Каэнри’ах была прекрасней, чем все, что Дилюк видел до этого. Город, словно воздвигнутый из самых смелых детских мечт, навеянных волшебными сказками, возвышался перед взором юного аристократа наяву. Он был огромен, как море, не охватываемый взглядом даже с высоты горного кряжа. Каналы — прямые как дороги — лучами пятиконечной звезды стекались к самому его центру — огромному озеру — ослепительно бликуя на солнце. Ядром звёзды являлся остров, на котором, белее мела и острее горных пик, прорезали облачный небосвод шпили дюжины башен самого большого замка, который Дилюк когда-либо видел. От островка тонкими паутинами расходились мосты в десятках метрах над водой, по которым муравьями сновали люди и экипажи. Дворец был так огромен, что в сравнении все казалось картонным, игрушечным и ненастоящим. Только горы, обступившие столичный город и прилагаемые равнины неприступным кольцом, могли сравниться с ним в величии.
Робость и благоговейный трепет забрались под кожу, впиваясь в неровно стучащее юное сердце. При мысли, что окажется гостем в сияющих звездным блеском белоснежных стенах, Дилюк едва справлялся с накатывающим предвкушением. Родной Мондштадт в сравнении казался провинциальной деревней, и даже знаменитый портовый город Ли Юэ, до сих пор бывший самым богатым и необычным, на памяти мальчика, смиренно уступал в великолепии столице Каэнри’ах. С трудом верилось, что от сделки с винодельной гильдией эта страна получит какую-либо выгоду.
Дилюк оглянулся посмотреть на отца, выглядывающего из повозки — из которой он сам выбрался стоило городу показаться — возглавлявшего процессию из десятков телег с мондштадскими товарами и дарами всех видов: от вин до украшений, от пушнины до книг. Теперь, глядя на место, в которое они приехали, непривычные охваченные суетой сборы, помпезное отбытие и прибытие, излишняя нервозность взрослых и возбуждение купцов, стали более оправданы. Они действительно были приглашены в удивительное место и путешествие сюда стоило поднятого ажиотажа.
Полюбовавшись видами ещё какое-то время, Дилюк, не без сожаления, вернулся в повозку к отцу. Внутри было душно, потолок и стены из темного дерева нагрелись под солнцем, превращая тесное пространство в парильню. Заметив, что отец позволил себе снять жилет, шейный платок и даже расстегнуть сорочку на пару пуговиц, Дилюк незамедлительно повторил за ним. Погруженный в наблюдение за пейзажами из окна, Крепус Рагнвиндр никак на это не отреагировал.
— Мне сказали нас не поселят в замке, — нарушил тишину низкий, утомленный голос, — Так как сделку инициировала королева, нас примут в ее резиденции за городом.
Сердце Дилюка ухнуло в пропасть разочарования.
— Значит мы не поедем во дворец?.. — вырвалось у него, с нескрываемой досадой.
— А ты хочешь? — Крепус скосил взгляд на сына, и тот тут же подобрался.
— Конечно! — воскликнул Дилюк, алея щеками, — он же такой… огромный и такой красивый, и блестит, и ты видел какие там высокие мосты, а какие острые башни, оттуда…
— Довольно, — Крепус едва поднял ладонь и слабо усмехнулся, — Я думал оставить тебя в резиденции королевы, но так уж и быть, поедешь со мной на аудиенцию к королю. Нас ожидают ближе к вечеру. К этому времени приди в себя и соберись.
Крепус взглянул на сына, и тот тут же уверенно кивнул, едва сдерживая улыбку рвущуюся наружу. Дилюк знал этот взгляд. Отец был в приподнятом настроении и даже долгая удушливая дорога не испортила его, и оттого мальчик чувствовал себя свободнее и беззаботнее. Но одного такого взгляда всегда хватало чтобы напомнить, как юный наследник должен себя вести, если не хочет опозорить отца и имя Рагнвиндров.
— Я понял тебя отец, спасибо большое, я тебя не подведу, обещаю!
Город был огромен, и чем ближе они спускались, тем более очевидным казался этот факт. Это не Мондштадт, где от стен до главной торговой площади полчаса пешком. Дилюк сомневался что даже за день непрерывной беготни сможет обойти хотя бы половину. Да что там, треть города. Он смотрел на все так, словно был дикарем впервые столкнувшимся с цивилизацией.
В отличие от Мондштадта, чьи улочки виляли и изгибались, дробились лестницами и переходами, которые нужно было миновать на пути к сердцу города, дорога к замку была прямой. По каждой из раздробленных каналами частей суши была вымощена широкая дорога, где запросто могли в ряд пройти три телеги, и по которой сейчас оживлённо тек поток повозок.
— Отец, отец, смотри, эти повозки движутся сами по себе! В них никто не запряжен! Помнишь, в Фонтейне была шумиха из-за одной такой? А тут вон их сколько, отец! И из них валит дым как из печки!
Архитектура домов, густо настроенных по обе стороны дороги, напоминала Дилюку Мондштадт обилием шпилей на крышах. Весь город словно тянулся к небу, стремился подальше от земли — даже этажей в каждом здании было по пять-шесть, отчего Дилюк весь путь ехал как болванчик дергая головой верх-вниз, жадным взглядом пытаясь ухватить как можно больше.
Горожане с любопытством засматривались на чужеземцев. Дети останавливались на обочинах и тыкали пальцем, люди выглядывали из окон и балконов — на шестом этаже! — и Дилюк очень старался не глазеть на них, что, в отличие от разглядывания зданий, было неприлично.
— Отец, смотри там какая-то площадь! — воскликнул Дилюк метнувшись от одного окна к другому.
Коридор из зданий оборвался с одной из сторон. Кусок суши сужался по мере приближения к озеру, и вот перед глазами предстали не дома, а один из каналов, с быстрым для равнины течением. А на другом берегу показалась обнесённая высокими колоннами площадь с постаментом по центру. От постамента в небо устремлялась стела, с отлитой из золота звездой на вершине, проследив взглядом к которой, глаза обжигал слепящий солнечный свет. Созданная из той же породы, что и стены замка, она сияла снежной белизной, словно отполированный до блеска мрамор.
Площадь пустовала, на ней не было ни души, все люди на той стороне реки обходили ее стороной. Никаких преград и даже стражи Дилюк, тем не менее не обнаружил.
