«И пока я жив, ноги твоей больше не будет на землях моей страны, ты меня понял, дорогой сын?»

Покинув таверну, Кэйа в раздумии замер. Последние сутки все больше походили на театр абсурда, сон, от которого не получалось проснуться. Из всех предыдущих кошмаров он выныривал, как из зыбучих песков, а после долго пытался согнать их с себя, песчинками застрявшими в складках памяти. Сейчас он шёл сквозь бурю, которой не было конца, из которой нельзя всплыть на поверхность, лишь переждать, наблюдать, куда дует ветер и идти ему наперекор, пока хватит сил. Это не было его привычной средой обитания. Даже будучи в изгнании, вдали от родины, он обрёл почву под ногами, нашёл способ адаптироваться под навязанные правила игры, мастерски лавировать по течениям. Но сейчас ветер внезапно переменился, стоило лишь бабочке махнуть крылом. И какие последствия ждут оставалось неизвестным.

— Ваше Высочество, — из ниоткуда рядом оказался Фатуи, невысокий, в капюшоне, скрывающем половину бледного лица, один из тех, кто привёл к нему Дилюка, — господин Предвестник просил передать его слова сразу после того как вам доставят товар. Он бы был вам премного благодарен, если вы соизволите оповещать его как поживает его товар, много ли радости приносит Его Высочеству и королевской чете обладание им. Он также будет рад, если вы ещё навестите его здесь, делясь вашими впечатлениями и рассчитывает и впредь на выгодные отношения с Его Высочеством. Господин Предвестник будет рад принять вас в любое свободное от работы время. Спасибо, что выслушали, Ваше Высочество.

Кэйа пристально смотрел на говорившего, не выказывая ни единой эмоции. Дотторе что-то от него надо, в этом не остаётся сомнений. Даже в его посланиях намеки дождевыми червями расползлись в каждом слове. Он хочет извлечь выгоду из того, что продал принцу раба, выгоду, которая не заканчивается на полученных деньгах. Кэйа опустил взгляд на кольцо, слегка покрутив его на пальце — привычный за многие годы жест — Дилюк говорил, что был в розыске. Но на деле не был. Простейшая манипуляция, чтобы держать человека под контролем — угрожать ему худшей участью, чем та, которая ему уже предстоит. Рабство под гнетом безумного ученого, который сделал из тебя бойцовую собаку или казнь от рук убийцы твоего отца. Дилюка так просто загнали в ловушку и каким-то образом держали в ней все это время. А теперь Дотторе продал его принцу Каэнри’ах. Кэйа напомнил себе, что его так волнует происходящее исключительно потому, что он оказался в него замешан, что сам выпустил на поле новую фигуру, которой ещё не знал, как воспользоваться. Он подарил Дилюку свободу, но как только их пути разойдутся — Дотторе и его поползновения перестанут быть проблемой. А деньгами он откупится как только получит доступ к казне. Или влезет в долг с кем-то менее опасным. А пока, вне зависимости от планов Предвестника, ему нужно убираться из Натлана, пока обман не обнаружили. 

Принц отпустил посыльного Фатуи с крайне расплывчатым ответом и легким кивком головы. Сам же двинулся к конюшне, где оставил лошадь. Пересекая двор, он его почувствовал. Остро и мимолетно. Обернулся, смотря аккурат в зияющую черноту окна комнаты, в которой остался Дилюк. Он задержал на ней взгляд, но так и не заметил бледного лица с тлеющими как раскалённые угольки глазами. 

«Чем же ты для меня обернёшься, Дилюк Рагнвиндр?»

Рассвет в Натлане всполошил людские муравейники привычной утренней суетой. Лавочники, торгаши и работяги выходили из домов, готовили прилавки, выставляя свой товар, разжигали печи — запах свежеиспеченных хлебных лепёшек вот-вот окутает каждый закоулок торговых кварталов — в такое время спали разве что приезжие да знать. И все равно Кэйа опаздывал. Он уверял себя, что проститутки не выдадут его и не уйдут не дождавшись. Его комната и стража не давали повода усомниться в его положении и им нет совершенно никакого смысла лишать себя обещанной награды. В противном случае без них ему в комнату не попасть. 

Кэйа подъехал к гостинице с торца, жестом подозвав конюха и вручив ему вороного жеребца, которого он всю ночь гонял туда-сюда по городу. Окно занятой им комнаты выходило во внутренний двор, но стоило ему завернуть туда, как он тут же метнулся обратно. Один из его гвардейцев — Ханс — находился там. И не один, а напротив бледного, светловолосого ребёнка, что-то ему нашептывающего. Ребёнка с перламутровым плащом на плечах и вышитой позолоченной звездой на пурпурном камзоле. Гонец из Каэнри’ах. Слишком молодой для человека, которому доверили послание недостойное бумаги.

Принц осторожно выглянул из-за угла. На его памяти детей на службу не брали, но он безошибочно угадывал в невысокой щуплой фигуре девчонку не старше четырнадцати лет. Неужели на границах уже все так плохо, что на роль посыльных берут кого попало…

Что-то Кэйе подсказывало, что послание короля было не для его ушей. Внутри скрутился тревожный узел. Его не было в Каэнри’ах уже больше года, и все новости из дворца он получал из писем Дайнслейфа и Хальфдана — редких, не слишком подробных и полностью обезличенных. От короля до принца не доходило ни единой весточки — в отличие от гвардейцев, которые в каждом городе отправляли ему отчеты и время от времени получали указания. Выудить у них информацию свыше той, что ему уже сообщали, не получалось. О новой королеве и ее ребёнке ему не было известно вовсе, но по срокам она уже давно разродилась. И с каждой неделей, прожитой вдали от дома, тревога нарастала, а ожидания становились все более мрачными. 

