Принц Кэйа Альберих был мастером интриги. Когда во время очередной прогулки по саду, он внезапно повернулся к Дилюку с этим вопросом, юноша ожидал, что сию же минуту его куда-то уведут. Но получив интенсивный утвердительный кивок и резвое «да», принц лишь ухмыльнулся и прикрыл глаз. Больше о своём предложении он ничего не сказал, а Дилюк не хотел ему подыгрывать. Кэйа ждал расспросов. Дилюк принципиально молчал. 

Он быстро выучил эту игру: заинтересовался — проиграл. Один раз глупо купился — стал расспрашивать про повязку и правый глаз, после того как Кэйа демонстративно то и дело откидывал челку. Получил ли он ответ? Нет. Только сочиненные на ходу дикие истории о медведях, ведьмах, проклятиях и пиратах. Дилюк уже не был уверен, что с его глазом что-то не так, начиная подозревать, что повязка лишь попытка приковать к себе внимание, создать вокруг себя ауру загадочности. Как будто без повязки Кэйа был бы меньшей загадкой. 

Дилюк не знал никого похожего среди ровесников в Мондштадте. На родине дети были беззаботны и простоваты, если им было весело — смеялись, грустно — плакали. В свои 13 лет юный Рагнвиндр уже чувствовал себя изгоем среди них. Слишком разными проблемами и обязанностями они жили. А с принцем у него оказалось много общего. Молчаливое взаимопонимание достигалось каждый раз при появлении родительских фигур в разговорах, усталых переглядках в перерывах между учебой — у каждого своей — во время трапез с надетыми масками благовоспитанности. Возможно, поэтому, несмотря на его скользкий характер, Дилюк начал тянуться к Кэйе в ответ. 

Слова принца постепенно поблекли с течением дней. Дилюк грезил замком. Но в свой единственный повторный визит туда, отец его не взял. Крепус был занят не меньше, чем дома, и, кажется, помимо торговли, они договаривались о создании производства вина в самой Каэнри’ах. Но для этого нужно было найти место для выращивания винограда. По этой причине отец с другими членами гильдии уехали из столицы в сопровождении местных фермеров и людей королевы. Возможно, в поисках более подходящего места в других плантациях. 

Дилюк, оставленный на попечение Эльзера и, как ни странно, принца не успевал скучать, даже без посещения дворца и компании отца. Напротив. Кэйа брал его с собой везде, кроме уроков — Дайнслейф запретил, зная, что ничему Кэйа учиться не будет пока рядом его новый друг — и тренировок по фехтованию. Их Дилюк избегал всеми силами, запирая дверь на ключ с вечера и делая вид, что спит до позднего утра. После пары-тройки неудачных попыток забрать Рагнвиндра с собой, принц сдался. 

— Ты такой засоня, Дилюк, — с притворным недовольством бурчал Кэйа, смотря как ловко Дилюк запрыгивает на свою смирную кобылу, — ты всегда так долго спишь? 

На самом деле, в Мондштадте Дилюк вставал едва ли не с рассветом, его расписание не давало и лишнего часа на безделье. Он готовился сдавать экзамен на рыцаря, а материала было огромное количество. Скучного, унылого и абсолютно не укладывающегося в голове материала. Пребывание в Каэнри’ах казалось каникулами в сравнении. И он действительно позволял себе спать чуть дольше, особенно когда рядом не было отца, чтобы контролировать.

Сегодня Кэйа вновь пришёл к двери Рагнвиндра, но много позже обычного — Дилюк уже оделся с помощью Эльзера, и готовился выйти к завтраку. 

— Нет, просто, — замялся юноша поправляя шлем, из под которого выбивались беспорядочные кудряшки, рукой нервно поглаживая ослепительно снежную шею лошади, — здесь как будто утро наступает позже. 

— Утро наступает когда восходит солнце, что значит позже? Не в обед же! — Кэйа снисходительно ухмыльнулся и приподнял бровь, — Смотришь десятый сон и бросаешь меня одного на растерзание Дайну.

— На чьё растерзание? — к ним подошёл Хальфдан, ведя под уздцы пару лошадей, и украдкой подмигнув Дилюку, — кто-то смеет терзать Его Высочество принца Кэйю? Одно слово и этого человека ждёт королевское правосудие!

— Очень смешно, сэр Хальфдан, — закатывая единственный видимый глаз к небу, скрестил руки на груди Кэйа, — вас опять приставили ко мне? С нами и так будет слуга Дилюка и пара гвардейцев…

Он обернулся и увидел кого с собой привёл рыцарь, и тут же в два прыжка оказался рядом, полностью переменившись в настроении. 

— Правильно, Ваше Высочество, заберите своего несносного проказника, он всего меня общипал пока мы шли, — засмеялся Хальфдан, передавая в руки принца повод, — Вас подсадить?

Хальфдан привёл коня принца. Высокого вороного с рыжими подпалинами на брюхе жеребца, с безукоризненной родословной и наисквернейшим характером. К сожалению, часто эти два качества идут в связке.

— Сам справлюсь, — отмахнулся Кэйа, любовно касаясь темной морды, которая радостно пофыркивала ему в лицо, — Гиперион, скучал, мальчик? Да-да, я тоже, но смотри, что я тебе прихватил с завтрака! Для самого красивого жеребца в королевстве…

— Ваше Высочество, сахар вреден для лошадей, — покачал головой Хальфдан под энергичное хрумканье, — сколько можно повторять…

Дилюк наблюдал за ними с полуулыбкой. Высокий и изящный марвари принца в отличие от его собственной спокойной андалузской кобылки был шумный и энергичный. И не очень дружелюбный ко всем, кроме Кэйи. А тот отвечал ему такой любовью и привязанностью, которых Рагнвиндр в нем даже не подозревал. Когда Дилюк впервые увидел Гипериона, то в глаза тут же бросилась белая отметина на вороной морде. Жирным полумесяцем она охватывала левый светло-голубой глаз, в то время как правый был маслянисто-чёрный. Дилюк впервые увидел лошадь с разными глазами, но воздержался от комментариев, боясь выглядеть невежественно и бескультурно. 