— Отец это…
— Эшафот.
Дилюк метнул удивленный взгляд на Крепуса.
— Там казнят людей? На площади?
— Вероятно. Но может ее используют и для других событий, — Крепус безразлично обвёл взглядом белоснежные колонны и отвернулся. Дилюк, сглотнув вязкую в пересохшем горле слюну, последовал его примеру.
В Мондштадте не казнили людей. Тем более на показ. Возможно, отец ошибся. Не может же и вправду такой прекрасный город проводить столь варварские ритуалы? Делать из смерти, пусть даже преступника, представление… хотелось выгнать эти образы из головы, не пятнать сиятельный облик Каэнри’ах и ее жителей.
Мрачные мысли отступили, стоило повозке поравняться с замком. Дилюк высунулся из окна почти всем корпусом, задирая голову, с открытым ртом смотря как исполином над ним возвышается неприступное творение, башнями уходя на головокружительную высоту. Восторг клокотал в груди от ощущения собственной крохотности в сравнении с замком Каэнри’ах. Сожаление тут же вцепилось в сердце при мысли, что их не пригласили остановиться здесь. Дилюк бы много отдал за возможность исследовать это чудо архитектуры в каждую свободную минуту пребывания в Каэнри’ах.
— Сын.
Строгий голос отца вернул с небес на землю — практически буквально — и мальчик нырнул обратно в повозку, виновато потупив взгляд.
— Прости, отец.
— Прошу тебя, веди себя как подобает наследнику клана Рагнвиндров, а не восторженному щенку в курятнике. Держи лицо, даже если тебе кажется, что никто не смотрит.
Дилюк закусил щеку, кивнув. В голосе Крепуса не было злобы, но удушливый стыд уже приготовился впиться в глотку, перекрыв воздух. Отец прав. Нужно держать себя в руках. Иначе он снова опозорится, как тогда, на Агоне. Собственная беспечность отравила триумфальные воспоминания не сходящим горьким привкусом и даже спустя недели, забитые выматывающими тренировками и истощающими занятиями, он не выветрился и не испарился. Еще бы, ведь вместо ожидаемых гордости и похвалы, отец обрушился с нотациями и нагрузил дополнительной работой. Дилюк зажмурился на пару мгновений, пытаясь вытолкнуть из себя накатившую, но притупленную временем обиду, и вновь воззрился на городские пейзажи.
Отвлечься получилось без проблем. И хоть эмоции приходилось подавлять и сдерживать, жадный, голодный карминовый взгляд метался из стороны в сторону, снизу вверх, не пропуская, казалось, ни единого кирпичика, ни одной лепнины на фасадах домов. Десятки узоров, состоящих из фигур людей, занимающихся ремеслом, животных, а главное символов, значения которых Дилюк не знал, и лишь в некоторых угадывал что-то похожее на современную каэнрийскую письменность. Но ничего не могло сравнится с сияющим замком, который они миновали, пересекая очередной мост, на высоте поражающей воображение. Под ними запросто могли проплыть даже парусные суда, хотя Дилюк пока ни одного и не видел. Только по одной из рек, со стороны гор, шёл грузовой паром, но попав в озеро скрылся за островом, и больше Дилюк его не видел. Но не успел вопрос о его назначении осесть в голове, внимание тут же скользнуло к следующей достопримечательности — огромному дереву с пышной кроной, стоящем в отдалении в глубине городского парка, который сейчас огибали их повозки.
Среди вымощенных камнем тропинок, изумрудных деревьев и кустов бегали дети, прогуливались взрослые в легких элегантных нарядах, смеялись, переговаривались, и провожали любопытными взглядами иностранную делегацию. Девочка — может на пару лет младше — с длинными пшеничными волосами встретилась взглядом с Дилюком и улыбнулась. Он робко вернул улыбку и тут же отвернулся, уколовшись о небесно-голубые глаза, свойственные всем каэнрийцам. В памяти дрогнув под толщей из впечатлений и переживаний всплыло воспоминание, ранее старательно игнорируемое. Темные, словно ночное небо, волосы, смуглая, как карамель, кожа и яркие, холодные глаза, с лукавым прищуром и наглой ухмылкой, сбивающей с толку.
Они с принцем Кэйей толком и не говорили, но даже спустя месяцы с их первой и последней встречи, Дилюк не избавился от его образа, всплывающего перед глазами всякий раз, стоило обратить взгляд к звёздам. Или отцу завести речь о путешествии в Каэнри’ах. Он понимал, что встреча неизбежна, и тревожился из-за этого. Смутное чувство настороженности поблекло, растворенное во времени, но не развеялось совсем. Если бы отец слышал их разговор тогда, в Натлане, позволил бы он сейчас Дилюку запросто приехать с ним? Возможно, но не подпустил бы его к принцу, или вообще к королевской чете из опасения, что сын снова его опозорит. Несмотря на то, что сам мальчик сделал все, что было в его силах, чтобы этого избежать. Только теперь все проводники избегают уже его, устав от общества любопытного и крайне дотошного педантичного мальчугана. Зато теперь он знает об этикете, традициях и манерах, которые приняты среди местной знати куда больше. И даже поделился некоторыми знаниями с отцом, заработав одобрительный кивок.
Но все это потеряет смысл если принц Кэйа, сам не будет соблюдать никаких правил и начнёт просить звать себя по имени, или, того хуже, говорить юному графу, что он принц.
Процессия приближалась к противоположной стороне города — где каналы постепенно переходили в реки, расползаясь прочь, мостовая сменялась протоптанной в земле дорогой, а тесно расположенные в черте города дома перетекли в фермерские поля, где на десятки метров попадалось не больше пары-тройки строений. К этому времени солнце давно прошло зенит, склоняясь к заснеженным горным вершинам на западе.
— Как далеко от города резиденция королевы? — задумчиво пробормотал Дилюк, пытаясь высмотреть ее среди полей.
— Достаточно, чтобы не обременяться тяготами столичной жизни, — ответил Крепус, и поймав удивленный взгляд, снисходительно отмахнулся, — вырастешь поймёшь, насколько утомительна жизнь среди интриг, сын.
— Ты поэтому часто остаёшься в «Рассвете»? — тихо спросил Дилюк, старательно вглядываясь в горизонт, — чтобы быть дальше от интриг?
