Жесткий ворс щетки раз за разом размеренно проходится по полу, размывая водой пролитую ранее кровь, смывая ее с деревянной поверхности, разбавляя звуками тишину опустевшего зала. Эти светло красные разводы на полу вот и все, что теперь напоминает Чимину о том, что он не смог выйти без потерь для себя и клана, о том, что лишился одного из четверых псов, о том, что был недостаточно хорош, чтобы избежать этого.

Парень стоит посередине зала собраний, глаза его направлены на работающую женщину, но в них нет живости, казалось нынешний Глава мыслями очень далеко от этой комнаты. Чимин должен был бы продолжать радоваться и сейчас, но эйфория победы буквально испарилась с последним членом клана, покинувшим его дом. Ему не с кем было разделить свою победу, кроме У Сока, который сейчас пошел выставлять своих людей по периметру поместья.

Хён… Юн Ги-хён так и не вернулся. Прошло кажется уже три часа, а с момента похорон от него не было никаких вестей, и новый Глава уже начинал терять терпение. От беспокойства его рука все крепче сжимала телефон в кармане своих серых брюк, набираясь храбрости вновь набрать номер брата.

Женщина бросила щетку в рядом стоящее ведро и принялась протирать пол тряпкой. Она ни разу не подняла своего лица, на смотрящего на нее сверху-вниз Чимина. В голове парня возникли уже очень старые образы его матери. Когда-то он помогал ей, отбирал из рук щетку и сам принимался за работу… Парень знает, что мать жива, но искать ее он не станет. Никогда. Эта женщина боится, будет ли его мать испытывать теперь страх по отношению к нему? Чимин даже предполагать не хочет, ему не к чему это знать. Все равно он больше ее не увидит, она осталась в прошлом, в очень далеком прошлом, которое он давно похоронил.

— Пошла прочь. — Слова звучат грубовато, и женщина вздрагивает, после чего быстро забирает ведро и уходит, так и не доделав свою работу.

Чимин не хочет, чтобы эти воспоминания сейчас всплывали в памяти, словно дерьмо на поверхность воды. Рука проходится по лицу, замирая на губах, сдерживая тяжелый вздох.

— Где же тебя носит Хён? — Ему по-прежнему необходимо присутствие старшего, несмотря ни на что он ему нужен, как никогда сейчас. Прежде всего нужно его одобрение, всему, что он сделал.

Двери с хлопком разъезжаются в стороны и У Сок буквально влетает в зал. Чимин смотрит на его нахмуренные брови и блестящий режущий взгляд. Мужчина в два шага оказывается рядом и хватает парня под локоть, заставляя того покачнуться и оказаться максимально близко к нему.

— У нас Большие проблемы. — Выдавливает У Сок, почти шепотом, смотря прямо в глаза парню. — Юн Ги попал в перестрелку.

Глаза Чимина округляются, выражение его лица меняется от удивленного и растерянного до искривленного страхом. Он приоткрывает рот в намерении что-то сказать, но не сразу решается.

— Он жив? — Парень чувствует, как его губы дрожат так же, как и голос.

— Я не знаю… — У Сок подмечает каждую мельчайшую эмоцию на лице подопечного, беспокойство, сменяющееся страхом и болью. — Там сейчас легавые, мы не можем подобраться слишком близко, но насколько я могу судить по докладу от наших парней из полицейского участка, среди трупов его тела нет. Так что скорее всего он смог выбраться.

Чимин расслабляется моментально, прикрывая глаза и опустив голову на грудь. В его голове маячит только один вопрос, который он тут же и задает У Соку.

— Кто? — Мстительный блеск глаз и сжатые губы Главы выдают решительность. Чимин полностью разворачивается всем корпусом к старшему, буравя его снизу-вверх колким взглядом.

— Люди Кима. На всех телах в морге одна и та же тату…

— «Семь Звезд». — Перебивает его парень и уводит взгляд, до этого так решительно смотревший в упор. Он со всей силой сейчас отметает от себя видение кусочка этого тату на спине до боли знакомого человека.

— Да. — Подтверждает У Сок.

Почему Юн Ги там оказался, как Ким Нам Джун смог его подловить? Этого Чимину не понять, но оставить брата он не может, а потому сейчас нужно взять себя в руки. Теперь он Глава, ему принимать решения, отныне он сам себе хозяин и судья.