На попытку подойти и погладить, Гиперион отреагировал возмущённым ржанием, но под ободряющими словами владельца расслабился и подпустил незнакомого мальчика к себе. Кэйа тут же предложил Дилюку поездить, но стоило тому залезть и сжать бока коня пятками, тот заупрямился отступая боком и встряхивая мордой.

Дилюк, привыкшей к собственной, спокойной и мудрой Массандре, был поражён своенравием и невоспитанностью коня принца, о чем незамедлительно ему и сообщил, под неприятный злорадный смех оного. 

Теперь же он с непомерным удивлением смотрел с каким непринуждением Кэйа запрыгнул на жеребца, и тот продолжил стоять на месте, лишь слегка взбудораженно отбивая копытом землю. 

— Ну что, наконец посоревнуемся, кто быстрее? — задорно крикнул принц, поворачиваясь к Дилюку.

Впервые конная прогулка проходила в бескрайнем просторе. В поле они ещё не выезжали, но что-то подсказывало юноше, что непомерная энергия и дерганность Гипериона выльется в захватывающую дух скорость, с которой его Массандре не потягаться. И тут же устыдился этой мысли и извиняюще провёл рукой по длинной белокурой гриве. Зато его красавица была несравненной в выездке и дисциплине, истинная гордость кавалерийской конюшни. Словно прочитав мысли наездника, кобыла добродушно фыркнула, передернув ушами. 

Когда все приготовления были закончены небольшая компания покинула конюшни резиденции, устремившись в необъятные холмистые просторы. Юношей сопровождали двое гвардейцев — не считая Хальфдана, — и Эльзер, который явно предпочёл бы поваляться в тени в полудреме часок-другой. К удивлению Дилюка, в отсутствие Крепуса, он взялся за свои обязанности с особым усердием и практически не жаловался, но очевидно обществу юного мастера, он предпочитал штат королевской прислуги и местных вин.

Целью их прогулки было добраться до водопадов. Кэйа упрашивал поехать туда уже несколько дней — по его же словам, и поэтому Рагнвиндр должен быть благодарен, — и Дайнслейф неохотно отпустил их с согласия королевы. Сам принц бывал там всего пару раз. Дорога неблизкая, и существенную часть пути предстоит пройти в лесу вверх по горе по звериным тропам. Дилюк сомневался в целесообразности данного предприятия, он видел водопады в Мондштадте и бесспорно они захватывали дух, но воображение особо не будоражили.

Территория резиденции оказалась позади и все всадники перешли на рысь. Принц на Гиперионе тут же выбился вперёд, Дилюк держался чуть позади, а сопровождающее расслабленно общались между собой. Земля под копытами лошадей ныряла и поднималась, один холм плавно перетекал в другой, подобно морским волнам.

— И почему все же водопады? — поравнявшись, тихо спросил Дилюк, подозрительно косясь на принца.

— Скоро узнаешь, — даже не взглянув, улыбнулся Кэйа, — уверен ты не разочаруешься.

Дилюк еле удержался от раздражённого вздоха. Он обернулся на провожатых, мысленно что-то подмечая, затем вгляделся вдаль с вершины очередного холма. Далеко впереди одиноко маячил старый сухой вяз. Не веря в то, что делает, Дилюк пришпорил Массандру и не оборачиваясь бросил принцу:

— Кто последний — с того желание.

Он услышал только возмущенно-радостный вскрик, прежде чем сорвался в галоп, и забившийся в ушах ветер отрезал все прочие звуки. Массандра, видимо истосковавшаяся по скорости, резво неслась вперёд, грива, развеваясь, щекотала сжимающие повод ладони юноши. Дилюк давно не ощущал такого пьянящего азарта, и продолжал посылать лошадь, чувствуя как сердце пичужкой бьется в груди подпрыгивая в такт скачкам. Пышный алый хвост развевался пламенем за спиной, глаза слезились от ветра, легкие щекотал рвущийся наружу восторженный смех. Рядом, наращивая темп, показался Гиперион, и Массандра ускорилась прежде, чем Дилюк успел отдать команду. Юноша охнул и громко рассмеялся, слыша, как рядом таким же восторженным смехом отзывается принц. 

Свернув с дороги они помчались к вязу напрямик, высокая трава, щекоча, цепляла лодыжки, потревоженные насекомые разлетались прочь, лошади носились во весь опор азартно фыркая, стараясь обогнать друг друга. Даже дисциплинированная Массандра вмиг словно забыла про своего наездника. Но ни Дилюка, ни Кэйю скорость не пугала, от широких улыбок сводило щеки, они кричали, подгоняя коней. Посторонние мысли испарились из юных голов, оставив лишь ребяческое возбуждение. Поднимаясь вверх по холму Гиперион наконец начал уверенно отрываться вперёд, к неудержимой радости всадника. Оказавшись на вершине, оба увидели внизу небольшой овраг — пересохшая небольшая речка — но никто и не думал сбавлять скорость. Кэйа не мог позволить себе потерять преимущество — да и вряд ли Гиперион бы послушался, — Дилюк же намеревался догнать соперника, зная, что преодолеть препятствие Массандре по силам. 

У самого оврага вороной жеребец чуть стушевался, возмущённо заржав, и Кэйа, едва не выскочивший из седла, досадливо цокнул языком. Пришлось спускаться на песчаное дно. Принц обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть как над ним, у края оврага серая кобыла ничуть не сбавила скорости. Зрачки поражённо сузились, взгляд вцепился в бледное улыбающееся лицо юного всадника. Мощные ноги лошади оттолкнулись от песчаного края, корпус вытянулся вперед. Контраст между массивным телом и стремительным, лёгким полетом захватывал дух, особенно когда животное на секунду замерло в воздухе. В следующий момент копыта коснулись противоположного берега, Гиперион заржал, шарахнувшись, а Дилюк подбадривающе вскрикнул. Лишь на вершине следующего холма Рагнвиндр обернулся, с горящими щеками и полыхающим взглядом лицезрения, как соперник только выбрался со дна оврага и поднимался следом.

— Ты видел?! — задыхаясь от восторга крикнул Дилюк, сдерживая Массандру — она сама прыгнула! 

— Ты взлетел! — ответил ему Кэйа, смеясь, — но не расслабляйся! 

