Дрожащими руками он толкнул дверь. Саске знал, что кроется за ней, но упрямо надеялся, что ошибается. Колотившееся сердце отдавалось пульсацией в висках. Желудок резко сжимался от спазмов, и когда Саске коснулся дверной ручки, тот, казалось, стал не больше горчичного зерна. В животе образовалась болезненная пустота. Дверь на ржавых петлях громко и жалобно застонала, поддавшись под нажимом детской ручонки. В нос ударил приторный запах.

Так пахла кровь.

Глядящая в окно угрожающе чёрная луна разливала по полу тёмно-серый свет. Ровная полоса бугрилась в середине комнаты, освещая бесформенную груду. Но кроме лунного света на пол выплеснулось что-то ещё: тёмные, высвеченные неестественным сиянием пятна окаймляли ту самую груду. Саске не нужно было всматриваться, чтобы понять. Он знал.

Едва он сделал пару осторожных шагов, к горлу подкатила тошнота. Саске понимал, что ждёт его в комнате. Понимал, но против воли шёл. Дверь за спиной захлопнулась, когда он оказался внутри и непроизвольно втянул носом мерзкий запах. Сквозь оконные стёкла виднелось малиново-красное небо с чёрными быстро бегущими облаками, но ни одно не смело скрыть круглолицую чёрную луну.

Из груди вырвался всхлип, когда Саске разглядел две фигуры, лежащие в свете луны: длинные пряди чёрных волос разметались по деревянному полу, руки и ноги неестественно подогнулись, перепачканная одежда смялась. Жизнь покинула тела до того, как те осели на пол. Маминого лица не было видно, но Саске мог представить его — искажённое и с молящим взглядом, навсегда застывшее в беззвучном крике. Отец лежал поодаль. Аккуратная лента, которой были перетянуты длинные волосы, сползла, выпустив пропитанные кровью пряди.

— Окаа-сан… — всхлипывал Саске, рухнув на колени. — Отоо-сан…

Он повалился на пол и зарыдал, снедаемый скорбью. Они умерли. Все они. Тётя, дядя, друзья, соседи. Мама и папа. А он жив — единственный.

«Почему?!» — снова и снова заходился он криком. Почему выжил он один? Почему, почему, почему? Он яростно бил кулачком в пол, надеясь, что физическая боль поможет унять душевную, но тщетно. Он тоже хотел умереть. Лучше бы его убили прежде, чем он вернулся домой. Он мечтал оказаться на месте любого из мёртвых Учих. Лучше бы умер он, а все остались живы.

В комнате Саске был не один. Ему не пришлось поднимать голову и напрягать слух — он знал. Здесь был ещё один живой. Стиснув кулак крепче, Саске рвано вдохнул и через силу сел. Из темноты на него смотрели горящие красные глаза.

Его глаза, глаза Итачи — старшего брата и убийцы их клана — вот, что видел Саске, склонившись над телами родителей. Он увидел изогнутые томоэ, слившиеся со зрачком, и подумал, что нужно отвести взгляд от смертоносных глаз. Но не смог.

Его обуяло бешенство, и как только Саске заглянул в эти глаза, тело пробила мелкая дрожь. Ненависть. Она горела в душе чёрным пламенем: чернее луны за окном, чернее кровавых пятен на полу. Но дрожал Саске не только из-за ненависти — им завладел животный страх.

— Почему?! — вопил он, глядя на неподвижную фигуру брата, невольно всхлипывая. — Почему ты их убил?!

Глаза медленно моргнули, и фигура двинулась вперёд. Саске отшатнулся. Из тени вылетел сюрикен и просвистел рядом, глубоко резанув левое плечо. Боль не шла ни в какое сравнение с тем, что он испытывал в душе. Саске почти не замечал жгучую кровь из раны, но почему же снова свернулся на полу, сотрясаясь от рыданий? Почему? Почему в плечо? Почему не в сердце? Куда лучше было бы в сердце. Он не хотел оставаться в доме, лежать и плакать, не хотел дышать, жить. Лучше пасть замертво рядом с родителями.

