Когда Арсений скучает по Антону, он разговаривает с цветами.

Этого не происходит часто: в конце концов, Шастун не промышляет недельными отсутствиями дома и ярым отказом от разговоров с Арсением по душам. Антон, наоборот, возглавляет пионерию, потому что — всегда готов. Кроме, конечно, дней, когда он сидит на подоконнике (среди зелени) и грустно смотрит в окно. Арсений тогда оставляет Антона одного и идёт разряжать социальную батарейку в другое место, эксплуатируя, например, Серёжу в своих коварных целях.

Но иногда ведь накрывает.

Арсений, вообще-то, не против побыть наедине с собой. Но сегодня как на зло и дума не думается, и мысли не мыслятся, и Фикус не гладится. Только уходит по-английски, вильнув хвостом. Арсений работал всю неделю и, если честно, подзаебался. Поэтому свой законный выходной отчаянно хотелось провести хорошо, конкретно отдохнуть с одним конкретным мужиком под боком.

— Я за арбузом. Ты со мной?

Один конкретный мужик сходит с ума. Арсений приоткрывает рот в немом ахуе, когда Шастун подрывается и начинает бегать по квартире в поисках второго носка. Арсений возмущается для приличия, наотрез отказывается куда-то идти и косплеит кота из известной гифки. Антон остаётся непоколебим даже при таких кардинальных мерах.

— Помру без него, честное слово, — он чмокает Попова в нос. — Я быстро.

Арсений ему ни капли не верит, потому что Шастуна только за смертью посылать. А ещё, конечно, чисто интересно, где этот ушастый откопает действительно хороший арбуз. В середине-то декабря.

Арсений лениво слоняется по квартире, пока настроение стремительно падает вниз. На улице ещё так противно, будто природа в конец решила уебать лопатой по башке всем несчастным, кто в такую погоду ходит работать работу и учить учёбу. Пасмурно, серо, грязно. Прямо как было на душе у Арсения во время сессий.

По телеку тоже нет ничего интересного. Не то чтобы Арсений его вообще часто смотрит, но поржать над теориями заговоров по рен тв страстно любит. Можно сказать, что это его гилти плэже.

Гилти плэже Антона — злить Арсения.

Попов в очередной раз обновляет ленту инстаграма, а потом изумляется шастуновской наглости. То есть, пока Арсений здесь, словно принцесса в башне, ждёт своего принца на белом коне, изнывая от скукотищи, Антон записывает сторички. Арсений гневно клацает по значку с Антоновой фотографией, которую тот не менял уже тысячу световых лет. С экрана телефона на Арсения смотрит фотография стеллажа из супермаркета, обработанная красивым и мажорским фильтром. А ещё лаконичная подпись: «красота в простате».

Арсений тихо хихикает, отправляет Антону реакцию и всё же откладывает телефон. Попов чувствует себя самокатом из видоса Шастуна, который он однажды скинул после того, как прошароёбился у Макарчика в офисе. Арсений, как и самокат, в общем-то, не тянет. Он вздыхает, позволяя истинной драме квин завладеть собой.

Арсений листает каналы бездумно, пока не натыкается на «жить здорово». Вспоминается про Антонову «простату». Ту, которая в сторис, естественно. Арсений думает, что он кошмарный. И упоротый.

Малышева вещает с настолько умным лицом, что Арсений невольно заслушивается. Спустя пару минут становится даже интересно, потому что узнать что-нибудь новенькое про боли в спине гораздо лучше, чем не узнать. Антону потом явно пригодится.

Арсений объективно считает, что если Антон дед, то и мороженое ему не полагается. Вспомнить только случай, как тот болел ангиной, лишив их возможности целоваться почти на две недели. Арсений тогда ныл-ныл, но продолжал есть кактус: лечить Антона противными лекарствами.

Деливери встречает яркой зелёной заставкой. Вообще, обычный продуктовый, где точно есть мороженое, у Арсения с Антоном находится прямо под домом. Но идти туда объективно лень, поэтому Арсений позволяет себе потратить деньги на доставку. Ещё и курьера погонять. Справедливости ради, Арсений заказывает огромное ведро ванильного мороженого, которое планирует съесть в одиночестве, поставив на фон слезливые песни Максим. Пусть Антон знает, как ходить босиком вдоль ночных дорог за своими арбузами. Мороженого Арсений решает не дожидаться, врубив музыку прямо сейчас. Он дружелюбно прощается с Малышевой, будто той это сделает хоть какую-то погоду в её мире здоровых и не очень людей.