Гонка продолжилась. Никто из мальчишек не думал обращать внимание на мчащих за ними сопровождающих, на лицах которых переливался целый спектр эмоций, от крайней степени неодобрения — Эльзер по бледности слился с пепельным цветом волос, — до снисходительного подначивания — Хальфдан на ходу болел за принца Кэйю, даже зная, что тот его не услышит. 

Первым до вяза домчалась Массандра, удержав перехваченное первенство до самого конца, вырвавшись вперед на корпус. Кони разъехались в разные стороны от дерева, резво сбавляя темп. Всадники дышали так загнанно, словно бежали всю дистанцию на своих двоих. Конечности покалывало, лица горели, мышцы дрожали, но в глазах лишь пляшущие искры восторга. Оба молчали, приходя в себя, позволяя лошадям успокоиться после забега. 

— Значит с меня желание… — принц направил лошадь к Дилюку, что одобрительно хлопал Массандру по шее, и фыркнул — если бы не этот овраг, Гиперион бы победил. 

Дилюк оглянулся на принца, не сумев скрыть удивления. Он не успел осознать, что только что выиграл у Кэйи, и лишь сейчас понял, что сделал одну из тех вещей, которых опасался. Но тот не выглядел рассерженным или расстроенным. Лишь слегка чуть более заносчивым чем обычно. Точнее, старался выглядеть — Дилюк видел сквозь его театральное притворство, как трепещущим восхищением сиял его яркий, как утреннее небо, взгляд, и уголки губ то и дело приподнимались в улыбке.

В этот момент словно рухнула собственная стена, которую он старательно возводил, а затем умело маскировал. Перед ним был просто мальчишка. Яркий, необычный, но близкий по духу. Мурашки пробежали вниз по позвоночнику. Растрёпанный, запыхавшийся, с ярким румянцем на смуглых щеках, Кэйа больше не казался отстранённым загадочным заморским принцем, несмотря на богатые материалы его одежд и легкий мелодичный акцент. Образ дал трещину, приоткрыв нечто большее. Собственное сердце забилось с новой силой, потянулось прочь, к внезапно проснувшейся незнакомой потребности. 

Дилюк действительно захотел стать другом, не наследному принцу Каэнри’ах, а задиристому хитрому и бесстрашному мальчишке Кэйе.

— Ваше Высочество! Дилюк! — раздался голос Хальфдана, наконец нагнавшего подопечных, — кто победил? Я не разглядел.

Юноши синхронно переглянулись, и, увидев во взгляде Дилюка немой вопрос, Кэйа усмехнулся и легко ответил:

— Я должен Дилюку желание. Молись, чтобы он не попросил подарить тебя ему. Знаю, ты не переживёшь разлуки со своим… капитаном.

Дилюку не впервой становиться свидетелем того, как Кэйа заставал в расплох придворных, он и сам множество раз попадался на удочку принца, но увидеть как из равновесия выводится кто-то настолько непробиваемый как добродушный Хальфдан — порозовевшие щеки и распахнутые ясно-серые глаза, — было неожиданностью.

— Смотри, как забеспокоился, — ехидно усмехнулся Кэйа, — видишь, Дилюк, я верен своему слову, и готов пойти даже на разлучение капитана гвардии и его самого преданного…

— Ваше Высочество, с чего бы графу Рагнвиндру требовать меня, — нервно рассмеялся Хальфдан, спешно перебивая принца — я же не придворный шут. Но я очень рад вашей победе, Дилюк! Уверен она заслужена, вы прекрасный наездник! 

— Благодарю, но вы мне льстите, — подхватил юноша и тут же ласково погладил шею Массандры, — это больше ее заслуга. Кажется Гиперион пробудил в ней соревновательный дух, настолько быстро мы с ней ещё не скакали.

— Точно-точно, — вклинился Кэйа, — вы видели, как она перелетела овраг? Прыгнула без малейшей заминки! И так высоко! Если бы не это, я бы победил!

***

Спустя часы дороги неторопливым ходом, процессия наконец вошла в лес. Путников накрыло новым куполом звуков — шорохи лиственных крон, раскачиваемых ветром, трели птиц, треск сучьев под ногами и среди подлеска — разбегались грызуны. В лес вела широкая тропа, лишь слегка заросшая кустарниками и сорняками, то тут то там под деревьями виднелись покрытые мхом, заросшие руины древних построек. Ничего, кроме обломков каменных стен, и трудно опознаваемых предметов, больше относимых к мусору, там не было. Поселение явно было древним и разрушено очень давно. Заметив интерес юноши, Кэйа чуть задержал Гипериона, чтобы ехать рядом.

— Это очень старое поселение, — сказал он так тихо, словно боясь потревожить спящие руины — Там дальше в гуще леса есть овраг, глубокий, целая расщелина, прямиком с гор. Половина домов лежит в нем. Что то страшное здесь случилось очень давно, сейчас никто не знает об этом месте практически ничего. 

— Даже король? — сорвалось с языка, и Дилюк тут же одернул себя, — прости, знаю, не мое дело…

Кэйа даже не дрогнул, ответив: 

— Я думаю, что если кто и знает, то король. И Дайнслейф. И архивариусы. Но мне они, конечно, не говорят. Я изучаю только историю начиная с моего прапрадеда, Серкира Градостроителя. А это место куда более старое.

Дилюк задумался. Мондштадт вёл свою историю тысячи лет, а руины древней столицы до сих пор стояли в ущелье в горах Светлой короны. Их прошлое было записано множеством летописцев, бардов, священников и навеки запечатлелось в полуразрушенных дворцовых стенах. Каэнри’ах, казавшаяся куда более богатой страной, не могла иметь таких скудных познаний о собственной истории… но возможно они просто слишком юны, чтобы ее знать.

Шум водопада был услышан задолго до того, как всадники вышли к нему. Вспененная вода резала взгляд, отражая солнечный свет, обрушиваясь в реку с огромной высоты. Холодные брызги долетали до стоявших у берега реки юношей, Дилюк, задрав голову, рассматривал горные пики сияющие на солнце снежными шапками. Однако, как и ожидалось, водопад не выглядел как нечто настолько исключительное, что вынудило бы принца настаивать на посещении несколько дней. Дилюк обернулся и тут же наткнулся на пристальный лукавый взгляд Кэйи. Словно тот понял, о чем Рагнвиндр только что думал. Набрав в грудь побольше воздуха мальчик тихо выдохнул:

— Помнишь про мое желание?

