Солнце светит ослепительно ярко в этот день. В авто страшно душно и Чимин приоткрывает окно. Ветер резко и с силой врывается в предоставленные ему владения и треплет белые волосы парня, который прикрыл глаза, расслабленно сидя на заднем сидении. Руки его, облаченные в белые перчатки, лежат ладонями кверху на коленях, они все в пепле. Машина мчится по магистрали, подъезжая к Сеулу. Виды за окном меняются быстро, не давая остановится взором хоть на чем-то и Чимин под прикрытыми веками пытается вспомнить лицо отца, от которого у него осталась только пустая урна, лежащая тут же рядом, завернутая в белую ткань. Вот и пришел конец всем его страхам. Чимин уже давно принял навязанную ему судьбу, принял и смирился с ней. Он больше не боится стать похожим на своего отца, наоборот стремится побыстрее занять уготованное ему место, достичь этого любыми способами. У него уже почти получается восстановить образ своего детского страха, примерить на себя старую маску отца, в попытке понять, каким Главой станет он, как жизнь вновь вносит свое чернильное слово, черкая и марая собой пока еще белые листы его будущего.

— Чимин?! — У Сок ловит его взгляд в зеркале заднего вида. Интонация в голосе старшего настораживает.

— Что случилось? — Парень моментально принимает вертикальное положение, придвигаясь ближе к водительскому сидению. Проблемы в такой важный день парню не нужны. Сегодня наступит, наверное, самый ответственный момент в его жизни.

— Юн Ги… Я не вижу его машины…

Чимин резко оборачивается назад, не обращая более внимания на то, что до сих пор не снял свои перчатки, пачкая, остатками праха на них, обивку сидения. Он помнил, как Юн Ги-хён выезжал следом за ними, парень был уверен, что еще каких-то пол часа назад он точно видел его машину, перестраивающуюся в соседний ряд. Взор его теперь мечется от машины к машине, выискивая в потоке различного транспорта знакомую иномарку с заученными наизусть номерами. Ее нет. Сзади виднеется лишь длинная цепочка из машин старших членов клана, следующих за ними. Паника накрывает его постепенно наращивая обороты, пока он, путаясь в ткани брюк, быстро достает из кармана мобильный. На его бедрах так же остаются пыльные отпечатки от пальцев рук.

Гудки идут, но на той стороне никто не отвечает, только мерзкие, долгие, раздражающие звуки и в конце щелчок сброса звонка. Чимин смотрит вначале на дисплей, а после на обеспокоенного так же, как и он сам У Сока, слишком крепко сжимающего сейчас руль.

— Он сбросил… — Мужчина констатирует голый факт и хмурится.

— Как думаешь, что могло произойти? — Паника заставляет голос Чимина сесть, и он тут же тянется к шее, ослабляя, ставший подобием удавки галстук и расстёгивая белоснежный воротник сразу на две пуговицы.

Глаза Чимина впиваются в профиль лица У Сока и то, что он читает сквозь повисшее в салоне молчание, ему совсем не нравится. Парень может предположить лишь одно: что-то пошло не так при подготовке встречи в особняке и хён просто их обогнал, чтобы первым прибыть на место. Возможность того, что брат мог просто бросить его одного, даже не рассматривалась, Юн Ги никогда не предаст. Чимин кивает своим мыслям и немедленно берет себя в руки, повторяя, что это еще не повод так теряться. Дыхание его выравнивается, паника, подавлявшая, сковывавшая мысли ранее, отступает. Еще ничего не ясно, еще рано делать выводы.

Но уже въезжая во двор парень видит, что Юн Ги здесь еще не было, обычно припаркованная возле ворот иномарка, отсутствует. Волнение просыпается вновь, заставляя его руки подрагивать. Чимин не может сейчас медлить, но он все равно задерживает свой взгляд, оббегая каждый уголок огромного двора, до тех пор, пока первая машина, следующего за ними кортежа, не въезжает в ворота особняка, шурша колесами по гравию. Больше медлить нельзя и У Сок уводит его в глубь поместья. Чимину уже давно пора оторваться от юбки старшего и учиться принимать самостоятельные решения, но он медлит, вечно цепляясь за его руку, привычно полагаясь на него.