— Собери парней, — Чимин перехватывает руку хёна повыше плеча резко притягивая того еще ближе к себе и добавляет, — только по-тихому.

У Сок кивает и начинает мысленно перебирать людей, которых можно взять с собой.

— Поговори с легавыми, номер машины Юн Ги-хёна они знают, пусть пороются в записях наблюдения и сообщат, как можно быстрее, где он. И пошли кого-то из наших туда, что бы постояли у них над душой. Так дело пойдет еще быстрее.

Один кивок от старшего, придает немного уверенности, отгоняет диких псов от хрупкой надежды парня, который все еще верил в то, что его брата не пристрелили сразу же, как он пересек границу клана «Семи Звезд». У Сок все еще с ним, а значит хоть на кого-то он может положится. Чимин выпускает темную ткань пиджака мужчины из ладони и смотрит ему в след.

Нынешний глава очень спешит и уже через полчаса четыре джипа и три легковых автомобиля забитые двадцатью восемью вооруженными якудза, выезжают по переданному полицейскими ищейками адресу. Глава дал свое разрешение на использование огнестрельного оружия, так что каждый из сидящих по ту сторону затемненных стекол машин, понимал, что дело серьезнее некуда. На обычные стычки никто огнестрел не брал.

Сам Чимин сидящий сейчас на заднем сидении авто рядом с У Соком и двумя приближенными спереди лишь вставил один потраченный ранее патрон в обойму своего пистолета и одел кобуру, которая непривычно опоясывала его спину под пиджаком и пальто. Он помнил данное себе при прохождении ритуала нанесения татуировок обещание сохранять трезвость ума в любых ситуациях и сегодня была велика вероятность его сдержать. Если он встретит в этом логове волков одного из братьев «Семи Звезд» то не даст слабину.

Для Чимина было вполне ожидаемо узнать, что машина Юн Ги-хёна подъехала к заброшенному отелю, находящемуся в небольшом городке Ханам, что в пятнадцати минутах быстрой езды от пригорода Сеула, всего то двадцать минут назад и сейчас для него было сплошной загадкой, почему старший не позвонил, почему не предупредил? У Сок предположил, что Юн Ги шантажировали, эта версия для Чимина была маловероятной и в ту минуту он вспомнил их разговор в машине, после поминок Ким Джу Вана, о «причинах» для улыбки. Еще тогда ответ брата показался ему двойственным и странным. Тогда то он и задумался о появлении в жизни старшего еще кого-то. Но Чимин все равно не был уверен в этом ни тогда ни сейчас, всё, что он предполагал, могло оказаться пустым звуком. Он будто пытался найти черную кошку в темной комнате, хватался за все подряд, но мягкой шерсти в своих ладонях так и не почувствовал.

В данный момент у него было всего два варианта развития событий. Если он не опоздал и брат все еще жив, то можно было попробовать договорится с Главой «Семи Звезд» и вытащить Юн Ги-хёна из его лап. Если же попытка переговоров провалится или окажется что он со своей помощью приехал слишком поздно, тогда месть за брата станет для него смыслом жизни. О последнем не сильно радужном исходе парню не хотелось сейчас думать, начинать вступление в должность с мясорубки не входило в его планы. Он сам себе сейчас внушал, что старший нужен Ким Нам Джуну для каких-либо других целей, иначе тот избавился бы от хёна еще в недавней перестрелке и не выманивал бы на свою территорию. Однако перестраховаться никогда не будет лишним.

— Я думаю мы взяли маловато людей. — Будто уловив мысли младшего, У Сок беспокойно поерзал на сидении. Растекшееся в его голосе сомнение, пока их машина сбавляла ход на подходе к отелю, немного задело парня, заставив пересмотреть их шансы.

— Я не собираюсь устраивать бойню, — Чимин упрямо сжал челюсти. — если можно потрепаться языком и решить все без потерь, то я так и сделаю.

— Ты думаешь, что Ему нужен мир?

Чимин понимает кого имеет в виду У Сок и на пару минут умолкает, обдумывая только что сказанные им слова. Он выглядывает в окно, большое здание отеля уже виднелось впереди, возвышаясь над низкими, заснеженными постройками Ханама и кортеж «Двойного Дракона» уже почти подъехал к месту своего назначения. Это означало, что времени на раздумья у нового Главы в обрез.

