Единственное, чему Кэйа мог порадоваться — повязке, которая скрывала его правый глаз. Он забыл спрятать лицо, слишком отвлекшись на Дилюка и их перепалку. И теперь он демонстрировал его во всей красе, перед человеком, который вмиг его узнал.

В очередной раз все летит в бездну, и принц не понимает, как это можно было предотвратить.

Кэйа смотрит в лицо Хальфдана. От потрясения и искреннего облегчения в чужих голубых глазах становится не по себе. Это не взгляд убийцы или предателя. 

Но Кэйа не в том положении, чтобы доверять глазам. 

Когда они с Хальфданом виделись в последний раз? Кажется, на свадьбе короля Харольда и его новой королевы пару лет назад. С тех пор Хальфдан не сильно изменился. Лишь коса стала длиннее. Он продолжал носить короткую бородку, возможно, чтобы казаться старше, или хотя бы, соответствующее возрасту. 

На поясе у гвардейца висел меч, которого Кэйа раньше не видел — рукоять инкрустирована драгоценным камнем, ножны расшиты посеребренными узорами, а на гарде отлита гравировка. Такие парадные мечи он раньше видел только у напыщенных придворных, как он сам. Или у Дайнслейфа. Возможно, Хальфдан поднялся по должности. Кэйе он ничего про это не писал. 

Что еще Кэйа о нем не знает?

Принц, опомнившись, бросил осторожный взгляд на Дилюка. Тот, словно кот, пятился, мягко ступая по мостовой, надеясь незаметно скрыться. Шальная мысль пронеслась в голове принца: приказать Хальфдану схватить пустнынника и обвинить его в краже. Но Дилюк взглядом приказал ему молчать. И вправду. Не хотелось бы в случае чего увидеть, как один старый друг расправляется с другим. Кэйа не хотел верить, что Дилюк вот так уйдет. Что их партнерство закончится сейчас. Он надеялся, что, как и остальные перепалки, она исчерпает себя, стоит им обоим немного остыть. Но надежда угасла, когда Дилюк скрылся за одним из домов, напоследок удостоив его тяжелым обвиняющим взглядом. Он все решил. Сможет ли Кэйа ему помешать? А надо ли? Ему все равно едва ли поверят. Что стоят слова оборванца против дипломатов и ученых Каэнри’ах? Волноваться не о чем. 

Но почему тогда так паршиво? Если бы он был один, возможно, дал бы себе волю, позволил бы закопаться в мысли, как в перегной, рыхлую почву, кишащую паразитами, найти то, что так отравляет, что ноет и болит и раздавить в труху. Но сейчас он не один. Перед ним стоит Хальфдан, и нужно выдумать очередную ложь, пока Кэйа не придумает как с ним быть.

Сможет ли он добраться до Каэнри’ах в одиночку? Наверняка. Ему стоит сесть на корабль в Мондштадте и уплыть. Но до этого надо пересечь Сумеру и Ли Юэ, которые славятся своими далеко не безопасными от разбойников дорогами. Возможно, нужно воспользоваться советом Дилюка и избавиться от вещей, чтобы не быть столь привлекательной добычей, но…

— Ваше высочество? — неуверенный голос Хальфдана, подошедшего совсем близко, прервал поток сбивчивых размышлений, — Это я, Хальфдан. Вы меня узнали? Вы целы? Не ранены? Кто тот мужчина? Он навредил вам?

Да, точно. Сначала нужно придумать, что делать с ним.

Принц покачал головой. Во взгляде Хальфдана он по прежнему видел лишь беспокойство и неверие. Кэйа, конечно, насолил ему однажды, но, может, король не настолько глуп, чтоб доверять убийство сына его же бывшему телохранителю, на глазах которого Кэйа рос.

— Это наемник. Мы всего лишь завершили нашу сделку. Я в порядке. — тихо произнес Кэйа, невесело улыбнувшись. 

Хальфдан растерянно оглядывал принца с ног до головы.

— Как вы здесь очутились?...

Кэйа едва не рассмеялся, ведь ему хотелось задать этот же самый вопрос. 

— Что ж, это долгая история. Мне надо смочить чем-нибудь горло. — положив руки на бедра, принц откинул голову, шумно выдохнув, — Стоит найти более подходящее место для разговора. 