Чимин ерошит свои волосы, сжимая их в кулаки на затылке, бегая глазами по своей комнате. Без брата всегда стоящего подле него, Чимину сейчас кажется будто с него сняли всю его крепкую броню, оставив без одежды, оголенного для любого удара. В нем растет тревога за Юн Ги, а волнение за исход церемонии пытается сожрать его на пару с неуверенностью в эту самую секунду, когда У Сок тихонько щелкает замком его двери.

— Не волнуйся. — У Сок звучит убедительно, вкладывает в свои слова всю свою уверенность. — У нас еще есть время.

Но внутренний голос подсказывает Чимину, что бороться он будет вынужден один. Наверное, это справедливо. Место своего отца он должен выгрызть себе сам, показав всем свое настоящее лицо.

— Я не думаю, что он вернется. - Его бесцветный голос тихо отражается в стенах комнаты, словно обладатель его совсем отчаялся и смирился с судьбой. - Скорее всего что-то действительно важное произошло, раз он решил наплевать на церемонию избрания нового главы. — Чимин все еще отметает мысли о возможном предательстве, он отказывается верить в это. Однако горечь в его голосе говорит сама за себя и У Сок подходит ближе, кладя тяжелую ладонь на поникшее плечо парня.

— Он приедет. Вот увидишь. — Глаза старшего хёна горят, он сжимает ткань его пиджака сильнее, заставляя Чимина поднять глаза.

В первые секунды пересечения их взглядов, Чимин все еще колеблется, затем все же поддается слабой надежде. Но он только зря оттягивает неизбежное. Юн Ги не появляется ни через пол часа, ни через час. И время, отведенное Чимину на ожидание, истекло.

Когда последняя надежда рассеивается, неумолимость момента выбора подступает в плотную и в Чимине наконец рождается пламя дракона, сжигая все на своем пути, оставляя в нем лишь черную, выжженную пустыню из пепла.

***

В огромной зале особняка стало слишком людно и шумно. Сегодня здесь собрались все чей голос что-то значил в клане «Двойного дракона». Впереди, в числе первых на полу гордо восседали четверо ранее приближенных к Ким Джу Вану, а теперь подчиняющихся власти Белого Дракона, главы наиболее крупных внутри клановых подгруппировок. Перед каждым из них стояли столы, наполненные множеством различных закусок с рисовым вином в медных чайниках. Все они переглядывались между собой, ведь место за пятым столом все еще пустовало. После смерти Хисока его людей взял под свою опеку Мин Юн Ги, ранее входивший в их состав, по указу тогда еще живого Главы клана. Теперь же, когда все так круто поменялось за эти годы, ранее сидевший на этом месте Юн Ги уже занимал совсем другое положение, но и его место на помосте спереди сейчас так же было пустым.

Если эта четверка мужчин в дорогих костюмах лишь бросали друг другу многозначительные взгляды, потягивая рисовое вино из пиал, то их старшие заместители и доверенные лица, что сидели у них за спинами не стеснялись обсуждать в голос сложившуюся обстановку в клане. Главы же совсем мелких кланов, входящих в состав «Двойного Дракона», уже не стеснялись в выражениях, резко осуждая сегодняшний поступок Белого Дракона. Ведь сын Джу Вана все еще был жив. Никто из присутствующих на сегодняшних похоронах не ожидал увидеть мальчишку невозмутимо стоящего рядом с Мин Юн Ги во время кремации тела. Больше того, именно Ким Чимин развеял пепел своего отца, хотя эту часть обряда обязан был выполнять старший. Если Белый Дракон хотел единогласной поддержки на сегодняшней церемонии переизбрания нового Главы, то обязан был за прошедшие три дня избавиться от лишней для себя конкуренции.

Никто не мог понять отчего Мин Юн Ги медлит? Какую цель преследовал, оставляя мальчика в живых? Ясно для всех было одно — достичь единогласного решения ему будет сегодня нелегко.

Увлеченные своими разговорами и мыслями, взволнованные гости этого дома не замечают расставленных по бокам залы приближенных Мин Юн Ги, под командованием До У Сока, зорко следившим за каждым изменением лиц прибывших на голосование глав. Под их пиджаками дулами вниз прячутся в своих колыбелях револьверы и браунинги, оставляя лишь рукояти выглядывать из-под своих мнимых укрытий.