Свои «дипломатические путешествия» Кэйа проводил не напрасно 

— у него было много влиятельных друзей по всему миру. Многих вельмож подкупала поддержка и готовность сотрудничать в лице принца далекой, но богатой и стремительно развивающейся страны с королем-затворником. Многие торговые отношения завязывались с его подачи и даже издалека он пытался работать на благо своего народа. Но тот его не знал. Для народа принц всегда в разъездах, далеко от них и их проблем. И если король до сих пор не изменил своего решения, и не изменит в дальнейшем, им вообще не суждено его увидеть. И что-то ему подсказывает, что гонца прислали не с новостями об «амнистии» принца.

Но о чем новое послание ему уже предстоит узнать самому. 

Закончив с работой, девчонка ловко виляла по закоулкам города, явно успев изучить требуемый маршрут. Кэйа шёл за ней, выжидая. И стоило посланнице свернуть в узкий темный переулок, где стены соседних домов, казалось, вот-вот сомкнутся, Кэйа выскользнул, преграждая путь. 

— Постой, юная леди, — голос звучал мягко и спокойно, патокой обволакивая застывшую в испуге девочку, — куда же ты меня ведёшь?

Девочка оцепенела. Как кролик перед удавом. Бледные тонкие ручонки непроизвольно вцепились в ремешок сумки, перекинутой через плечо. Она явно не признала своего принца. Кэйа мог ее понять, сейчас он больше был похож на натланца, чем на каэнрийца: золотисто-песочные свободного кроя одежды, окаймленные пёстрой вышивкой, в которой ходили местные богачи, да смуглая кожа и отливающие полуночной синевой волосы, характерны для песчаных натланских земель, а не далеких горных краев Каэнри’ах. Да и заговорил он на чистом общем тейватском.

— Что? Вы кто? Пропустите, пожалуйста, — проблеяла девчонка с сильным каэнрийским акцентом, опасливо озираясь, — меня ждут…

— Ты ведь из Каэнри’ах, неужели не узнала меня? — спросил Кэйа, склонив голову, — Дитя, ты, подданная монархов династии Черного Солнца, не узнала своего наследного принца? 

Кэйя наблюдал, как меняется выражение ее лица: насторожённость сменило удивление при звуке родной речи, удивление застыло на лице на пару секунд, а затем краска отлила от розовых щёк, светло-ореховые глаза распахнулись в ужасе. Взгляд вперился в повязку перешёл на лицо, обвел силуэт, украшения, и наконец стрельнул вверх, встретив обжигающе-холодное ожидание. Несколько ударов сердца, и вот уже девочка на одном колене, склонив голову в поклоне, прижала дрожащий кулак к сердцу.

— П-пожалуйста смилуйтесь, Ваше Высочество наследный принц, — дрожащим голосом пролепетала посыльная — Я н-не ожидала вас здесь встретить, я просто глупая, смилуйтесь, я спешила, н-не разглядела толком, Ваше Высочество, прошу вас…

— Спокойно, дитя, я не держу зла… встань же, — усмехнулся Кэйа, тихонько выдохнув, — я думал, ты искала меня, раз пришла к гостинице. И заметив, вела в более укромное место. Видимо, я ошибся?

Девочка поднялась, мимолетно отряхнув пыль с формы. Она неловко переступала с ноги на ногу, не смея поднять взгляд на принца. 

— Ваше Высочество, м-мне отец велел передать послание вашим гвардейцам…

— Хм, твой отец?

— Да, то есть, это ему поручили доставить послание, а я с ним поехала, и в дороге он заболел, сейчас он не смог прийти и… он поручил мне и наказал передать все лично гвардейцам и никому больше.

Мысленно Кэйа позволил себе довольно рассмеяться. Все складывалось даже проще, чем он того ждал. Надавить на девочку и выудить у неё информацию не составит труда. И возможно от неё даже не придётся потом избавиться, к его огромному облегчению. Если все пройдёт гладко, а напуганный неопытный ребёнок не слишком надежный гонец, то король не узнаёт, чьих ушей достигло его послание.

— Как твоё имя?

— Гретта, Ваше Высочество.

— Мне жаль твоего отца, Гретта, но ты думаешь его наказ распространяется и на меня? </i>— Кэйа слегка наклонился, понизив голос, не сводя пристального взгляда с бледного осунувшегося лица, — <i>Думаю, послание, что предназначалось ушам гвардейцев, может дойти и до их принца, как считаешь?

Гретта молчала, поджав губы, прерывисто втягивая воздух носом. Кэйа ждал, дружелюбие сошло с лица, оставив лишь отпечаток снисходительного терпения.

— Тебя, как будущего гонца, отец должен был научить такой простой истине как подчинение вышестоящим, так ведь, Гретта? И раз уж я проделал такой путь, следуя за тобой, рискуя своей безопасностью на чужой земле, не кажется ли тебе, что задерживать меня своим невежеством нехорошо?

— В-Ваше Высочество, я-я не знаю, отец…

Кэйа шумно вздохнул, разогнувшись, и раздосадовано покачал головой, тем самым оборвав девочку. Угрожать он ей всерьёз не станет — это лишнее, но слегка надавить…

— Я правильно понимаю, дитя, ты предпочтешь ослушаться приказа своего принца, нежели отца? Неужели он недостаточно хорошо тебя обучил? Возможно, мне стоит поговорить с ним…

— Нет, пожалуйста, Ваше Высочество! Простите, я-я просто впервые выполняю такие поручения, я сейчас же все расскажу…

Располагающая улыбка вновь расцвела на лице, словно и не исчезала. Девочка нервно улыбнулась в ответ и, вдохнув побольше воздуха, резко сменила тон, старательно повторяя послание слово в слово. Кэйя подбадривающе кивал, внимательно слушая каждую фразу. Конечно послание было зашифровано, через подмену одних понятий другими, но для принца не составило труда определить о чем на самом деле речь. Было бы странно, не распознай он приказа о собственном убийстве. И о годовалой единокровной сестре, которая займёт его место. Белокожая, светловолосая, без следа того уродства на лице, которым Кэйю наградила природа. Идеальная ручная зверушка, будущая марионетка. Она прожила год, и раз король делал на неё такие ставки, его дочь растёт здоровым розовощеким младенцем. 