Лагерь решили разбить чуть в отдалении, чтобы не перекрикивать оглушающий грохот воды. Стражников отправили собирать сухие ветки для костра, лошадей привязали к ближайшему поваленному дереву, Эльзер расстелил покрывала и разложил холодные закуски, а Хальфдан следил за тем как двое мальчишек стоят по щиколотку в холодной речной воде и, словно крестьянские дети, брызгаются ею друг в друга. Вряд ли хоть кто-нибудь из придворных когда-либо видел принца Кэйю таким. 

С реки раздался полный возмущения выкрик. Обувь юного господина Рагнвиндра с легкой подачи Его Королевского Высочества перелетела с одного берега — где он ее предусмотрительно и оставил, — на другой. 

— Ваше Высочество! — Дилюк надулся в праведном негодовании, стараясь выглядеть как можно более оскорбленно, — Зачем?! 

Дилюку предстояло перейти вброд реку с ледяной водой не один, а два раза. Перспектива в процессе поскользнуться на гальке и свалиться, насквозь промокнув, ничуть не прельщала. Обернувшись на не скрывающего разбойничьей, совсем не королевской, ухмылки Кэйю, и стрельнув напоследок крайне обиженным взглядом, Дилюк подвернул брюки до середины бёдер и осторожно ступая по дну направился к противоположному берегу. От холода немели ноги, уровень воды поднялся чуть выше колен, стремительное течение так и норовило опрокинуть мальчика и протащить вниз по реке. Сжимая зубы от жгучего холода, медленно переставляя ноги шаг за шагом — чтобы удостоверится, что поверхность перед ним достаточно устойчива, — Дилюк постепенно приближался к берегу. Его летние сапожки, один из которых приземлился аккурат на кусты, маячили перед глазами. Выбравшись из воды, он остановился перепрыгивая с одной мертвенно ледяной ноги на другую, пытаясь разогнать в них казалось застывшую кровь. 

— Я больше не буду с вами играть, — бурчал Дилюк, подбирая с земли один сапог, — Сами бы прогулялись в ледяной воде… 

За спиной раздались оглушительные всплески. 

— Принц Кэйа! — заглушаемый шумом воды, воскликнул Хальфдан.

Дилюк обернулся и застыл, поражённый. К нему, жмурясь от холода, нёсся Кэйа, рассекая широкими шагами ледяную воду. Одна рука — с собственными сапогами — задрана над головой, другой принц размахивал из стороны в сторону пытаясь удержать равновесие. Он оказался на противоположном берегу в два раза быстрее Дилюка, и, пока тот удивленно открыл рот и смотрел на него, ломанулся мимо — к кусту, — свободной рукой хватая с него чужой сапог и устремляясь дальше в лес.

— Кэйа! — фальцетом взвизгнул Дилюк и погнался следом, сопровождаемый снисходительной усмешкой Хальфдана, наблюдающего из лагеря.

Принц бежал, лавируя между густо посаженными деревьями и кустарниками, лёгкая поступь по пожухлым листьям, ковром покрывающим землю, практически не оставляла следов. Дилюк спускался с предгорья вслед за синей макушкой, совершенно не обращая внимания, что они бегут все дальше от лагеря. Он опомнился, лишь когда перестал слышать шум водопада, а Кэйа внезапно нырнул в неглубокий овраг. Едва не скатившись кубарём вниз, Дилюк остановился на кромке и посмотрел сверху вниз. Принц, опираясь на скособоченное дерево, тяжело дышал, подзывая к себе требовательным жестом руки. 

Дилюк спустился, скользя по травяному покрову, цепляясь руками за тонкие ветви деревьев, вовсе не потому, что того требовал Его Высочество, а лишь из необходимости забрать своё — его пара обуви лежала у смуглых ног. По крайней мере, таким объяснением удалось усмирить юношескую уязвлённую гордость.

— Позвольте узнать, — пыхтя от недовольства и сбитого бегом дыхания, Дилюк наклонился, хватая сапоги, — Что за неподобающую забаву вы выдумали, Ваше Высочество? 

Кэйа вскинул брови внимательно вглядываясь в покрасневшее лицо, безуспешно стараясь поймать алый взгляд. Дилюк плюхнулся на ближайшее поваленное бревно и принялся с показательным усердием отряхивать влажные ноги от налипшей грязи и лесного сора. Тонкие изящные брови неумолимо склонились к переносице.

— Ты что… обиделся? — удивился Кэйа, невинно хлопая голубым глазом.

— Нет, Ваше Высочество, как можно, — ровно ответил Дилюк, не поднимая взгляда. 

Кэйа молча наблюдал как обиженно натягивают и шнуруют сапоги целых пару минут. После чего наспех сунул ноги в собственную обувь.

— Ну все, теперь пойдем за мной, пока нас не хватились.

— Куда? 

— Покажу тебе кое-что из-за чего ты забудешь про свои обиды и, наконец, про все эти никчемные титулы…

Кэйа развернулся и направился дальше по дну оврага в направлении основания горы. Дилюк, неуверенно закусив губу, поплёлся следом. 

— Что это? — только и спросил он, смотря на густо заросшую плющом скалу, в стену которой упирался овраг.

Кэйа задумчиво осмотрел сверху вниз зелёный навес, с редкими желтыми цветочками, и быстро огляделся по сторонам.

— Это плющ. Поищи какую-нибудь длинную палку, — принц не мешкая сам нагнулся, выискивая среди кучи разбросанных веток подходящую.

— Там что-то за плющом? — Дилюк неловко осмотрелся и приметил торчащую из под кучи листвы и веток корягу, — то, что ты хотел мне тогда показать, да? Для этого мы сюда приехали и потом…

— А ты догадливый, — саркастично усмехнулся Кэйа, оборачиваясь, — там должна быть пещера. Год назад здесь не было столько плюща, а теперь все заросло. 

Дилюк сомнительно оглядел растения ещё раз, сжимая в руке подобранную с земли палку. Площадь, закрытая зелёным покровом, не выглядела достаточно большой чтобы спрятать целую пещеру. Но он прошёл вперёд и поддел его, отводя в сторону. Толстые перепутанные стебли неохотно поддавались, рвались, опадали. Некоторые сцепились практически в канат, и пришлось вдвоём пытаться от них избавиться.