«И от меня?» — осталось невысказанным.
Крепус долго смотрел на сына, словно давая повисшей паузе настояться в тесном пространстве повозки.
— В том числе. А ещё потому что там моя основная работа, Дилюк, — он протянул руку и потрепал пышные красные волосы на макушке мальчика, — В отличие от герцогини Гуннхильдр и магистра Варки мое постоянное присутствие в Мондштадте не требуется. Я винодел в городе пьяниц. И ничего больше. Поэтому, надеюсь, ты избежишь такой участи, сын, ты достоин куда большего. Твои перспективы шире чем когда-либо были мои. И поэтому я жду от тебя многого. Я знаю, что тебе по силам. Поэтому взял тебя с собой, из этой поездки ты не уедешь ни с чем, я уверен. В прошлый раз ты стал победителем натланского Агона, так ведь?
Дилюку казалось, что внутри что-то натянулось и вот-вот лопнет от радости, гордости и восторга. Тёплая ладонь отца на макушке, его похвала, спокойный взгляд, все вызывало в мальчике неудержимые приливы счастья, способного развеять любую тревогу. Он лучезарно улыбнулся, смущенно потирая запястье левой руки привычным жестом.
— Отец, я… будь во мне уверен! Я оправдаю твои надежды!
Он не мог выразить словами своё стремление оправдать ожидания, радость от выраженной гордости, готовность пойти на все, что от него требуется, и даже больше, если это значит заслужить признание человека, которым он восхищается всю жизнь. Как бы Крепус не скромничал и в городе и среди прислуги его уважали и ценили, а его власть распространялась далеко за пределы винокурни и таверен. Он ставил защиту и благополучие Мондштадта выше личных интересов, и требовал того же от Дилюка. Не жалея себя, делать все во благо родного города и его жителей. Другой мечты и цели было не нужно.
Настроение осталось приподнятым даже по прибытии в резиденцию. Территория усадьбы была огромна, богата на тенистые аллеи, фонтаны, беседки, заросшие плющом и сад, откуда тёплым осенним ветром пригнало головокружительный сладкий аромат спелых яблок и слив. Как и на родной винокурне, в стороне от особняка стояло множество домиков для прислуги, и даже конюшни, откуда доносилось приглушенное ржание.
У подъездной дорожки их уже ждала приветливо улыбающаяся прислуга. Горничные и носильщики уважительно склонили головы, когда из возглавлявшей процессию повозки вышел Крепус Рагнвиндр, а следом за ним и точная его копия, но в два раза меньше.
— Добро пожаловать в резиденцию «Кассиопея» Ее Величества Королевы Фрейи! Герцог Рагнвиндр, граф Рагнвиндр — вышел вперёд поклонившись статный молодой человек, в облегающем силуэт синем форменном сюртуке с брошью в форме четырёхконечной звёзды у сердца. Длинные светлые волосы перекинуты через плечо и уложены в косу. — Позвольте представиться — камергер Королевского двора Ретель. Буду рад оказать вам любую помощь и обеспечить комфортное пребывание в Каэнри’ах. Покои для вас и вашей делегации расположены в восточном крыле, наши горничные проводят и покажут вам все, что захотите. К сожалению, Ее величество не сможет лично вас поприветствовать — пока — но она с нетерпением ждёт встречи с герцогом и всеми гостями на званном ужине в замке.
Единственное, что ухватил из длинного приветствия на общем языке Дилюк — так это информацию о том, что, по-видимому, ни королеву, ни, слава Архонтам, принца, они сейчас не увидят. Пока отец о чем-то беседовал с камергером Ретелем, а слуги принялись разгружать множество повозок, Дилюк бегло осматривал поместье. В отличие от их родового особняка, который раньше мальчику казался огромным, в королевской резиденции могло жить по меньшей мере пару десятков таких рагнвиндровских семей. Темно-серый камень стен, большие витражные окна фасада, синяя черепица крыши, шпилями тянущейся к небу. На первый взгляд особняк имел больше общего с городскими домами, нежели чем с королевским замком. Если бы Дилюк не был так преисполнен вдохновения после разговора с отцом, возможно, он бы слегка расстроился этим фактом.
— Прошу, чувствуйте себя как дома, господа. — попрощался с ними камергер, отставив на попечение целого штата слуг.
Стоит ли говорить, что времени осмотреться и освоиться на новом месте у Дилюка попросту не было. Стоило юноше пересечь порог своих покоев, куда уже успели принести большую часть его вещей, как за ним тут же пришёл Эльзер — отец поручил воспитаннику быть гувернёром сына в этом путешествии — а вместе с ним пара взрослых служанок с корзинками в руках. Дилюк знал, что ни о каком отдыхе от дороги теперь речи не шло. Мысленно вздохнул, бросив жалостливый взгляд на пожавшего плечами Эльзера, и отдался на милость расторопных служанок, что уже вели юного господина в ванную. На секунду Дилюк пожалел, что отец берет его с собой, провожая тоскливым взглядом большую и, должно быть, безумно мягкую с накрахмаленными простынями постель.
***
Впервые увидев короля Каэнри’ах Харольда Альбериха, Дилюк подумал, что у наследного принца с ним нет ничего общего. Особенно это бросалось в глаза, когда они стояли рядом. Король был высок — даже выше его отца, и магистра Варки, насколько можно было судить на глаз, — волосы густой тяжелой косой цвета серебра перекинуты через плечо, а кожа бледная, словно выточенная из мрамора, с глубокой морщинкой между бровей. Густая снежно-белая борода полностью скрывала подбородок, но не плотно сжатые тонкие губы. Несмотря на цвет волос, он не выглядел старым, как могло показаться юноше издалека. Возможно, он ровесник Крепуса. Король выглядел как часть собственного замка — белоснежные одежды, отороченные соболиным мехом, перекрывались редкими темно-синими вставками вышивки на сюртуке и искусным градиентом на плаще. Возможно, Дилюк успел бы разглядеть больше, если бы не опомнился, что откровенно глазеет куда больше положенного, и стыдливо уставился в пол.