Кэйа поискал в своём сердце обиду, ревность, отвращение или ненависть — неохотно прощупал самые темные уголки души, — но ничего кроме привычных вины и раскаяния там не обнаружил. Вина перед первой королевой сдавила удавкой шею со дня ее смерти. Он не уберёг единственную душу, любившую его больше жизни, ставившую его благо превыше собственного. Хуже того, все старания, мечты и чаяния его матери канули в небытие, стоило ей покинуть этот мир. Только с ее уходом Кэйа осознал мудрость и правдивость ее слов и суждений. Только оставшись один он понял, насколько уязвим перед холодным и колким взглядом короля. Кэйа был слишком неопытен, наивен и самоуверен, чтобы занять ее роль в политических интригах королевского двора, и предсказуемо оказался от него отстранён, стоило его отцу того захотеть. До того дня, когда острые, словно льдинки слова короля разнеслись у него над ухом, Кэйя и не подозревал о глубине чувства, которое к нему испытывал его родитель. О ненависти, настолько сильной, что тот не хотел признавать его своим сыном. Потому что слишком много в Кэйе было от королевы и слишком мало от него самого. 

Сегодня принц узнал, на чем все эти годы держался его статус. Ненавистный наследник лучше, чем никакой. 

Кэйе нужно бежать от своих тюремщиков, которых сегодня повысили до палачей. Поэтому он развернулся, отпустив девчонку с легкой улыбкой, и пошёл обратно в гостиницу. 

Первый камешек с глухим стуком ударился о стекло. За ним, спустя пару секунд — второй. Кэйа выждал с минуту прежде чем кинуть третий, и едва не угодил в заспанную полуобнаженную женщину, распахнувшую окно. Завидев своего нанимателя, она озорно улыбнулась пухлыми губами. Принц ухмыльнулся в ответ, не ощущая ни грамма веселья. Как и было условлено, ему скинули связанные простыни, по которым ранее он спустился. Проверив, что узел на той стороне надёжно держится, Кэйа, как прославленный герой-любовник каждой второй пошлой баллады, начал взбираться в окно второго этажа. Оказавшись в комнате, махнув приветственно рукой двум хихикающим сообщницам, лениво повязывающим свои платья, он, бегло оценив обстановку, открыл шкаф. Его наряды — почти все иностранные, купленные и пошитые во время путешествий, единственная отрада заблудшего сердца, — вряд ли теперь ему пригодятся. А жаль. Кэйа так кропотливо их подбирал, искал подходящие ткани, материалы, украшения. К некоторым портным захаживал как к себе домой, контролируя процесс пошива, иногда переиначивая весь крой в процессе, загоревшись новой идеей. Ему нравилось производить фурор на очередном скучном званом ужине или балу и загадочно улыбаться на вопросы об искусном портном, что придумывает ему наряды. Но все фонтейнские рубашки с буфами и атласные жилеты, сумерские хафтаны, с искусно вышитыми звездными узорами, мондштадские камзолы и плащи, переливающиеся всеми оттенками синего, и даже ханьфу из Ли Юэ, поражающие количеством слоев тканей и деталей орнаментов — все это не унести с собой при всем желании. Кэйа схватил самые простые, неброские и удобные для путешествия вещи и запасную пару обуви, после чего метнулся к трюмо, подобрав оттуда бритву и тюбики с заживляющими мазями и рвотными порошками. Все набранное он скинул в заплечный кожаный мешок. Его любезные спутницы, казалось, не обращали на его сборы ни малейшего внимания.

— Дамы, за оплатой прошу пройти в комнату по соседству. Или обратиться к моим гвардейцам, если они все ещё караулят у двери, — небрежно махнул рукой Кэйа продолжая рыться то в ящиках, то в сундуках, — назовите сумму, которую посчитайте нужной, они расплатятся.

С этими словами он сгрудил горсть драгоценностей в небольшой мешочек и швырнул в сумку. Ему нужна мора и карты. Но самые хорошие карты и путеводители хранились у его тюремщиков. Конечно можно купить новые, продав драгоценности — едва ли что-то кроме обсидианового кольца на безымянном пальце представляло для него большую ценность, — но хотелось забрать привычные, с уже проложенными маршрутами.

За дверью раздавались томные голоса проституток, с натужным фальшивым смехом через слово, в ответ на которые они получали лишь скупые бормотания. Звуки сместились от его порога дальше по коридору — к комнате стражи. Кэйа раздраженно цокнул языком, понимая, что ему, в отличие от проституток, никакой большой суммы в руки не дадут, вздумай он явиться за деньгами для побега. В отличие от пугливой девчонки, гвардейцы знали кому они служат и какие у них задачи. Принца, конечно, в эти задачи не просвещали. 

Внезапно Кэйа выпрямился, прекратив сборы. Развернулся к двери, и едва удержался от желания треснуть себя по лицу. Стянул с себя пыльный плащ, небрежными грубыми движениями торопливо растянул тесемки на рубахе, разворошил волосы на голове и едва не бегом ломанулся прочь из комнаты. В пару шагов пересек коридор и с разворота вписался в дверной проем опираясь о косяк, аккурат меж своих предполагаемых ночных спутниц. В комнате стражи был только один, Ханса видно не было, и Кэйа мысленно вознёс хвалы богам, потому что успел. Пришёл как раз вовремя, чтобы увидеть откуда его тюремщик достаёт деньги. Поймав на себе вопросительно-настороженный взгляд он расплылся в глупой ухмылке.

— Пришёл удостовериться, что красавицы получат плату соразмерную своим услугам… — протянул он, — бесподобным, я бы сказал. Так что не скупись, Орм. 

Девушки переглянулись, заговорщически улыбнувшись. Гвардеец прокашлялся и подошёл с раскрытым кошельком. Выудив оттуда горсть монет он, не пересчитывая, ссыпал их в протянутые ладони.

— С вами было действительно приятно иметь дело, Ваше Высочество, — протянула одна из эскортниц, под хихиканье второй, и обе присели в некой пародии на книксен, — для нас ваша компания — высочайшая честь. 

