Стол врезался в Шуанхуа и упал на пол двумя половинками. Сяо Синчэнь с очевидным трудом отразил этот удар. Он расслабился и не успел собраться, он забылся, ха. Вот Сюэ Ян себе забываться не позволял.

Мгновения ему хватило, чтобы схватить Цзянцзай, так удачно лежавший на расстоянии протянутой руки, и вспороть путы. Как хорошо, что эти двое недооценивали его с той же силой, с которой превозносили непорочность Сяо Синчэня. Сюэ Ян услышал, как снова свистнул Шуанхуа, и метнулся в сторону, ловким перекатом уходя от прикосновения снежно-белой смерти. И все же не боль — сталь была заточена слишком хорошо —, но рассеченная ткань, скользнувшая по плечам, и теплые струйки крови, поползшие по спине, стали его наказанием за недостаточно быструю реакцию.

Сюэ Ян развернулся, ответил ударом на удар и оскалился в лицо Сяо Синчэню, чувствуя, как кровь капает и с запястий.

Он снова удивился, насколько человек, смотревший на него поверх скрещенных клинков, не соответствовал своим благородным титулам. Зацелованные губы и темные метки на шее были такими яркими на контрасте с побелевшим от злости лицом. Злости, как ни странно, не на Сюэ Яна, а на самого себя. Ни разу еще за все время знакомства Сяо Синчэнь не злился на своего врага, нет. На Сюэ Яна он обычно смотрел либо с безразличием, либо с этой гадкой жалостью на грани сочувствия, тесно сплетенной с состраданием ко всему человечеству. А вот на себя Сяо Синчэнь злился — на себя, свою предательскую кровь и то живое между ног.

— Лучше б ты меня трахнул, — с улыбкой вздохнул Сюэ Ян.

— У тебя руки дрожат, — невозмутимо отметил Сяо Синчэнь.

Это было ожидаемо. Хоть узлы были не очень тугими, но Сюэ Ян провел связанным не один час, а потом стер оба запястья в кровь во время поцелуев.

— Предпочитаешь казни смерть в бою? — поинтересовался Сяо Синчэнь. Сражаться с ним на равных само по себе было серьезным испытанием, а в таком положении — и вовсе самоубийственно.

— Предпочитаю казни смерть от руки любовника, — отозвался Сюэ Ян, кокетливо хлопая ресницами, и бросился вперед, словно ядовитая змея.

Сяо Синчэнь спокойно парировал; сила столкновения заставила сухожилия в руках Сюэ Яна заныть. Он не выпустил рукоять Цзянцзая лишь из чистого звериного упорства, но Сяо Синчэнь будто бы не заметил его уязвимости. Вместо встречной атаки он ногой отпихнул в сторону обломки стола, переступил через лужу чая и шагнул в сторону, вынуждая Сюэ Яна настороженно крутануться на месте.

— Не смей мне поддаваться, — предупредил Сюэ Ян. — Думаешь, я не смогу тебя убить только потому, что меня сладость твоих губ опьянила?

Он снова ударил, старательно удерживая Цзянцзай всеми девятью пальцами, а Сяо Синчэнь спокойно отбил клинок одной рукой. Занося меч для нового удара, Сюэ Ян перехватил рукоять удобнее и лишь на долю секунды отвел глаза в сторону. Сяо Синчэнь только этого и ждал. Шуанхуа плавно двинулся вокруг Цзянцзая, дернул в сторону, выворачивая влажную рукоять из чужих ладоней. Сюэ Ян выругался. В следующий миг Сяо Синчэнь в один шаг сократил расстояние между ними и схватил его за запястье, останавливая.

— Хватит, — сказал он негромко. Ледяное спокойствие вернулось на его лицо так легко, будто он вовсе не вылизывал чужой рот всего пару минут назад.

Сюэ Ян прокусил свою губу и плюнул кровью в это отвратительно благородное лицо. Сяо Синчэнь вовремя закрыл глаза. Алые капли повисли на его ресницах, оросили светлую кожу, метнулись тонкими струйками вниз. Некоторые достигли и его рта. Веки Сяо Синчэня задрожали, но пальцев он не разжал и даже не попытался утереться.

— Цзычэнь, — сказал он вдруг. — Это ни к чему.

Сюэ Ян скосил глаза: острие Фусюэ неощутимо щекотало горло. Одного легкого движения хватило бы, чтобы вспороть его от ключиц до ушей.