Кэйю Дилюк едва признал. На нем были не менее роскошные и богато переливающиеся ткани, но без единого белого элемента. Лишь всевозможные оттенки синего — от ясного аквамарина, до глубокого оттенка морской пучины. Но главное — его лицо. Ни следа лукавства и ребячества. В точности как и отцовское, оно было спокойным, хладнокровным и, — хоть Дилюк и не позволял себе описать их так даже мысленно, — заносчивым. Волосы закрывали правую сторону лица густой длинной челкой, на голове тонким серебряным обручем сверкал венец, инкрустированный маленькими камнями. Кэйа не взглянул на него, смотрел строго перед собой даже когда гости опускали голову в почтенном поклоне и происходил обмен приветствиями.
Королева же была верна себе, не позволяя просочиться ни единой эмоции на лицо. Она все также выглядела отстранённо, но гордо и властно. Платье звездной ночью струилось по телу, облегая стройный силуэт — оно мерцало в свете свечей. Ее сходство с сыном становилось тем отчетливее, чем яснее вырисовывалось его различие с отцом. От короля оба держались на расстоянии вытянутой руки. Дилюк, склонный к поспешным выводам, уже решил про себя, что королевская семья явно не самая дружная.
Воспользовавшись тем, что все внимание было сосредоточено на Крепусе, Дилюк разглядывал прочих гостей — аристократов Каэнри’ах, что в отличие от королевской четы пестрели разнообразием красок и звездных орнаментов. Когда все прошли к уставленному всевозможными яствами длинному столу, король и королева заняли места во главе, принц — по правую руку от королевы, сбоку. Рагнвиндров посадили напротив принца, слева от Его Величества.
Стоило королю приступить к трапезе, его примеру последовали все остальные, тут же чайками налетев на иностранного герцога. И так уж вышло, что и Дилюку то и дело поступали вопросы, на которых он никак не мог сосредоточиться — взгляд постоянно притягивался к молчаливому юноше напротив. Принц без аппетита медленно поглощал кусочек за кусочком от ароматного мясного пирога, — на который Дилюк всеми силами старался не налететь как оголодавший зверёныш, — смотря себе в тарелку.
— Крепус Рагнвиндр, — внезапно король Альберих перервал вопрос кого-то из своих вельмож. За столом тут же воцарилась тишина, — богатейший человек Мондштадта. И самый влиятельный, смею полагать?
Лишь сейчас Дилюк дерзнул посмотреть в сторону короля, покачивающего в бокале одуванчиковое вино — подарок Рагнвиндров.
— Боюсь, вы мне льстите, Ваше Величество, — Крепус улыбнулся краем губ, слегка наклонив голову, — я здесь лишь от лица гильдии «Рассвет», и вовсе не возьму на себя ответственность представлять Мондштадт своим визитом. Да и о материальном состоянии прочих аристократических кланов мне доподлинно неизвестно. Государственные вопросы мы решаем все вместе. И боюсь, мое влияние распространяется не дальше торговли вином.
Король отразил ухмылку Крепуса и усмехнулся. Дилюку показалось, что кусок пирога встал ему поперёк горла. Он покосился на отца, смотрящего на собеседника с завидным спокойствием. Как на обычного делового партнёра, которых он часто приглашал в поместье. Возможно, напряжение мигом сгустившееся в воздухе лишь померещилось ему. Дилюк не знал, насколько почтительно надо говорить с королевскими особами, и насколько ответ отца соответствовал этим правилам.
— А вы не любите ходить вокруг да около, верно, герцог Рагнвиндр? Что ж, очень жаль, у меня действительно есть некоторые идеи относительно нашего межгосударственного сотрудничества, которые выходят за пределы импорта вина.
— Я буду рад обсудить их с вами, но вынужден предупредить, что все, что вне торговли подлежит рассмотрению Магистром Ордо Фавониус, кланом Гунхильдр и кланом Лоуренс, помимо вашего покорного слуги.
— Что ж, тогда полагаю, мой визит в Мондштадт станет лишь вопросом времени?
— Для нас будет великой честью принять в нашем городе блистательных гостей из Каэнри’ах. Пусть нашей скромной земле и не сравнится с ее великолепием.
Дилюк едва успел выдохнуть, и отвести взгляд от короля, как мазнув им чуть в сторону, заметил удивленное лицо принца. Он смотрел куда-то в грудь своему отцу, и без сомнения был удивлён тем, куда повернула их беседа с Рагнвиндром. И тут, словно впервые за вечер вспомнив о присутствии Дилюка, он наконец посмотрел на него. Юноша так растерялся, что тут же стремительно отвёл взгляд, словно был пойман за чем-то неприличным. Подождав несколько мгновений, он осторожно глянул на принца. Тот все ещё смотрел на него, и поймав алый взгляд, вцепился мертвой хваткой. А затем быстро улыбнулся, усиленно моргнув левым глазом. И отвернулся, вернувшись к созерцанию тарелки.
В это мгновение Дилюк понял две вещи: кажется, ему только что подмигнули, если он верно истолковал это странное моргание; а ещё кажется, образ избалованного, нахального и наглого принца, который за вечер стал казаться Дилюку лишь миражом навеянным тепловым ударом из-за натланской жары, видимо, все-таки, соответствует действительности.
Спустя еще около часа бесед, вернувшихся в привычное русло, стоило королю потерять интерес к виноделу, ужин, наконец, завершился. Наскоро попрощавшись Его Величество в компании супруги покинули гостей, которые с их уходом стали чуть раскованнее и разбрелись по залу. Дилюк то и дело возвращался к столу, чтобы закинуть в рот одну-другую сладких и хрустящих засахаренных ягод, полностью покоривших сердце мальчика. Он был несказанно рад, что именно отец захватил внимание всех аристократов, и на него не обращали слишком много внимания.
Дилюк решился взять сразу побольше, умыкнуться в какой-нибудь угол за одну из расшитых созвездиями портьер, и ждать когда отец наговорится. Он так устал, что глаза уже слипались сами собой и сил восхищаться замком, который он так хотел увидеть, не осталось. Он тихо отступил от стола, кладя на язык следующую ягоду, но развернувшись, тут же замер с открытым ртом. Перед ним стоял принц Кэйа. Но как бы Дилюка не настораживал Его Высочество, застыл оленёнком он не из-за него. Над ними возвышался мужчина в чёрной гвардейской форме, с пронзительным, цепким взглядом яркого небесного цвета. Дилюк видел его рядом с королем, но тогда он стоял тенью, молчал и казалось совершенно не замечал ничего вокруг. Но ясно было одно, он занимает высокий служебный пост — огромный орден в форме звёзды на груди и форменные одежды гораздо более богатые чем у простых гвардейцев.