— Орм, проводи дам, — бросил он стражнику, прежде чем лениво направится в свою комнату, — Не беспокойте меня.

— Но принц Кэйа, у вас же…

— Мне нужно время, чтобы привести себя в порядок, неужели я должен и о таком отчитываться, Орм?

Закрыв за собой дверь, он замер, прислушиваясь. Шаги удалялись прочь, на лестницу, и к его двери никто не подошёл. Кэйа поправил тесемки рубахи, накинув песочного цвета накидку с глубоким капюшоном. Плащ был слишком темный и мог привлечь ненужное внимание. Теперь нужно действовать быстро, пока никого из стражи нет на этаже. Кэйа метнулся к окну, аккуратно выглядывая наружу, чтобы удостовериться, что двор пуст. А затем повернул голову в сторону соседнего окна. Тут же взгляд зацепился за зияющий открытый проем. Натланская жара действительно сыграла ему на руку — непривычные к ней иностранцы не могли находиться в помещении без открытых окон. У стены ниже был небольшой выступ, открывая не слишком заманчивый, но какой-никакой способ проникнуть в чужую комнату. 

— Падать в любом случае невысоко, — невесело усмехнулся Кэйа, одевая набитый под завязку мешок на грудь.

Он сел на подоконник, перекинув ноги на другую сторону. Принц так и не спрятал связанные простыни, и любому, кто зайдёт в комнату станет очевидно, для чего они использовались. Но времени разбираться с этим не было, к тому же они могли ещё пригодиться. Не обнаружив принца у себя, гвардейцы и так все поймут. Теперь ему предстоит более важная задачка — прокрасться по выступу размером не больше ладони как минимум пару метров вдоль стены. И сделать это как можно тише.

Кэйа встал, крепко держась за оконную раму, разворачиваясь спиной к стене. Вдох — шаг в сторону — выдох — ещё шаг. Смотреть только на цель, не отрывать лопаток от шершавой каменной поверхности, держаться за выступ одной рукой пока позволяет расстояние. Пальцы медленно разжались, Кэйа торопливо шагнул ещё раз, затем ещё, не имея никакой опоры помимо ног и спины, и вот вторая рука дотянулась до следующей рамы. Кэйа замер, пытаясь услышать звуки изнутри, заглушаемые стуком колотящегося сердца. Взгляд бегло осмотрел двор. Никого. Как же ему везёт. 

Удостоверившись, что внутри все тихо, Кэйа продвинулся дальше, и, чувствуя, что из-за слишком поспешного шага теряет равновесие, запрыгнул на подоконник, в последний момент успев подхватить стоящий там горшок с засохшим растением, прежде чем тот свалился на пол. Сердце оркестром выводило какофонию, пульсируя в ушах. Принц оглядел комнату, не дыша. Пусто. Воздух рвано вырвался из лёгких. Тихо перекинув ноги внутрь, он бесшумно ступил на пол. Замер, прислушиваясь. И так же тихо прокрался к комоду, где в одном из ящиков — он видел — хранилась мора. Впрочем, о том, где лежит самое ценное, легко было догадаться. Там был замок. 

— Замечательно, — прошипел принц, — просто сказка.

Руки без особой надежды пробежались по карманам, взгляд обвел окружающую мебель в поиске хоть чего-то полезного. И, к счастью, почти сразу нашёл раскрытые на столе карты. То что надо. На время отложив мысли о деньгах, Кэйа подошёл к столу, тихо отодвигая стаканы и чернильницу, которые держали карту Тейвата раскрытой. На ней уже начали прокладывать новый маршрут их путешествия, которому уже не состояться. Рядом со столом, у стены, стояли еще несколько свёртков разных размеров. Все это Кэйа не глядя засунул в мешок. Взгляд снова скользнул к ящику с морой. Что ж, на крайний случай, можно обойтись и драгоценностями, главное…

Точно, драгоценности! Руки метнулась к ушам, на которых висели его любимые серьги, инкрустированные синей шпинелью. Он купил их в своём первом путешествии, с королевой, и в нем же проколол уши — матушка за такую выходку пригрозила ему их отрезать, но с того дня серьги стали его привычным украшением. Жаль, что сейчас на нем были самые дорогие сердцу из них. 

Быстро вынув их из мочек, Кэйа аккуратно разогнул крючок, один за другим, молясь, чтобы они оказались достаточно длинными. Сев перед комодом на колени, он протиснул импровизированную отмычку в замок, притиснувшись ухом почти вплотную к ящику. Давненько ему не приходилось заниматься подобным — когда-то давно научился этому делу со скуки, воспринимая взлом как головоломку, но подозревал, что даже принцу подобное умение будет полезно. Однако процесс был не из быстрых, дважды приходилось начинать заново, постоянно отвлекаясь на любой посторонний шум. На лбу выступил пот, медленно скатываясь по виску. За дверью раздались шаги и в этот момент в замке звучит щелчок. Кэйа, с замиранием сердца поворачивает цилиндр и тянет ящик на себя. Поддался. Радоваться было некогда. Кэйа выдвинул ящик, схватил сразу несколько мешков, туго набитых монетами. В его собственной сумке места почти не оставалось. Уже на ходу к окну он закинул добычу, примяв драгоценные карты, и, затянув ремни, сел на подоконник. И тогда ключ в двери повернулся. 

Бегать Кэйа ненавидел. Он успел вылезти из окна до того как его увидели, и даже добраться до своего, где спасительная простыня лежала у подоконника. Но в момент, когда он начал спускаться, на шум выглянула светловолосая голова, и их взгляды пересеклись. Принц, не теряя времени, спрыгнул на землю, и с того самого мига не останавливаясь бежал не щадя себя. Он не успел забрать лошадь. Он не знает город так хорошо, как хотелось бы, чтобы быть уверенным, что не забежит в тупик, виляя между дворами и переулками, скользя по узким проходам. Он не слышал погони, но не сомневался — стоит расслабиться, уступить горящим лёгким и ноющим ногам — и его схватят. Все дома, мимо которых он проносился, были частными, и укрытия ему в них не найти, а людей, среди которых можно и затеряться и спросить помощи, было не так много. Ему нужно к Дилюку, но таверна, в которой он его оставил, на другом конце города. 