— О… — усмехнулся он. — А ты когда успел вернуться?

— Что здесь произошло? — спросил Сун Лань за его спиной.

— Ты принес мою выпивку? — невозмутимо поинтересовался Сюэ Ян.

— Заткнись, — огрызнулся Сун Лань. — Синчэнь, все в порядке?

Кому-то со стороны, наверное, показалось бы, что он и Сяо Синчэнь обладают одинаковой выдержкой, но Сюэ Ян видел трещины в броне: в сравнении с монолитной стеной спокойствия своего спутника Сун Лань выглядел так, будто все его уязвимости были выложены на блюдечко, только успевай ковырять. Поэтому с ним было скучно. Вот даже ничего не сказал, например, о темных пятнах на чужой шее, о зацелованных губах. Сюэ Ян лениво подумал, что было бы, вернись Сун Лань раньше. Поверил бы он своим глазам? Казался ли Сяо Синчэнь ему настолько идеальным, что Сун Лань и предположить не мог, что вот эти метки на коже могли появиться не от драки? Сюэ Яну, пожалуй, даже захотелось, чтобы Сун Лань их застукал — захотелось посмотреть на выражение лица, с которым он бы увидел, как его друга тискают на полу.

Сяо Синчэнь открыл глаза и сказал:

— Я в порядке. Цзычэнь… — повторил он. В его голосе было столько тепла, что Сюэ Ян бы подумал, будто между этими двоими что-то есть, если б это не было так убийственно уныло. — Опусти Фусюэ.

Долгое мгновение спустя острие и впрямь опустилось, Сун Лань схватил Сюэ Яна за запястье и развернул на месте. Кровь измазала его пальцы, капнула на пол. Сун Лань с отвращением взглянул на торжествующую улыбку Сюэ Яна, свободной рукой сжимая кувшин с вином.

— Все-таки принес! — воскликнул Сюэ Ян. — Какой же ты добрый, даочжан, а я уж подумал, что совсем тебе не нравлюсь.

— В тебе ни капли стыда нет, — сказал Сун Лань. — Пытаешься сбежать после того, как сам же сдался? Ты вообще отдаешь себе отчет в своих действиях? Или просто творишь все, что тебе захочется?

— Если я не буду свои желания исполнять, то кто будет? — требовательно спросил Сюэ Ян. — Уж явно не ты и не твой бесчувственный приятель! Ай, вскрой мне горло своим Фусюэ, пока я и впрямь с вами от тоски не помер.

— Что случилось? — спросил Сун Лань, игнорируя этот выпад.

— Моя вина, — ответил Сяо Синчэнь, — я отвлекся.

...ну, он не соврал. Сюэ Ян насмешливо фыркнул. Сун Лань посмотрел на него, потом на Сяо Синчэня, пытаясь сложить кусочки мозаики в голове; он точно не мог принять то, что его друг небрежно отнесся к своим обязанностям, но какие еще у него были варианты? То, что Сюэ Ян был змеей, только и ждущей момента, чтобы вонзить ядовитые клыки в жертву, сомнений не вызывало, так могло ли дело быть в том, что он эту змею недооценил? Он толкнул Сюэ Яна кувшином в грудь.

— Пей и молчи, — сказал он. — Еще одна выходка — и я не буду сдерживаться.

— Цзычэнь, — сказал Сяо Синчэнь, — мы не палачи.

— Ты прав, — кивнул Сун Лань. — Я и не собираюсь его убивать. Но могу помешать причинять нам неудобства. Для того, чтобы держать меч, нужно две целых руки, знаешь ли.

Сюэ Ян рассмеялся.

— Думаешь, мне вообще нужны руки, чтобы причинять неудобства? — Он криво оскалился. — Да мне одного рта для этого хватит.

Второй смысл этих слов каждый понял по-своему. Глаза Сун Ланя сузились. Сюэ Ян не знал, насколько на самом деле он был наивен по отношению к своему спутнику, к самому Сюэ Яну или к людям в целом. В конце концов, Сун Лань-то не рос на той дурацкой горе. У него были все шансы понять правильно.

— Язык тебе вырезать я могу так же легко, — едко ответил Сун Лань, — как и отрубить руки.

Ай, ну и ладно, прикидывайся дурачком. В таком случае Сяо Синчэнь умнее тебя!