Кэйа не осмелился бы сейчас вернутся ни в таверну, ни домой. Поэтому, провел Хальфдана, в ближайшую чайную, устроившись за столиком на улице —  не хотелось быть загнанным в ловушку в помещении. И на этот раз, Кэйа прикрыл лицо.

— Рад тебя видеть, — нарушил молчание Кэйа, видя, как нервничает сидящий напротив гвардеец, — Пусть встреча вышла весьма неожиданной. Кто бы знал, что мы столкнемся именно здесь, на чужбине. Навевает воспоминания…

Хальфдан не пытался улыбнуться в ответ, лишь брови его изогнулись в озабоченности. Он осмотрелся по сторонам, словно по поведению принца понял, что тот чего-то опасается, после чего положил руки на стол, наклонившись вперед.

— Ваше высочество, Вы считаетесь без вести пропавшим. — понизив голос взволнованно сказал Хальфдан, — Когда до нас дошли вести, что Ваша охрана погибла, весь двор места себе не находил! Что с Вами…

— А король? — Прервал Кэйа, — Это он тебя отправил? Одного? Или здесь есть и другие?

Хальфдан облизнул пересохшие губы, пробежался слегка подрагивающими пальцами по подбородку. Нервничает, возможно, не меньше самого Кэйи.

— Нет, он выслал несколько отрядов для Вашего поиска, но в Натлан. Здесь я по другому делу, но… я собирался отправиться на Ваши поиски как только с ним закончу. Без приказа. Но раз я вас нашел, — Он внезапно опустил голову, качая ею из стороны в сторону, словно все еще не веря в происходящее, — Звезды поистине непредсказуемы в том, что нам готовят. Мы сегодня же отправимся обратно. Я напишу королю и мы поедем. Возьму побольше охраны. Только скажите, что произошло?

Принц нервно крутил перстень на пальце. Нужно сбежать из Сумеру. Желательно, чтобы Хальфдан не смог поднять на уши всю столицу и организовать его поиски. Какая ложь поможет ему в этом? Как одурачить Хальфдана и вынудить отпустить и хранить в тайне их встречу, без применения силы? Принц сосредоточенно потягивал пряный сумерский чай, давая себе время на поиски решения.

И нашлось оно весьма быстро. Он бросил взгляд на Хальфдана и опустил деревянную чашку на стол.

— Меня предали, Хальфдан, — начал он напряженным тоном, который ему даже не пришлось играть, — Орм и Ханс.

Хальфдан едва не опрокинул собственную нетронутую чашку с чаем.

— Как я понял, они решили дезертировать со службы и продать меня натланским наемникам. — Кэйа впился пытливым взглядом в бледное лицо напротив, жадно впитывая каждую эмоцию, — В сделку вмешались фатуи, которым я задолжал денег, и все друг друга перерезали.

Хальфдан резко втянул воздух носом. Может ли он настолько искусно притворяться? Он действительно не получал приказа избавиться от Кэйи? Не знал о покушении?

— Меня похитил один из выживших наемников. Хотел в одиночку потребоватьу короны выкуп, или передать кому-то в Сумеру,  — Кэйа ухмыльнулся, — Видимо я родился под чуть более счастливой звездой, чем все думали. Меня спасли. Я заплатил спасителю и теперь я один. И не стремлюсь никому доверять. 

Кэйа даже не покривил душой. Сказать полуправду, преувеличить одно, замять другое, воскресить в себе настоящие эмоции и обточить их в нужную форму, чтобы поразить конкретную цель — вот в чем был хорош принц. 

Хорош, как он думал, но с Дилюком у него так не получилось и он ушел.

Если бы он доверился, если бы они не разошлись… Смог бы Дилюк разыгрывать роль перед Хальфданом? Или гвардеец узнал бы в нем мондштадского аристократа, друга принца? 