Мешок он обеими руками прижимал к себе, когда, вдруг, оказавшись на просторной площади, замер. Фонтейнский экипаж стоял перед ним, словно ждал именно принца. Из него на Кэйю смотрели парочка аристократов, с одним из которых он расстался не далее как этой ночью. Герцог д’Альбер растерянно хлопал глазами.

— Ваше Высочество? — пролепетал он, пока Кэйа восстанавливал дыхание, лихорадочно соображая, — А Вы здесь… Вы… Что случилось?

Кэйа огляделся, нервно сглотнув, и стараясь нацепить привычную легкомысленную ухмылку, подошёл ближе, отпуская сумку и перекидывая ее на спину.

— Как мне повезло встретить друга, герцог, вы не представляете… — под взволнованными взглядами он обернулся, высматривая погоню, — не ожидал подвергнуться нападению грабителей ранним утром.

— Ох, что вы! Не может быть, на вас напали? Где же ваша стража, вы не ранены, Ваше Высочество? Прошу, садитесь с нами, вам не стоит оставаться одному! Месье Габриэль пригласил меня в своё поместье, месье, вы же не против помочь принцу? Он ко всему прочему просто незаменимый собеседник, для нас было бы честью, проведи он с нами это утро.

Даже если месье Габриэль был против, он этого никак не выказал. Кэйа забрался в экипаж, продолжая нервно оглядывать площадь. Кучер тихо цокнул языком и лошади тронулись с места. К облегчению принца, ехали они в противоположную его гостинице сторону. 

— Возможно нам стоит обратиться к патрульным, Ваше Высочество? 

— Не стоит, воришка сбежал, а я его и не запомнил. Хочу просто забыть эту неприятную ситуацию в достойной компании, — вернув самообладание, бросил принц с напускной легкомысленностью, — Герцог д’Альбер, смею полагать, ваши вчерашние надежды оправдали себя?

Герцог тут же довольно рассмеялся, самодовольно потирая кончик усов. 

— Не то слово, Ваше Высочество! Вы так внезапно покинули меня вчера, я даже не смог разделить с вам свою радость!

***

Кэйа пробыл в поместье несколько часов. Герцог д’Альбер обладал просто невероятной способностью вести многочасовые беседы, казалось, что темы у него никогда не заканчиваются. В обычной ситуации принц давно бы нашёл повод отлучиться и покинуть раздражающую компанию, но сейчас с каждым часом, проведённым вне опеки своих тюремщиков, он ощущал все большую вероятность успешного побега, от чего настроение невольно поднималось. Он пробыл с ними столько времени, иногда даже подшучивал над их нерасторопностью и скованностью, не чувствуя от них угрозы, если дело не касалось неповиновения. Но в том, что эти двое не моргнув глазом исполнят приказ своего короля, он не сомневался. Что ж, и у него в нужный момент рука не дрогнет. Ничего личного не существует, когда ты наследник престола. Особенно если ты неугодный наследник. 

Кэйе удалось расспросить герцога о его дальнейших планах, цепляясь за призрачную возможность использовать это в своих целях. Но увы, из Натлана д’Альбер отбывал лишь в следующем месяце. Кэйа не мог прятаться в городе так долго.

— Очень жаль, — вздохнул принц, цедя приторный бренди, — думал провести своё путешествие в Фонтейн в вашей компании. Мне ещё не приходилось бывать там весной, говорят, это время самых грандиозных карнавалов.

— Ваше Высочество, какая потеря! — всплеснул руками герцог, брызги из стакана которого полетели в молчаливого месье Габриэля, — Вы правы, совсем скоро будет Ночь Зверя, вы много потеряете, если пропустите! Мне давненько не выпадала возможность присутствовать там, честно говоря, но когда я ещё был молодым, как Ваше Высочество…

Герцог погрузился в красочные воспоминания, а принц в собственные мысли. Взгляд его метнулся к окну, где солнце клонилось к горизонту. Скоро закат. На душе вдруг стало неспокойно. Кэйа рассчитывал застать Дилюка в какое бы время не вернулся, старые привычки за шесть лет, очевидно, никуда не делись, и в сознании все ещё жил образ юноши, который был готов быть рядом в любой момент. Дилюк из настоящего воскресил образ Дилюка из прошлого, яркий и красочный, живой, смеющийся над очередной шуткой Кэйи, смотрящий на него с безмерным доверием, от которого трепетало циничное сердце принца. Образ, который потускнел, затерялся эхом в кошмарах и мечтах, став источником неисчерпаемой вины и сожалений. И у этого Дилюка, сколько бы Кэйа не воскрешал в памяти события сегодняшней ночи и утра, не было ничего от прежнего себя. Этот накинулся на него при звуке собственного имени в порыве животной ярости. Этот хладнокровно вырезал людей одного за другим под гром аплодисментов. И все ещё был единственным, к кому против воли тянулось бессознательное начало принца-изгоя.

— Герцог, — Кэйа поднялся, прерывая нескончаемую болтовню д’Альбера, — месье Габриэль, благодарю за гостеприимство, но мне уже пора. Жаль прерывать столь чудный вечер своим отъездом, но у меня все ещё есть дела, которые я больше не могу откладывать, как бы мне того ни хотелось.

— Ох, уже? Какая жалость, Ваше Высочество!

— Месье Габриэль, могу я одолжить у вас лошадь? — как бы между прочим бросил Кэйа, поправляя складки накидки.

— Конечно, Ваше Высочество! — вклинился д’Альбер, поднимаясь со своего кресла, — Наш друг будет рад предоставить вам экипаж, я бы и сам с удовольствием составил бы вам компанию в своем, но боюсь, я ещё задержусь.