Сюэ Ян лишь улыбнулся в ответ и отхлебнул вина прямо из кувшина. Осушив его наполовину, он заговорил:

— Оставь свои угрозы, даочжан Сун, мне всего-то хотелось выпить напоследок! — Сделал еще пару глотков, призадумавшись. — А, и изуродовать милое личико даочжана Сяо.

Упомянутый даочжан Сяо выскочил между ними быстрее, чем Сун Лань, мгновенно вспылив, успел что-то сделать. Шуанхуа, как и Цзянцзай, он давно уже убрал в ножны, в руках его был новый моток веревки. Сюэ Ян чинно допил вино и даже не швырнул кувшин себе под ноги. Вместо этого, изобразив настоящего паиньку ради Сяо Синчэня, он вежливо отдал пустую емкость и послушно протянул руки.

Обматывая запястья, аккуратно затягивая узлы, Сяо Синчэнь старательно избегал его взгляда, чуть хмурясь, когда пальцы марал в чужой крови. Сюэ Ян скромно улыбался, воплощая покорность и смирение. Он был уверен, что Сун Лань сейчас в ярости от одного его вида.

Покончив с веревками, Сяо Синчэнь наконец поднял глаза и посмотрел с легким укором. За что? За искушение? За жестокость? За дурацкие провокации после драки? Бедный-бедный даочжан, его желанием понять чужие мотивы буквально воздух пропитался. Просто бесценно. Что ж, кому нужны простые ответы, тот должен сидеть на своей горе и не рыпаться.

— Даочжан, тебе бы помыться, — сказал Сюэ Ян, подпустив в голос искренней и серьезной заботы. — Все лицо в крови же.

В ответ Сяо Синчэнь не сказал ничего, но Сюэ Яну слова и не понадобились, когда он неосознанно облизнул нижнюю губу, пробуя на вкус его, Сюэ Яна, кровь.

Сладко тебе, даочжан?

* * *

Надо думать, напиться ему позволили потому, что сторожить пьяного проще. Но покоя Сюэ Ян все равно никому не дал, всю ночь отпуская низкопробные шуточки. Благородные заклинатели вежливо уступили ему единственную постель, будто бы и не собирались спать, и Сюэ Ян хорошо за это отыгрался, долго и упорно зазывая кого-нибудь разделить с ним ложе. Даже раз-другой поинтересовался, не во вкусе ли даочжанов возлечь с ним по очереди, но овладел им в итоге только сон.

Проснувшись, Сюэ Ян уловил терпкий аромат свежего чая и услышал птичье пение за окном, глухо застонал и повернулся, ища взглядом своих пленителей. Сяо Синчэнь в одиночестве сидел за столом — точь-в-точь как тот, что они разбили накануне. Одеяния его слепили нетронутой белизной, прическа была уложена идеально, а лицо было столь умиротворенным, будто все события прошлого вечера Сюэ Яну приснились. Вот только сны не оставляют таких отметин на шее.

Голова гудела от выпитого, руки от плеч до запястий ныли после ночи в путах, и все же Сюэ Ян сумел улыбнуться и приподняться на постели. Сяо Синчэнь посмотрел в ответ невозмутимо.

— Ты голоден? — спросил он спокойно, будто они были приятелями, а не заклятыми врагами.

Сюэ Ян скривился, сомкнул веки и прикрыл лицо от солнца.

— Опять овощи?

— Есть и фрукты.

Сюэ Ян приоткрыл глаза.

— Яблоки?

Сяо Синчэнь кивнул, и Сюэ Ян с хитрой улыбкой помахал связанными руками.

— А покормишь?

Сяо Синчэнь слабо улыбнулся, явно не настолько смущенный вчерашним, чтобы избегать прямых взглядов.

— Ты неутомим, — сказал он.

— Я голоден, — возразил Сюэ Ян, сделав вид, что неописуемо уязвлен малейшим намеком на то, что в его вопросе таятся скрытые мотивы.

— Неутомимый, бесстыжий, — начал перечислять Сяо Синчэнь, нарезая яблоко на кусочки. — Ненасытный, безжалостный, упорный.

— Если ты пытаешься меня оскорбить, то старайся лучше. Чему тебя на горе учили, синонимы перебирать?

