Text

— Ваше Высочество, позволите ли узнать, по какому делу Ваша Милость оказала визит моей скромной персоне?

Кэйа, прожигавший взглядом человека, которого считал мертвым несколько лет, будто и не услышал вопроса. Полуночный Герой, нет, Дилюк Рагнвиндр, двинулся в их направлении, и все внутри скрутило, сжало, вырвалось наружу и одновременно хотело забраться в самый темный, неприметный угол встревоженной души. Кэйа не был суеверным, не верил в призраков, но ему до жжения в руках хотелось коснуться Дилюка, заставить посмотреть на себя, услышать его голос, поговорить с ним, чтобы убедиться в реальности происходящего. 

Дилюк был так близко и так далеко, он более не поднял взгляда на ложу, и так и не увидел Кэйю, тихо скрывшись в проходе. Решетка с лязгом опустилась, и принц очнулся.

— Ваше Высочество? Вижу, вы заинтересовались моим чемпионом?

Кэйа посмотрел на него, отзеркалив полную фальши дежурную улыбку Предвестника. 

— Я хочу у вас его купить.

Улыбка Предвестника дрогнула, и в следующую секунду заострилась хищным оскалом. За всю свою долгую жизнь Кэйа не был так опрометчив, но даже будь он в состоянии обдумать ситуацию, он точно знал: Дилюка он здесь ни за что не оставит. Сколько бы головной боли не пришлось перетерпеть на пути к его освобождению. 

Одна из них тут же нарисовалась на горизонте. 

— Ваше Высочество, — шепнул гвардеец, ненавязчиво наклонившись над ухом, — я не думаю, что король…

Кэйа медленно скосил на него взгляд, полный холодного непоколебимого упрямства. Гвардеец замолчал, опустив голову. Предвестник жадно следил за каждым участником бессловесной борьбы, ни на секунду не лишаясь широкой улыбки. Если продолжится в том же духе, он может понять истинное положение принца и никакой сделки не получится. Кэйе необходимо было избавиться от стражи прежде чем поднимать эту тему. Что ж, за свою опрометчивость придётся расплачиваться. А сейчас отступить.

— Прошу прощения за свою бестактность, господин… 

— Можете звать меня Дотторе, Ваше Высочество.

— Дотторе, я думаю сейчас не совсем подходящее место и время, но я действительно крайне заинтересован в вашем Полуночном Герое. Сейчас я вынужден откланяться, но надеюсь мы ещё встретимся в ближайшем будущем.

Не дав Дотторе время для ответа, Кэйа развернулся и с присущим королевским высокомерием покинул ложу. Гвардейцы, обеспокоено переглянувшись, двумя тенями выскользнули за ним. План, словно одеяло на ткацком станке, по ниточкам выстраивался в стройную, с оговорками, картину. 

Кэйю ждала непростая ночь.

***

— Не вынуждайте своего принца повторять, — протянул Кэйа заплетающимся языком, — я сказал, оставить меня в покое. Мне и без вас будет чем заняться.

Справа и слева от него, обвив руками талию, пьяно хихикали две милейшие девушки, чья грудь вульгарно полу-вываливалась из корсетов, явно отвлекая преградившего дорогу стражника. 

Кэйа только что вернулся в гостиницу, по дороге выудив по кусочкам информацию о месте проживания Дотторе из своего проводника, который своевременно нанял им экипаж от арены — стражников принц оставил сидеть на козлах и править — и заодно попросил проводника указать им путь через какой-нибудь бордель. Там он снял первых попавшихся девушек, купил выпивки и всю дорогу вёл себя как типичный избалованный знатный ублюдок. 

К тому моменту, когда экипаж остановился у одной из самых элитных гостиниц города, Кэйа был пьян настолько, — точнее, умело делал вид, — что едва стоял на ногах. Девушкам пришлось поддерживать красивого и веселого принца, к неудовольствию его стражи, пока они взбирались по винтовой лестнице на второй этаж. У покоев Кэйи один из стражников все же преградил им дорогу и напомнил, что подобное поведение не обрадует короля. 

— Мой папаша сам наверняка наплодил ублюдков, пока мы с королевой разъезжали с дипломатическими визитами. Не ему меня поучать, — в легком и насмешливом тоне скрывалась явная угроза, которая так характерна пьяным людям, плохо контролирующим всплески эмоций, — или, может, вы хотите присоединиться к нам? Ну уж нет, доплачивать за вас я не намерен. Но я вас отпускаю, на эту ночь вы мне больше не нужны, можете снять себе девок! Ну или мальчиков, уж не знаю кто вам больше по душе, господа.

С этими словами он высвободился из рук проституток и, задев плечом преградившего путь гвардейца, подошёл к комнате. 