— Вижу, вам пришлась по вкусу пироника, граф Рагнвиндр… — Кэйа кивнул на руку, замершую у рта, и Дилюк наконец вышел из оцепенения, закрыл рот, и не жуя в панике проглотил ягоду.
— К-кхм, да, они очень вкусные, Ваше Высочество… — промямлил он, глянув на горсть ягод в ладони, чувствуя как горит от стыда лицо, — никогда не ел подобных…
— В Мондштадте нет пироники? — принц приподнял брови в неискреннем удивлении, — тогда будьте уверены, я прикажу принести вам столько, сколько увезёте. Можете попробовать сделать из них вино.
Дилюк нервно улыбнулся и заставил себя взглянуть на молчаливого стража.
— А вы, сэр…
— Меня зовут Дайнслейф, граф Рагнвиндр, — тихий, низкий бархатный голос коснулся слуха юноши, — я капитан Королевской Гвардии. И наставник юного принца Кэйи.
На этих словах упомянутый воспитанник слегка отвернул голову и скорчился в недовольной гримасе.
— Вообще-то, сэр Дайнслейф личный телохранитель короля Харольда, но когда Его Величеству наскучит общество капитана, его приставляют ко мне сторожевым псом, — громким шепотом поделился Кэйа, слегка наклонившись.
От такой характеристики сказанной в присутствии самого капитана и очевидно с намерением, чтобы тот услышал, Дилюка захлестнула неловкость. Он отвёл взгляд и наткнулся на меч, покоящийся в ножнах у бедра мужчины. Невооруженным глазом была видна искусная работа мастера — чего стоил один лишь ониксовый эфес. Алый взгляд заинтересованно блеснул.
— Ваше Высочество, а вы берёте у сэра Дайнсейфа уроки фехтования? — спросил юноша, переведя взгляд с меча, на принца.
— И это тоже.
— Но не только, — на губах гвардейца мелькнул намёк на улыбку, и Дилюк вдруг понял, что тот был гораздо моложе, чем ему вначале показалось, — мало орудовать мечом, чтобы быть хорошим королем…
— О, Звёзды, — вздохнул принц, обрывая Дайнслейфа, — не начинай, наш дорогой граф окончательно уснёт, если ты сейчас начнёшь нудеть. Дилюк, я хотел предложить вам экскурсию по замку, согласны?
— Сейчас? — удивился тот и тут же оглянулся, ища взглядом отца, — разве время не слишком позднее?…
Конечно, он хотел увидеть замок, даже будучи уставшим, и предложение всколыхнуло в нем волну энтузиазма. Но отец, пусть и кажется слишком занятым сейчас, позволит ли он?..
— Как раз лучшее время, чтобы посетить обсерваторию, верьте мне!
— Ваше Высочество, боюсь граф прав, — мягко вклинился Дайнслейф, — уже за полночь, гости, должно быть, устали. Вы можете показать замок в другой день…
— Дайнслейф! — Кэйа резко поднял голову, сверкнув недовольным взглядом.
— В-Ваше Высочество, сэр Дайнслейф прав, я.. мы с отцом действительно утомились с дороги, — недовольный взгляд пал на него, — Но я действительно почту за честь, если вы покажете мне замок и все, что сочтете нужным.
Принц прищурился, обдумывая, а затем, совершенно неожиданно, улыбнулся.
— Ладно. Но с завтрашнего дня вы в моем распоряжении, Дилюк Рагнвиндр. И я бы на вашем месте побыстрее управился с пироникой, сахар в ладонях растает, будет не так вкусно.
***
Тихое и спокойное утро. Свежий прохладный луговой ветерок приятно щекотал щеки, перебирая взлохмаченную челку. Дилюк утопал в мягких простынях, плавая в утренней полудреме. С улицы до сонного сознания добирались необычно звучащие птичьи трели.
С приглушённым скрипом отворилась дверь. Дилюк, вот-вот снова собираясь ухнуть в объятия сна, никак не обратил внимание на вошедшего. Веки были слишком тяжелыми, а тело неподъемным, да и последнее, чего ему бы сейчас хотелось, это вставать.
Легкие шаги по устланному на полу ковру были бесшумны. Постель прогнулась под весом вошедшего. Плеча спящего юноши коснулась рука, но тот упорно пытался игнорировать все, что препятствовало погружению в сон. От легкого тормошения он лишь недовольно фыркнул и задрал одеяло до подбородка, отворачиваясь.
— Еще немного, Эльзер… — пересохшими губами сонно пробормотал он, хмурясь.
Ладонь отпустила его плечо и Дилюк тут же расслабился, зарывшись головой глубже в подушку. Как вдруг он вздрогнул: что-то тонкое настойчиво ткнулось ему в щеку. И ещё раз. И ещё.
— Эльзер! — рыкнул Дилюк шлёпнув раздражающую руку, и тут же услышал сдавленный смешок. Замер. Звук никак не похожий на Эльзера.
Алые глаза растерянно распахнулись, голова скованно повернулась назад. Дилюк моргнул. Потёр глаза. Ничего не помогло. На его кровати сидел, подняв брови, сам принц Кэйа. Одетый в фехтовальный костюм.
— А? В-Ваше В-высочество?
Дилюк резко сел, повыше задрав сползшее одеяло.
— И любите же вы поспать, — прыснул Кэйа, напоказ потирая ладонь, — чуть руки не лишился.
— П-простите! — бледное лицо переливалось от белого до пунцового, — я думал это…
— Эльзер. Да, я понял. Бедолага, не завидую ему.
Дилюк мечтал провалиться сквозь землю или раствориться в воздухе, исчезнуть сию же секунду, или проснуться от этого кошмара.
— Не волнуйтесь вы так, я никому не скажу… — принц театрально призадумался, — о, придумал, я никому не скажу, если вы будете звать меня по имени. Согласен, Дилюк?
Тонкие рыжие брови возмущённо поползли вверх. Этот принц ведёт себя не лучше чем дворовая ребятня. Он его шантажирует по какому-то дурацкому поводу, сам же ворвавшийся к нему ни свет ни заря. Избалованный несносный мальчишка.
Оставалось надеяться, что отец ничего не узнает.