Сяо Синчэнь подошел к нему с тарелкой яблочных долек и совсем, кажется, не удивился, когда Сюэ Ян поймал его за руку и заставил сесть на кровать. Даже больше — он будто бы на это и рассчитывал: спокойно поставил тарелку рядом, выудил из рукава мазь и принялся изучать ссадины на запястьях пленника. От одного только знакомого запаха Сюэ Яну стало тесно в штанах, а даочжан принялся мирно наносить снадобье на его раны, будто совсем не учился на своих ошибках. Сюэ Ян закатил глаза и, сунув кусок яблока в рот, послушно подставился под ласковые пальцы.

— Разве ты еще не выучил мои уловки? — поинтересовался он. — Или позабыл, что случается, когда ты ко мне так близко подходишь? Неужто губа твоя уже не болит?

— Сун Цзычэнь забрал твой меч с собой.

— Твоя губа уже не болит? — с нажимом, раздраженно повторил Сюэ Ян.

— Болит, — легко ответил Сяо Синчэнь. — А твоя?

— Моя?..

Острый укус, брызги крови на светлой коже — Сюэ Ян не сразу вспомнил это и рассмеялся.

— А ты прав, даочжан… И моя болит.

— Сядь, — велел Сяо Синчэнь, и из чистого любопытства Сюэ Ян подчинился. Сяо Синчэнь взял его за подбородок и повернул к себе. Хмурясь, Сюэ Ян уставился в серьезное, отталкивающе нежное лицо, на котором еще горели следы его яростных поцелуев. Да и отметины на бледном горле за ночь расцвели особенно ярко. Капля по капле Сюэ Ян восстановил в памяти все, что предшествовало вчерашней драке, и подался вперед, ожидая встретить отпор, но Сяо Синчэнь его удивил. Опустив ладонь на его щеку, он пальцами свободной руки зачерпнул чуть мази и бережно нанес ее на чужую губу.

В животе Сюэ Яна вспыхнул огонь, неожиданная и нежеланная дрожь взвилась вдоль позвоночника. Странное, непонятное чувство вскинулось и тут же угасло, напоровшись на внутреннюю враждебность.

— Что ты делаешь? — спросил Сюэ Ян. Он не отстранился, не воспротивился, только голос его похолодел. Сяо Синчэнь помедлил, посмотрел знакомым взглядом, слегка нахмурившись. Взглядом человека, который размышляет над головоломкой. Который вообще не понимает, что происходит. Такой тупой и наивный идиот.

— Ухаживаю за твоими ранами, — сказал он. — Это уменьшит боль.

— Кто тебе сказал, что ее нужно уменьшать?

Сяо Синчэнь с достоинством встретил его ледяные интонации, его раздраженный взгляд и отступил медленно. Напоследок он снова скользнул вдоль губ Сюэ Яна большим пальцем, самой подушечкой, будто бы и не подумав, что делает. Потом молча поднялся и вернулся к столу и чаю своему, сел рядом с Шуанхуа, взмахнув полами одеяний, словно снежным вихрем.

В этот миг в комнату и Сун Лань вошел, неся с собой сумку с припасами в дорогу. Взгляд его метнулся между Сяо Синчэнем, молча допивающим чай, и Сюэ Яном, догрызающим яблоко. Сюэ Ян покосился в ответ и заметил, как чужие губы слегка поджались.

— Я зачистил лес, — сказал Сун Лань и сел подле Сяо Синчэня.

— Я все еще думаю, что этого недостаточно, чтобы компенсировать наше присутствие, — вздохнул тот. Сун Лань посмотрел на него, все поджимая губы, и Сюэ Ян вдруг понял: он с таким лицом пришел не по его душу, а сам по себе. Что ж еще, интересно, его беспокоило, если не пленник? Сюэ Ян прищурился, молча наблюдая. Сун Лань будто бы и не замечал его внимания, и это было просто возмутительно, если честно. Он тут, понимаете ли, который день из кожи вон лезет, лишь бы этим двоим покоя не было, а благородный даочжан Сун смеет свою тревогу тратить на что-то еще?

— Не пора ли вам и мне чаю предложить? — насмешливо спросил Сюэ Ян.

Ни один из этих двоих к нему и головы не повернул, вопрос буквально утонул в их молчании. Затем Сун Лань поднялся. Наполнил чашку, поднес ее Сюэ Яну, глядя жестко, но не говоря ни слова. Сюэ Ян так же молча взял ее из его рук и проводил его взглядом обратно к Сяо Синчэню, который не… Нет, он не избегал смотреть в глаза им обоим. Он просто ушел куда-то в себя, откуда еще поди его выковырни без должного старания.

