Первые слова Боннета были о команде, и Эдвард одобрял это. Но вот резко вставать раненому капитану не стоило, поэтому Эдварду пришлось немного придержать его и напомнить о том, что его внутренности еще совсем недавно могли оказаться на палубе чужого корабля.

– Ты работаешь на Черную Бороду? – задал вопрос джентльмен-пират, глядя на Эдварда с таким искренним любопытством, что тот внутренне замер.

Этот человек, беззаботно улыбнувшийся ему за миг до своей возможной смерти, не знал, кто он на самом деле. Сам не понимая, почему, Эдвард протянул ему руку и назвался так, как никогда прежде не представлялся:

– Эд.

– Стид.

Это было удивительно просто и странно. Будто они не были вынуждены носить маски, держать дистанцию с командой… Будто здесь, на «Возмездии», каждому было позволено быть самим собой…

– Он, наверное, считает меня идиотом. Этот Черная Борода. Я ужасный пират…

Наваждение было настолько сильным, что Эдвард не сразу понял, о ком Стид говорит.

«Прекрасные пираты несколько раз пытались увести у меня судно, предварительно выбросив меня за борт…»

Боннета стоило убедить в том, что его безоблачный мир был куда более хорошим местом, чем тот, в которой существовали его «кумиры». Но на такое требовалось время, а у Эдварда его не было… Он и так позволил себе больше, чем то, на что мог рассчитывать.

Заверив Стида, что все в порядке, Эдвард встал и прошелся по каюте, чтобы скрыть нахлынувшую растерянность. Пока что она только усиливалась…

Не слишком задумываясь о том, что делает, он взял со спинки кресла красивый платок… провел пальцами по невообразимо нежной ткани…

– Это шелк?

– О, нет. Это довольно изысканный кашемир.

В тоне Стида звучало явное смущение. Возможно, ему казалось, что собеседник мог счесть эту вещицу лишней в каюте капитана пиратского судна. Но Эд лишь эхом повторил его слова. Ему нравилось это чувство: легкая шелковистость, удивительный союз тепла и прохлады…

– Ты любишь стильные вещи?

Если бы Эд знал… Речь шла о совершенно другой жизни, и Стид даже не представлял, насколько далека она была от той, которую вел его спаситель. С самого детства Эдвард видел лишь нищету и отчаяние…

– Возможно…

Он прошел невероятно долгий путь, чтобы стать тем, кем является теперь… Чтобы силой брать то, что никогда не смог бы получить по праву… Ему ничего не стоило приказать избавиться от того, кто стоял сейчас напротив него, белый, как мрамор, и прятал озноб и слабость в полах уютного халата… Если бы джентльмен-пират хоть малейшим жестом выдал свое презрение…

Но Стид смотрел на него открыто и доверчиво. Кажется, ему и в голову не приходило мысленно сравнить статус безродного выскочки и свой собственный, со всей очевидностью проявляющийся в каждой детали обстановки этого корабля…

– Умеешь хранить секреты?..

Хэндс вошел в каюту, когда Стид рассказывал о своей любви к моде, откровенно наслаждаясь тем, что его новому знакомому нравится рассматривать роскошные костюмы в устроенном им тайном гардеробе.

– Эдвард? – донесся сквозь замаскированную дверь сиплый голос первого помощника капитана «Мести королевы Анны». – У нас не так много времени…

И Эдвард помнил об этом. Но почему-то в ту самую минуту, когда ему следовало вернуться к размышлению над самой насущной из проблем, он с мучительным вниманием всматривался в лицо своего собеседника, ожидая его реакции.

– Это Черная Борода?

– Нет. Я – Черная Борода.

Во взгляде Стида отразился ужас. На мгновение Эдвард почувствовал болезненное разочарование оттого, что джентльмен-пират оказался точно таким же, как все остальные… Но уже в следующий миг глаза Боннета сверкнули каким-то особенным блеском, и он лукаво улыбнулся грозе морей.

– Это не мешает тебе быть отличным малым, не правда ли? Дождемся, когда он уйдет, и я покажу тебе свою гордость…

И вот Эдвард уже сидел на изящном диванчике, который был явно предназначен для роскошных гостиных, а не для каюты корабля, и говорил о том, о чем не смог бы рассказать никому на «Мести королевы Анны». Даже Иззи Хэндсу. Особенно Иззи Хэндсу…

Тот самый путь, что привел его к Черной Бороде, к образу, ставшему роднее, чем собственная кожа, показался вдруг совершенно бессмысленным… Стид Боннет… и его корабль, полный чудес, самим своим существованием перечеркивал то, ради чего Эдвард пожертвовал буквально всем…

Стид не был рожден для жизни в море, но пришел к ней просто потому, что это казалось ему более интересным. Он построил «Возмездие» не как копию легендарных судов, прославившихся в истории пиратства, – он привнес в образ судна свою индивидуальность, свое желание оставаться стильным и утонченным.