— Хорошо… — недовольно пробормотал Дилюк, исподлобья смотря на ожидающее лицо, — Кэйа.
Мальчишка торжественно хлопнул в ладоши.
— Ну все, одевайся, мы и так опаздываем.
— Куда? — Дилюк растерянно огляделся в поисках одежды. Он понятия не имел в каком из сундуков она лежит.
— На урок по фехтованию, — Кэйа хлопнул себя по светло-серой стеганой куртке, — ты же хотел посмотреть на урок с Дайнслейфом?
Дилюк не помнил, чтобы он хоть словом о таком обмолвился, лишь спросил, обучает ли воин принца.
— Не зевай, жду тебя в коридоре, — бросил Кэйа, прежде чем скрыться за дверью с довольной ухмылкой.
Дилюк сокрушенно осмотрел комнату, будто ожидая от неё какой-нибудь совет. С тяжелым сердцем откинув одеяло, он свесил ноги с кровати, и потянулся, широко зевнув.
— За что мне э…
Дверь со скрипом отворилась.
— Чуть не забыл, у тебя же есть свой меч? И форма для фехтования? Если нет, я одолжу свои.
— Есть, — ляпнул, не думая, Дилюк, вскочив с кровати, и метнулся к первому попавшемуся сундуку.
Кэйа закрыл дверь. Уставившись на содержимое сундука, Дилюк лишь тяжко вздохнул, и всерьёз задумался, насколько будет грубо просто закрыть дверь на ключ и продолжить спать.
Хоть Дилюк и решил, что будет принципиально дуться на Кэйю все утро, даже несмотря на то, что он принц, намерение практически сразу позабылось стоило им покинуть поместье через садовую дверь. Если раньше Рагнвиндр считал, что ничего красивее и живописнее полей виноградника и сада с сесилиями быть не может, то теперь он понял, как ошибался.
Взору юношей, ступивших на грунтовую дорожку, предстало буйство красок и ароматов, расстилающиеся на сотни метров вдаль. Тенистые тропинки, над которыми нависают ароматно пахнущие сливовые деревья, извилистые дорожки среди многочисленных цветущих кустов, строго постриженные кусты, длиной метра в два виднелись вдалеке, скрывая за собой целый лабиринт. То тут то там блестела в свете рассветного солнца вода в декоративных прудах. Попав в сад, юноши почти сразу оказались в детской сказке про фей, нимф и фавнов.
— Нравится? — тихо спросил голос над ухом, и Дилюк, не сумев сдержать улыбку, обернулся, наткнувшись на искрящийся весельем аметистовый взгляд.
Юноша тут же энергично кивнул, мигом позабыв о плохом настроении. Взгляд зацепился за что-то позади Кэйи, и Дилюк тут же обогнул принца, ступив на боковую тропинку, уводящую вглубь сада. Слегка замешкавшись, и бросив взгляд в сторону противоположного выхода из сада, спутник последовал за ним.
Дилюк ступил на густо засаженную деревьями аллею. С веток гроздьями свешивались фиолетовые цветы, испуская приторно-пьянящий аромат. Тропинка петляла, огибая пруды и клумбы, расходясь ответвлениями в разные стороны, но Дилюк шёл напрямик к поляне впереди. Там в центре стояла увитая белыми цветами беседка, внутри которой высился небольшой пьедестал, где под стеклянным колпаком и находилось нечто, привлекшее внимание юноши.
Дилюк осторожно подошёл к беседке, словно боясь, что оттуда на него может что-то прыгнуть и обернулся к догнавшему его Кэйе.
— Можно посмотреть?
Кэйа небрежно кивнул и первым поднялся в беседку, обойдя пьедестал. Теперь он смотрел на Дилюка через стекло колпака. Внутри на тонкой, декоративной подставке стояла скульптура цветка. Настолько филигранно сделанная, что глаз дивился. Белый, сверкающий камень, как и тот, из которого был, по-видимому, построен замок. Лепестки столь тонкие, что казалось — коснись — они опадут. Каждая жилка, каждая засечка на стебельке четко, но ненавязчиво вылеплены, словно живой цветок просто взяли и окунули в гипс.
Дилюк взглядом поискал табличку на которой возможно было бы название скульптуры или имя скульптора, но ничего не нашёл. А затем поднял взгляд на принца, все это время молча наблюдавшего за ним через стекло.
— Какая искусная скульптура, — произнёс Дилюк полушепотом, — это чей-то подарок?
— Не совсем. Да это подарок, но не скульптура. Это особый вид цветов. Называется интейват.
— Да? Не может быть, но он выглядит так, как будто сделан из камня… — округлил глаза Дилюк.
— Да, он каменный. Интевайты каменеют, когда оказываются вне своей среды обитания. Этому цветку по меньшей мере несколько десятков лет. Это подарок, который король сделал королеве, и раньше он хранился в сокровищнице. А матушка поставила его тут.
— Цветы, которые каменеют? — Дилюк недоверчиво нахмурился, но в лице Кэйи не читалось и тени шутки или насмешки, — правда? А где они растут? Никогда о них не слышал, даже в сказках.
— Ты просто не читал наших сказок. В них интейваты это уже практически символ вечной преданности, верности и чего-то в таком же слащавом духе.
Но прежде чем Дилюк успел задать следующий вопрос, Кэйа обогнул пьедестал и шустро покинул беседку, утягивая за собой Рагнвиндра.
— Так, мы сейчас серьезно опаздываем, — бросил он, чуть ли не прыжку несясь по тропинке, — Я конечно сказал Дайну, что приведу тебя и он обещал позвать кого-то ещё, для урока, так что один он там точно не скучает, но мы уже столько времени потеряли, что рискуем получить двухчасовую лекцию вместо фехтования.
Дилюк сконфуженно потупился, стараясь не отставать. Хоть принц этого и не сказал, что было уже само по себе удивительно, но опоздали они явно по его вине. Нужно будет сразу сказать об этому Дайнслейфу, иначе совесть сожрет его с потрохами.
Они покинули сад, и Дилюк более не позволял себе отвлекаться, как бы не хотелось подольше порассматривать необычные растения.
Площадка для тренировок представляла из себя обнесённое деревянным забором пространство, засыпанное песком. В одном конце стояли несколько чучел, в другом шатер. А в центре опоздавшие мальчишки могли наблюдать как сошлись в поединке двое мужчин.