Дорога была необычайно пустой, как и прилегающие улицы. Въезд оказался открыт, спереди, во дворе с потрескавшимся асфальтом перед парадным входом было пусто. Похоже их появления никто не ожидал, иначе охрана была бы выставлена по периметру заранее. Но стоило сбавить ход, заглушить моторы авто и припарковаться у самых ступенек, как массивные двери бывшего отеля раскрылись пропуская не менее дюжины вооруженных битами и пистолетами мужчин, различных возрастов и комплекций и только двое, что вышли самыми последними, держали на весу автоматы. Помощь Сан Ду ему явно не будет лишней, нужно было подумать об этом еще в особняке, но он так спешил… В любом случае потянуть время до его приезда он как-нибудь сумеет.

— Смотри-ка слетелись стервятники… — Тихо вставляет свою реплику водитель Чимина, он был младше У Сока на пару лет, что делало его ровесником Юн Ги. Он всегда, сколько помнит себя в клане Чимин, был членом его охраны.

— Услышали, как мы подъезжаем. — Бубнит скорее себе под нос нежели для того, что бы быть услышанным бывший охранник его отца Ча Мин Су. Он так же остался при парне, продолжая делать свою работу даже не смотря на потерю поста главы охраны, который занял До У Сок.

— Набери Ан Сан Ду, пусть берет всех, кто у него есть, и выдвигается к нам. — Чимин даже не смотрит на старшего, все его внимание сосредоточено на людях, продолжающих выходить из главного входа здания, — Предупреди чтоб зазря не трепался.

Парень покидает салон авто, слыша отголоски разговора У Сока с главным рэкетиром. За спиной раздаются многочисленные хлопки дверей соседних машин, топот ног и щелчки снятия с предохранителей оружия его ребят. Они плотной стеной стоят позади него и новоиспеченный Глава ощущает молчаливую поддержку своих людей.

Слепящее зимнее солнце по-прежнему светит непристойно ярко, заливая всю асфальтированную площадку перед отелем, где ему устроили не совсем приятный прием. Вместо уважительных поклонов, Главу «Двойного Дракона» встречают дула наставленного на него и его людей оружия, щекоча нервы. Чимин молча, не торопясь достает, зацепленные дужкой за ворот расстёгнутой рубашки, солнцезащитные очки и одевает их, скрывая прищур карих глаз. Затем внимательно осматривает кучные ряды якудза, подсчитывая их приблизительное количество.

Противник превосходит их в численности человек на десять, но кто знает, сколько еще ублюдков привел с собой Ким Нам Джун. В самом здании может быть еще пара десятков головорезов. Людей, которые придут с Ан Сан Ду, будет достаточно чтобы уровнять их силы, но зная жажду рэкетира к расправам и стычкам слишком хорошо, Чимин мог предположить, что тот поможет ему одержать победу быстро. У Сок тем временем, по-видимому закончивший свой короткий разговор, подходит к нему становясь чуть поодаль, обойдя капот авто с правой стороны. Обозначая для противника грани пьедестала, на котором находится Чимин, показывая высокий статус впередистоящего Главы клана «Двойного Дракона».

— Думаю, мне нет нужды представляться? — Начинает Чимин, обращаясь к якудза и запуская руки в карманы брюк. — Перейду сразу к делу. Мне нужен ваш Глава.

Из сплошной стены вооруженных тел, отделяется одно, выходя вперед. Худощавый и высокий якудза, взирает с сомнением на парня.

— Ким Чимин, сын бывшего главы. — Он хмыкает с показательным презрением рассматривая Чимина так, словно тот всего лишь жалкая букашка под его ботинком. Возможно так и было когда-то…

— Эти сведения устарели. — У Сок буквально давит его своими словами. — Теперь ты говоришь с новым Главой клана «Двойного Дракона».

Брови якудза взлетают вверх, а рот приоткрывается, после чего он дает знак своим людям и десятки рук, державших оружие, опускаются. Чимин оборачивается на своих парней и едва кивает головой, отдавая такой же приказ. От этого кивка челка падает ему на глаза, и он тянется к своей высветленной шевелюре, зачесывая волосы назад. Эта взаимная вежливость, проявленная, пусть и с запозданием, по отношению, друг к другу обещает благополучное начало переговоров.