— Ключ, — принц в ожидании раскрыл ладонь. Никто из стражников не пошевелился, — Вы действительно считаете себя в праве распоряжаться тем, что у меня в штанах? Думаете, я не сообщу королю как вы оскорбляете мое достоинство и позорите тем самым Его Величество? 

Стражники выкатили глаза на принца и нервно посмотрели на глупо хихикающих девушек. Тот, что стоял в стороне, кашлянул, залез в карман, выудив ключ, склонил голову и положил его на смуглую ладонь.

— Отлично, — губы Кэйи растянулись в улыбке, — знал, что мы договоримся. А теперь развлекайтесь, увидимся утром!

Дверь захлопнулась перед носом стражников, напоследок плюнув щелчком замка. Мрачно переглянувшись и ничего не сказав, они встали по обе стороны от покоев принца. К их сожалению или счастью, стены были недостаточно плотными, чтобы не пропускать звуков.

Спустя пол часа, с натянутым на лицо капюшоном, Кэйа скакал верхом в направлении северной части города, туда, где по словам проводника сняли резиденцию Фатуи. У него было всего несколько часов на то, чтобы заключить сделку, и в лучшем случае тут же забрать Дилюка, спрятать его где-нибудь, а затем вернуться в покои. Проституткам он приказал разыгрывать бурную деятельность, с перерывами, до его прихода, и пообещал двойную плату, а также намекнул не пускать стражу ни при каких обстоятельствах. Девушки занялись делом ещё до того, как Кэйа улизнул через окно, вызвав у принца невольную ухмылку. Ну, в них, видимо, можно не сомневаться.

Кэйе предстояло использовать всю свою силу убеждения, чтобы как-то убедить Дотторе продать ему Дилюка. Он взял с собой ценную бумагу с королевской печатью — стащил ее из казны, на всякий случай, перед своим отъездом. Так что пообещать он мог любые деньги — главное чтобы к тому моменту как Предвестник доберётся до ближайшего банка, сотрудничающего с Каэнри’ах, для обналичивания, принц был как можно дальше. 

На одной из улиц принцу попался фатуец, покидающий таверну, чем Кэйа тут же воспользовался. Гордо откинув капюшон с головы, он остановил коня, преграждая путь, и представившись с елейной ухмылкой и дружелюбным тоном, потребовал проводить его к Предвестнику. Фатуи был достаточно пьян, чтобы выполнить приказ без особых вопросов.

Резиденция, которую сняли делегаты Снежной была бесспорно самой роскошной в столице. Здание нависало кобальтовой тяжестью в окружении красного песчаника декоративных дорожек и живительного блеска прохладной воды в фонтанах. Кэйа спешился, отдав коня местному конюшему и внимательно осматривался, следуя за провожатым.

Более чем в половине окон горел свет, несмотря на глубокую ночь. Патрульные — иначе их сложно было обозвать — сновали по дорожкам и сторожили у дверей, ведущих в особняк. Фатуи действительно оправдывали славу подозрительных и враждебно-настороженных людей. У дверей ему пришлось повторить процедуру представления, но на этот раз, без лишних вопросов не обошлось. И хоть его и впустили, но оставили ожидать в гостиной, где скупой на улыбки привратник предложил огненной воды, от которой Кэйа вынужденно отказался.

— Ваше Высочество! — Кэйа поднял голову, встретившись взглядом с деланно-удивленным Предвестником, и тут же отразил хищную полуулыбку собеседника, — не ждал встретить вас столь скоро. 

— Да, господин Дотторе, я решил, что дело не терпит отлагательств. Понимаете, я скоро уезжаю, и хотел разобраться с этим как можно скорее, — опустив ресницы на поклон Дотторе, сказал принц, слегка растягивая слова, — без лишних предисловий: мое предложение в силе. Я хочу купить у вас Полуночного Героя.

— А Вы рубите с плеча, Ваше Высочество, — усмехнулся Предвестник, сделав жест слугам, — смею вас заверить, меня заинтересовало Ваше предложение. Прошу, пройдемте в мой кабинет.

Что-то в интонации, с которой он обратился к принцу, было не так. Что-то, едва уловимый намёк, тонкая, ускользающая от сознания нотка, словно Дотторе о чем-то догадался и даже не пытался это хорошенько скрыть. У Кэйи возникло неприятное ощущение, что сейчас он стоит в центре арены и ждёт кивка Предвестника, как это делал Дилюк. Словно поневоле он стал частью его представления, о сути которого не мог догадаться, слишком ограниченный в информации. Иронично, но несмотря на то, что стража не была под его контролем, сейчас без неё он чувствовал себя как никогда уязвимо.

«Где-то здесь должен быть Дилюк» — напомнил себе принц, ступая следом за Дотторе.