Тогда, на арене, Кэйа узнал его в секунду, как увидел. Не мог не узнать. Но… Дилюк так изменился. Он не стал похож на Крепуса. Стоило животной дикости и высушенной худобе сойти с него, проступила знакомая с юношества мягкость, отличающийся от резких, острых черт его отца. К лицу вернулась округлость, глаза из впалых бездонных колодцев снова стали сияющими огоньками, и даже сломанный нос не столь сильно бросался в глаза. Кожа из пергаментно-бледной приобрела золотистость благодаря безжалостным лучам сумерского солнца, одарившего лицо снопом веснушек, которые Дилюк кощунственно прятал за маской. И даже волосы отросли, опускаясь ниже подбородка непослушными кудрями, в которые Кэйа, пусть и так тщательно давил в себе, хотел зарыться рукой. Кэйа ждал, когда вновь увидит его огненную копну волос, жадно следил, как те краснеют у корней, и теперь… Кэйе стало совсем чуточку грустно, что он может и не увидеть ее вовсе. И Дилюка тоже. 

Но тот, как и Кэйа, очевидно не стремился доверять. Никто из них не решился.

Хальфдан мрачно молчал, не спеша говорить. Видимо он заметил, что принц отрешился, уйдя в себя. Кэйа прикрыл глаза, пытаясь стереть образ Дилюка, так живо всплывший в мыслях, силясь открестится от горечи, желчью осевшей на языке. 

Если Дилюка поймают фатуи он об этом даже не узнает. Это так глупо. 

Еще утром все было нормально.

Кэйа сжал ладони в кулаки, рвано выдыхая.

— Хальфдан, — наконец произнес он, — никто не должен знать, что я жив. Я хочу вернутся домой тихо и без суеты. Чтобы не дать шанс подобраться к себе. Не дать шанс предать. Могу ли я верить, что ты меня не выдашь? Могу ли верить одному из немногих друзей, что у меня были?

— Ваше высочество!... — Глаза Хальфдана блеснули, — Я… никогда не предал бы Вас! Я писал Вам, надеялся, что Вы не потеряйте связь с домом! Я верил, что король рано или поздно смилостивится и позволит Вам вернуться… Но даже пока вы в отъезде я по прежнему Ваш человек, ведь вы наш принц!

Кэйа промолчал. Не мог же он сказать, что король никогда не планировал его возвращать. Что он отдал приказ избавиться от своего наследника, когда ему родили нового. 

Хальфдан запальчиво продолжал:

 — Но я не могу Вас отпустить. Это немыслимо, я нарушу присягу если подвергну Вас опасности, умышленно или нет. Мы сообщим, что нашли вас. И никто не посмеет предать корону вновь. Мы обязательно начнем расследование. Но сначала, нужно вернуть Вас. Я соберу только надежных людей и буду лично охранять всю дорогу…

Кэйе так просто от него не избавиться… Возможно без еще одной толики правды не обойтись.

— Послушай, — прервал принц, вздохнув, — Я не могу доверять никому. Это может быть не простая жадность и подлость парочки стражников. Я более чем уверен, что здесь замешан некий заговор. Возможно кто-то могущественный желает мне — и короне — зла. И я не уверен, что даже среди самых надежных людей не получу нож в спину. 

Хальфдан вполне мог решить, что у Кэйи паранойя. Но… он всегда был чист душой и наивен разумом. Его ценили за силу воли и исполнительность. Дайнслейф однажды сказал, что такие как Хальфдан будут бороться до последней капли крови, если таков был приказ, если нужно защитить слабых или прикрыть спину товарищей. Но бесхитростность, доверчивость — главная его слабость. 

Кэйа не хотел этим пользоваться, но был ли у него выбор? Мог ли он доверить что-то настолько страшное, как приказ короля убить принца кому-то настолько простодушному? Да и стоит ли испытывать присягу былой дружбой…

Ему повезло, что Хальфдан, кажется, не усомнился в его словах. Он выглядел настолько потрясенным, что Кэйе стало его жаль. Если он не знал раньше, то узнав сейчас о планах короля, наверняка с трудом бы поверил и принял это.

— Поэтому пожалуйста. Если хочешь сохранить меня в безопасности никому не говори про то, что мы встретились. Я вернусь домой под защиту родных стен… — Кэйа надеялся что ни единый мускул на лице не подведет его, когда дополнил, — под защиту моего отца. И Дайнслейфа. И тебя. А пока…

— Тогда позвольте мне сопровождать вас! — пылко прервал Хальфдан, — Я готов поклясться чем угодно, что я никогда не причиню вам зла и ничего не знаю о каком бы то ни было заговоре! 

Кэйа не смог сдержать печальной улыбки. 