Вскоре взору открылась узкая прямоугольная щель, очевидно не естественного происхождения. На проход это было не похоже — слишком узко, взрослый едва бы протиснулся. Но прежде чем Дилюк озвучил свои сомнения, кожи коснулся едва уловимый сквозняк прямиком из проема. Волосы на загривке зашевелились от нахлынувшего предвкушения.

— Ты был там внутри? — спросил Дилюк посмотрев на столь же жадно вглядывающегося в темноту Кэйю.

— Недолго. Свалился в овраг когда убежал от слуг и решил спрятаться от них здесь. Давай, пойдём, пока нас не хватились. И палку возьми.

Первым без лишних слов полез принц, Дилюк, не успев ничего возразить, тут же протиснулся за ним. Непроглядная тьма сомкнула свою пасть вокруг детских тел, резко отрезав солнечный свет снаружи, словно того и не было. Свежий запах зелени и древесной коры сменился тяжелым, пропитанным пылью. Лишь тонкие нотки некого цветочного аромата, исходившего от длинных кобальтовых волос, разбавляли обволакивающую удушливость. Дилюк понял, что буквально прижимается своим плечом к плечу Кэйи, боясь отпускать его от себя дальше, готовый, в случае чего, схватить за руку и бежать обратно. Или — тут бледная ладонь крепче сжала подобранную палку, — отбиваться. 

— Долго ещё идти? — прошептал Дилюк в самое ухо, пытаясь вглядеться в темную макушку, едва различимую в темноте, — там безопасно?

— Мы вдвоём, так что безопасно, — чуть громче сказал Кэйа, — и мы уже почти выбрались. Ужас сколько тут паутины.

— Надо было мне идти первым, — виновато буркнул Дилюк, — у меня хотя бы палка с собой.

В какой-то момент тьма казалось стала менее густой. Силуэт Кэйи вырисовывался отчётливее, и стоило Дилюку обрадоваться, что глаз привык к темноте, как они тут же покинули узкий туннель, вывалившись из него друг за другом. 

Дилюк мотал головой из стороны в сторону, стараясь зацепиться взглядом хоть за что-то. Он не мог отделаться от ощущения, что перед глазами пульсируют синие круги, словно солнечные диски под закрытыми веками, после того как посмотришь на него слишком долго. Дилюк моргнул один раз. Второй. Крепко зажмурился. Но неясные пятна разводами плясали повсюду.

— Мы на месте? Я ничего не вижу, — машинально схватившись за чужое тонкое запястье, прошептал Дилюк, шаря палкой в пространстве перед собой.

— Нет, ещё немного пройти. — ответил Кэйа, не выдергивая руку из крепкой хватки, — Ударь палкой по стенам.

— Что? Зачем?

— Давай, посильнее, размашисто так проведи по ним.

Палка с шумом рассекла воздух несколько раз.

— Я не могу найти стену, коридор широкий! 

— Ты смеёшься? Дай сюда.

Смуглая ладонь легла на плечо, спустилась ниже, ухватив за локоть и, остановив хаотичные размахивания, схватилась за запястье. Дилюк отдал палку без сопротивления, после чего Кэйа, которого он по-прежнему держал, смело потянул его вперёд. Палка с глухим стуком ударилась о стену. В одном месте, в другом, с треском расшибаясь о камень, пока Кэйа медленно но уверенно шёл вперёд.

С каждым шагом тьма расступалась, разжижалась, пропуская свет, словно через сито. Дилюк, понимая что видит все лучше, во все глаза осматривался, пытаясь понять причину. И не сумел сдержать поражённого вздоха.

— Стены светятся! 

В камне прожилками растекалось холодное, приглушенное свечение, трещинами расходясь от тех мест, где обрушивалась палка. Дилюк наблюдал, разинув рот, как свет словно пульсировал по каменным жилам, пока Кэйа продолжал лупить по ним от души. Неужели те пятна перед глазами были слабым свечением стен? Что это за порода? Откуда в ней свет?

— Вот, почти пришли. Как тебе флюо… флуйро… эээ в общем светящиеся стены? Удобно, правда? Они такие только здесь, — Кэйа обернулся и наткнулся на абсолютно завороженное выражение лица Дилюка, во все глаза следящего за тем как медленно растекается сияние от места удара, — Придержи свои восторги. Самое потрясающее впереди. 

Дилюк поймал взгляд принца, искрящийся весельем, и поспешил закрыть рот. Туннель, по которому они шли плавно заворачивал винтом, идя на понижение. И стоило ему окончательно повернуть, юноши одновременно замерли.

— Это… — спустя почти минуту выдохнул Дилюк, не зная ужасаться ему или восторгаться, — это…

Кэйа, вопреки попыткам выглядеть самодовольно, едва мог распутать собственный клубок полярных эмоций. 

Прямо перед юношами расстилалась огромная, необъятная пропасть. Потолок и стены отдавали мягким ненавязчивым светом, сверкая словно звёздное небо. А под ними, разрушенный, холодный и покинутый покоился вековым сном древний город. Руины тёмными провалами в крышах и стенах смотрели тысячью бездонных глаз, обломки мостов скалили зубы и тянули острые когти в разные стороны, навеки запечатлев в себе агонию умирающего чудовища, а под ними недружелюбным шипением отзывались подводные реки, тонкие, словно змеи, блестящие в холодном, безжизненном свете. 

Вдалеке же, на кромке видимого глазу пространства, из земли выступал огромный, белоснежный обломок былого величия.

— Это Каэнри’ах. Истинная, построенная предками, — раздался рядом голос, от неожиданного звука которого Дилюк вздрогнул, — здесь никто не живет уже несколько веков. Но когда-то это место было домом для моего народа. 

Кэйа сел на краю пропасти, свесив ноги в бездну. Дилюк продолжил стоять рядом, молча позволяя чужому голосу обволакивать сознание.

— Здесь та часть истории, которую мой народ похоронил. Видимо не смог смириться с тем, что нечто смогло покорить великую империю и уничтожить ее колыбель, — голос звучал непривычно спокойно, холодно, почти безэмоционально, — и решил предать это забвению. Никто кроме старых сказочников и лукавых менестрелей не знает о том, что истории о великом подземном народе это не просто детская легенда. Я узнал об этом только год назад. Случайно. 