— Следующие двадцать четыре часа…

Он вскинул голову, ощущая, как леденящий ужас сжимает внутренности когтистой лапой. Зрачки резко сузились. Он встал на деревянных ногах и хотел было попятиться к двери, но обнаружил, что не может сдвинуться с места.

— Нет! — крикнул он. Слёзы заливали лицо — лицо восьмилетнего ребёнка.

— …ты будешь смотреть, как я вырезаю наш клан…

— Не надо! — в отчаянии закричал Саске и вдруг понял, что не может ни закрыть глаза, ни оторвать взгляд.

— …снова и снова.

Он не смел, не мог подготовить себя к тому, что, как он знал, его ждёт. И вот когда сердце едва не остановилось, Саске вдруг услышал — сначала отдалённо, но с каждой секундой всё отчётливее. Мутным, прикованным к Итачи взглядом он уловил движение: за спиной брата из темноты окутанная тёплым свечением выплыла фигура.

Звук исходил от неё. Всё разом замерло. Саске слышал мелодию — знакомую с пелёнок песню, которая хоть и звучала сейчас тихо, в его ушах прокатывалась эхом стократ громче. Снова колыбельная, которую пела мама.

Но мама не может петь — её труп лежит на полу.

Фигура изящно выступила из сгустка света в дальнем углу, и мир разлетелся на мелкие осколки. Разбитые фрагменты лица Итачи смешались со стеклянной пылью и исчезли. Осколки рассеивались в пустоте, и скоро в образовавшемся вакууме не осталось никого, кроме него самого и фигуры.

По щекам побежали слёзы облегчения, когда она мягко улыбнулась ему. Та фигура оказалась нежным созданием, самым ярким лучом света во тьме. Самым ярким и единственным, потому что другой его ангел, бездыханно распростёртый, лежал на полу. Глаза цвета майской зелени искрились любовью и теплотой, нежно-розовые локоны, обрамляющие лицо, смягчали и сглаживали весь облик, а улыбка, исходившая из самых глубин её сердца, излучала добро.

Она встала перед ним на колени и заключила в спасительные объятия, ни на секунду не прерывая колыбельную, даже когда он крепко прижался к ней. Его детские ручки надёжно обхватили её талию и сомкнулись за спиной, стиснув ткань красного платья. Звук глухо вибрировал в ушах. Саске тихо плакал.

Она бережно прижимала его к себе. Он знал, что она не отпустит. С ней он в безопасности.

— Сакура.

Только так она отгоняла кошмары. Наутро Саске проснётся в её объятиях, и положа руку на сердце он мог признать, что был этому рад.

***

Сакура лежала на траве, глядя на безоблачное голубое небо. Июльское солнце грело землю и расчерчивало её причудливыми тенями. Рядом мирно сидел Саске. Она слегка повернула голову, глянула на него из-под опущенных ресниц и улыбнулась. Он сидел, вяло свесив одну руку с согнутого колена, и пальцами другой пощипывал траву.

Они нежились в лучах летнего солнца после утренней тренировки. Губы сами растягивались в улыбке, когда Сакура вспоминала предшествующий перерыву разговор. Разумеется, Саске и думать не хотел об отдыхе, но стоило ей намекнуть на то, что после передышки его ждёт нечто новое, как он тут же передумал.

— Ты ещё не отдохнула? — подал голос Саске спустя минуту-другую.

Сакура перехватила его пальцы, лениво вырывающие из земли травинки, машинально погладила тыльную сторону ладони и сжала, выражая жест, который пару месяцев назад расценивался бы запретным проявлением привязанности, но превратился в привычку.

— Что ты такой нетерпеливый, — непринуждённо сказала она. — Денёк сегодня хороший. Надо им наслаждаться, хотя бы недолго.

— Мне хватило, — прямо заявил Саске, не обращая внимания на её руку. — Давай тренироваться.

Сакура повернулась на бок, чтобы лучше его видеть, и мягко улыбнулась:

— С тобой куда приятнее, когда ты не бредишь тренировками. У тебя кончается терпение, и ты много ворчишь. А когда много ворчишь, начинаешь всё отрицать.