— Ты же сам сказал, что у тебя свои дела здесь. А мне нужно уходить…

— Ваше высочество, ни одно дело не может быть важнее Вашей безопасности! Мне просто нужно уведомить, что я должен выполнить другую миссию, уверен, алхимик поймет. 

— Алхимик?

— Да, его отправили для инспекции завода. Он был учеником мастера Голд. Я должен был сопровождать его и обеспечить безопасность. Сегодня была встреча с дипломатами Снежной, и… до сих пор не верится, я как раз искал его, когда увидел Вас. Думал померещилось, Вы почти сразу пропали из виду, а потом… не иначе как провидение Звезд.

“Или проклятие Бездны”: подумал Кэйа, продолжая печально улыбаться.

Кэйа вспомнил разговор с Альбедо в лесу. О том, что Голд пропала. Что только после ее исчезновения ему была передана ее работа, как единственному ученику. Кэйа не знал, что у нее есть ученики. Он вообще мало что про нее знал. Она всегда держалась особняком. Альбедо сказал, что ее пропажу пытаются скрыть и его это беспокоит. Заставляет сомневаться в короне. И у многих при дворе есть свои поводы для сомнений.  

— Ты понимаешь, что нарушаешь королевский приказ если отправишься со мной?

— Я уверен, когда король узнает, ради чего я покинул свой пост, он простит мне это. И даже если нет, я готов понести наказание, если смогу доставить вас домой в безопасности. 

Кэйа покачал головой.

— А приказывал ли король возвращать меня, если меня найдут? Или только мое тело?

Хальфдан задумался, сведя брови у переносицы.

— Наверняка. Живым или мертвым, но вы должны вернуться на родину. Думаю, король больше не рискнет держать наследного принца так далеко от дома. 

Кэйа вздохнул и замолчал. Надолго. Пришлось тщательно взвесить свои следующие слова, выверить до грамма решение, о котором он пожалеет с наименьшей вероятностью. 

Когда вызволял Дилюка и просил помочь убить собственного отца он не думал так тщательно. Смешно.

— Сегодня вечером, после заката, я буду на мосту, — произнес принц, тихо выдохнув, — Встретимся там. Отправимся в ночь. И смени форму на местную одежду, чтобы не привлекать внимания.

Кэйа поднялся, и Хальфдан тут же повторил за ним.

— Подождите, но разве..

Кэйа покачал головой.

— Уверен, тебе лучше уладить дела, прежде чем идти.

Хальфдан выглядел нерешительно. Ему наверняка не нравилось предложение Кэйи разделиться до ночи, но он не решался настоять. Возможно, боялся, что принц передумает и вовсе исчезнет. 

— Хальфдан, — пусть время меняет людей, но сквозь чистые, как горные озера, голубые глаза, Кэйа видел все того же молодого рыцаря из детства. Может, именно поэтому, принц произнес искренне, — Доверься мне. 

Хальфдан поджал губы, напряженный всем телом, положил руки на бедра. 

— Хорошо, Ваше высочество. Я буду ждать вас.

Хальфдан действительно хороший рыцарь. Хотел бы Кэйя сказать, что теперь у него не оставалось сомнений, что тот не предал бы его даже по королевскому приказу. 

***

Принц мог бы сбежать в одиночку. Улизнуть и надеяться, что в Хальфдане чести больше, чем в нем самом и он бы не выдал местонахождение Кэйи. Но он не собирался этого делать. У него все еще нет уверенности, что он сможет справиться со всеми возможными трудностями своими силами. Поэтому заручиться поддержкой воина, которого держит рядом не сила денег, а природное благородство, было ему на руку. Конечно, даже если навыки Хальфдана не соотносятся с…

Тишину пустого дома нарушил тяжелый вздох.

О Дилюке Кэйа старался не думать. Бежал от мыслей как от проказы. В лачуге он его не застал. Все вещи продолжали лежать в его комнате нетронутыми, а значит, Дилюк скорее всего, не появлялся здесь. Кэйа решил не трогать ничего и принялся собирать только то, что принадлежит ему. И увы… собирать все это было гораздо дольше, чем он рассчитывал. Особенно в одиночку. 