Кэйа невольно бросил вопросительный взгляд на не изменившегося в лице хозяина дома, лишь слегка приподнявшего чёрные кустистые брови. Пока д’Альбер распоряжался слугами, чтобы те подали принцу коня, Габриэль продолжал равнодушно попивать бренди. Кэйа сообщил ему адрес гостиницы, куда нужно будет отправить слуг за лошадью — пусть и знал, что вернуть ее скорее всего не сможет. 

Оседлав серого мерина, столь же равнодушного и вялого как его владелец, Кэйа пришпорил его, напоследок махнув рукой провожатым и почти сразу же пускаясь в галоп. Ему нужно в центр города, лишь оттуда он помнил дорогу к его северным окраинам. Достаточно рискованно, но чем скорее он доберётся к Дилюку, тем выше шанс — и без того крохотный — его там застать. 

***

Записка методично разорвана на клочки и брошена в таз с окрашенной в красный водой. Принц шумно выдохнул, медленно лишаясь ухмылки. Удивительно, что он на что-то надеялся. Возможно, знай Дилюк, что ради его вызволения Кэйа крупно смошенничал, остатки совести не позволили бы ему сбежать, бросив своего спасителя на произвол судьбы. Возможно, он бы согласился отправиться с Кэйей, если бы знал, что тот такой же беглец, как и он.

— Э-эм, добрый вечер, господин, — раздался робкий голос за спиной, с натланским акцентом выговаривая фразы на общем языке, — как вы и приказывали, мы обслужили бледного господина. 

Кэйа развернулся. В дверях стояла служанка, потупив взгляд, и нервно теребила край накидки. Принц узнал в ней ту самую девушку, которой поручил заботу о Дилюке.

— Как давно он ушёл?

— А вы не встретились? — служанка глянула на него, в голосе ее сквозила легкая, едва уловимая печаль, — К нему пришёл другой бледный человек, в странных одеждах, и они ушли, совсем недавно. Они сели в закрытую повозку и уехали… 

Кэйа нахмурился. Дотторе? Фатуи? Неужели обман вскрылся так скоро? Но Дилюк оставил ему записку, вряд ли он бы это сделал, окажись схваченным. Из слов девушки не следовало, что его увели силой, и Кэйа сомневался, что он сдался бы без боя, если бы его захотели вновь вернуть в рабство. Гораздо беспокойнее было от мысли, что они разминулись.

Половицы в коридоре заскрипели от поспешных шагов. Служанка вздрогнула, оглядываясь в сторону шума. Кэйа, вскинувшись, положил ладонь на эфес меча, затаив дыхание. Служанка попяталась дальше по коридору, и в проеме показались — кто бы мог подумать — разгневанные стражники. 

Кэйа прикрыл глаз, шумно выдыхая. В этот раз сбежать через окно не вариант. 

— Принц Кэйа, — тихо сказал Ханс на каэнрийском, пока Орм закрыл за ними дверь, — как это понимать? Где вы были весь день? Почему сбежали? Что происходит?

— Ты требуешь, чтобы я, наследный принц, которому вы должны подчиняться, отчитывался перед тобой, как зелёный оруженосец? — губы растянулись в ядовитом оскале, — я не стану. Кто в праве мне запретить делать, что заблагорассудится?

Орм и Ханс перекинулись тяжелыми взглядами.

— Ваше Высочество, никто с вас ничего не требует, свыше соблюдения вашей же безопасности. Мы уже множество раз обсуждали… — вступил Орм, и тут же оказался перебит Хансом.

— Если Ваше Высочество продолжит совершать столь необдуманные поступки, мы будем вынуждены принять меры, которыми нас уполномочил король Харольд.

— Что же это за меры? — Кэйа продолжал ухмыляться, нарочито расслабленно откинув прядь волос за плечо, — Поведай мне, Ханс. 

Так, Кэйа стал практически заложником собственной стражи. Он и раньше им был, но если тогда это ещё можно было назвать гиперопекой, то теперь сомнений в его положении не оставалось. Статус принца — пустой звук. Его привели обратно в гостиницу, где под наблюдением Ханса ему собрали все вещи, расположив по сундукам. Все ключи были у стражи, даже от его собственной комнаты. Меч и все, что может сойти за оружие — забрали. Всю ночь Орм провёл в его комнате, истуканом стоя у двери. Этой ночью никто из них не спал. Кэйа, пытался придумать, как сбежать вновь, прежде чем стражники решат прибегнуть к своей последней задаче.

Натлан они покинули через день. О спешке гвардейцы никак не отчитались. Кэйа так и не завершил несколько сделок, ради которых его якобы и послали сюда, но это окончательно перестало волновать всех троих. Сундуки погрузили в экипаж вместе с принцем. Один из стражи правил, второй сидел напротив с нечитаемым выражением лица. Отчасти Кэйа был рад, что они уехали — находиться в одном городе с Фатуи, которых он обманул, нервировало. Пусть он и бежал от одной напасти в лапы другой. 

Кто же знал, что совсем скоро ему представится возможность столкнуть своих врагов лбами.

На второй день дороги, они остановились на постоялом дворе, чтобы дать лошадям время отдохнуть, а страже — поспать. Как и прежде, один из них делил комнату с Кэйей, неустанно следя, чтобы тот ничего не выкинул. Принц привычно затаился, чтобы хоть немного ослабить бдительность своих тюремщиков, после столь грандиозного провала. Он скучающе листал выпрошенную — как же это унизительно — мондштадскую книжку. Заметки какого-то древнего путешественника. Периодически взгляд ласкал сгустившиеся тучи, тесно прижимающиеся к земле. Разряженный воздух с трудом проникал в легкие, ветер швырял песок и дорожный мусор по дороге, завихряясь в завораживающем танце. Мир утратил тени, и к подавленному настроению погода подходила как нельзя лучше. Под окном стоял их экипаж, маня множеством возможностей побега. 

Монотонный пейзаж разбавили несколько крохотных фигур, появившихся на дороге. Всадники в темных одеждах. Кэйа поднялся, высунув голову наружу, вглядываясь, и не желая верить глазам. Фатуи. Щеку кольнуло холодом, влагой скатившись вниз, оставляя за собой тонкую дорожку. Кэйа протянул ладонь, на которую тут же упали две крупные капли. А вот и дождь. План созрел сам собой, словно росток на плодородной почве.