Кэйа замолчал. Надолго.

— Зачем ты показал мне это? — наконец отважился Дилюк задать гложущий душу вопрос.

Кэйа обернулся и скрестил их взгляды.

— Не знаю. Просто захотел, чтобы ты это увидел, — ответил он чуть оживленнее и вдруг улыбнулся краешком губ, — ну и было очень весело смотреть как ты сгораешь от любопытства день ото дня. И это твоё выражение лица того стоило.

Дилюк закатил глаза, однако, не чувствуя привычного раздражения, все ещё слишком поражённый увиденным и услышанным.

— А я только подумал, что ты говоришь слишком мудро, по-взрослому… аж мурашки пошли с непривычки… 

Кэйа театрально повёл бровью и резко отвернулся, вытягивая перед собой руку.

— Видишь чуть дальше от нас в стене ступени? Пойдём спустимся, — принц поднялся на ноги и пошёл в указанном им же направлении, — в прошлый раз не было времени, да и я был один, но сейчас…

— Подожди, это опасно! 

— Пустяки, мы будем осторожны. Неужели самому неинтересно?

Дилюк бы соврал, сказав, что неинтересно. Возможно будь он один, он бы сам полез исследовать без лишних раздумий, но рядом с принцем включалась воспитанная годами благоразумность. 

— Давай я хотя бы буду идти первым, — попытался Дилюк, но Кэйа уже ступил на первые ступени выдолбленные из стены, — Кэйа!

— Ты слишком медленный, — бросил принц, продолжая медленный спуск, не дожидаясь друга, — смотри, лестница идёт к башне внизу. Посмотрим, что там.

Дилюк полез следом, переступая с одной крошащейся словно мел ступени на другую. И почти тут же понял, насколько чудовищна эта идея. Алый взгляд мертвой хваткой вперился в синеволосую макушку. Не столько от беспокойства за ее владельца, сколько от неприятного, тошнотворного чувства подступающего к сердцу, стоило ему бросить взгляд в темную бездну и находясь в шаге от того, чтобы упасть в ее объятья. В горле вмиг пересохло, ладони вспотели, а Кэйа, вопреки здравому смыслу, спускался так уверенно, словно совершал вечерний променад по городскому парку.

— Давай не пойдем… — с трудом разжав стиснутые от страха челюсти сказал Дилюк, — Кэйа, тут слишком высоко…

Принц остановился и обернулся. Их с Дилюком разделяло не более десяти ступеней, до заветной башни оставалось пройти ещё пару десятков. Всего ничего. 

— Дилюк, ты чего? Смотри, я же прошёл по ним, значит, и у тебя получится. Не смотри вниз и иди ко мне.

Яркой вспышкой стыд пронёсся по нервам, на секунду перекрыв страх. Он старше, сильнее и тренированней, а ещё несёт ответственность за принца. Малодушничать пока тот, кого ты должен защищать смело идёт вперёд? Отец бы разочаровался.

— Хорошо, я иду, — выдавил из себя Дилюк, смотря прямо в искристо-голубой глаз.

Расстояние постепенно сокращалось, Кэйа молча, но очень красноречиво ждал, сердце билось загнанной птицей, ноги слушались неохотно. Дилюк вжался в стену с такой силой, будто хотел раствориться в ней. Он рвано выдохнул лишь тогда, когда собственную ледяную руку накрыла тёплая ладонь. И понял, что спускался не дыша. 

— Видишь, это просто, — ухмыльнулся Кэйа, — а теперь…

Дилюк не понял, что случилось. Мгновение назад Кэйа держал его руку и стоял рядом, а в следующий миг с грохотом, бьющим по барабанным перепонкам, он обрушивается вниз по ступеням. Никто из них не закричал. В первые секунды.

Душераздирающее «Кэйа!» эхом отразилось от каменных сводов.

Принц скатился всего лишь на несколько ступеней вниз. Но там где он раньше стоял, кусок обтесанного камня откололся, обрушившись вниз с оглушающим треском, прогремевшим громом в мертвой тишине.

Кэйа не отвечал, Дилюк не заметил чтобы тот шевелился, не видел его лица, уткнувшегося в ступени. К горлу подступила волна тошнотворного ужаса. 

— Кэйа?

Сердце стучало так громко, что Дилюк всерьёз опасался, что его биение заглушает все другие звуки. 

Нужно срочно идти за помощью. Бежать обратно в лагерь. 

Нужно убедиться что с Кэйей все в порядке. Подойти к нему по крошечному куску от ступеней у самой стены. Который до сих пор крошится.

— Кэйа, ответь, если слышишь, — выдавил Дилюк делая шаг вперёд на дрожащих ногах, — я пойду за помощью…

— Нет! — полустон-полувсхлип тонкой иглой вонзился в загривок.

Тело Кэйи дрогнуло, шевельнувшись. Он медленно поднял голову, смотря на Дилюка единственным глазом, с лицом серым, словно камень, в искаженной от боли гримасе, щеки в разводах от слез вперемешку с пылью. Дилюк застыл.

— Не бросай меня тут. Пожалуйста, только не уходи.

Он упал головой на сложённые перед собой руки и попытался встать, тут же вскрикнув.

— Кэйа, что с тобой?! — Страх за чужую жизнь превысил страх за собственную, — Ты ранен?!

— Нога… болит, — всхлипывая, сдавленно прошептал Кэйа, не поднимая головы — не уходи. Только не уходи. Я обещаю больше не издеваться над тобой, только не бросай меня. Пожалуйста, Дилюк.

Рагнвиндр потерял дар речи. Кэйа тараторил как в лихорадке, его акцент, который практически не ощущался раньше, прорезался отчетливым звучанием, словно он едва удерживался от того, чтобы перейти на родной язык. Слова иглами жалили сжавшееся сердце. Видеть принца таким отчаянным и перепуганным… при других обстоятельствах было бы неловко, но сейчас… выбивало из колеи. И, вопреки всякому здравому смыслу, паника, готовящаяся вот-вот захлестнуть, испарилась без остатка.

— Я не уйду. — сказал он окрепшим голосом.