Затянув тесемки последнего мешка, принц с шумом повалился на тахту. Лоб покрывала испарина, которую он лениво промокнул платком. Стоило представить, как придется в одиночку справляться со всей этой поклажей, и крепить ее к седлу вьючного яка, захотелось взвыть. Какие бы натянутые у них не были отношения с Дилюком, Кэйе нравилась его компания еще и тем, что всегда можно было полагаться на его помощь. 

Когда-то давно, в детстве, что сродни прошлой жизни, Кэйа, заразившись мечтательными настроениями Дилюка, не раз представлял, как они вдвоем отправятся в путешествие по Тейвату. Дилюк приносил карты и показывал, как и где они будут идти, чем будут заниматься, и с какими приключениями столкнутся. Сейчас они вдвоем пересекли сначала пустыню Натлана, затем Сумеру, и уже пережили то, что в юном возрасте и представить не могли, но… едва ли это было тем путешествием, о котором они грезили. А сейчас оно и вовсе подошло к концу.

В детстве они и представить не могли, что не смогут доверять друг другу.

Кэйа не заметил как задремал. А когда, спустя часы, разлепил глаза, с неприятно гудящей головой, то понял, что проспал. Солнце уже село, и небо на горизонте едва окрашивалось в красно-оранжевые цвета. Хальфдан наверняка уже на мосту. Если он его не дождется, то значит это судьба предостерегает принца от новых союзов с кем бы то ни было. 

Оглядевшись в темном помещении, Кэйа неосознанно искал что-то — кого-то — но спустя пару секунд понял, что он все еще один. И тот, кого он подсознательно искал даже не приходил сюда.

Еще через четверть часа Кэйа наконец собрал все вещи, заплатил хозяйке за лачугу еще на день вперед — на всякий случай, — и вывел своего вьючного яка, с помощью местных рабочих уже загруженного вещами. 

Не решившись идти через город, Кэйа выбрал обходной путь по его окраине. Здесь было тихо и самое главное — безлюдно. Сытый и вымытый як, казалось, был недоволен, что его беззаботные деньки закончились. Когда Кэйа уводил его, то заметил мальчишку — кажется, внук хозяйки — махающего им вслед. Наверняка, подружился со зверем, ведь Кэйа даже словом с ребенком не перекинулся. Принца же проводить было некому.

К удивлению Кэйи, когда он наконец подошел к мосту, Хальфдан все еще был там. Кэйа вновь был одет как обеспеченный торговец, но повязку снять не решился, и накинул капюшон. 

Стоило принцу увидеть гвардейца, как на него нахлынула необъяснимая паника. До жути хотелось остановиться и развернуться, уйти в другом направлении, пока не поздно. Те суждения, которые были у него днем, перестали казаться достаточно надежными и твердыми с наступлением ночи. Ночи, прохлада которой не могла остудить внезапные приливы липкого жара по всему телу. Кэйе казалось, что он в шаге от совершения ошибки, которая может стоить ему жизни. Довериться кому-то, чьи мотивы помогать непонятны и ненадежны, а возможность навредить подана на блюдечке.

Казалось бы, Хальфдана он знает давно, тот никогда не был коварным и подлым. К тому же, за разговором он так смотрел на своего принца, с таким искренним беспокойством… и все же, Кэйа замер на пути к мосту, уставившись на его силуэт, освещенный луной, и не мог бороться с яркими, отчетливыми образами возможного предательства: ночью, пока он спит, давний друг перережет ему глотку и закопает у ближайшего дерева. Или свяжет и доставит королю для расправы окольными путями, чтобы тот самолично убедился, что его наследника постигла смерть. 

И самое неприятное было осознавать именно сейчас, что с Дилюком ему не было страшно. Дилюку он отчасти доверял, несмотря на то, что, по сути, больше не знал его. Несмотря на то, что первым, что тот сделал, когда они остались наедине, это угрожал убить. Несмотря на то, что Дилюк был опаснее Хальфдана, и гораздо более непредсказуем. Но с ним Кэйа ни разу не чувствовал себя настолько сомневающимся в своем выборе, как сейчас. Хотя обдумывал его тщательнее. 