Чимин стоит один перед дверьми в главный зал, прислушиваясь к различным пересудам, которые были отлично слышны сквозь тонкий пергамент на входных дверях. Губы его плотно сжаты, а взгляд смотрит сквозь пространство под ногами, снова и снова прокручивая наскоро построенный сценарий сегодняшней встречи, вычленяя основные фигуры и силу, с которой необходимо оказать на них давление. Он заводит руку за спину, будто поправляет рубашку, но на деле проводит пальцами по своей выигрышной карте, способной определить исход. Карта эта угольно-черного цвета, с удлиненным дулом и сандаловой рукоятью. Сейчас он и не надеялся переубедить всех этих стервятников, по ту сторону двери, в своих способностях лидера. Сегодня он собирался показать им всю свою силу. Однако с помощью хёна, все могло разрешиться гораздо проще и без лишних жертв. Но Юн Ги нет. Парень понимает, что ждать его и дальше нельзя, он не приедет. Его хён не стоит сейчас с ним рядом, а значит пришло время Чимину сделать свой первый шаг самому.

Парень делает один кивок двум слугам и двери разъезжаются перед ним в разные стороны. По ушам резко бьет наступившее молчание. Добрая сотня пар глаз жалит, впивается ему в лицо. Чимин уверенно делает шаг, переступая порог. Ступни его, босые, мягко и неслышно ступают по полу. Он обходит присутствующих по краю, чувствуя, как ровно бьется собственное сердце. Чимин твердо встречает взгляды своры отцовских собак, не проявляя слабину, останавливается рядом с помостом и поднимается на него. Тишина рвется как тонкая паучья нить, шепот рокотом прокатывается от самых дальних рядов, приближаясь как волна цунами, грозясь его разбить и снести со своего пути.

Чимин медленно опускается на подушки, облокачивая руки на свои согнутые колени и дерзко вскидывает голову, проходясь взглядом по каждому из присутствующих. Он больше не боится этой большой волны. Для него она словно легкое дуновение ветра. Он больше не человек, сломать его теперь не так-то легко, как казалось раньше. Он наконец стал камнем, он теперь — скала, о которую все, кто не подчинится, разобьются сегодня насмерть.

— Наш малыш, кажется, заблудился? — Первым подает свой голос один из четверки — Юн Чон Хо, самый молодой из них, ему нет и тридцати пяти. В клане он ведет торговлю наркотиками, причем делая это весьма успешно. Тон его игривый, шутейный и вроде бы несерьезный. Мужчина оборачивается назад, ища поддержки у остальных, и он ее находит. Следом раздаются смешки его подчиненных, а кое-где и громкий хохот.

Лицо Чимина остается каменным и непроницаемым. Встречаясь глазами с насмешливым и надменным взглядом этого весельчака-наркоторговца, он дает ему понять, что задеть его этим не удастся, он не поведется на эти детские провокации.

Трое остальных не поддерживают всеобщего веселья и большая половина зала, все еще хранит напряженное молчание.

— Где Белый Дракон? — Спокойный, глубокий голос разрезает поднявшийся шум словно горячий нож, скользящий по маслу. Его обладатель внешне кажется очень спокойным и даже безразличным к выходкам сына покойного главы, но это длится не долго.

Для Чимина вполне ожидаемо, что на правах самого старшего, Но Сан Хе решает вмешаться, резко прекращая разыгравшееся веселье. Он без эмоционально взирает на парня из-под полу прикрытых век своих узких глаз, поджав губы, выражая неодобрение действиям парня. Брови его сведены на переносице, руки, показательно сжатые в кулаки, покоятся по краям круглого столика. Этот низенький старикашка управлял всеми подпольными игровыми заведениями и лично содержал несколько Дохё* в Японии.

— Вы кажется забыли, зачем вы все сегодня собрались здесь, в Моем доме? — Игнорируя вопрос отвечает Чимин, делая акцент на предпоследнем слове, намереваясь всем им показать, что хозяин положения отныне он.

Волнение вновь проходит по залу.