— Неправда, — почти возмущённо возразил он.

Она рассмеялась:

— Вот видишь? Я об этом.

Саске неопределённо хмыкнул, вызвав у неё смешок. Когда снова наступила тишина, Сакура ощутила, как солнце пригревает спину. За прошедший месяц плечи и ноги заметно покраснели, но Сакура не придавала этому большого значения. Крем помогал унять жжение и боль от прикосновений. Она закрыла глаза и прислушалась к пению птиц, пытаясь представить мир глазами Саске.

— Ты не ответила, — заговорил он, нарушая её спокойствие.

— Я знаю, — озорно улыбнулась Сакура.

— Нечестно обещать после перерыва новое упражнение и специально тянуть время, — нетерпеливо сказал Саске.

— Мы и не тянем. Послушай себя, ты прямо как Наруто в детстве. Новое дзюцу, сложные миссии… — со сладкой тоской проговорила Сакура, окунаясь в воспоминания. — Ты знаешь наш распорядок, я не так уж часто настаиваю на перерывах. Просто мы кое-кого ждём.

— Ждём? — отозвался Саске, но больше ничего не сказал. Наступившая тишина подсказывала, что нужно продолжить.

— Прежде чем мы начнём новую тренировку, я хочу посмотреть на твои боевые навыки, — безмятежно проговорила Сакура, вдыхая запах нагретой утренним солнцем травы. — Я нашла тебе противников для спарринга. В зависимости от того, как пройдут сегодняшние бои, я либо научу тебя новой технике, либо нет.

— Ты со мной билась, — проговорил Саске. Она взглянула на него, открыв один глаз, — и не знаешь, какие у меня навыки?

— Вот именно поэтому я и хочу, чтобы против тебя встал кто-нибудь другой, — Сакура открыла оба глаза и села. — Прямо сейчас ты не можешь одолеть меня с помощью основных чувств, но они уже очень хорошо развиты. Я не знаю насколько, потому что у меня достаточно навыка, чтобы тебе противостоять. Мне интересно, какого противника ты сможешь одолеть.

— И долго его ещё ждать? — заворчал Саске. Сакура добродушно улыбнулась. Напоминания о собственных поражениях он не оценил.

— Минут десять, — ответила она и ощупала затылок, чтобы проверить, не осталось ли в волосах травинок. — Времени ещё полно, но потренироваться не успеем.

— Стратегически спланированный перерыв, — пробубнил Саске себе под нос.

— Ну хватит уже, — с улыбкой шутливо поругала она. — Давай лучше о чём-нибудь поговорим.

— О чём?

— У тебя скоро день рождения, — просто ответила Сакура. — Двадцать третьего, кажется.

Саске слегка напрягся. На лице отразилось смятение.

— Откуда ты знаешь?

Она улыбнулась, заметив реакцию, и чуть сжала его ладонь.

— Из твоей медицинской карты и каждого нового отчёта мониторинга — не заметить было трудно. Мне просто захотелось запомнить, но не это важно. Как ты хочешь отметить?

— Никак, — ровно ответил Саске. — Это такой же день, как все.

— Да ладно, Саске, — неодобрительно сказала Сакура. — Семнадцать не каждый день исполняется. Как ты хочешь отметить?

— Я же сказал…

Она несильно ущипнула его за руку.

— Я спрашиваю, как ты хочешь отметить. Подумай хотя бы.

Саске молчаливо склонил голову, и Сакура нахмурилась. Придумать, чем заняться в день рождения, не так уж сложно, но по словам Саске, для него этот день ничем не отличается от других. Сердце снова сдавила печаль. От того ли день рождения мало для него значил, что ему долгое время не с кем было его справлять? Никто из команды не знал точную дату, но праздник, должно быть, пришёлся на сдачу экзамена в Лесу Смерти. В любом случае, Саске всё время был слишком занят тренировками.

— Если и отмечать… — начал он, и Сакура с нескрываемым интересом посмотрела на него.

— То?..

— То на миссии, — проговорил он.

Сакура мягко ему улыбнулась.