Кэйа ожидал, что его проведут в обычный рабочий кабинет: стол с писчими принадлежностями, шкафы с книгами, карты и прочее. Но когда вместо лестницы, с которой спустился Предвестник, его повели в восточное крыло здания, где за одной из неприметных дверей в коридоре скрывалась лестница, ведущая в темный подвал, все инстинкты принца ощетинились, завопив о тревоге.

— Куда вы меня ведёте? — улыбнувшись, спросил Кэйа, всматриваясь в кромешную темноту, — Мне казалось, мы идём в ваш кабинет?

— Конечно, Ваше Высочество, так и есть, — Дотторе поджег керосиновую лампу в руках и ступил на лестницу, — просто моему кабинету необходимы должные условия. Я, видите ли, учёный доктор, мне нужны прохлада и простор, которые не могут обеспечить обычные комнаты, особенно в данном климате. 

— И зачем же вы хотите провести беседу в вашем рабочем кабинете? — насторожённость не отпускала, но Кэйа продолжал спрашивать так, словно желая просто поддерживать разговор, — я, признаться, ничего в ученых делах не смыслю.

— О, поверьте, Вам это и не нужно, — Дотторе остановился, и поджег лампу на стене, свет от которой слегка рассеял тьму помещения, — Но так удачно сложилось, что помимо кабинета тут есть камеры, где весьма удобно хранить моих подопечных.

Кэйа моргнул. В нос ударил резкий запах спирта и чего-то кислого, от чего заслезились глаза. Но даже он не мог перекрыть стойкий кровавый шлейф, словно впитанный самими стенами. Дотторе продолжал ходить вдоль стен, зажигая лампы, и вот уже все помещение было освещено тусклым светом, являя взору несколько деревянных столов у дальней стены, тележки с множеством склянок и бутылочек, стеллажи с книгами и тетрадями, а также рисунки человеческих внутренностей, развешенные по стенам. Пройдя вслед за ожидающим Дотторе вглубь комнаты, принц замер и с почти не фальшивым интересом осмотрелся. Стоило лишь внимательнее вглядеться в окружение, как всплывало все больше деталей, оставляющих весьма гнетущее и тревожащее впечатление. Все столы были в темных разводах, пропитавших деревянную поверхность, на одном из них следы темнее, и ещё даже поблескивали в свете ламп. 

Кровь. Вот откуда запах.

Отвернувшись, Кэйа тут же наткнулся взглядом на одну из тележек. Он никогда раньше не был в кабинетах врачей, единственный доктор, который его лечил, приносил с собой отвратительно пахнущие отвары и припарки, но ничего подобного он и представить не мог в его арсенале. Пилы, продолговатые трубки, из которых вылезали толстые иглы, клещи, чуть меньше чем те, которыми садовники стригут кусты, и множество острого, режущего, хватающего, чему принц не мог дать названия, сияло скрупулёзной чистотой. Единственное, за что Кэйа мог зацепиться, чтобы не окрестить Предвестника мясником и палачом вместо доктора — стерильный блеск каждого инструмента. Для пыток нет нужды в столь тщательном уходе. По крайней мере, он на это надеялся.

— Вижу, вас заинтересовали мои инструменты, Ваше Высочество? Не хотите ли демонстрации? 

— Может, в другой раз, господин Дотторе, — улыбнулся Кэйа, нервно усмехнувшись, — Я хотел бы вернуться ближе к делу…

— Разумеется-разумеется! — Дотторе поправил манжеты и развернулся, тряхнув полами белого плаща, лицом к стене, в которой находилось несколько узких дверей. На каждой висел тяжелый навесной замок, — Пройдемте, Ваше Высочество.

Дверь протяжно заскрипела несмазанными петлями, прежде чем закрыться с дребезжанием навесного замка. В тесном пространстве пахло кровью, копотью и плесенью. Прямо перед ними, скованный цепью за лодыжку и запястья, сидел Полуночный Герой. Лампа в руках Дотторе едва освещала тот угол, в который он забился. В черством сердце наследного принца впервые за несколько лет острыми когтями заскребла жалость о ребра. В памяти — смеющийся добрый мальчик, приманивающий птиц к себе в руки, невинный, честный и открытый. Дилюк не был похож на себя. Да и мог ли он оставался все тем же, где-то там, внутри, за шрамами и огрубевшей кожей? После того, что Кэйа сегодня видел, можно ли надеяться, что в Полуночном Герое осталось хоть немного того юноши, которого он знал? Мог ли вообще прежний Дилюк пережить то, через что ему пришлось пройти, чтобы выжить? Жалость быстро осела на глубине души, и тут же ей на смену пришла липкая, тягучая, удушающая щупальцами ненависть. Мысленно он уже вонзил меч в сердце Предвестника, но, к сожалению или счастью, клинка он с собой не взял. 