Любой головорез из тех, кого Эдвард знал лично, размазал бы его по стенке в два счета… или, по крайней мере, подверг бы жестокому унижению. Но Стид не считал, что ему есть чего стыдиться. Он оставался собой.

Рассказывая о своих идеях, воплощенных в «Возмездии», он буквально светился изнутри, и не любоваться этим было попросту невозможно. Эдвард слишком долго всматривался во тьму, чтобы не понимать, каким чистым был этот свет… И одновременно джентльмен-пират откровенно восхищался Черной Бородой, мечтая иметь хоть толику величия этой легенды.

«Если я покажу тебе, каким в действительности является мое существование, ты не захочешь оставаться в этом аду дольше одного мгновения…»

Но вслух Эдвард внезапно произнес совершенно противоположное:

– Хочешь сделать что-то странное?

Тонкий хлопок дарил коже непривычное чувство свободы, словно это была не одежда, а птичье оперение. Это впечатление подчеркивало невесомое кружево и изящные кисти, украшающие вырез рубашки…

Эдвард с удивлением рассматривал себя в зеркале, ощущая, что новые вещи меняют что-то не только во внешности, но и глубоко внутри.

– Можно добавить вот это, – Стид коснулся его плеча, и он невольно вздрогнул, завороженный собственным преображением. – Пожалуй, в моем гардеробе это единственная подобная вещица черного цвета, так что ты, если, конечно, пожелаешь, можешь оставить ее себе, когда вернешься к привычному образу.

– Я не представляю, как это носят…

– Все очень просто, – Стид тепло улыбнулся ему и мягким жестом попросил повернуться к себе. Его пальцы ловко заскользили по ткани… Мгновение – и черный платок дополнил белую рубашку и терракотовые кюлоты. – Вот. Отлично. Они тебя просто не узнают!

Их маленькая шутка с переодеванием, ради которой пришлось рискнуть состоянием еще совсем слабого Боннета, оказалась совершенно уморительной. Эдвард дурачился от души, наблюдая за тем, как на лицах членов команды джентльмена-пирата, а также его собственных людей оторопь сменяется покорной готовностью принять то, что им предлагают. Подчиненные должны были оставаться подчиненными в любой ситуации, и эта тренировка шла им только на пользу.

Иззи кипел от злости, еще не понимая, что Эдвард уже все продумал.

Он нашел решение «испанской задачи» также просто, как и этой новой головоломки под названием «джентльмен-пират и его странная команда».

Порой Эдварду казалось, что подобные идеи возникают в его отравленном табаком и ромом мозгу по велению самого Сатаны, настолько сильно они контрастировали с его собственными желаниями. Но он прекрасно осознавал, что винить инфернальные силы не стоило… Он сам являлся источником этого зла.

И оттого было только тяжелее смотреть на то, как радуется Стид Боннет… Он прикоснулся к мечте, но не испытал при этом чувства, будто кожа рук сгорает дотла…

«Я прикажу убить тебя сегодня же ночью. Нужно будет изрезать лицо так, чтобы тебя невозможно было опознать… Твой труп найдут в лодке в одной из безымянных бухт Нью-Провиденс… Все решат, что на «Мести королевы Анны» произошел бунт и убийца теперь постарается держаться подальше от здешних берегов. Твою команду мы отправим на корм акулам, после чего я заберу с «Анны» самых верных людей и отправлюсь к Мадагаскару…»

Пока этот план выстраивался в сознании Эдварда будто бы сам собой, он продолжал играть, точно актер, ощутивший прилив вдохновения на объятой пламенем сцене.

Испанские корабли приближались. Он буквально слышал, как скрипят на ветру их снасти, как шуршит волна, разрезаемая килем… Слышал каталонский говор матросов…

Нервы Хэндса не выдержали, и он потащил Боннета в трюм, шипя и ругаясь, точно придавленный сапогом змей. Эдвард не спеша спустился следом за ними.

– Эд, ты знаешь его? Этот человек просто омерзителен!

«О да, я знаю его достаточно долго. И исполнителя лучше него не найти».

С минуту понаблюдав за тем, как Иззи запугивает пленного капитана, Эдвард сам вступил в игру.

– Ну, Черная Борода? Что ты думаешь об этом?

Этот вопрос можно было считать издевкой. Стид Боннет был не способен найти решение также легко, как сделал это легендарный моряк, что стоял сейчас перед ним с мрачным лицом, наполовину скрытым серебрящейся в полумраке бородой.

– Тебе стоит придумать подходящую идею, или твоя команда погибнет.

Продолжая давить, Эдвард сам все глубже погружался во мрак. Все, что было в джентльмене-пирате ценным и уникальным, слишком легко разрушалось под действием естественных сил… И сейчас он глядел на Эдварда в полном отчаянии, точно потерянный ребенок…

– Я не знаю, что делать!

– Значит, нас всех ждет смерть.

Эдвард отвел взгляд от Боннета, не имея никакого желания наблюдать за тем, как этот человек теряет последнюю надежду.