Кэйа замер и як за ним остановился. Развернуться? Сбежать? Или…

От принятия решения Кэйю освободил Хальфдан, наконец, приглядевшись и узнав своего принца. Он тут же бросился навстречу, едва скрывая облегчение, которое испытал при виде него. Кэйа не был уверен, что собственное лицо сейчас не выдаст его состояния и поэтому, надеясь отвлечься, быстро залез в сумку за картой. Чтобы освежить в памяти маршрут, который им предстоит преодолеть за ночь.

Однако, как он не вглядывался в тракты, отмеченные точки остановок и пометки ландшафтов, все внимание Кэйи было сосредоточено вокруг клинка во внутреннем кармане жилета. Единственное, что он все-таки стащил из комнаты Дилюка, прежде чем покинуть дом. Ведь меч под подушкой держать не столь удобно.

***

Всю ночь они провели в дороге. Кэйа, слишком встревоженный, не испытывал желания спать, да и вряд ли смог бы сомкнуть глаз. Он однако был привычно болтлив, рассказывая Хальфдану о том, как проводил время в путешествия по разным странам. Ложь давалась ему легко и непринужденно и в какой-то степени успокаивала. Он чувствовал, что контролирует ситуацию и людей, скрывая от них правду. Скрупулезным мазками и выверенными штрихами Кэйа рисовал тот образ отлученного от двора наследного принца, который и без того должен был быть известен всей столице. Пьяница, транжира и любитель борделей. 

Хальфдан, очевидно, не одобрял подобного образа жизни, но, в отличие от Дилюка, никак не смел это выказывать. Он, во всех отношениях был удобным и приятным спутником. А также помнил, что Кэйа принц и без лишних просьб брал на себя всю неудобную работу. 

Но стоило принцу остаться без внимания чуткого взгляда, маска слезала с него как фальшивая позолота. 

Они были в нескольких часах от столицы. И от Дилюка. Кэйа все не мог осознать, что он не нагонит их, не вернется, привычно ворча, остыв и решив, что их общая цель сейчас важнее всего. Кэйа мог закрыть глаза и представить тысячи вариантов исхода их ссоры, в которых ему удавалось удержать Дилюка. Он придумывал аргументы, которые были бы более убедительны, которые не позволили бы Дилюку бросить их общее дело. Но жаль, что пришли они ему на ум слишком поздно.

Первая их остановка — ранним утром — была в деревеньке Гандхарва. Пост лесных дозорных, которые с радостью принимали путешественников в свои угодья. 

Архитектурные способности сумерцев продолжали поражать воображение. Не просто дома, но целые деревни на деревьях, с подвесными мостами, что словно рукотворные ветви протирались между стволами, по которым, словно по земле, ходили люди. Поселение напоминало цветник, собравший вокруг себя множество суетливых насекомых. Все, казалось, были нагружены делами, и не позволяли себя отвлечь даже новоприбывшим странникам. Оглядевшись, Кэйа нашел небольшой палаточный лагерь у подножия деревьев. Видимо, там останавливались и другие путники.

Здесь, купив палатки, они и устроили привал. 

Кэйа протяжно зевнул, и краем глаза заметил, как заразившись, Хальфдан стойко пытается подавить собственный зевок. Принц ухмыльнулся. 

— Лучше нам подремать по паре часов и только потом двигаться дальше. — наблюдая, как Хальфдан ставит палатки, рассуждал Кэйа, — Через пару дней пересечем границу с Ли Юэ, если будем придерживаться того же темпа. А там можно и экипаж нанять. Не могу дождаться момента, когда ноги получат передышку. 

Хальфдан согласно кивнул. Кэйа так отвык от того, что каждое его решение не подвергается критике, что ощутил укол разочарования. Мысленно он уже подготовил несколько аргументов в поддержку своего плана, но некому было их потребовать. 

Кэйе оставалось лишь мелочно надеяться, что Дилюк точно так же страдает по отсутствию пререканий, как и он сам. О том, где он сейчас, приняли ли его в Академии, или он пошел пытать какого-нибудь незадачливого каэнрийца, Кэйа старался не думать. 

За завтраком, проведенным в “столовой” на открытом воздухе у лесных дозорных, Кэйа наконец решил, что морально готов выслушать Хальфдана.

— Что ж, старый друг, рассказывай последние дворцовые сплетни, скандалы. Что-то за чем не скучно было бы скоротать трапезу.