— Как я и говорил, скучать Дайн не будет, — протянул Кэйа, плюхаясь на скамью под шатром и хлопнув рядом с собой, — ну, раз здесь Хальфдан, нас они не скоро заметят. Можем даже сказать, что мы здесь давно.
Дилюку не нужно было уточнять. Дайнслейф в одной серой рубахе и брюках увлечённо обменивался ударами деревянных копий с противником, который показался знакомым. Сражение было больше похоже на танец, и соперники были так сосредоточены друг на друге, словно боялись сбиться с одного им известного ритма. Периодически они обменивались короткими замечаниями, а Хальфдан ещё и посмеивался, каждый раз когда его оружие проходило в рискованной близости от тела Дайнслейфа. Восходящее солнце разделяло их, слепило глаза наблюдавшим за поединком мальчишкам, отбрасывало длинные тени сражающихся на песке. Дилюк был заворожен легкостью и скоростью их движений, мощностью, с которой копья соприкасались при блоках, едва уловимыми маневрами с оружием.
Несмотря на несерьезность поединка, было очевидно, кто более силён и искусен. Дайнслейф словно игрался, периодически комментируя выпады Хальфдана. В момент, когда тот подобрался особенно близко, капитан без проблем выбил копье из его рук, и собственным тут же поставил подножку. Но не успел противник рухнуть на землю, его тут же схватили за руку и удержали выпадом вперёд. Какое-то время соперники сверлили друг друга взглядами, а затем рассмеялись.
— Ужасно, правда? — ядовито улыбнулся принц, — ведут себя как простаки деревенские, а с нас семь потов сойдёт прежде, чем они закончат наш урок. Будем повторять одно и тоже пока рука не отсохнет. Это я тебе говорю, чтоб ты тут слюной не истёк. О, идут, — Кэйа поднялся и размял шею, — говорить буду я.
Но прежде, чем он успел что-либо сказать подошедшим, Хальфдан поклонился и громко поприветствовал принца и его гостя. А затем вступил Дайнслейф. Конечно, он заметил, что они опоздали, и опоздали сильно. Качая головой он спокойно отчитал Кэйю под снисходительную улыбку Хальфдана. Дилюк, чьи попытки взять вину на себя пресекли на корню стоило ему только вступиться, наконец понял, где он раньше встречал этого человека. Он был рыцарем, что сопровождал Кэйю в Натлане.
— А вы тот самый юноша, что победил в Натланском соревновании! — украдкой подступился Хальфдан к Дилюку, подмигнув, — До сих помню этот забег, вы действительно произвели фурор.
— Спасибо! — вспыхнул Дилюк, едва сдерживая улыбку.
— Дайнслейф, а ты знал, что юный граф Рагнвиндр победил натланцев в их же игре? Кажется, Его Высочеству он в тот день голову и вскружил, — рассмеялся Хальфдан, тут же заслужив испепеляющий взгляд, и тут же сменил тему — Ха-ха, ну что, начнём тренировку! Граф Дилюк…
— Можете звать меня просто Дилюк, сэр Хальфдан, — поправил мальчик, и на этот раз прожигающий недовольством взгляд принца достался ему.
— Как скажешь, Дилюк, — улыбнулся во все 32 зуба рыцарь и взял из стойки пару деревянных мечей, — Так вот, сегодня честь быть твоим партнером выпала мне. Уверен, ты уже много знаешь о фехтовании. Выносливости и скорости тебе не занимать, так что сильно тебя гонять не буду. Мы тут больше как зрители, но знаешь, рыцарская солидарность вынуждает нас хотя бы для приличия в стойке да постоять.
Кажется, Кэйа был готов лопнуть от возмущения. Дилюк не удержался от смешка, радуясь, что наконец-то не его выводили из себя, для разнообразия.
— Ваше Высочество, вы чем-то недовольны? — пряча улыбку спросил Дайнслейф, — если будете сегодня прилежно себя вести, можем устроить небольшой дружеский поединок с вашим новым другом.
Кэйа метнул на капитана оценивающий взгляд, а затем, хмыкнув, взял деревянный меч и не оборачиваясь пошёл на поле.
— Думаю, эта идея пришлась ему по душе, — протянул Хальфдан слегка пихнув Дайнсейфа локтем в бок, — а вы, капитан, знаете как найти на него управу.
Тот лишь снисходительно хмыкнул, смотря на вставшего в стойку принца.
У Дилюка в груди шевельнулся червь беспокойства, но быстро отринув это чувство, он сосредоточился на разминке, проводимой Дайнслейфом. Тренироваться с кем-то, помимо строгого учителя, нанятого отцом, оказалось гораздо веселее, чем ожидалось. Дайнслейф и Хальфдан были очень педантичны, но замечания они то сдабривали шутками, то аккуратно поправляли стойку. В основном, конечно, доставалось Кэйе — возможно, по этой причине Дилюку и было весело, — он был слишком склонен к халтуре, в случаях, если считал что-то бесполезным. А это было почти все, кроме упражнений на ловкость. Кэйа действительно был шустрым и мог похвастаться быстротой реакции. Перчатку он ловил в девяти случаях из десяти, в то время как Дилюк лишь в семи. Рагнвиндр мысленно сделал пометку, что нужно будет поработать над реакцией усерднее.
После разминки Хальфдан и Дайнслейф помогали мальчикам отрабатывать приемы. Почти сразу стало ясно, что Дилюком было освоено гораздо больше, и можно переходить на более сложные связки, хотя стили фехтования Каэнри’ах и Мондштадта различались.
— А ты отличный фехтовальщик для своих лет, Дилюк, — похвалил Хальфдан, когда они отошли под шатёр, откуда наблюдали за продолжавшими тренировку учителем и учеником, и тут же перешёл на шёпот — Будь помягче с принцем, не рань сильно его гордость, а то он весь день дуться будет.
— Что?