В комнате, или вернее сказать, каморке, свет исходил лишь от лампы в руках Фатуи да раскалённых словно пламя алых глаз. В них Кэйа ясно считывал ту же эмоцию, что за секунды захлестнула его, на мгновение ослепив и поглотив без остатка. Но Дилюк все ещё не смотрел на вошедшего гостя. Он не мог отвести взгляда от своего пленителя, словно приготовившийся к атаке раненый зверь. 

Кэйа же, в свою очередь, жадно впитывал каждую мелочь, что мог считать его единственный глаз в тусклом свете скудного пламени лампы. Нога и рука были чисто забинтованы, и принц тут же связал это со свежими следами крови на одном из столов. Там просто обрабатывали раны, не пытали. Но стоило только позволить себе намёк на облегчение, как тут же взгляд, привыкая к полу-тьме, уловил как на бледной коже вырисовывались шрамы, ожоги, синяки и кровоподтеки. Кэйа судорожно сглотнул. Чем больше он всматривался, тем мрачнее становилось его выражение лица. На обнаженных ногах и руках Дилюка не было живого места. То, что на арене скрывала собственная и вражеская кровь, расстояние и скудное освещение, сейчас бросалось в глаза свидетельствами причинённой телу боли. 

И все же, Кэйа не сомневался, что перед ним Дилюк. Он узнал его даже изменившимся практически до неузнаваемости: не только шрамы, но и когда-то буйная копна пламенно-красных кудрей была безжалостно срезана почти под корень, оставляя лишь короткие непослушные пряди торчать в разные стороны и скрывать половину лица. И сам цвет, который раньше обжигал взгляд, сменился на пыльный угольно-чёрный, придававший и без того блендой коже почти неживой, пугающе белый оттенок. Лишь алый взгляд, сейчас полный боли, ненависти и того, что Кэйа признавать в нем не хотел — страха — все ещё принадлежал ему. И этого хватило принцу, чтобы с высоты амфитеатра разглядеть в нем своего старого друга. 

— Ну, что ж, Ваше Высочество, вот он, мой Полуночный Герой, — Дотторе вперил хищный, слегка безумный взгляд в принца, и тот едва удержал лицо, столкнувшись с ним, — Цел и невредим и готов сражаться хоть сейчас, хотя едва покинул арену. Можете похвалить его за победу, я уверен, ему будет приятно услышать, что сам наследный принц Каэнри’ах был в восторге от его представления…

Едва он произнёс последние слова, как тяжелое, размеренное дыхание Дилюка сбилось на долгие секунды. Он замер, так и не сводя взгляда с Предвестника, словно не веря в то, что только что услышал. Кэйа сам не был уверен, что готов к встрече сейчас, в таких обстоятельствах и в присутствии ублюдка Фатуи. Он и подумать не мог, что его сразу же приведут к Полуночному Герою.

— Честно сказать, я более чем заинтересован в Вашем предложении, и готов его принять…

— Я хочу, чтобы Полуночный Герой вышел на свет, — проигнорировав Дотторе, твёрдо отрезал Кэйа, холодно посмотрев на Предвестника.

— Как прикажете, Ваше Высочество, — расплылся в акульей улыбке Фатуи.

Лязгнули цепи, резанув по слуху принца отвратительным напоминанием о положении вещей. Наконец, алый взгляд встретил льдисто-голубой. По спине табуном пробежали мурашки. Дилюк смотрел на него с таким непередаваемым смешением эмоций, с каким смотрел Кэйа, когда впервые его узнал. Дотторе потянул за цепи ещё раз, и, вздрогнув, юноша медленно поднялся. 

Взгляд изменился. Теперь перед принцем стоял яростный воин, перерезавший глотки и пронзавший плоть сегодняшних соперников. Из одежды на нем больше нет доспехов: лишь холщовая туника, похожая на мешок, в котором сделали прорези для рук и головы. К удивлению принца, Дилюк оказался ниже его ростом, хотя на арене создавал давящее впечатление даже с соперниками, превышающими его на две головы. И взгляд его, немигающий, и теперь явно враждебный, прожигал в Кэйе дыры. Принц не дрогнул, стойко ответив искусно подделаным равнодушием.

А затем он улыбнулся, вздернул подбородок и медленно обошёл вокруг воина, словно осматривая скаковую лошадь на аукционе. В голубом глазу ни единой эмоции, кроме холодного расчёта. В груди же дробью билось сердце. Его приходилось усмирять, чтобы спектакль одного актёра был сыгран по сценарию.

— Ваш воин конечно поразителен, и я убедился в его невероятных способностях — протянул Кэйа, повернувшись к Дотторе, — Но он не выглядит особо здоровым. 

— Он только что одержал победу в девяти поединках, Ваше Высочество, —отмахнулся Предвестник, — думаю, Ваше Высочество просто незнакомо с подобным сбродом. Выглядит он лучше многих бойцов.

