его ногам. Положив корзинку рядом с собой, Лань Ванцзи аккуратно поднял одного крольчонка: взгляд его зацепился за коротенькую белую ленточку, затянутую на одном ушке.

Пусть Лань Ванцзи и проводил много времени в странствиях, но он точно помнил, что не завязывал на головушках своих пушистых друзей ленты. Однако кроликов это, казалось, совсем не волновало: с такой жадностью они прильнули к корзинке, что Лань Ванцзи был вынужден тут же их покормить, про себя извинившись за задержку.

— Лань Чжань, куда ты убежал? — вновь донесся знакомый голос с вершины холмика.

Лань Ванцзи удивился, но лицо его, как и всегда, ничего не выражало.

— Вэй Ин, я здесь, — промолвил он.

Но Вэй Усянь, казалось, совсем его не заметил: в ответ он не только не произнес ни слова, но и, подойдя, взял у него из рук крольчонка и крепко прижал к себе, даже не взглянув в его сторону.

— Что за непослушное животное? — цокнул Вэй Усянь, ругая крольчонка. — В который раз за сегодня он от меня убегает! От настоящего Лань Чжаня одно только имя, — он чуть приподнял кролика за ушки, заставив того смотреть прямо в свои глаза. — Слушай, я тебя зажарю на костре и съем, если ещё раз такое вытворишь. А, Лань Чжань? Ты же не хочешь быть съеденным мной, да? Знаю же, что не хочешь. По-моему, мы договорились, да? Моргни разок, если понял. Прекрасно, ты понял! Теперь не сбежишь от меня.

Лань Ванцзи достаточно долго молча наблюдал за всем этим спектаклем и, к своему счастью, понял одно: Вэй Усянь обращался вовсе не к нему, а к кролику, которого почему-то нарек его именем. Впрочем, с этим можно разобраться позже, сейчас же самое главное — не дать кролику перенестись в другой мир от нехватки пищи.

— Вэй Ин, он голоден, — вновь промолвил Лань Ванцзи.

И только тогда Вэй Усянь удостоил его взглядом.

Пару секунд он молча смотрел на Лань Ванцзи, а после, звонко расхохотавшись, широко улыбнулся и протянул ему крольчонка.

— Лань Чжань, какими судьбами?

Лань Ванцзи присел на землю и протянул крольчонку маленький кусочек свежей моркови. Тот с жадностью вцепился в овощ и в единый миг всё съел. Причем, кажется, он не совсем наелся, судя по тому, как начал рыскать по ладони Лань Ванцзи в поисках еды.

 — Хах, и правда голоден, — усмехнулся Вэй Усянь, присев рядом. — Вот почему он от меня убегал. А я уж думал, что ошибся с выбором Лань Чжаня. Знаешь, эти кролики тебя так любят, Лань Чжань.

— Мгм, — донеслось в ответ. — Почему на них ленты?

Вэй Усянь на это только махнул рукой.

— Помнишь те ленты, что мы купили в Юэяне? Мне вдруг стало чертовски скучно, потому я решил обменять их на кучу лент поменьше у шимэй. Они с таким трудом согласились, как же тяжело было их уговаривать! В общем, — улыбнулся он, — завожу новые знакомства в Гусу.

Спустя некоторое время он вновь посмотрел на Лань Ванцзи, что сосредоточился на кормлении кроликов, и, хитро усмехнувшись, спросил:

— Лань-гэ, поиграем?

Лань Ванцзи тут же взглянул на него.

— Лань Чжа-а-ань, — рассмеялся Вэй Усянь, — по одному твоему взгляду мне ясно, что ты не совсем меня понял. Смотри.

С этими словами он встал и ненадолго отошел на самый край кроличьего поля, после чего вновь вернулся с черным пушистым комочком в руках. От остальных крольчат этот отличался лишь красным цветом ленточки, завязанной в милый бантик на ушке.

Присев перед Лань Ванцзи, Вэй Усянь кивнул в сторону белого крольчонка, что пристроился рядом со своим «спасителем», и произнес:

— Возьми этого бегуна на руки и скажи так: «Вернись со мной в Гусу».

Лань Ванцзи, всё ещё пребывая в немалом шоке, взял крольчонка на руки, как и велел Вэй Усянь.

— Вернись со мной? — переспросил он.