— Посмотрю, что можно сделать, — ласково сказала она, стараясь передать голосом все чувства.

Вдруг Саске выхватил кунай из набедренного кармана и метнул в листву ближайшего дерева. На лице отразилось глубочайшее недовольство. Сакура на миг остолбенела, но затем услышала испуганный вскрик вверху дерева. Следом раздался второй вскрик — возмущённый. В следующее мгновение с веток спрыгнули две фигуры. Сакура нахмурилась.

— Эй, теме! Это было слишком! — возмущался Наруто, понапрасну грозя Саске кулаком.

— Меньше подслушивать будешь, — холодно отозвался Саске, сердито глядя в его сторону.

— Смотри, куда швыряешь, — выпалил Наруто, но потом спохватился: — В смысле, не смотри… Нет — целься точнее. Да что ж!..

— Наруто, — оборвала его Сакура, глядя на друга ещё более недобрым взглядом, чем Саске. — Прикуси язык.

Наруто тут же захлопнул рот и нервно потоптался на месте. Видно, его так поразили два обращённых к нему убийственных взгляда. Решив сменить тему разговора, Наруто указал на паренька рядом.

— Саске чуть его не пришиб, — сказал он. — Я привёл его, как ты и просила, Сакура-чан. Ирука-сенсей говорит, что он лучший в этом году.

Сакура стёрла с лица недовольство и с дружелюбной улыбкой повернулась к пареньку.

В нём не было ничего примечательного, за исключением разве что возраста. Юноше едва минуло одиннадцать лет. Вчера после похода по магазинам Сакура заскочила в академию, чтобы на денёк попросить у Ируки-сенсея самого способного ученика, пообещав при этом вернуть не сильно помятым. В её отсутствие Саске проводил время с Наруто, Кибой и Ли. Он как всегда настаивал на тренировке, но Сакура заявила, что холодильник сам себя не заполнит, и решила, что Саске будет полезно побыть с друзьями. Социальная изоляция пагубно сказывается на психическом здоровье, а Саске и так полжизни был оторван от окружения.

— И зачем ты просила привести его? Непохоже, что вы тренируетесь, — Наруто сложил руки за головой и лукаво улыбнулся обоим. — За ручки можно и в деревне подержаться.

Её внутреннее «я» против обыкновения показалось наружу. Свирепый взгляд, которым она одарила друга ранее, ожесточился десятикратно. Наруто отступил на шаг, и Сакура залилась краской, отчего лицо приобрело ещё более угрожающий вид. Саске молча хмурился.

— Дурака не строй, — выплюнул он, сильнее сжав ладонь Сакуры — то ли со злости, то ли инстинктивно.

— Я же пошутил, — нервно залепетал Наруто.

Выдержав секунду-другую с недовольным лицом, Саске порывисто поднялся на ноги и повернулся к Сакуре:

— Мы начнём или нет?

Сетуя на его несдержанность, она покачала головой, тоже встала и обратилась к мальчику:

— Как тебя зовут?

— Хьюга Икане, — уверенно шагнул вперёд тот.

— Ты хочешь, чтобы я дрался с ребёнком? — изогнул бровь Саске.

— Да, — просто ответила Сакура. — План таков.

— Я могу его убить, — безразлично сказал он. Сакура мельком отметила скептический взгляд Наруто. Икане даже бровью не повёл.

— Поэтому тебе нельзя пользоваться ниндзюцу и гендзюцу, — строго проговорила Сакура. Она почти не сомневалась в том, что Саске сможет одолеть ребёнка, но обычно лучший ученик академии по способностям и знаниям приравнивался к генину. Слепота против генина — теперь Сакуре было интересно, чем закончится бой.

— Ты недооцениваешь мои способности, — заворчал Саске, оскорблённый её неверием.

— Нет, — отозвалась Сакура. — Проблема как раз в том, что я не знаю, <i>как</i> их оценить. Победишь этого парня — сразишься с генином. Победишь генина — я научу тебя новой технике.

— Сакура-чан, разве это честный бой? — неуверенно спросил Наруто, очевидно, беспокоясь за юного Хьюгу.