С этими словами он схватил Дилюка за подбородок — громыхнули цепи — и поднёс к его лицу лампу.

— А мордашка, несмотря на парочку шрамов, до чего смазливая, — проворковал Дотторе, сжимая пальцы на челюсти, вынуждая волком смотрящего на него воина оскалиться, — и все зубы целы. Я хорошо о нём забочусь, мой принц, в конце-концов он мой главный трофей. И согласившись продать его вам, я многого лишусь.

Дилюк, в глазах которого плясали в яростном танце языки пламени, до этого выглядевший так, словно вот-вот откусит Дотторе руку, на последних словах вздрогнул и настороженно застыл. От взгляда Кэйи это не укрылось, как и расчёт, с которым была сказана последняя фраза. Этот Предвестник играет в какую-то свою игру, суть которой принцу никак не удавалось раскусить. Он слишком легко согласился, слишком странно на него смотрит, выбирает двусмысленные формулировки. Кэйа, столь ловко лавирующий в течениях интриг королевского двора, сейчас чувствовал себя выброшенной на сушу рыбешкой. Ему крайне мало известно, информации собрать нет времени, а действовать нужно как можно скорее. 

Дотторе же продолжал:

— Кормлю я его лучше всех. Каждая клеточка в его теле — мышца. Каждая пролитая капля крови, неважно своя или чужая, делает его сильнее. Только вот норов, у-у-х! Но зато истинный характер победителя. Скольких усилий стоило подчинить его. Выковать из него идеальное орудие. Половина шрамов, скажу вам по секрету, была получена вовсе не в поединках.

Кэйа слушал его с не сходящей полуулыбкой на губах. Искренне, до зубовного скрежета, жалея, что не может затолкать мерзкий язык Фатуи в его же глотку. Примерно схожее желание он угадывал во взгляде Дилюка, чьи ноздри трепетали от бешенства.

— И всё же, — пожал плечами Кэйа, ни на миг не спуская маску заинтересованного покупателя, — он живёт в условиях, что не совместимы с крепким здоровьем. Он в любой момент может захворать и вся его хваленая мощь будет бесполезна, господин Предвестник.

— Напротив, Ваше Высочество, частые путешествия из страны в страну закалили его организм, это я вам гарантирую как, хм, доктор!

— Что ж, если вы так говорите…

Будь его воля, Кэйа отдал бы за Дилюка любые деньги, которые от него потребовали бы, будь они у него. Несмотря на то, каким диким был сам факт, что ему приходится выкупать друга детства, как какого-нибудь племенного жеребца. Но Дотторе явно знал и видел больше, чем того бы хотелось. Им двигали мотивы, неизвестные принцу, и ему это не нравилось. Кэйа очень сомневался в том, что Предвестник не знал о личности и прошлом Дилюка. Иначе зачем закрашивать ему волосы — отличительную черту Рагнвиндров?

Более того, Кэйю, намертво присосавшись зубастым паразитом, грызло подозрение, что известно Дотторе гораздо больше. И просто деньгами он выгоду ограничить не намерен. Осталось понять, что ему ещё нужно.

— Я готов за него отдать... — Кэйа выдержал паузу, задумчиво касаясь подбородка, — три миллиона моры.

Глаза Дотторе сверкнули. Он отпустил Дилюка, а тот, в свою очередь, уставился на Кэйю нечитаемым взглядом. Клокочущая от слов Дотторе ненависть притупилась, выжидая, словно на пороховой бочке, готовая выплеснуться в любой момент.

— Ваше Высочество, простите мне мою дерзость, но за такую сумму вы можете купить любого моего бойца, коих у меня, надо признать, в достатке. Но не этого. Он стоит вполовину дороже.

Кэйа слегка нахмурился, наклоняя голову. Взгляд потяжелел, и, подражая королю, когда тот был недоволен, Кэйа выдержал не менее тяжёлую паузу, давая Дотторе проникнуться степенью возмущения Его Высочества.

— Я отдам три с половиной, — наконец сказал он, цедя слова, — только потому, что доверяю вашим заверениям о его исключительности и крепком здоровье.

Дотторе расплылся в улыбке, которая не предвещала ничего хорошего.

— И пятьсот тысяч сверху, если он столь же блистательно проявит себя у меня на службе, — добавил Кэйа.

Предвестник щелкнул зубами.

— Позвольте спросить, Ваше Высочество, а какие гарантии?..

— Вы хотите гарантий от наследного принца Каэнри'ах? Думаете, я нарушу договор?

Дотторе осёкся, улыбка едва дрогнула, а затем растянулась пуще прежнего.

— Я не сомневаюсь в вашей надёжности, лишь... думаю, вы осознаете, что подобные сделки находятся по ту сторону закона. Даже для королевских особ. Не уверен, что Ваше Благородие осведомлено о всех подводных камнях нашей работы. 