Завтрак закончился в тишине, даже Сюэ Ян не издал больше ни звука. Но запущенное им колесо продолжало вращаться.

* * *

Они продолжили путь по пыльной тропке сквозь очередные проклятые ебеня. Тропка эта выглядела так, словно топтали ее не люди, а олени какие-нибудь. В лучшем случае. Чертова трава поднималась выше головы и лезла в рот, отпихивать ее связанными руками было просто невозможно. Тем более, что в этот раз руки Сюэ Яну связали за спиной. Это, конечно, не помешало ему быть все той же занозой в заднице. Когда очередная зеленая дрянь хлестнула по губам, Сюэ Ян сплюнул, шагнул вперед и вытер лицо прямо о спину Сун Ланя. Тот ожег долгим яростным взглядом в ответ. Сяо Синчэнь, легко шагавший впереди, только коротко обернулся, оценивая ситуацию.

— Почему мы тащимся по этим ебеням? — заныл Сюэ Ян. — Вы что, пытаетесь убить меня об матушку природу? Надеетесь, что какой-нибудь дикий зверь, живущий в этих зарослях, снимет с вас ответственность за мою жизнь?

— Тебя нельзя выпускать к людям, — сказал Сун Лань. — Особенно после того, что ты устроил в гостинице.

— А что я устроил? Считай, ничего, — беспечно возразил Сюэ Ян. — Чайник разбил да стол сломал, вот уж кошмар-то, в самом деле! Я ж не убил никого, только крови чуть пролил, и та моя до последней капли. И связать себя позволил, между прочим. Что ж ты нервный-то такой.

Сун Лань промолчал. С ним было скучно играть, даже когда он злился. Он пытался имитировать спокойствие Сяо Синчэня, но ничего не получалось. Он был просто… простым. Обычным человеком. Раздраженным, вспыльчивым… и все.

— А вам двоим, наверное, хорошо тут шататься, — сказал Сюэ Ян. — Вдали, так сказать, от искушений. Мирская суета шумом не отвлекает — ах, нет, отвлекаю ведь. Но если б не я, если б только лунный свет да катастрофически унылое общество друг друга... Вот бы идеально было, да?

— Цзычэнь, — позвал Сяо Синчэнь далеко впереди, не оборачиваясь. Сун Лань бросил на Сюэ Яна очередной косой взгляд да закрепил его веревку петлей на ветке ближайшего дерева — достаточно высоко, чтобы Сюэ Ян не мог достать вообще никак, а уж с руками за спиной — и подавно. Сюэ Ян скорчил гримасу, глядя, как Сун Лань взбирается на холм, где его дружок отчего-то застыл.

Сяо Синчэнь прикрыл рот ладонью, то ли губы его болели, то ли чтобы Сюэ Ян не понял, о чем сейчас речь пойдет. Посмотрел вдаль с холма, куда тропинка уходила, Сун Лань за его взглядом проследил. Сюэ Ян не знал, на что они смотрят, но странное предчувствие кольнуло нервы.

— Эй, — окликнул он, — мертвечиной завоняло.

Даочжаны вернулись к нему, отвязали от дерева.

— Впереди действительно мертвецы, — сказал Сяо Синчэнь, — и немало.

— Зря выбрали эту дорогу, — сказал Сун Лань.

— Ты был прав, — добавил Сяо Синчэнь, глядя куда-то в сторону.

— Конечно, я был прав, — кивнул Сюэ Ян. — А вы чего найти хотели тут у черта на рогах? Тут и простые путники-то невесть когда последний раз ходили, что уж говорить о заклинателях. Эти места наверняка кишат всякой тварью.

— Мы можем очистить здесь все, — сказал Сяо Синчэнь, обращаясь к Сун Ланю. Эти двое, видимо, решили сделать вид, что они тут одни.

— Понадобится время, — задумчиво кивнул Сун Лань. Они явно озвучивали далеко не все, о чем думали сейчас. Видать, так хорошо друг друга знали, что это не требовалось. — Вдвоем нам хватит и часа.

Неозвученное «но» повисло в воздухе: «Но мы не можем оставить этого преступника без присмотра».

— Можно вернуться, — сказал Сун Лань, намекая на проезжий тракт.

— Безответственно оставлять тварей неупокоенными, — негромко возразил Сяо Синчэнь. — Поблизости могут жить люди.