— Не переживай, Наруто-кун, — надменно произнёс Икане, решив, что тот боится за Саске. — Я его несильно.

— Хватит болтовни, — холодно бросил Саске, и Сакура тревожно закусила губу. Заносчивые слова мальчишки не смогут вывести его из себя, Саске был выше этого… Так ведь?

Она взяла его за руку и вывела на свободную от ловушек поляну, подмечая, какой он взвинченный. В других Саске спеси не терпел, Сакура это знала. Как знала и то, что он не любил детей. Но не убьёт же он мальчика.

— Постарайся ничего ему не сломать. Я обещала Ируке-сенсею, что верну его относительно целым, — шепнула она Саске, коротко сжала руку и отошла.

— Хн, — едва заметно усмехнулся он в ответ.

***

Пока они шли до места поединка, Саске напряжённо вслушивался в шаги мальчика. К потомку клана Хьюга — пусть ещё ребёнку — нужно относиться с особой осторожностью. Если он пробудил бьякуган, победа дастся Саске с большим трудом. Про использование додзюцу Сакура не сказала ни слова. Что ж, если мальчишка воспользуется бьякуганом, останется полагаться только на скорость.

— Уже давно можно начать, — нетерпеливо выкрикнула Сакура справа от него, но Саске пропустил её реплику мимо ушей. Он выжидал, потому что слепо рваться в бой — в буквальном смысле — было бы ошибкой.

Следующие мгновения тишину нарушал только ветер в поле. Наруто на удивление вёл себя тихо. Может, научился держать язык за зубами, пока другие сражаются? Сакура тоже не издавала ни звука, но в этом не было ничего удивительного. Она всегда знала, когда нужно помолчать — то немногое, что раньше его в ней не раздражало.

Шаркнув по твёрдой земле, мальчик едва ощутимо перенёс вес на правую ногу. Саске немедленно встал в защитную стойку, и тот замер, видимо, от удивления. Мальчишка неглуп, — с досадным упоением отметил Саске. Но Орочимару не напрасно избрал сосудом именно его. Поводов для гордости тут мало, однако Орочимару и правда не забирал к себе кого попало. С этой мыслью Саске решил во что бы то ни стало усыпить бдительность Хьюга Икане.

— Эй, малец, — заговорил Саске, стараясь придать голосу непринуждённый тон. — Почему ты хочешь стать ниндзя?

Тот выждал паузу и, решив, что вопрос вполне безобидный, самонадеянно и с долей энтузиазма Наруто ответил:

— Однажды я займу пост Хокаге.

— Вот как, — ровно проговорил Саске, подмечая точное местонахождение мальчишки и меняя стратегию. — Благородная мечта, но она не только твоя. Почему ты думаешь, что сможешь её осуществить?

Наруто начал возмущаться — Саске остановил его жестом руки. Нужно было отвлечь мальчишку. Если тот утратит бдительность, можно будет начать наступление и за считанные минуты завершить бой. Чем скорее завершится этот бой, тем быстрее начнётся следующий. А после поражения генина Сакура обучит его новой технике. Больше нельзя тратить время на тренировки. Хоть остальные чувства обострились настолько, что казались нечеловеческими, он знал, что полагаться исключительно на них опасно. Новая техника — чем бы она ни была — должна помочь одолеть Итачи.

— Я лучший в своём выпуске, — заносчиво проговорил Икане. Неужели все мальчики в клане Хьюга такие высокомерные? — И я непохож на других.

Саске оскалился в подобии улыбки, услышав в словах мальчишки отголоски тех времён, когда сам был ослеплён раздутым самомнением. Раньше он тоже считал себя особенным, не таким, как все. Тёмные мысли заволокли разум, когда он вспомнил, к чему привела его незаурядность. Из-за неё Саске стал целью Орочимару. Его исключительность так дорого ему обошлась.

— Тогда я советую тебе быть осмотрительнее, Хьюга Икане, — серьёзно ответил Саске и, приняв для себя окончательное решение, напряг мышцы для прыжка. — Тот, кто непохож на других, чаще всего становится мишенью. Когда это произойдёт, у тебя начнутся большие проблемы.