— Я не знаю, что за каша у тебя сейчас в голове мальчик, но твоя самоуверенность вызывает лишь сочувствие. — Кан Ки Хо встает со своего места и Чимин смотрит на контрабандиста и торговца смертью слишком безразлично, для положения в котором оказался. — Я, как и мои люди, не собираюсь и дальше играть с тобой в эти детские игры. Не знаю, как остальные, но я буду голосовать только тогда, когда в этом зале будет находится достойный кандидат на роль Главы Клана «Двойного Дракона», а не этот жалкий и слабый мальчишка, которого оставили в живых только из уважения к покойному Главе.

Мужчина оглядывается на каждого из четверых, ждет одобрения.

— Я согласен с Ки Хо. — Кивает своей головой, Но Сан Хе, морщинистый свисающий подбородок которого трясется при этих простых движениях. — Давайте отложим избрание Главы до того момента, когда появится Белый Дракон.

Этот старик всегда имел наибольшее влияния среди остальных, к нему прислушивались раньше, прислушаются и сейчас. Чимину хотелось бы завоевать его расположение так же, как это когда-то удалось Юн Ги, поэтому он делает еще одну попытку.

— У меня нет времени на это. Сегодня никто не покинет зал до тех пор, пока я не стану Главой своего клана.

Брови старика взлетают вверх. Он выражает крайнее удивление такому нахальному заявлению парня. Шум голосов и возмущенных выкриков вновь возрастает.

— Похоже мальчик заигрался в игрушки. — Густой баритон ростовщика и рэкетира Ан Сан Ду сочится злобой, этот крупный мужчина мог бы переломать Чимина пополам, даже не вспотев и именно из его уст угроза действительно звучит как таковая. — Может мне стоит проявить заботу и научить тебя как, нужно обращаться к старшим?

Сан Ду отодвигает столик в сторону и опирается руками о колени, немного наклоняясь вперед, казалось собираясь подняться и выпотрошить Чимина. У Сок заметно дергается в этот момент, но не получив никакого сигнала от парня все же остается стоять неподвижно. Чимин бесстрашно смотрит самому свирепому члену банды в глаза, его не пугает его агрессивный вид и сила, холодящий его спину метал добавляет ему уверенности в своих действиях.

— Я пристрелю тебя, как бездомную собаку, если посмеешь еще когда-либо делать подобные заявления Ан Сан Ду. — Чимин смотрит тому прямо в глаза, он не хочет воплощать свою угрозу в жизнь, ему не хочется терять такого человека зазря, но если придется, то он сделает то, что должно без раздумий.

Многие, кто лично не знал Ан Сан Ду, могли решить, что природа обделила главного рэкетира клана умом, щедро наградив силой, однако все они быстро платили за свои поспешные выводы. Чимин знал на что он способен, он знал, что тот быстро прочтет его предупреждение между строк. На свое дерзкое заявление парень ловит в ответ от мужчины только хитрую понимающую ухмылку и проницательный взгляд карих глаз. Рэкетир остается на своем месте, не собираясь больше предпринимать никаких попыток урезонить сопляка его бывшего Главы, догадываясь, что тот переступил через закон и явился на эту встречу вовсе не безоружным, как все сидящие здесь.

— Щенок… — Шипит контрабандист-Кан Ки Хо, кривясь. — Да кто ты такой, чтобы делать подобные заявления!

— Ты не достоин этого места, оно тебе не по силам. — Хмыкает Юн Чон Хо, усмехаясь в пиалу. Чимин на мгновение думает, что тот воспринимает все происходящее, как некую игру.

— Не позорь имя своего отца, чей пепел ты развеял сегодня по ветру. — Вновь твердый голос старика ставит воображаемую точку в их диалоге. Глаза Но Сан Хе с презрением взирают на парня, внутри которого созревает решение.

Чон Хо, вдохновленный этими словами старшего, так же поднимается из-за своего стола и становится рядом с Ки Хо, который уже открыл рот чтобы дать команду своим людям покинуть зал.

— Я тоже не собираюсь терпеть всю эту унизительную ситуацию. — Он цокает и проходится языком по внешней стороне нижнего ряда зубов, оттопыривая таким образом нижнюю губу. Затем хлопает по плечу контрабандиста и оба разворачиваются в сторону выхода из зала.