— Люди? Здесь?

Недоверие в голосе Сун Ланя звучало бы откровенно неуважительно, если б не вызвано было искренним изумлением. Уж сколько они шли, а даже намека на живую душу не встретили.

— Пусть даже всего один человек, — сказал Сяо Синчэнь, — разве мы ему не обязаны?

Судя по выражению лица Сун Ланя, не согласиться он не мог, но и особого восторга от чужой правоты не испытывал.

— До чего ж ты самоотверженный, даочжан Сяо, — с напускным восхищением сказал Сюэ Ян, и эти двое тут же посмотрели на него. — Преклоняюсь перед твоим нежеланием выводить меня на общую дорогу, ведь и впрямь страшные вещи могут случиться, окажись я среди людей. Вдруг с поводка сорвусь? Ах, до чего кровавой может выйти баня, — сказал он насмешливо, а затем добавил мрачно и уверенно: — И выйдет.

— Один из нас остается, один охотится, — сказал Сяо Синчэнь. — Потом поменяемся. К утру сумеем зачистить эти холмы.

— Провести ночь у черта на рогах? — возмутился Сюэ Ян. — Что я там говорил про смерть от скуки? Забудьте, я передумал, я помру вот здесь, лежа в грязи и вытряхивая насекомых из своих штанов.

На него посмотрели спокойно и безразлично.

— Я останусь первым, — решил Сяо Синчэнь, на миг прямо встретив взгляд Сюэ Яна. — Скучно тебе не будет.

Сюэ Ян прищурился. Это обещание, даочжан?

Сун Лань, видимо, не уловил этой короткой немой беседы; вынув Фусюэ из ножен, он осматривал облака, нависшие над горизонтом. Из-за них казалось, что время уже куда более позднее, чем на самом деле.

— Я вернусь до ночи.

— Ай, даочжан Сун, как же мы тут выдержим без твоих остроумных речей? — спросил Сюэ Ян.

— Веди себя прилично, — ответил Сун Лань, и по его взгляду Сюэ Ян понял, что ошибся. У Сун Ланя все-таки были сомнения насчет того, благоразумно ли ему уходить, теплилось молчаливое сопротивление. Возможно, он опасался оставлять своего друга наедине с чудовищем — смешной страх, конечно, если спросить кого угодно, кто знал, как хорош в бою Сяо Синчэнь. А может, его напрягало грядущее одиночество, пусть и короткое. Эти двое привыкли постоянно ходить бок о бок.

А может, опасения Сун Ланя были более конкретными? Может, в них фигурировали зубы Сюэ Яна? Его рот? Его непристойные замечания? Но подобного плана беспокойство о Сяо Синчэне было еще более нелепым, чем сомнения в его способности защитить себя от нападения. Или не было?..

— Я скоро вернусь, — просто сказал Сун Лань наконец. Сюэ Ян долго смотрел, как он поднимается по тропе, как трава хлещет по полам темных одежд. Дождался, пока силуэт скроется из виду. Пока утихнут все звуки. И повернулся к Сяо Синчэню, который будто бы ждал того же, наблюдая за Сюэ Яном с подозрением… и чем-то еще.

— Если я развяжу тебя, ты будешь держать себя в руках?

— Конечно, нет, — ответил Сюэ Ян, — зачем бы мне это делать?

Сяо Синчэнь нахмурился.

— А чего ты боишься, даочжан? — насмешливо спросил Сюэ Ян. — Меч-то мой он с собой унес. Неужто думаешь, что я кинусь к тебе и поцелую так нежно, что ты обо всем забудешь, а потом схвачу Шуанхуа и вскрою тебе горло? Или тебя пугает только поцелуй?

— В прошлый раз ведь не схватил и не вскрыл, — ровно заметил Сяо Синчэнь. Он всего лишь повторил слова Сюэ Яна, но отчего-то из его уст они прозвучали странно. — Ты сдался. Дважды.

— Конечно, сдался, — кивнул Сюэ Ян. — Я не идиот и понимаю, когда силы не равны.

— Ты не идиот, — согласился Сяо Синчэнь, слегка мрачнея. Не нравилось ему одаривать Сюэ Яна даже таким подобием комплимента. — Но ты неосторожен.

Сюэ Ян потер запястья о веревку, его собственная улыбка приугасла.

— К чему ведешь, даочжан?