Хальфдан прикусил губу, задумавшись. Оценивающе смотря на принца он рассказывал ему про людей, треть из которых Кэйа не знал, так как не застал при дворе. Но Кэйе было все равно, он слушал внимательно, стараясь не выдавая интереса узнавать о знакомых ему лояльных придворных. Сам он спрашивать напрямую опасался, ведь, кто знает, как скажется на том или ином потенциальном союзнике интерес принца, замыслившего государственную измену. Даже если Кэйа хотел доверять Хальфдану, подозрительность никуда не делась, да и вмешивать его в эти грязные игры Кэйа не собирался.

К сожалению, Хальфан не был особо искусным сплетником. Но Кэйа разыгрывал неискушенный интерес, параллельно поглощая пищу, словно оголодавший зверь. А затем он вспомнил внезапно о ком-то, о ком почти не думал за годы отсутствия. Сердце тут же сжалось в тоске, проскользнувшей в оброненном вопросе:

— А как там мой верный Гиперион? 

Хальфдан поднял на принца поддернувшийся теплотой взгляд. Кажется, он был рад тому, что принц вспомнил о своем любимце.

— Замечательно! Продолжает быть самым упрямым и не податливым жеребцом в королевских конюшнях.

Кэйа рассмеялся.

— Не уж то его так никому и не продали?

Теперь рассмеялся Хальфдан.

— Никому кроме Его высочества не под силу усмирить столь дикое животное. Каждый раз когда я его навещаю, то рискую лишиться пальцев. Его не умаслить даже сахаром.

— А мне вы запрещали кормить его сладким! — наигранно возмутился Кэйа.

— Без Вас некому его баловать. И я дерзнул и взял на себя эту ответственность, надеюсь, Вы мне простите.

Кэйа мягко хмыкнул, не скрывая улыбки.

— Надеюсь он вспомнит меня, когда я вернусь. Не хотелось бы опозориться и быть сброшенным собственной лошадью.

— Уверен, он вас помнит, Ваше высочество. И скучает.

Сквозь тяжелые мрачные тучи в душе Кэйи прорезался тоненький лучик света.

— Тебе лучше перестать величать мен по титулу, если мы не хотим себя выдать, — снисходительно фыркнул Кэйа, — Зови меня Айк, это мое новое имя. 

— Но…

— Я настаиваю.

— Как пожелаете, господин Айк.

Кэйа довольно улыбнулся.

— Ну, а что насчет Дайнслефа? 

Хальфдан отвел взгляд и принц мысленно вздохнул. Почему то безответная любовь Хальфдана теперь казалась ему гораздо более трагичной, откликаясь где-то глубоко, неосознанно и запутанно. Возможно все даже хуже, чем ему представлялось и своим вопросом он ткнул палкой в открытую рану. 

— Все по-прежнему. Большую часть времени он проводит с королем, а когда не с Его величеством, то выполняет секретные поручения. Ходят слухи… — Хальфдан поднял на принца неуверенный взгляд, но все же решился, — слухи, что Дайнслейф теперь возглавляет тайный совет короля. 

— Тайный совет? — Кэйа удивленно изогнул бровь.

Совет тайный, но слухи ходят? Кажется, совет заведомо провалился, как минимум, наполовину. Кэйа хотел бы расспросить Хальфдана и узнать больше, но не был уверен, что его роли взбалмошного принца будет к лицу интересоваться внутренней политикой. Да и едва ли Хальфдан обладает достоверной информацией. Ее придется добывать самому, залезть голыми руками в улей и собрать столько меда, сколько сможет унести.

— Надеюсь, жалованье ему в таком случае подняли, — рассмеялся Кэйа и залпом осушил чашу с чаем, — а как твоя должность? Я сразу заприметил твой новый меч.

Хальфдан смутился, и поспешил прокашляться.

— Это подарок, — потупив взгляд ответил он, — я все еще помощник капитана. 

— Весьма роскошный подарок, — улыбнулся Кэйа.

Хальфдан вернул ему улыбку, рукой коснувшись эфеса меча.

Отдых занял всего несколько часов. После обеда, было решено двигаться дальше. Кэйа, стоя в сторонке, подбрасывал монетку, отрешенно наблюдая как Хальфдан собирает палатки и укладывает их к остальной поклаже на яка. Он совсем не по-королевски зевнул, поздно спохватившись и подобравшись, когда к нему сбоку подошла лесная дозорная. 