— Хорошо, — улыбка застыла восковой маской, не добираясь до глаз, — пять миллионов единоразово и я забираю его сегодня же. Только вымойте его ещё раз.

Кэйа ожидал подвоха, раскрытия карт, дополнительных условий и даже шантажа. Но Дотторе лишь хлопнул в ладоши и по-хозяйски потрепав Дилюка по голове как собаку — Кэйа бы в жизни не рискнул это сделать, когда он смотрит с таким выражением лица — указал принцу на выход.

За столом в рабочем кабинете Кэйа подписал контракт, приложив ценную бумагу с королевской печатью, подписью и записанной суммой выплаты. Они договорились о месте, куда приведут Дилюка, и Предвестник тут же вручил ему ключ:

— Это от его кандалов. Он будет в них, пока Ваше Высочество лично не решит их снять, — и выдержав паузу, пока Кэйа взял ключ и приготовился уходить, добавил, — Надеюсь, Вы будете довольны нашим сотрудничеством и в дальнейшем мы оба сможем извлечь из него выгоду, принц Кэйа.

Ответом ему было тяжелое молчание.

Этим сделка завершилась. Кэйа покидал резиденцию Фатуи раздражённый с виду, но на деле у него словно жгло внутренности от последней фразы Предвестника, от странных обстоятельств сделки, будущих сложностей и от полного презрения взгляда, которым его смерил Дилюк, прежде чем за принцем закрылась тяжелая дверь каморки.

***

Кэйа ждал на втором этаже одной из таверн Натлана, расположенных на отшибе города и принимающей сугубо простых людей, в снятой небольшой комнатушке. Солнце уже маячило на горизонте, окрашивая небо в пурпурно-персиковые оттенки, мягким переходом расплывающихся там, где оно встречалось с землей, красно-ржавого цвета. Время на исходе. Принц распорядился, чтобы в комнату принесли комплект готовой одежды для взрослого мужчины примерно его телосложения, подготовили ванну, были готовы подать еду по приказу, и в ином случае не беспокоили постояльца комнаты. На это ушла вся мора, которой он располагал на личные мелкие траты.

Дилюка привели под конвоем, закутанного в длинный тяжелый плащ, скрывающий скованные руки и ноги, с накинутым на голову капюшоном. В столь раннее утро бодрствующих постояльцев почти не было, и некому было заметить странную компанию. Дилюка посадили куда указал Кэйа — один из стульев у окна — и поклонившись ушли, оставив их наедине. Но стоило замку на двери защелкнуться, капюшон был отброшен и принц встретился с тяжелым, недобрым алым взглядом. Скованный по рукам и ногам, в лохмотьях не более приличных, чем были на нём в последнюю их встречу, всё с тем же взглядом хищника, загнанного в клетку, Дилюк не выглядел слишком словоохотливым.

— Давно не виделись, Дилюк Рагн…

Стоит признать, что Кэйа ожидал бурной реакции так или иначе. Поэтому, когда в секунду воин оказался рядом, впечатывая его в стену и пережимая горло короткой цепью, принц не слишком удивился. Лишь скривился от боли. Лицо Дилюка, в паре сантиметров от его, исказилось в яростном оскале, в глазах непроницаемая злость. Страх едва царапнул по черепной коробке, но тут же оказался задавленным усилием воли. Зато теперь Кэйа может быть уверен, что перед ним не призрак. А Дилюка он не боится. Даже такого.

— Не произносите это имя, — хрипло прорычали в лицо, — Никогда. Больше.

Кэйа почувствовал смутное облегчение от того, что Дилюк всё-таки может говорить, и язык ему не отняли. Принц медленно кивнул, не отводя полного ледяного спокойствия взгляда от потемневших рубинов глаз. Давление цепи слегка уменьшилось, и Кэйа тут же воспользовался этим, чтобы глубоко вдохнуть.

— Ответь на вопрос, — прошептал он, — Как ты выжил?

Дилюк смотрел на него, тяжело дыша. Кэйа читал на его лице внутреннюю борьбу, о причинах которой мог только догадываться.

— Не Ваше собачье дело, Ваше Высочество наследный принц Каэнри’ах.

Кэйа поморщился, в сердце кольнуло воспоминанием о том, как когда-то юный Дилюк, припадая к уху принца, шептал, сдерживая смех, его имя. Никаких титулов, почестей и прочего. Тогда они были просто мальчишками, забывавшими о положении, манерах и этикете. Единственный раз, когда Дилюк называл его полным титулом, было их первое знакомство много лет назад.

— Я не причиню тебе вреда, — произнёс он тоном, которым успокаивают взбесившегося мерина, — отпусти меня, и я сниму кандалы. И выдам нормальную одежду. И накормлю. Ди... Полуночный Герой, верь мне.