— Ли Хо Мин, ближайший помощник и доверенное лицо Чон Чон Гука. — Представившись, худощавый якудза оглядывается назад, на закрытую за его спиной дверь отеля, будто боится того, что находится по ту сторону нее.

Чимин, от неожиданности, почти незаметно для глаза дергается. Его имя все еще жжется, его больно слышать, даже произнесенное из чужих уст, оно по-прежнему отравляет его жизнь. Означает ли это, что Ким Нам Джун здесь со своим братом? Скорее всего… Черный цвет начинает вновь преобладать в окружающем мире, заливая обидой и ненавистью весь бокал чувств Чимина без остатка и он собирается выпить его не чокаясь, в тот момент как увидит его лицо.

— Я пропущу только одного. — Ответ якудза, Чимина не удовлетворяет, и он морщит нос, отчего очки на переносице взлетают почти до бровей.

— Так не пойдет. Ты пропустишь меня и всех, кого я посчитаю нужным. Не думаешь же ты, что я приехал сюда просто так, верно? — Парень говорит ровно и спокойно, буравя того взглядом, сквозь вновь упавшую ему на глаза челку, давя ухмылку, искажающую его красивое лицо, в подобие звериного оскала.

Якудза напрягает свои извилины, начиная заметно нервничать, в попытке просчитать все наперед и видимо посчитав, что сам не сможет ничего решить, отправляет одного из своих шестерок внутрь. Тот возвращается буквально через минуту, что-то шепчет мужчине на ухо, после чего тот сам себе кивает.

— Хорошо, следуйте за мной. — Обращается он уже лично к Чимину.

Парень удовлетворенно улыбается и, бросив У Соку многозначительный взгляд через плечо, начинает продвигаться вперед. Большую часть людей Чимин оставляет во дворе, буравить взглядами противника, беря с собой старшего хёна и еще пятерых ребят из личной охраны. Якудза расступаются, пропуская парня в главный зал отеля. Где главу встречают облупленные стены и горы строительного мусора по углам от входа. Ресепшен, состоящий когда-то из деревянных панелей, сейчас светил своими дырками из-за отвалившихся кусков дерева и снятой кем-то ранее обшивки. С потолка свисали многочисленные провода и куски белесой паутины вперемешку с пылью. В фойе было пусто, ни одного человека Ким Нам Джуна на протяжении почти всего пути они так и не увидели.

Чимин и его люди шли по пустынным, заброшенным коридорам около минуты, наслаждаясь убогим видом некогда шикарного оформления, свернув затем вправо за своим провожатым, который привел их к лестничному проему, ведущему к подземной парковке бывшего отеля. Шаги, вереницы спускающихся людей, отражались эхом от бетонных стен, превращая небольшой эскорт Главы в целый полк. Наконец якудза, шедший впереди толкнул дверь, находящуюся на самом низу этих двух лестничных пролетов. С боку от двери стояло несколько головорезов с битами, они проводили Чимина улыбками. Складывалось ощущение, что угрозы парень для них не представлял, будто он не был их главным врагом на данный момент. И это заставило задуматься Главу. Его должны бояться враги и уважать собственные люди. Он этого добьется рано или поздно. Благо у него были просто отличные учителя.

Если до этого слабый солнечный свет все еще умудрялся чудом проникать сквозь запыленные, годами немытые стекла больших окон, то по углам и у самой кромки стен парковки царил сумрак, разгоняемый лишь подвешенными к потолку лампочками да далеким светом въезда на эту самую парковку с улицы. Вне сомнения нападение на его брата было давно спланировано, это видно по тому, как подготовлено помещение. Лампочки под потолком соединялись между собой черным проводом, который уходил извиваясь кольцами во тьму самого дальнего угла парковки, где скорее всего стоял переносной генератор. Также в самой середине стояли два стола, один с выпивкой, другой совершенно пустой, если не считать одинокий полупустой бокал. Чимину пришлось сдвинуть свои очки, прикрывавшие его взгляд от чужих глаз, на край носа, чтобы суметь рассмотреть все это убранство.