— Господа, если вы собираетесь пойти той дорогой, то будьте осторожны, — она указала на тракт ведущий вдоль горной цепи, — в последнее время там неспокойно. Нам не хватает людей, чтобы следить за той местностью и мы не можем гарантировать безопасность. Если возможно, выберете обходной путь. 

Кэйа рассыпался в благодарностях, пусть и не сказал девушке, что их путь лежит именно по этой небезопасной дороге. По крайней мере, теперь они будут настороже. 

Однако в мыслях эхом откликнулся голос Дилюка: «Багаж привлечет слишком много внимания». Кэйа недовольно нахмурился, словно тот сейчас был рядом. И все же, решил, что попробует продать побольше вещей в следующем городе, в котором они остановятся. А пока нужно просто быть бдительнее. 

Пара часов сна утром не избавила от усталости, но сумбур в душе улегся, и поднятая со дна муть из страхов, сожалений и обиды вновь осела, но, увы, не растворилась бесследно. Кэйа даже мог бы сказать, что чувствовал себя вполне сносно. Нужно было привыкнуть к мысли, что отныне он может полагаться лишь на себя. И все.

— Хальфдан, — обратился к гвардейцу Кэйа, пока они поднимались вверх по холму, сквозь лес, — Я думаю мне надо поупражняться в фехтовании. Нас всего двое, а дорога, возможно, будет нелегкая. Могу ли я рассчитывать на помощника капитана королевской гвардии? Едва ли можно найти учителя лучше.

— С удовольствием, Ваше, кхм, господин Айк, — Хальфдан, казалось, был искренне воодушевлен, — но лучше дождаться следующего утра. Фехтовать в темноте не слишком хорошая идея.

— Тогда нам стоит устроить привал ночью. Надо найти наиболее подходящее место. Первым дежурить буду я.

Кэйа остановился и достал из сумки карту, чтобы посмотреть, когда на их пути появится ближайшее поселение и успеют ли они дойти до глубокой ночи. В сумерках читать карту было не особо удобно, но Кэйа сверялся с ней так часто, что различал все обозначения и в настолько скудных условиях. 

— Если чуть ускоримся, то через несколько часов будем у небольшой деревушки при каменоломне. Можем остановится на ночь в ней…

Кэйа обернулся к Хальфдану и дальнейшие слова застряли меж зубов. 

— Сзади!

Реакция у гвардейца была хорошая. Но Кэйа заметил засаду слишком поздно. Хальфдан резко обернулся, вынимая из ножен меч, но появившийся словно из ниоткуда наемник в маске уже замахнулся палицей и обрушился ею на едва успевшего прикрыть голову противника.

Кэйа бросился на помощь, обнажая собственный меч, но замешкался, и, повинуясь чутью, огляделся. С упавшим сердцем он обнаружил, что их взяли в кольцо. Кэйа насчитал четверых, но их могло быть и больше. 

Разбойники. 

— Стойте! — оценив ситуацию, Кэйа, добавив истеричного испуга в голос, поднял руки над головой, — я сдаюсь. Забирайте, что хотите, только пощадите.

— Ваше…

Отвлекшись на принца, Хальфдан потерял бдительность, чем тут же воспользовались. Рукоять палицы обрушилась ему на голову. Кэйа с шумом втянут воздух, инстинктивно порываясь кинуться к нему навстречу. Мысли роились словно разозленные пчелы, сливаясь в белый шум.

— Опусти оружие. 

Кэйа посмотрел на ладонь, словно та была чужая. Он разжал ее и меч упал на дорогу, подняв небольшое облачко пыли. 

Хальфдан лежал, не шевелясь. Кэйа гипнотизировал темное пятно, расползающееся у него по затылку, окрашивая светлые волосы. 

Нет. 

Не так глупо.

Не так бессмысленно.

Кэйа не сопротивлялся, когда ему сделали подсечку и повалили на землю, вжав головой в дорожную пыль. Та скрипнула на зубах, когда Кэйа с силой сжал челюсти.

— Не рыпайся, если не хочешь кончить как он, — прорычал над ухом разбойник, а затем повысил голос, обращаясь к сообщникам, — забирайте зверя. А этого бросьте в кусты, дальше тигры разберутся.