— В поединке. Он, конечно, и сам малой не промах, с таким-то учителем, но дисциплины ему не хватает пока…
Дилюк неопределенно кивнул, а сам почувствовал как узлом скручивает внутренности. Он совсем не подумал о том, что дружеский поединок может оказаться куда серьезнее. Кэйа же принц. Конечно он расстроится, если проиграет. Любой бы понял, что следует поддаться, но Дилюк даже не думал об этом до этого момента. Ему всегда говорили, что лишь честь красит рыцаря, и он не сумел бы поддаться так, чтобы это не выглядело очевидным. Да и разве честно тешить гордость Кэйи, взамен его собственной? Дилюк ненавидел проигрывать. Проиграть значит опозориться. Но что ему делать? А если отец узнаёт о поединке, какой из исходов его порадует? Забота о чести будущего монарха потенциально союзного государства, или о собственной? Это же всего лишь тренировочный бой на деревяшках, не станет же это действительно такой большой проблемой если кто-то из них проиграет. А если Дилюк поддастся и Кэйа это заметит? Что будет для него большим оскорблением?
Дилюк сжал меч в руках до побеления костяшек. Мысли роились, жалились и кусались. Он нервно оглянулся на Хальфдана разминающего суставы как ни в чем не бывало и прикусил губу. Сказать, что ему нехорошо и перенести поединок, а потом не появляться на тренировках? Дилюк так волновался, что даже не следил за уроком Дайнслейфа, который так хотел увидеть. Справедливости ради, ему больше хотелось посмотреть на настоящее сражение на мечах, а не на деревяшках.
Наконец, Кэйа громко выдохнул, привлекая внимание. Он упёрся в колени, вытирая пот со лба, а Дайнслейф уже шёл к ним, массируя шею.
— Ну что, Дилюк, готов к поединку? Его Высочество как раз в нужной форме после разминки, — если бы Дилюк мог, он бы улыбнулся непринужденной шутке, но получилось лишь неловко оттянуть уголок губ.
— Умираю от жажды, — пожаловался ему Кэйа, когда Рагнвиндр к нему подошёл, — Дайн сегодня добрый, наверное перед вами красуется. Ну что готов? Смотри, я тебя не пощажу.
Дилюку стало только хуже.
— На изготовку! — раздался голос Дайнслейфа, — уверен, вы знаете правила дуэли. Уважайте вашего соперника, кем бы он ни был.
Дилюк поклонился, Кэйа за ним. Оба выставили мечи перед собой.
— Начинайте!
Кэйа бросился в атаку.
— Мастер Дилюк!
Дилюк едва поставил блок, готовясь контратаковать, как за спиной услышал крик. И тут же узнал голос. Это Эльзер. Оба юноши синхронно опустили мечи, прервав поединок. Дилюк нервно отряхнул пыль с брюк и пошёл навстречу слуге.
— Я вас обыскался, мастер Дилюк, — тихо, загнанно прошептал Эльзер переводя дыхание, — Мастер Крепус с меня шкуру спустит если узнаёт, что я вас потерял. Почему вы ничего не сказали? Я пришёл в вашу спальню, а там пусто, сундуки раскурочены, бардак страшный, меня чуть удар не хватил!
— Погоди-погоди, Эльзер, — стыдливо озираясь и надеясь, что слов слуги слышно не было, прервал Дилюк — Принц предупредил прислугу, чтобы те сообщили отцу где я. Если он проснулся, он наверняка знает. Ты к нему не ходил?
— Нет конечно, о Архонты, я даже не знал как ему сказать, что вы пропали. Почему меня никто не предупредил? — Эльзер упал головой на сложённые на заборе руки, все ещё тяжело дыша.
— А как ты узнал где я?
— После того как оббежал все гостевое крыло и сад, встретил горничную и она сообщила куда принц тебя увёл.
Дилюк неловко потупил взгляд, но мысленно безумно радовался приходу слуги. И не собирался упускать выпавшую возможность.
— А когда завтрак, ты не знаешь?
— А? Завтрак? Кажется, вот уже накрыли столы. Возможно, сейчас все уже завтракают, — отмахнулся Эльзер — Нет, ну подумать только…
— Ладно, прости меня, в следующий раз такого не повторится. Я всегда буду давать тебе знать если куда-то пойду. Ты наверно голоден? Я тоже. Пойдём, проводишь меня.
Легкая эйфория накрыла с головой благодаря удачному разрешению моральной дилеммы. Дилюк вернулся к стоящей под шатром троице и сообщил, что они вот-вот пропустят завтрак. Все пятеро вернулись в резиденцию, где их действительно ждал ароматный завтрак. Лишь Кэйа всю дорогу казался слегка недовольным, что их прервали.
<center>***</center>
Неделя в Каэнри’ах пролетела насыщенным калейдоскопом событий. За это время Кэйа показал Дилюку каждый уголок резиденции. Они исследовали сад вдоль и поперёк, ходили искупаться в речке, где пытались голыми руками выловить рыбу, и даже ездили в лес у гор, где росло огромное множество пироники. Дилюк на радостях сорвал целую гроздь ярко-красных ягод и, памятуя об их сладости, сунул разом в рот. Он успел лишь увидеть искаженное ужасом лицо принца, прежде чем понял, что язык ему невыносимо скрутило вяжущей мякотью. С трудом проглотив недожеванные плоды, он метнулся к сумке с флягой и попытался запить ужасное ощущение. Кэйа принялся объяснять, что в горах много молодых, незрелых ягод, которые лучше не есть, особенно горстями. Но скрыть ехидный смешок он не сумел.
Всю неделю Дилюк видел Крепуса практически только за едой. Тот спрашивал о том как прошёл день, или о планах, и привычно: об успехах в учебе, которая не прерывалась даже в другой стране. Напротив, отец настаивал на посещении Каэнрийской библиотеки, чтобы обогатить свои знания. Но все свободное время занимал принц. В замок они так и не попали, но зато спускались в город. В сопровождении десятка гвардейцев они обошли торговую площадь, посетили несколько исторических памятников, и даже сходили к гадалке. Правда, собственная судьба, которую ему нащупали по руке, показалась спутанной и непонятной.
— Следовать за Звездой не всегда лучшее решение, мальчик, — говорила низким прокуренным голосом гадалка, — даже путеводная звезда может навести на рифы. Будь осторожен.
Только вот Дилюк ничего не понимал в морской навигации и потому быстро выкинул из головы бессмысленное пророчество.
И вот спустя неделю, Кэйа, к которому юный Рагнвиндр уже почти притерся и практически не шугался, нагрянул к нему в комнату и заговорщически прошептал:
— Хочешь увидеть кое-что грандиозное и совершенно секретное?
Дилюк хотел.