Парень слышал пока еще не слишком отчетливые голоса якудза, что стояли сразу за стеной, образованной из двух небольших, проржавевших фургонов, оставшихся здесь от старых хозяев, нескольких легковых авто и трех новеньких минивенов. Машина Юн Ги стояла ближе к выезду из парковки, с открытой дверью со стороны водителя. После того, как заканчивалось это импровизированное укрытие от ненужных глаз, следовало еще три пролета опорных бетонных колон, прежде чем можно было добраться до небольшого островка света. Сквозь стекла в дверях, Чимин, приближаясь с каждым новым шагом все ближе, мог разглядеть кучку якудза, выставленных по всему периметру и две фигуры, стоявшие от них особняком, прямо возле столов. Одной из них явно был мужчина, другой, судя по голосу и ярко красному брючному костюму, женщина. Чем ближе становился к ним Чимин, тем явственнее он слышал голоса двух беседующих между собой, тем больше узнавал в них обоих своих старых знакомых.

— Ты меня за дуру держишь! — Громко возмущалась женщина, напирая на своего собеседника, сложив руки на груди. — Отзови своего головореза, я сама буду решать, как ему сдохнуть!

Ну конечно, кто мог еще сдать «Семи Звездам» его брата, только эта самовлюбленная сука, Пэк На Ын. Все становилось яснее для Чимина, с каждым сделанным им шагом. И внезапная пропажа Мина прямо по пути на церемонию, и причины по которым он никому не позвонил. А так же стало ясно, что эта женщина совсем не умеет проигрывать. Когда об этой ее черте ему рассказывал Юн Ги, Чимину она казалась неоспоримым достоинством, теперь же он сомневался в своих старых выводах, признавая правоту за старшим. Жаль только, что слишком поздно он это делает.

— Я хочу быть уверен, что ты не нагреешь меня. — Его голос он смог бы узнать из целой тысячи, как и эмоциональную окраску им говорившего. Сейчас Чон Гук угрожал ей, в этом не было сомнений. — Я не доверяю тебе…

Чимин прошел очередную колону парковки, остановившись в ее тени, ища взглядом Главу клана. Чем дольше он вглядывался в лица собравшихся в кругу света, тем ярче в него стрельнуло понимание того, что Ким Нам Джуна здесь нет… по всей видимости ему придется договариваться с собственной болью.

— Не доверяешь? — На Ын хмыкает, начиная мерзко хихикать, после чего ее смех резко обрывается истеричным криком. — Чон Чон Гук!

У Сок обходит его, видимо так же узнав обоих, следя цепким взглядом за Пэк На Ын, по выражению его лица, Чимин поставил бы все свои деньги на то, что он еле сдерживает себя сейчас, находясь в шаге от убийства. Чимин же уговаривает себя повременить с поспешными действиями, стискивая челюсти. Он разделяет желание До У Сока, ему так же хочется свернуть ей шею, но сдерживаться ему все сложнее из-за Чон Гука, похоже даже не подозревающего сейчас о его присутствии всего в нескольких метрах от него. Он желает его смерти сейчас даже больше чем расправы над предавшей их женщиной. Ему стоило прирезать его тогда в авто, расслабленного после секса.

— Я выполнила свою часть уговора! Теперь твоя очередь. Либо ты отзываешь этого козла, либо… — Произносит женщина совсем не собираясь понижать свой тон.

Даже ловя на себе накачанный смертью, жалящий взгляд Чон Гука, она отчаянно продолжает отстаивать свою правоту, чем доводит Чона до желания просто заткнуть ее любым способом. В его воображении он уже засунул ей в глотку дуло пистолета и накормил горячим свинцом до сыта. Но в реальности он не может так поступить, тогда придется иметь дело с ее влиятельным папашей. За это брат его по голове не погладит и, скорее всего, изменит свои планы насчет него, как будущего Главы. Он должен был сейчас успокоиться и у него это почти получается.

— Хи Чон, остаешься со мной. — Обрывает дальнейшие возражения женщины Чон Гук, обращаясь по-видимому к одному из своих людей, кивающему громиле, стоящему прямо за спиной женщины.

Он провожает раздраженным взглядом, победно улыбающуюся, женщину, которая цокая каблуками по бетону скрывается из виду, сворачивая за соседний джип. Эта дамочка успела уже порядком ему надоесть за эти три дня, своими истериками и самоуверенностью, но парень убеждает себя, что результат их сотрудничества того стоил.