С этими словами Саске сорвался с места и молниеносно промчался по полю туда, где стоял мальчишка. Хьюга удивлённо втянул воздух ртом, и Саске понял, что добился желаемого эффекта. Зашуршала одежда — ручные печати. Очень медленно.

— Бьякуган! — вскрикнул юный Хьюга, но Саске не остановился.

Снова шорох — похоже, мальчик сделал выпад, желая дать отпор. Сакура учила различать удары по шороху одежды и шагам: выпад сейчас был самой подходящей атакой. Правой рукой Саске потянулся вперёд, а левой вынул из кармана кунай. Точно перехватив запястье мальчика, он завёл его маленькую ручку за спину и приставил лезвие к горлу прямо под подбородком.

Юнец, видно, испытал шок, потому что не смел пошевелиться и будто врос в землю. Порыв ветра, потревоживший листву, нарушил тишину. Все молчали. Мальчик напряг руку, пытаясь вырваться из хватки. Саске крепче прижал кунай к тонкой шее. Убивать он не собирался — лишь сбить спесь с мальчишки, который всё надеялся победить.

— Бой окончен, — отрезал Саске, и через мгновение Сакура громко выкрикнула в подтверждение.

Он отпустил мальчика, вернул кунай в карман и поманил Сакуру, чтобы она подошла и взяла его за руку. То, что произошло на поляне, боем назвать было трудно. Сакура думала, что Саске не сможет победить ребёнка, и его это задевало.

— Спасибо, Икане, — любезно поблагодарила она мальчика, молчаливо стоявшего рядом.

— Как он смог победить? — заголосил Хьюга, переплюнув своим скулежом даже Наруто. — Он же слепой!

Подстёгнутый небрежными словами, Саске сердито развернулся к мальчику.

— Ты болтливый, нерасторопный и слишком много о себе думаешь.

Тот сразу заткнулся. Вместо него завозмущался Наруто:

— Саске, это слишком!

Он повёл плечом.

— Да, Саске, ты перегнул, — с укором сказала Сакура. Перегнул — и что? Правды в его словах от этого меньше не стало. — Он же ещё учится.

— Он ничему не научится, если не вынесет из этого боя урок, — спокойно произнёс Саске, не обращая внимания на слова друзей. — Если вынесет, то когда-нибудь сможет хотя бы надеяться стать Хокаге.

После его слов наступила тишина. Сакура и Наруто наверняка не в восторге от того, что он так бессердечно раскритиковал юнца. Саске дёрнул плечом. Ему было плевать на мальчика, он хотел поскорее начать следующий бой.

— Когда ждать генина? — обратился он к Сакуре, решив не обращать внимания на недовольство товарищей.

— Сразу после обеда, — вздохнула Сакура и повернулась к Наруто. — Отведи, пожалуйста, Икане в академию и поблагодари Ируку-сенсея.

— Конечно, Сакура-чан, — весело ответил Наруто, но Саске был уверен, что как только ему представится возможность, у них будет серьёзный разговор. — Эй, Сакура-чан, Саске! Уже почти обед! Пойдёмте вместе в «Ичираку»!

— Как тебе идея, Саске? — любезно поинтересовалась Сакура. Наруто, скорее всего, не преминет отчитать его за то, что разрушил мечту юного Хьюги. Но ничего не поделаешь: генин придёт только после обеда, а судя по тому, что время обеда уже наступило, Сакура всё равно не разрешит продолжить тренировку.

— Пошли.

Она замерла, удивлённая его ответом. Саске повёл плечом и протянул ей руку. Пока они шли к Наруто, притихший Хьюга уныло плёлся позади.

***

Сакура едва ли следила за развернувшимся на поле боем. Если противника в лице Хьюга Икане, ученика академии, Саске одолел без труда, то Конохамару так просто не дался — в том смысле, что на сей раз бой не закончился, едва начавшись. Конохамару воспользовался случаем напасть.