Принц обернулся к стражнику.

— Гроза вот-вот начнётся, нам стоит переждать, — задумчиво пробормотал Кэйа, — Слышишь, Орм, я не поеду, пока дождь не закончится.

— Гроза не продлится долго, Ваше Высочество, — спокойно ответил Орм, — Вам не о чем переживать.

«Зато тебе есть о чем» — обещание мелькнуло дымкой во взгляде, спрятавшись в уголках губ. 

Кэйа сел обратно, вернувшись к книге. На самом же деле следя за происходящим снаружи. Фатуи с каждой секундой были все ближе. Шестеро. Один выделялся на фоне остальных своими габаритами, верхом на мощном тяжеловозе. Вот и главная проблема. По небу прокатилась волна разрядов под аккомпанемент громовых раскатов. Кэйа равнодушно наблюдал, как всадники подъехали к гостинице. Один из них спешился и вошёл в дом. Затем, видимо подав знак остальным, позвал за собой. Все, кроме самого огромного проследовали за ним. Какова вероятность, что они просто проезжали мимо по своим делам, а не искали беглого принца? 

— Ваше Высочество! — раздался женский веселый голос с лестницы.

Кэйа не шелохнулся тогда как Орм подскочил, напрягаясь, метнув взгляд на принца.

— Ваше Высочество, спускайтесь к нам! Мы знаем, что вы понимаете цель нашего визита! Не усложняйте себе жизнь.

— Принц Кэйа, что происходит? 

— Не имею ни малейшего понятия, Орм, — пожал плечами Кэйа, подставляя лицо влажному воздуху снаружи, — На улице так шумно, возможно, нам послышалось.

Стоило ему это сказать, небо разразилось яростным рокотом, дождь зашипел на тон выше, сквозь открытое окно падая на смуглое лицо. Кэйа услышал топот множества пар ног приближающийся по коридору к его комнате. Но прежде чем они успели дойти, соседняя дверь с шумом распахнулась.

— Что вам нужно от принца? — раздался грубый голос Ханса.

— Он здесь? — ответил ему незнакомый мужской, — товарищ, ты убери лучше меч, пока кто-нибудь не пострадал.

Орм дернулся к двери.

— Куда? — Кэйа поднялся, ядовито улыбаясь, — Ты должен меня охранять, не забыл? 

— Но…

— Никаких «но», вы меня обезоружили, как мне защищаться?

— Да что же вы такого натворили?!

— Кто знает, — невинно улыбнувшись, развёл он руками, — но не думаю, что меня за это убьют…

— Что это значит?!

Снаружи раздался зубодробительный лязг. Кто-то вступил в схватку с Хансом. В следующий миг тяжелые шаги остановились перед дверью, и та содрогнулась под ударом кулака.

— Эй, принц, открывай, пока слугу не покалечили, — грубый голос прозвучал между ударами.

Орм обнажил меч и достал ключ, повернувшись к двери. 

— Это какая-то ошибка, — крикнул он, — Сообщите, что вам…

Фраза оборвалась.

— Ничего личного, старина Орм, — глухо прошептал над его ухом Кэйа, — Просто выбираю меньшую из зол.

Гвардеец завалился вперёд, падая на колени. Из спины аккурат в сердце торчал его собственный кинжал, который Кэйа стащил, как только Орм отвлёкся, повернувшись к нему спиной. Стук в дверь сменился глухими ударами. Фатуи пытался выбить дверь телом. Кэйа нагнулся, забирая из ослабевших рук меч. Без ножен будет не так сподручно, но безоружным он эту комнату не покинет. Кэйа развернулся и рванул к окну. Экипаж все ещё стоял внизу, а вокруг — никого. Ну, он уже почти профессионал в том, что касается побегов из окна. Закрепив меч за поясом, он перелез через подоконник спиной вперёд. Повиснув на руках, оттолкнулся и прыгнул на крышу экипажа. Нога проскользнула по мокрой лакированной поверхности, и, плюхнувшись задницей, да так, что искры из глаз посыпались, принц скатился вниз, приземляясь на землю.

Шум, конечно, был услышан оставшимся на улице громилой. Кэйа не стал ждать, пока он что-то предпримет, и метнулся к конюшням, игнорируя простреливающую болью спину. Внутри никого, кроме десятка лошадей и мулов и мальчишки-конюха. На их лошадях, ожидаемо, ничего кроме уздечек не было. С разбегу запрыгнув на спину одной из них, перепугав мальчишку и возмущённо фыркнувшую лошадь, Кэйа вжал пятки в бока, пулей выскакивая из конюшен. Навстречу уже скакал тяжеловоз с громилой на спине. Ловко обойдя его по дуге, Кэйа обогнул гостиницу и понёсся вдоль по дороге. Гром в небе оглушал, конь под ним испуганно всхрапывал, но продолжал нестись вперёд. Дождь хлестал по лицу, ослепляя. Но несмотря на все это, на лице принца отпечатком оставалась опьяненная азартом ухмылка. 

Ухмылка не исчезла даже тогда, когда Кэйю взяли в кольцо с мечом наголо — один против пятерых. Он успел доехать до подлеска в низине, когда Фатуи нагнали его, почти мгновенно окружив. Пришлось спешиться, но подпускать кого-то к себе он был не намерен. Пока.

— Где Полуночник? — спросил громила, с ледяным, пугающим спокойствием, — где бы ты его ни спрятал, рано или поздно мы его найдём. С твоей помощью или без. Сотрудничать — в твоих интересах.

— Что-то неубедительно, — покачал головой Кэйа, подняв меч выше, — со мной его нет, так что продолжайте искать. 

— В таком случае мы вынуждены требовать с вас платы по счетам, — протянула женщина с арбалетом, перекрикивая шквал ветра, — Господин Дотторе очень не любит нечестных сделок. Он очень, очень зол.