Чимин все еще стоит за бетоном опорной колоны, смотря прямо перед собой и вслушиваясь в затихающее цоканье каблуков. Вокруг него смыкаются стены и воздух становится внезапно затхлым, сырым. Собрав себя воедино, он решает больше не оттягивать момент встречи лицом к лицу со своим главным врагом. Если бы он знал куда пошла На Ын, то не стал разводить церемонии с Чон Гуком, а сразу начал стрелять.

— Здравствуй. — Произносит простое приветствие он и его губ трогает легкий фантом некогда искренней улыбки. Кажется ему прекрасно удается держать себя под контролем, встречаясь с шоколадным отблеском глаз, напротив.

Чон Гук не выглядит удивленным их встречей, он поджимает нижнюю губу от чего родинка под ней теперь виднеется отчетливее и Чимина будто приклеивают к месту, он больше не может двигаться, не может подойти ближе. Парень так и замирает в бледном свете, ярким пятном ложащемся ему на ткань серого костюма, заставляя его светиться белым, словно ангела.

— Я не ждал тебя. — Горечь в его голосе слегка сбивает с толку, обезоруживает. Наполненные огнём, глаза плавят и сжигают. — Зачем ты приехал?

— Явно не для встречи с тобой. Я надеялся поговорить с твоим братом. — Не разрывая зрительного контакта, отрезает новый Глава.

Гуку до ужаса противно видеть в Чимине эту неприкрытую отчужденность, безразличие. В Чоне все еще жива та страсть и благоговейный трепет перед ним, тогда почему он не видит отклика в его глазах? Парень не узнает в этом стальном образе своего мягкого и нежного Чимина, не может поверить, что меньше чем за месяц человек мог так сильно измениться. Надеется, что все это просто оболочка, а внутри нее все то же горячее сердце. Поэтому он решает разбить всю эту браваду о свою ответную холодность.

— Как видишь его нет. — Разводит руками Чон и склоняет голову вниз, становясь вмиг опаснее, напоминая парню о том, с кем он имеет дело. — Но можешь пока поговорить со мной.

Чимин его не боится, уже нет. Потеряв его один раз, он не боится этой потери снова. Сейчас его личные чувства затмеваются мыслями о брате, который находится где-то в этом забытом людьми здании, о брате, который может быть уже мертв…

— Я приехал забрать брата. В обмен на него, я отдам любой из двух районов Сеула, на твой выбор.

— Брата? — В Чон Гуке читается растерянность, он смаргивает несколько раз глазами, вновь склоняя голову набок, явно не услышав вторую часть предложения. — С каких это пор Мин Юн Ги стал тебе братом?

Чимин молчит, в другой ситуации его бы позабавила эта реакция Гука, но сейчас, обеспокоенный и растерянный взгляд этого хищника, вводит его в еще больший ступор. С чего бы Чон Чон Гуку о нем беспокоиться? Скорее всего он хочет выторговать побольше, потому и собирается сыграть на его чувствах. Только голодный волк не знает, что чувства эти слишком слабы, почти полностью истреблены, они больше не правят балом.

— Он всегда им был. — С долей своей собственной боли и злости проговаривает Чимин, наблюдая, как ровные брови, младшего брата Ким Нам Джуна, изгибаются красивой и плавной дугой. — Если вышеперечисленного мало, то ….

Их диалог явно упирался в глухую стену, потому что Чон Гук опять не стал его слушать, пропуская мимо ушей половину сказанного, обрывая очень резко.

— То есть ты называешь «братом» человека, который все это время планировал избавиться от тебя? — Издевательский тон Гука выводит парня из себя. Чимин не понимает почему его это так заботит? Какого черта он лезет не в свое дело, продолжая бездарно имитировать неравнодушие к его жизни?

Чон Гуку же плохо удается контролировать свою агрессию, его раздражает то, что Чимин может быть таким доверчивым. Но видя каким каменным остается лицо парня, обрывает себя. Хорошо, что Нам Джун еще не подъехал, иначе ему пришлось бы тогда раскрыть все свои карты, возможно стать настоящим предателем своим братьям и клану, лишь бы спасти этого наивного придурка.

— Да. — Простой и лаконичный ответ заставляет Гука улыбнуться нелепости ситуации. Его Чимин приехал спасать собственную Смерть. — Ты принимаешь мои условия?

— Нет. — Такой же отрицательный ответ ждет Чимина и он решается на весьма опасный шаг.