Надо отдать ему должное, каким-то непостижимым образом, глазами Дилюк говорил не менее красноречиво, чем ртом. Один взгляд, и стало ясно, что он думает о заверениях Кэйи.

Принц поднял руки, показывая, что безоружен, Дилюк тут же напрягся, снова вдавив цепь ему в шею. А потом он что-то увидел, и хватка ослабла, а затем исчезла вовсе. Грубые мозолистые руки дернули на себя одну из смуглых ладоней. В свете утренней зари, проникающей в комнату сквозь единственное окно, поблескивало чёрное кольцо. Кэйю осенило в ту же секунду.

— Это же...

Кэйа мысленно дал себе оплеуху. Как он мог забыть о том, что постоянно носит на руке? Принц тихо выдохнул:

— Да, это оно.

Дилюк посмотрел на него и впервые в его взгляде помимо враждебности прокралось сомнение.

— Говорите, что Вы собрались со мной делать, — отпустив руку, он отступил на шаг, — отвезете меня королю на виселицу? Или сначала под пытки? Как у вас сейчас принято разбираться с предателями? Вы пообещали Дотторе неприкосновенность, если он меня продаст? 

— Нет, — тихо вымолвил Кэйа, качая головой, — О чем ты? Я ни за что не сдам тебя, я лишь... Не мог и представить, что ты выжил. И должен был тебя освободить от этой мерзости, в которую тебя впутали. И при чем тут Дотторе? Ты сам все слышал, я заплатил за тебя…

Кэйа осекся. По правде говоря, нет, не заплатил. Предвестник не сможет обналичить бумагу, которую получил, Кэйа просто его обманул. Его подпись не имела силы. И с этим им тоже предстоит разобраться и отправить Дилюка как можно дальше, чтобы он снова не попал к нему в руки.

Дилюк молчал. Кэйа вздохнул, потирая переносицу. Он прекрасно понимал недоверие Дилюка. Даже те небольшие участки кожи, — ладони — что были открыты, исполосованы шрамами. Кэйе это напомнило эпизод из детства, когда королевские охотники загнали старого матёрого вепря. Вся шкура у него была в шрамах и рубцах от копий и стрел, наглядно демонстрируя, через что он прошёл, чтобы выжить. Так и с Дилюком. А учитывая слова ублюдка Дотторе, страшно было представить, чему его подвергли для усмирения. На месте бывшего друга, Кэйа вскрыл бы брюхо своего перекупщика в тот же миг, как конечности стали свободны от оков.

— Там ключ от кандалов, — Кэйа кивнул в сторону стола, — дай мне снять их. Нам нужно поговорить.

— Я не хочу с Вами говорить, — прошипел Дилюк, пряча глаза и вытягивая руки перед собой, — отпустите меня. Мне нужно…

Он осёкся. Затем нахмурился, пока Кэйа со щелчком повернул ключ в замке, и скосил на принца взгляд. Кандалы с рук свалились на пол с оглушительным дребезжанием. И без того большие на осунувшемся лице, глаза-рубины стали как блюдца, когда принц нагнулся, чтобы открыть замок на ногах.

— Давай поговорим, — Кэйа выпрямился, отбросив ключ в сторону, — ты будешь волен идти куда пожелаешь. Только я бы хотел быть уверен, что ты будешь в безопасности. Я могу тебе её обеспечить. Нам нужно убираться из Натлана как можно скорее.

Впервые губы Дилюка изогнулись в чем-то кроме оскала. Но эта кривая улыбка резала не слабее кинжала.

— Из Ваших уст звучит как издёвка, Ваше Высочество, — с горечью выплюнул воин, — Король объявил мою семью изменщиками. Казнил моего отца и собирался сделать со мной то же самое.

— Я не он, — перебил Кэйа, прищурив глаз — я никогда не считал ни тебя, ни твоего отца предателями. Если бы я знал, что вас в чем-то подозревают... Если бы я хоть допускал мысль, что ты мог выжить…

— А Вы разве не знали?

Вопрос повис в воздухе, заряжая пространство шаровой молнией. Дилюк, чей взгляд особенно ожесточился, стоял против Кэйи, потерявшего дар речи. При свете солнечных лучей глаз принца сиял чистой лазурью замешательства. 

— Конечно нет. — отрезал Кэйа, — Ты с ума сошёл?

— Может быть, — сказал Дилюк, — Иногда мне самому кажется, что я не в своём уме после Дотторе. Но я помню Ваше письмо, где Вы настойчиво звали нас с отцом на Ваши именины. Я… сломал руку и отец оставил меня в поместье. А через неделю после того как он должен был прибыть в Каэнри’ах на нас напали. Мне помогли, и я бежал. А потом я узнал, что поместье сожгли, вместе с запертыми там слугами, которых я знал с рождения. А я ничего не мог сделать, лишь скитался, как крыса, от города к городу, от деревни к деревне. А потом попался в руки к Фатуи. Я почти потерял счёт годам, которые пробыл в рабстве.