Оказывается, когда страх высоты оказывается подавлен, дыра в полметра перестаёт казаться фатальным препятствием. И ее можно просто переступить, особенно, если на другой стороне тебя ждёт испуганный раненый мальчишка. Главное игнорировать скатившееся в желудок сердце. Напоследок хлестнув себя мыслью, что в рыцарях трусам не место, Дилюк, задержав дыхание, сделал шаг над бездной. Благо следующая ступень не обвалилась. 

Выдохнув, Дилюк бросился к Кэйе.

— Кэйа, я здесь, — склонившись над всхлипывающем и шипящим от боли принцем, Дилюк осторожно коснулся его плеча, — Что с твоей ногой?

В памяти юноши эхом отдавались воспоминания, как во время тренировки его старшему товарищу выбило палец. Он испугался, кричал от боли, смотрел на свою руку с таким ужасом словно она вот-вот отвалится. Но больше всего в памяти отложилось как раненного успокаивал пришедший на помощь рыцарь. Казалось, каждое спокойное, полное понимания слово уносило с собой чужую панику. Тот самый тон с которым разговаривают с испуганными животными. Дилюк уловил в своих словах те же интонации.

— Болит…

— Где? 

— Лодыжка… правая, — Кэйа приподнялся на локтях, кривясь от боли, и тихо выдавил, — Дилюк, я не могу встать. 

— Хорошо, возможно ты ее вывихнул, — искренняя попытка успокоить, — я много раз видел как на тренировках кто-нибудь да подвернёт ногу. Тебе вправят ее как только мы выберемся. Ты можешь встать на левую?

Кэйа не смотрел на него, жмурясь от боли. Дышал он быстро и поверхностно, поджимая губы. 

— Мне больно шевелиться.

— Я понимаю. Хочешь, подождём, пока нас найдут? Или может боль чуть отступит…

— Да… Подождём, да. 

Если Дилюк думал, что больше его из равновесия не вывести, то стоило словам Кэйи прозвучать, он понял, что переоценил себя. Или недооценил древний город.

Из недр руин раздался лязг и клекот. Протяжный, недовольный, угрожающий. Дилюк уставился в темноту едва рассеиваемую холодным светом. Он ничего не видел. Он не мог понять откуда звук. Эхо создавало иллюзию, что отовсюду. Он скакал от низкого скрежета до высокого, режущего слух визга. 

Все закончилось также внезапно как началось. Руины вновь поглотила тишина. Стоило эху оборваться, она стала оглушительной. Даже Кэйа перестал стонать. 

— Наверное, там что-то обрушилось, — наконец прошептал Дилюк, совершенно неуверенно взглянув на принца. 

Тот, побледнев ещё сильнее, кивнул. Они замерли, выжидая. Тридцать ударов бешено колотящегося в сердца.

— Дилюк, — сдавленно прошептал Кэйа, — а вдруг там…

Продолжение фразы утонуло в взвившемся к самому потолку грохоте и лязге. За ним тут же раздался куда более глухой, грузный звук. Дилюк вновь взглянул вниз и похолодел. Одна из руин далеко внизу обрушилась. И звук, с которым она это сделала, совершенно не походил на тот, другой.

И снова все погрузилось в тишину.

— Что ты там говорил…

— Нам нужно уходить. Сейчас.

Дилюк едва успел подхватить резко поднявшего корпус принца, под его болезненный вскрик. И тут же подсунул ему свою палку в левую руку, благо она выглядела достаточно прочной, чтобы выдержать вес ребёнка. 

— А твоя нога?! Подожди, дай мне…

— Помоги, — выдохнул Кэйа и, одной рукой хватаясь за стену, другой опираясь на палку, подобрал здоровую ногу под себя, тут же закричав, — Помоги!

Дилюк вздрогнул и тут же поднырнул плечом принцу под бок, перехватив за спину. И не долго думая, под оглушающие вопли, резко поднялся, ставя его на ноги.  

В этот раз никто из них не молчал когда звук повторился. Кэйа навалившись всем весом на Дилюка, приперев того к стене, сквозь зубы грязно ругался на каэнрийском. Слёзы с новой силой струились по его щекам, даже с той стороны, что закрывала повязка. Дилюк тихо и отчаянно просил принца держаться. В таком состоянии пройденные ступени обещали настоящую пытку.

А грохот и лязг вновь затихли.

— Ты сможешь переступить? — спросил Дилюк, сжимая зубы, — я пройду вперёд и поддержу тебя оттуда.

Кэйа вцепился в него, взглянув так испуганно, словно ему только что предложили прыгнуть вниз.

— А если я упаду?

— Не упадешь, надо просто перейти, а дальше я тебе помогу, — тараторил Дилюк, чувствуя странную абсурдность в том, что теперь именно ему приходится подбадривать Кэйю, — держись за стену. Да вот так. Стоишь? 

Словно какие-то минуты назад у него самого не тряслись поджилки, он оставил принца и перешагнул пропасть. 

— Давай, палкой упрись в землю, рукой в стену и прыгай. 

— Больно, — морщась, простонал Кэйа.

— Кэйа, я тебя поймаю. Пожалуйста, прыгай. Чем дольше стоишь, тем больнее.

Дилюк протянул руки, встав на ступень выше. Ни одной мысли, что любая осечка может привести к их смерти. Лишь их отголоски кричащие об опасности. 

— На счёт три.

Кэйа открыл глаз и взглянул на Дилюка. И тот снова укололся странным осознанием. Перед ним был не титул в человеческой оболочке. Не таинственный заморский юноша с глазной повязкой. Не бесстрашный заносчивый баловень судьбы. А перепуганный, страдающий от боли мальчишка. Трещина разрослась.

— Три.

Кэйа прыгнул. С криком он обрушился на Дилюка, и тот, верный своему слову, поймал его, вцепился мертвой хваткой, пошатнувшись, но не упав. 

Таинственное нечто внизу снова дало о себе знать. И Дилюк, помогая Кэйе подниматься вверх, практически неся весь его вес на себе, наконец рискнул озвучить терзавшие его мысли. Слегка повернув голову, дрожащим голосом прошептал в самое ухо охающему от боли принцу:

— Это похоже на шаги. Как будто что-то очень медленно передвигается. Что-то огромное.

Кэйа зажмурился, сжавшись но промолчал. Ничем не зафиксированная больная нога, очевидно, приносила ему страшные мучения при малейшем движении. Но он все равно стал прыгать с большим усилием, подгоняемый невидимым, далеким, но от этого не менее ужасающим преследователем. Обоим юношам казалось, что с каждым разом звук все громче. 