Вэй Усянь вновь рассмеялся.

— Ахаха, нет же, не так. «Вернись со мной в Гусу». И смотри не на меня, а на «Вэй Усяня» в моих руках.

Всё ещё не понимая, чего от него хотят, Лань Ванцзи повиновался.

— Вернись со мной в Гусу.

— С радостью, — пропищал в ответ Вэй Усянь, приподнимая крольчонка. — Тогда… забери меня в Гусу, Лань Чжань.

— Заберу, — донесся ответ «Лань Чжаня»

— И спасай меня от своего дяди, — черный крольчонок повернул мордочку в сторону большого старого кролика, на голове которого тоже виднелась белая ленточка. «Старец» дрых на солнышке, благополучно отобедав ранее, и не представлял никакой опасности, но кролик в руках Вэй Усяня его же усилиями задрожал. — Приверженцы Темного Пути ему явно не по душе.

— Спасу, — всё так же ответил «Лань Чжань».

Кажется, Лань Ванцзи наконец понял, в чем заключалась вся прелесть этой игры.

— Тогда… тебе придется хорошенько потратиться, поскольку у меня ничего нет.

— Деньги не имеют значения.

— И кормить меня будешь? Три раза в день? Сытным жирным мясом?

— Буду.

— Обещаешь всегда быть рядом со мной?

— Клянусь.

Крольчонок в руках Вэй Усяня ещё на слове «мясо» засуетился, а после, мельком взглянув на овощные кушанья, вырвался и упрыгал в сторону корзинки. Лань Ванцзи положил пред ним листья салата и морковь, которые крольчонок тут же слопал.

Вэй Усянь расхохотался в голос, наблюдая за этой картиной, и невольно подумал: «Неужели я их настолько замучил? Но вокруг была трава, я думал, они вдоволь наелись».

— Лань Чжань, знаешь… — через несколько секунд он вновь заговорил, — мне кажется, «Лань Янчжи» не помешал бы муженек.

Лань Ванцзи, казалось, уже успел подустать удивляться неожиданным словам Вэй Усяня за этот короткий промежуток времени, что они провели вместе.

— Это должен быть кто-то очень сильный, плюющий в лицо опасности, достаточно умный, чтобы я мог вести с ним беседы, но в меру молчаливый, чтобы я успевал вдоволь наговориться, — размышлял вслух Вэй Усянь. — Хм… ещё хочу, чтобы он всегда защищал меня и, что бы ни случилось, оставался на моей стороне. Хочу, чтобы он был красив, но в меру, чтобы на его фоне я не казался тенью; чтобы он был также и богат… хм… и верность тоже не помешала бы! — Вэй Усянь вдруг рассмеялся своим же словам. — Я прошу невозможного, да? Вряд ли такой человек вообще существует. Лань-гэ, у тебя есть кандидаты?

— Нет.

— Лань Чжань, знаешь, зачем я вообще завел этот разговор? Просто… ты… я услышал, что ты…

Как бы он ни старался, но выдавить последние слова ему никак не удалось. Сердце болезненно ныло при одной мысли о том, что Лань Ванцзи, возможно, совсем скоро сыграет свадьбу и будет счастлив со своей возлюбленной. А что останется Вэй Усяню? Молча стоять в сторонке и ловить на себе ревнивые взгляды его будущей супруги, когда вдруг удастся выкроить минуту для разговора с Лань Ванцзи? Смиренно принять то, что впредь для Лань Ванцзи он не будет на первом месте? А был ли вообще когда-нибудь?

Почему-то эти мысли причиняли боль, несравнимую ни с чем. Вэй Усянь просто не хочет терять его…

«Лань Чжань очень хороший человек и замечательный друг… Как его друг, я должен искренне радоваться за него. Он наконец-то нашёл дорогого сердцу человека. Такое не каждый день случается».

— Ничего. Забудь о том, что я говорил.

Однако через некоторое время он вновь произнес:

— Лань Чжань.

«Улыбнись, Вэй Усянь».

— Мм?

— Когда у тебя родится сын, ты же назовешь его Усянем?

«Ну же, выдави из себя хоть что-то похожее на улыбку! Для Лань Чжаня это важно!»

— В честь… тебя?

— В память о нашей крепкой дружбе, Лань Чжань.

Вэй Усянь улыбнулся.