Из под полуопущенных век черные глаза мужчины смеются над Чимином, он это видит. Времени для выбора он им предоставил достаточно. Парень бросает один единственный взгляд в бок. У Сок смотрит на него все так же внимательно, а затем, подавая остальным знак, он начинает неспешное движение вдоль стены к выходу, преграждая собой выход из помещения обоим самоуверенным наглецам.

В его руке уже покоится любимый Walther, пока еще опущенный дулом вниз, но готовый в любую секунду найти свою цель. Чан Хо подмечая оружие в его руке начинает хохотать, все еще не воспринимая ситуацию всерьез.

— Это что шутка? — Зло бросает контрабандист, обращаясь к До У Соку, который все так же молча стоит, накрыв левой ладонью руку держащую пистолет. — Ты же человек Мин Юн Ги?!

— Я думаю, что этот малец сумел как-то перекупить его. — Вытирая подступившие слезы комментирует развеселившийся не на шутку наркоторговец. — Вот ведь, говнюк мелкий! Ты смотри, подготовился! — Улыбаясь, успевает выговорить все в той же издевательской манере мужчина, прежде чем его улыбку со свистом прошивает пуля, разрывая мягкие ткани и дробя кости черепа, забрызгивая всех рядом стоящих, кусками кровавых ошметков и разлетевшихся мозгов.

Чимин стоит на помосте, рука его не дрожит, как некогда. Глаза горят диким огнем, зажжённым выказанной насмешкой. Внутри него ежится от отвращения к самому себе его глубоко спрятанное «Я», вот теперь он точно стал сыном своего отца! То, отчего бежал раньше, нагнало его со страшной скоростью. Дороги обратно нет и дуло его пистолета находит свою следующую жертву, он целится в Но Сан Хе. Следом за ним У Сок приставляет оружие к виску обагренного чужой кровью контрабандиста, который растерял всю свою недавнюю смелость и отвагу, и теперь стоит тихо, боясь сделать шаг в сторону. Со всех сторон раздаются щелчки снятого с предохранителей оружия. Почти каждый в этой комнате оказывается на прицеле.

— Пять лет назад вы сказали, что я слишком слаб для этой роли, угрожали мне, тогда еще подростку. Но река времени быстро течет. Воспитанный Белым Драконом волчонок вырос, господин Но, и получив ритуальные татуировки стал наконец волком. Выбирайте! Здесь и сейчас. Будете ли вы стоять подле меня или выберете смерть? — Чимин спокоен, он хладнокровно растягивает слова, давая оставшимся мизерное время на раздумья.

Старик сидит молча. Он смотрит на наставленное на себя оружие без тени страха. Если согласится старший, то остальные последуют его решению. Чимин хочет завоевать их голоса в данный момент грубой силой, а после он уже найдет способы удивить и заработать положенное уважение. Ему не нужны бессмысленные жертвы, одного показательного выстрела должно хватить, чтобы показать, что он не шутит.

— Если вы и дальше не признаете право наследования за мной, то не оставите мне другого выбора, господин Но Сан Хо. Я перебью всех, кто пойдет против меня.

Старик, все так же храня молчание, тянется рукой к чайнику с выпивкой и в тишине раздается звук наливаемого им себе в пиалу рисового вина. Затем он поднимает полную чашу над столом и пролитое вино белыми каплями стекает с его рук, старик упирает свой взгляд в лицо парня. Ан Сан Ду, сидящий к нему ближе всех, не сводит своего взгляда с него так же, как и все присутствующие в зале.

— Предлагаю всем выпить за нового Главу «Двойного Дракона», истинного сына своего отца! — Старческий голос проходится по комнате и тонет следом в повторяющихся звуках наливаемого алкоголя и выкриков «Комбэ!», под прицелом множества дул пистолетов.

Но Сан Хо опрокидывает содержимое в рот и улыбается лишь краешком тонких губ. Чимин опускает свое оружие и отвечает ему тем же, под непрекращающиеся выкрики остальных членов клана, которые вслед за своими предводителями подымали в его честь тосты. И пусть посуда их была забрызгана кровью, сейчас это не имело никакого значения для достигшего своей цели нового Главы Клана «Двойного Дракона».

 Редактировать часть