Лестница, неимоверным трудом, наконец, оказалась позади. Взмокшие, словно только покинувшие парильню, на негнущихся ногах, оба, не оглядываясь, покинули обзорную точку. А вместе с ней отдалялись от обитателя руин, к огромному облегчению. Дилюк как никогда радовался, что подниматься по винтовому коридору им пришлось не по лестнице. Однако стены потускнели, практически не испуская свечения. Вернувшись в основной коридор, Дилюк замер. Темно. Они не увидят прохода. 

— Кэйа, залезай мне на спину, — выдохнул Дилюк, опускаясь на колени.

— Ты меня не поднимешь, трясешься не меньше моего, — зашипел принц, уперевшись в чужие плечи.

— Подниму. Я крепче, чем кажется. 

— Ты меня бесишь, — истощенный болью, рвано вздохнул Кэйя и обхватил Дилюка за шею, — как ты меня подберёшь, я не могу закинуть ноги…

Дилюк поднялся с колен и, качнувшись вперёд, подхватил ноги Кэйи под коленями. Тот болезненно вскрикнул и ударил лбом о рыжий затылок.

— Больно!

— Прости. Сможешь бить палкой? 

Вместо ответа Кэйа от души треснул веткой по камню.

Первым из пещеры вышел Дилюк, тут же подхватывая опирающегося на него Кэйю. 

Не успели юноши перевести дух и сполна насладиться свежим лесным воздухом и прорывающимся сквозь листья солнечным светом, до них долетели крики. Хальфдан и стражники рвали глотку в поисках принца.

— Молчи, — прошипел Кэйа, не успел Дилюк издать и звука, — Никто не должен знать где мы были и что видели. И слышали. Унеси меня дальше в овраг. Скажем, что я упал и подвернул ногу. 

Дилюк рассматривал его, поджав губы. Цвет лица практически серый, даже при солнечном свете. Глаза опухшие, на щеках разводы из пыли. Да и все они с ног до головы перепачканы в каменном крошеве. Едва ли им удастся обмануть стражу. Но даже несмотря на своё состояние, Кэйа казался непоколебимым в решении не рассказывать им правды. Дилюк в этом не был так уверен. В особенности из-за обитающего там существа. 

— Ты меня слышал, Дилюк, — Кэйа открыл глаз, и посмотрел им прямо в самую душу, но в уголки губ закрался намёк на ухмылку — Обещай мне, что никому не скажешь. Особенно про то, что я плакал как пятилетняя девчонка.

Невероятно. Как быстро Кэйа пришёл в себя после того, что они только что пережили. У Дилюка все ещё дрожали руки, перед глазами десятки метров высоты над разрушенным городом на расстоянии шага, а в ушах стоял тот тошнотворный лязг. Шутить не было сил. Но отказать Кэйе не поворачивался язык. Образ испуганного раненного мальчишки слишком плотно отпечатался на подкорке. 

Если бы это нечто угрожало чем-то Каэнри’ах принц бы не стал делать из этого тайну. Так ведь?

— Дилюк? 

Юноша тяжело вздохнул.

— Ладно. Я обещаю, что никому не скажу. Честно.

Кэйа сдержанно кивнул. В лесу вновь послышался крик.

— Ладно, пойдём отсюда. Неси меня. И аккуратнее.

***

Следующие несколько дней Дилюк не видел принца. Когда королеве доложили о том, что произошло у водопадов, она вызвала к себе графа Рагнвиндра и от имени короны поблагодарила за помощь ее сыну. Дилюк, краснея как маков цвет, рассыпался в любезностях и как мог пытался выгородить принца. Однако наказания Кэйе избежать не удалось. 

Они все равно нашли способ общаться — маленькие записки на клочках бумаги кочевали по всей резиденции через руки слуг. Ни слова не было упомянуто в них об их опасном приключении. Принц жаловался на боль в лодыжке, которая мешала спать. Дилюк стал невольным товарищем по несчастью — сон каждую ночь перетекал в кошмары, в которых либо он сам, либо Кэйа, либо оба падают с той лестницы и разбиваются насмерть под нечеловеческий вой. 

Жажда ответов и невозможность спать привели к тому, что свои ночи Дилюк проводил за книгами. Но не учебниками которые они привезли из Мондштадта, а историческими летописями, сказками и легендами Каэнри’ах. Эльзер, находя утром огарки свечей лишь неодобрительно качал головой. 

— Молодой мастер, вам не следует так перетруждаться с учебой. Пока мастера Крепуса нет, вы можете дать себе время отдохнуть.

Дилюк сдержанно улыбался, предпочитая не рушить образ сверхприлежного ученика в глазах гувернера. Детские книжки покоились под кроватью. Учебники юноша честно штудировал днём.

Гораздо важнее было понять, что они видели, что случилось с древним подземным городом, почему его покинули и забыли, и какого рода существа там обитают. Кэйю было не спросить, да и ответ он вряд ли бы получил, даже если бы попытался. Но слово своё держал. Лгал и молчал, как того просил принц.

В день когда с Кэйи наконец сняли наказание и выпустили из покоев, Крепус Рагнвиндр вернулся в столицу. Он принёс с собой тревожные вести. Одна из приморских деревень, названия которой никто не знал, несколько дней назад была сожжена до тла. Никто не выжил. 

Дилюк растерянно смотрел на принёсшего весть Эльзера, краем уха услышав полный горечи слово-полувыдох принца. Алые глаза удивленно расширились.

— Где отец? — спросил Дилюк поднимаясь из-за стола, — Я могу с ним увидеться? Он не пострадал?

— Нет, ваш отец и люди королевы получили весть от гонцов по дороге к столице. И поспешили ее доставить. Сейчас мастер Крепус на аудиенции у короля, но как только он вернётся, думаю, вы увидитесь. 

Кэйа бесшумно поднялся со своего места и направился прочь из комнаты опираясь на трость. Он не сказал ни слова, а Дилюк не решился его окликнуть. В голове юноши вертелось слетевшее с губ слово на каэнрийском. И познаний Дилюка хватало, чтобы понять его значение. 

Принц сказал «вернулись».