Начиная с напускным спокойствием, Дилюк всё сильнее распалялся и под конец едва не кричал, сжимая кулаки до побеления костяшек. Кэйа не перебивал, хотя на языке созрело с десяток вопросов. Переведя дыхание, Дилюк продолжил:

— Я не знал, что думать, Ваше Высочество, — выдавил сквозь зубы, — когда я узнал, что моего отца, приехавшего на праздник, обвинили в измене и казнили без суда... А меня объявили в розыск и предлагали награду за мою голову… Я был в заложниках у Фатуи и выполнял все, что они прикажут, чтобы меня не бросили к ногам Вашего отца!

Кэйа качал головой словно заведённый. Он открыл было рот, но Дилюк, словно не замечая, перебил его взмахом руки.

— Если бы не это кольцо, я бы придушил Вас здесь и сейчас. Давайте считать, что мы в расчёте.

— Нет, постой! Пока ты меня не выслушаешь, никакого расчёта! Ты обвинил своего принца в заговоре, и обязан...

— Вы больше не мой принц. — бесцветно сказал Дилюк, — Прошлое осталось в прошлом. И наша дружба... Я не ожидал увидеть это кольцо на Вас спустя столько лет, но это не изменит ничего. Лишь сохранит Вам жизнь.

— Я не знал о замысле короля! Я видел твоё тело! Я считал что ты был убит, Дилюк!

— Не смейте называть это имя!

Дилюк метнулся, угрожающе выставив корпус, метая искры из глаз. Кэйа не шелохнулся, стойко выдерживая его взгляд, отвечая не менее твёрдым и обжигающим.

— Я повторю. Я никогда бы намеренно не сделал ничего, что навредило бы тебе и твоему отцу. Ты был моим другом. И все это время тебя считали мертвым. Не было никакого розыска, или мне о нем ничего не известно. Твоё тело я видел сам, когда приехал в Рассвет. Оно было сожжено, но на нем сохранилась обугленная одежда… которая принадлежала тебе. Я опознал тебя королю. Все думают, что ты погиб. И я так считал.

Дилюк слушал, и Кэйа видел, как он метался, не зная чему верить. Он не замечал, или не хотел замечать, с какой болью, так ему не свойственной, принц говорил о его смерти. Он был растерян, принц видел это. Но у них было так мало времени, чтобы разобраться с настоящим, на прошлое его и вовсе не оставалось. Кэйе срочно нужно было возвращаться. И пытаться вразумить Дилюка, что был сейчас словно одно из тех диких животных на рынке, которых затолкали в клетки, где они трясясь от страха и ненависти, шипели и рычали на каждого, кто приблизится. Которые привыкли, что открытие решетки несёт в себе только боль, и готовы были броситься на любую протянутую руку, будь то враг или друг.

Кэйа понимал, что даже если ему сейчас поверят, доверия ему все равно не вернуть. 

— Ладно. Я оставлю тебя здесь на несколько часов, — выдохнул Кэйа, отходя от прожигающего его взгляда к двери, — приди в себя и обдумай, что я тебе сказал. — Дилюк отвернулся, принявшись разглядывать поднимающееся над горизонтом солнце, — тут есть всё необходимое. Я оплатил еду, комнату, одежда на кровати. Я вернусь… как можно скорее. Надеюсь, тогда мы сможем поговорить.

Он ждал, что Дилюк что-нибудь скажет, откажется или согласится на его предложение. Или попрощается. Но он молчал, шумно дыша через нос. Кэйа посмотрел на него, пытаясь запомнить каждую черту, отделяющую того солнечного и открытого юношу из прошлого от этого отчаянно-озлобленного загнанного зверя. Но даже без яркой улыбки, пышных развевающихся пламенем волос и тёплых, согревающих даже в самые холодные ночи, взглядов, это всё ещё был Дилюк, которому юный принц когда-то пообещал дружбу.

Солнечный свет очерчивал воинственный силуэт, когда Кэйа, покачав головой своим мыслям, закрыл за собой дверь.

***

Вернувшись на закате, запыхавшись от бега, он ожидаемо был встречен холодной и безлюдной комнатой. Кровать была пуста — ложка мёда в бочку дёгтя — что значило Дилюк забрал одежду. Кэйа мог лишь надеяться, что он хоть немного отдохнул. И не обезумел достаточно, чтобы вновь попасть в руки к Фатуи. Беглым взглядом обведя комнату, принц заметил клочок бумаги на подоконнике.

Сердце забилось чуть быстрее. Он нетерпеливо пробежался по выведенным углем плящущим, кривым буквам.

И слабо, вымученно ухмыльнулся. Вот же идиот.

«я узнаю правду. мы ещё встретимся.»