Караоке — то, что сейчас нужно.

Арсений долго возится с подключением к телеку колонок, берёт в руку ложку, намереваясь петь в неё, словно в микрофон. Арсений практичный, поэтому потом использует эту же ложку по назначению. Когда из колонок наконец начинает играть минусовка киркоровского «снега», Арсению снова обламывают всю малину дурацким звонком в дверь. Курьеры в деливери нынче такие быстрые, что даже звонить по приезде забывают.

Арсений, конечно, идёт открывать.

За дверью, однако, далеко не курьер, либо Антон накануне сменил место работы. Тот стоит весь растрёппаный, словно воробей, в расстёгнутой куртке и с пакетом в руках. Надо же, снова как на выборы.

— Ёлки-иголки, — Антон осматривает Арсения, до сих пор стоящего с ложкой в правой руке, скептическим взглядом и улавливает краем уха знакомые мотивы.

— Нет, блять, берёзы-листики, — сучится Арсений показательно, будто не хочет выхватить у Антона тяжеленный пакет с арбузом и всякой другой мелочью, которую Шастун понакупил с огромной вероятностью. — А ключи где?

— Проебал, — честно отвечает Антон.

Антонова безолаберность — чуть ли не первая причина их ссор. Арсеньева вспыльчивость — вторая первая причина.

Естественно, они ругались. Иногда настолько сильно, что не говорили целыми днями. Потом, конечно, прорывало на беседу за «столом переговоров». Потому что иначе — никак. А причины, на самом-то деле, почти всегда были одна тупее другой. Ни Арсений, ни Антон планету в другую сторону вертеться не заставят так же, как и бытовуху из жизни не уберут.

Арсений только фыркает, но вроде даже не злится, потому что ключи — ни о чём. Хотя, если честно, очень хочется. Он оставляет Антона одного в коридоре, поцеловав смазанно в уголок губ. Тот по классике расплывается в улыбке, предвкушая либо хороший секс, либо совместные хлюпания носом под грустный фильмец.

Арсению сегодня, очевидно, хочется выпустить все эмоции. И Антон, на правах лучшей в мире второй половинки, с ним эти эмоции разделит.

— А-арс, а у тебя сегодня почему «так жесток снег»? — спрашивает Антон, зайдя в комнату. Арсений там тихо подвывает под «другую причину», терзая бедную ложку.

Антон мягко забирает её у Попова из рук и заключает того в объятия. Не первый день замужем, всё-таки. Арсений утыкается ему в плечо доверительно, дышит тяжело и сжимает в руках чужую футболку. Сейчас ещё чуть-чуть так постоит, а потом начнёт от Антона заряжаться, словно телефон от электричества. И Арсений Шастуну правда благодарен, потому что Киркоров Киркоровым, а его личное «электричество» ходит в супермаркеты за арбузами в не сезон.

— Да чё-то устал, Тох.

Антон гладит его по голове, шепчет в макушку предложение вместе поворчать на недосып, театральных ебланов и квартирасъёмщиков, которые Арсению всю хату засрали. Тот кивает согласно, но молчит — всё потом. Сейчас ему хочется попеть, попить холодного молока и поесть, наконец, мороженого, которое, по ощущениям, можно было уже доставить из Африки.

Курьера нет действительно долго, потому что они успевают потанцевать под хиты девяностых, пососаться под «районы-кварталы», как все приличные люди, и заебать соседей так, что те начинают стучать по батареям. Когда у Арсения всё же звонит телефон, оповещая, что человек с большой зелёной сумкой прибыл, открывать ему идёт Антон, оставляя Попова обнимать Фикуса, у которого глаза по пять рублей.

— Здравствуйте, извините, пробки.

Антон звонко смеётся. В дверях, держа в руках пакет с Арсеньевым ванильным мороженым, стоит Заяц. Человек, блять, все-виды-работы.