— Ты хочешь умереть?

Вопрос прилетел в лоб так внезапно, что на миг Сюэ Ян лишился дара речи, потом ухмыльнулся.

— Нет, конечно, кто ж такого хочет?

— Тогда зачем сдаваться тем, кто сопровождает тебя на казнь? — поинтересовался Сяо Синчэнь. Что, об этом он размышлял всю дорогу, поглядывая через плечо? Из-за этого был таким молчаливым и смотрел так задумчиво? Не из-за губы прокушенной, не из-за поцелуев да жарких ласк на гостиничном полу, а из-за «хочет ли Сюэ Ян умереть»?

— Сяо Синчэнь, какой же ты скучный, — отрезал Сюэ Ян, чувствуя себя оскорбленным. — Зачем сдаваться? А зачем вообще что-то делать, если не потому, что хочется?

Он рассмеялся. Не нежно и тепло, а злым и неприятным смехом, и как же сладко было увидеть, что лицо Сяо Синчэня помрачнело еще больше. В его сердце, размякшем от чужих наставлений и изоляции, взошел еще один росточек простого человеческого сомнения. Сяо Синчэнь отвел глаза, не желая больше озвучивать свои тревоги. Взгляд его устремился туда, куда ушел Сун Лань, и вмиг что-то странное дернуло Сюэ Яна изнутри.

— Зачем ты беспокоишься обо мне? — Его голос прозвучал ласково, почти напевно, умиротворяюще. — Сяо Синчэнь, я же стольких убил самым жестоким образом, разве ты не желаешь моей смерти? — Лицо даочжана менялось в ответ на эти слова, и это было приятно. — Разве не наполняет тебя радостью осознание того, какую мерзость с твоей помощью сотрут с лица земли? Разве это так сильно отличается от упокоения злого духа? Я ведь таковым и стану, может, тебе стоит уже сейчас на меня так и смотреть, — рассмеялся он.

— Странные вещи ты говоришь, — негромко сказал Сяо Синчэнь, так и не глядя в его сторону. — Ты будто бы пытаешься утешить меня, но слова твои так жестоки.

— Конечно, жестоки, — прошипел Сюэ Ян и продолжил мелодично, любуясь тем, как едва заметно дернулся Сяо Синчэнь от смены тона. — Нежность моя тебе все равно не понравилась, разве нет? Бросил меня на полу изнемогать... Скажи мне, даочжан, кто же из нас двоих более жесток? Тот, кто делает лишь то, что ему в радость, и говорит лишь то, что у него на душе? Или тот, кто лжет своему другу и самому себе, скрывает свои истинные надежды и желания, тайком срывая чужие поцелуи лишь потому, что не хватает смелости открыто их взять? Гордилась бы твоя наставница тобой и ртом твоим лживым, а?

Сяо Синчэнь молчал, возразить ему было нечем.

— Почему ты повел нас по этой длинной кривой дорожке, Сяо Синчэнь? Почему Сун Лань ушел зачищать эти чертовы холмы? Почему ты держишь меня связанным и таким беспомощным перед твоей волей? И какого черта ты там стоишь и страдаешь о моей грядущей смерти вместо того, чтобы телом моим наслаждаться, пока его пеплом не развеяли?

— Это не входило в мои намерения, — тихо сказал Сяо Синчэнь.

— Твои намерения, — вздохнул Сюэ Ян, привалился спиной к дереву и посмотрел в небо. — Я начинаю думать, что у тебя во всем теле и капли хоть каких-то намерений не найдется.

Молчание вышло долгим. Сюэ Ян разглядывал небо, краем сознания то отмечая боль и усталость в руках да жжение в ране на спине, то забывая о них.

Шаги Сяо Синчэня были беззвучными, как всегда. Сюэ Ян закрыл глаза, представляя застывшие облака. Когда чужие губы коснулись его губ, он не шелохнулся, терпеливо предоставив себя чужой воле. Сяо Синчэнь отстранился на миг и вернулся более требовательно — с желанием, которого Сюэ Ян заждался. Одна прохладная ладонь коснулась его лица, затем вторая, удерживая сперва бережно, потом властно. Приоткрыв рот и жмурясь, он позволил Сяо Синчэню углубить поцелуй.

Вечерний холодок истаял под напором тепла, вспыхнувшего в груди Сюэ Яна, когда Сяо Синчэнь взялся за его пояс.