Он атаковал снова и снова, но ни одним ударом не достигал цели, что выводило юного генина из себя. Саске в свою очередь делал всё возможное, чтобы спровоцировать мальчика: открывался, а затем в последний момент блокировал удар. Сакура понятия не имела, чего он пытается добиться, но с удовлетворением отметила, что его прежний навык и практически полная адаптация к слепоте достойно сочетаются в бою — настолько, что пришла пора обучить его новой технике.

С громким боевым кличем Конохамару постарался ударить Саске по лицу, но тот поймал кулак и отвёл руку в сторону, перенаправляя удар. Победный клич сменился удивлённым вскриком, когда Саске ловко схватился за лодыжку Конохамару, опрокинул его и, ступив ему на спину, прижал к земле.

— Эй, клоун, ногу убрал! — кричал Конохамару, стуча кулаками по земле и дико брыкаясь. — Дайте мне ещё одну попытку, я его отделаю!

Он всё не унимался: кричал и извивался на земле, отчего Саске и Сакура оба усмехнулись. За Саске она утверждать не бралась, но лично ей мальчишка очень напоминал Наруто.

— Всё, всё, — она вышла вперёд. — Прости, Конохамару, бой окончен. Саске, ты уже всем всё доказал. Отпусти его.

Прищёлкнув языком, Саске убрал ногу со спины Конохамару, но и напускное раздражение не смогло стереть с лица победную самодовольную ухмылку. Сакура позволила себе улыбнуться: одерживать победу над такими грозными противниками, должно быть, невероятно приятно. Пока Конохамару поднимался с земли, ворча и жалуясь, Сакура достала из кармана две купюры.

— Спасибо, что взялся за эту миссию, — тепло сказала она. — Вот чаевые сверху.

— Спасибо, Сакура-нэчан, — он забрал деньги и сунул в карман, затем коротко замер и развернулся к Саске, копируя повадку Наруто: — Вот подожди, Учиха! Однажды я стану Шестым Хокаге и завалю тебя, ты глазом не успеешь моргнуть!

Саске пожал плечами с таким видом, будто всё происходящее его забавляло, но в ответ ничего не сказал. Сакура повернулась к Конохамару и помахала ему рукой, прогоняя прочь:

— Передавай привет Моэги и Удону.

— Хорошо, — просиял он, затем бросил на Саске недоверчивый взгляд и скрылся.

— Ты прошёл испытание, — весело объявила она, — а заодно показал, что не только можешь победить генинов, но и мотивируешь их биться с полной отдачей.

Он хмыкнул.

— Ну, я прошёл. Чему ты собиралась меня научить?

Сакура улыбнулась. Чего ещё ждать от Саске, который не привык ходить вокруг да около?

— Этому можно научиться в деревне. По дороге расскажу, — она взяла его под руку и повела с поля. — Принято выделять пять чувств человека: зрение, слух, осязание, вкус и обоняние, но к этому списку можно добавить ещё два пункта. Первый — ощущение баланса, а второй — то, что принято называть шестым чувством. На самом же деле шестое чувство — это способность ощущать присутствие чакры.

Лёгкий ветер качнул листву на деревьях. Саске и Сакура неторопливо брели по знакомой дороге, протоптанной сотнями ног до того сильно, что неровностей почти не осталось. А если Саске натыкался на камень или ямку, то с лёгкостью переступал. Он успел привыкнуть и к гладкому полу, и к бугристой поверхности земли. Когда они впервые прошли по этому пути, он спотыкался бессчётное множество раз, но Сакура успевала вовремя обхватить его руками и не давала упасть.

— Шестое чувство часто путают с чутьём или интуицией. Люди ошибочно полагают, что шестое чувство помогает им ощущать присутствие духов, потому что о существовании чакры известно только ниндзя. Тот, кто клянётся, что видел призраков, скорее всего, просто почувствовал поблизости чакру, — оживлённо прощебетала Сакура, разглядывая кроны деревьев и вновь замершую в безветрии листву. — На кладбище некоторым становится тревожно и неуютно. У людей повышается восприимчивость, они начинают чувствовать собственную чакру и думают, что это призраки. Если тебе нестрашно находиться на кладбище, то ты и не почувствуешь свою чакру — многие к ней привыкли и просто не замечают.