Терпение парня истончилось, возможно, если бы он говорил непосредственно с Ким Нам Джуном, то все еще можно было избежать ненужной стычки, но с Гуком все, как и всегда идет не так, как он хочет. Чимин медленно начинает делать шаги навстречу, намереваясь подойти, как можно ближе к своему врагу. Боковым зрением он видит, что люди Чон Гука бросились к нему, но были остановлены легким движением руки своего Босса. Он сокращает между ними дистанцию, подходя непростительно близко. Чимин видит непреклонную решимость и каплю угрюмости в топленом шоколаде зрачков, приподнимается на цыпочки замирает всего в паре сантиметров от ненавистных губ, а затем медленно тянется своей рукой вверх, якобы намереваясь коснуться. Наблюдает, как там, внутри его врага, разгорается небывалая искра похоти, почти чувствует ее проснувшиеся отголоски и в себе. Но Чимин больше не собирается попадаться на эту уловку своего воображения и старых потребностей. В следующий момент, когда Чон прикрывает глаза, втягивая знакомый аромат одеколона, ему в висок упирается холодный ствол пистолета, топорща черные короткие волосы. Чимин отодвигает его распахнувшиеся тут же в удивлении глаза от своих.

— Теперь будем играть по моим правилам, Чон Гук. — Тихий полный ненависти шепот тонет в щелчках взведенных курков, его людей и подчиненных Чона. — Где. Мой. Брат?

— Опустите оружие. — Чон Гук игнорирует его вопрос.

Его хриплый голос проходится мурашками по всему телу парня. Улыбаясь, он не сводит все таких же горящих глаз с губ Чимина, будто не он стоит с приставленным стволом к голове, будто ему плевать на свою жизнь.

Но люди Чон Гука не спешат ему повиноваться, переглядываясь между собой в нерешительности, сомневаясь в решении своего Босса. Чимин же крепче перехватывает ствол, надавливая им на висок Гука, пытаясь таким образом проявить свою решительность, пытаясь не поддаться своим слабостям внутри, устроившим ему кровавую бойню.

— Я сказал опустить оружие! — Выкрикивает Гук и сладкая улыбка сползает с его губ в тот же момент, делая черты жесткими, колючими. — Я смотрю ты решил вновь меня бросить? Двух раз тебе было мало? Да, Чим-Чим?

Где-то внутри головы парня будто щелкают выключателем, переключая все его эмоции в онлайн режим. С таким наплывом тяжело справиться и он отступает на шаг. Чимин не понимает, о чем говорит Гук, хмурится не в состоянии объяснить себе эту внутреннюю дрожь. Почему в данную секунду он не чувствует себя победителем, а наоборот побежденным и пристыженным мальчишкой… А может он и был им все это время?

Это имя…

Его так называли очень-очень давно. Когда-то такое прозвище ему дал маленький худой мальчишка, с темной копной волос, подстриженной под «горшок», давно забытый и превратившийся в привидение прошлого. От него остался лишь голос громкий, зовущий его по имени, истошный, отчаянный… звуки глухих ударов о стекло в машине, и шоколадные глаза полные слез…

Давно утраченная боль от потери самого дорого, что когда-то было у Чимина, царапается, рвется наружу, искривляя собой его до этого жесткое выражение лица. Взгляд Чона смягчается в ответ, глаза его теперь больше похожи на две звезды, они слепят, заставляют пятиться, желать спрятаться в темных переходах своего разума опять, и рука Чимина начинает подрагивать.

— Откуда ты узнал это прозвище? — Губы начинают дрожать так же, как и рука и парень поджимает их, силясь все еще скрыть свою слабость.

Теперь очередь Чон Гука сократить то ничтожное расстояние, отделявшее его от брата. Он склоняет голову, надавливая ею в ствол оружия и когда рука Чимина непроизвольно дергается в сторону, он перехватывает тонкое запястье, убирая дуло от своего лица, опуская вниз. Чон видит эту борьбу парня с самим собой, чувствует его как никогда раньше, и смотрит на него долго, призывая вспомнить, мягко ведя большим пальцем по мягкой коже под манжетом рубашки.

— Гукки… — Выдыхает тот бегая глазами по его лицу, ломаясь окончательно.

Резкий хлопок выстрела, разносится эхом по всей подземной парковке.