— Люди не продаются и не покупаются, — улыбка на смуглом лице стала шире, — так что ни единой моры ваш хозяин от меня не получит.

— Ты совершаешь большую ошибку, принц, — громила кивнул своим людям, те приблизились, несмотря на готовность жертвы дать отпор.

— Неужели вы готовы породить огромный дипломатический конфликт с Каэнри’ах ради одного беглого раба?

— Никакого конфликта нет и не будет, — засмеялась женщина, взведя палец на спусковой крючок, — мы просто возвращаем то, что принадлежит нашему хозяину.

Стоило ей договорить, она опустила оружие чуть ниже, целясь принцу в ногу, от чего Кэйа инстинктивно дернулся назад, упираясь в круп взволнованного коня. Он увидел лишь кроткий блеск, мелькнувший среди деревьев. А в следующую секунду голова Фатуи дернулась. Женщина, хрипя, схватилась руками за шею, поворачиваясь. Кэйа увидел глубоко вошедшее в плоть лезвие. Арбалет выпал из рук Фатуи на землю. Рядом тут же раздался кроткий, едва слышный сквозь пелену дождя, вскрик. Обернувшись, Кэйа увидел как ещё один из солдат обрушивается на землю с засевшим промеж бровей ножом. Фатуи растерялись лишь на пару мгновений, а двое из них уже мертвы. 

Третье лезвие просвистело в воздухе, но было отбито боевым топором капитана, тут же разразившегося разъяренным воплем:

— Полуночник!

Среди деревьев мелькнула тень и тут же метнулась к громиле, обрушиваясь в молниеносной атаке. Рядом с принцем истерично заржала его лошадь, отскакивая прочь. Кэйа не заметил, как оскалился в каком-то животном, диком восторге, и тут же, не теряя времени, развернулся, выбросив меч перед собой, напирая на отвлекшегося мечника. Тот запоздало отразил удар, но Кэйа не давая ему времени опомниться, повторил выпад. Ещё и ещё, напирая, оттесняя противника, вынуждая того защищаться. 

— Кэйа! 

Принц вздрогнул от своего имени, прозвучавшего в столь знакомой и одновременно чужой манере. И обернулся ровно в тот момент, чтобы парировать удар второго Фатуи, с силой отбрасывая его от себя, и тут же отскакивая в сторону. Сражаться сразу с двумя — это слишком для человека, который последние несколько лет с мечом только красовался. Теперь оттесняли уже его. 

— Пригнись! 

Следовать этому голосу казалось естественным. Кэйа нырнул вниз. Тут же прозвучал стон одного из мечников. Он попятился, держась за горло, кровь фонтаном брызг окропила лицо принца, от чего улыбка стала ещё более звериной. Он тут же набросился на оставшегося опешившего Фатуи, без лишних мыслей вонзая в него клинок, смотря в распахнутые от боли глаза. Фатуи схватился за лезвие, не давая вытащить и Кэйа повернул, сорвав болезненный вопль с губ противника, тут же ослабившего хватку и обмякшего на его клинке. Принц тут же обернулся, и увидел как в это время капитан мощными ударами теснит Дилюка, лицо которого искажено в яростном оскале. И тут же бросился ему на помощь.

— Не лезь! — крикнул Дилюк, но было поздно.

Кэйа замахнулся, нападая со спины, но корпус Фатуи резко крутанулся на него с топором на вытянутых руках, что по инерции грозил снести ему полчерепа. Но последнее время фортуна любила играть с принцем злые шутки. От неожиданности тот оступился, поскальзываясь и падая на землю на неловко подвернутую лодыжку, успешно уходя с траектории удара. Боль пронзила ступню. 

Не теряя времени, Дилюк набросился на потерявшего равновесие противника, точным взмахом вспоров тому бок, тут же уклоняясь от обрушившегося топора, вместо плоти вонзившегося в дерево. С ревом раненого зверя Фатуи отпрянул, хватаясь за окрасившийся алым бок, тяжело дыша и смотря на Дилюка покрасневшими глазами. Не говоря ни слова, он продолжил отступать, направляясь к оставленным в отдалении лошадям, уже почувствовавшим запах крови и обеспокоено переминающихся с ноги на ногу. 

— Не уйдёшь, ублюдок, — прошипел Дилюк, бросаясь следом.

Кэйа резко вскочил, пытаясь встать, на что правую лодыжку прострелила боль, до этого лишь обжигающе пульсируя. Зашипев, он упал обратно на землю. Сквозь влажную пелену взгляд метнулся наверх, видя, как раненый Фатуи с неправдоподобной для его габаритов легкостью запрыгивает на коня, резко дергая повод в сторону. Конь возмущённо заржал, вскакивая на дыбы, едва не задавив подскочившего за противником юношу. Тот отпрянул, взмахнув окровавленным клинком, чем ещё больше разъярил животное. Рядом с мощным тяжеловозом Дилюк выглядел ребёнком. Один удар копытом этого зверя без проблем переломит и пробьёт кость. Прежде чем воин обошёл коня и вновь успел броситься в атаку, Фатуи развернул его, с места пустившись в галоп вверх по холму. Дилюк вскинул руку. Лезвие достигло соперника, прочно вонзившись в основание черепа.

Кэйа понял, что забыл как дышать и какое-то время сидит, не смея набрать воздуха в легкие. Невысокая, но плотно сбитая фигура стояла к нему спиной, наблюдая, как жертва его смертельного удара мешком скатывается с коня, с шумом падая на размытую дождем землю. 

Небо, словно довольное кровожадной жатвой существо, оглушительно зарокотало. Блеснула молния, осветив насквозь промокший силуэт.

— Ты пришёл на помощь, — сорвалось с губ, искаженных в болезненной гримасе, — не ожидал.

Дилюк обернулся, тяжело дыша. Алый взгляд нечитаемо вперился в развалившегося на земле принца.

— Вернул долг, — выдохнул он, направляясь к Кэйе, с лязгом убирая меч в ножны, — А твои рыцари, как всегда, бесполезны.