По пути Сакура любовалась открывающейся взгляду природной красотой. Она, не сбиваясь, продолжала объяснять, пока вторая Сакура подмечала детали. Рядом с дорогой рос куст хризантемы, под которым во влажной траве мирно копошились улитки и слизни. Поблизости стрекотала цикада, но чем дальше они уходили, тем тише становился звук.

— Люди думают, что ощущают призраков, по одной простой причине: кто-то от природы более восприимчив к чакре, как я сама, а кому-то приходится её искать. Очень полезно уметь обнаруживать чакру, когда тебе это нужно. И хоть многие ниндзя превосходно маскируют собственную чакру, скрыть её полностью невозможно, потому что для маскировки тебе придётся воспользоваться ею же — в любом случае, останется тонкий след, — сказала Сакура, наблюдая за тем, как змейка выползает из-под куста и пересекает дорогу впереди них. — Для этого нужно очень тщательно контролировать чакру. Со временем можно научиться распознать даже маскировку.

Змейка изящно скользила по дороге, тайком замирая. Она проползла по зелёному листу и смяла его своим тонким тельцем. Тем временем, из-под куста за ней искрящимся взглядом внимательно следила ласка.

— Мы сократим количество тренировок тайдзюцу и ниндзюцу. Я хочу, чтобы ты научился контролировать чакру. Надеюсь, что к концу следующей недели ты сможешь распознавать очертания чакры других людей, — продолжила Сакура. Саске слушал её и временами кивал. — Каждый ниндзя скрывает свою чакру неосознанно, это происходит естественно. И у тебя, и у меня сейчас чакра скрыта, но я ослаблю маскировку, чтобы тебе было проще распознать мою чакру.

Ласка выскочила из укрытия, бросилась на дорогу и схватила змею, вонзив острые клыки в извивающееся тело. Она оттащила свой трофей с дороги и, впившись в плоть змеи, оторвала ей голову. Ворота деревни высились впереди. Приблизившись к ним, Сакура помахала дозорным. Было время, когда она передавала им по сотне поручений от Цунаде, но, хоть убей, не могла вспомнить их имена.

— Желательно добиться умения ощущать чакру противника так, чтобы ты без зрения мог знать, где он находится. Конечно, область распознавания ограничена, но ты должен научиться ощущать людей на таком расстоянии, чтобы у них не было возможности подобраться к тебе. Притом неважно, где они: сверху, снизу, сзади или прямо перед тобой, — подытожила Сакура, когда они миновали ворота.

— Тогда почему ниндзя не пользуются шестым чувством, чтобы обнаружить противника? — спросил Саске спустя время.

— Нужно уметь контролировать чакру на порядок лучше АНБУ, — спокойно ответила она, направляясь по знакомой дороге в поместье Учиха. — В АНБУ такого контроля достигли единицы, поэтому на практике этот способ используют очень редко. Но у тебя, Саске, огромный потенциал, поэтому я верю, что такая задача тебе по плечу. Остальные твои чувства развились до максимума: ты лучше слышишь и острее реагируешь на прикосновения, еда для тебя либо слишком сладкая, либо слишком солёная, хотя, как по мне, вкус остался прежним. Когда готовлю я, ты чувствуешь запах еды из спальни, но когда готовишь ты, я могу почувствовать запах только из гостиной. И, скорее всего, ты стал в разы восприимчивее к чакре.

— Почему ты не научила меня этому раньше? — озадаченно спросил он.

— Потому что иначе ты бы полагался только на чакру, — ответила Сакура, когда они свернули за угол в старый квартал Учиха. — Я хотела, чтобы ты одинаково хорошо умел пользоваться всеми чувствами.

— Вижу, ты всё продумала.

Она тепло улыбнулась, когда они приблизились к главным воротам поместья. Прыгать больше не было необходимости, потому что замок заменили. У Сакуры появился свой ключ. Закрыв ворота с другой стороны, она не стала брать Саске под руку, а вместо этого сжала ладонь, ласково погладив большим пальцем тыльную сторону, и повела во двор.

— Пошли тренироваться.