Дорога к отелю, казалось, стала самой тяжелой и долгой за всю его жизнь. Вождение никогда еще не было столь обременительным и болезненным для Юн Ги. Пару раз ему приходилось останавливаться прямо посреди дороги, ослабляя жгут, наблюдая, как вновь пропитывается его кровью ткань брюк, как возвращается чувствительность к раненой ноге. Если бы он не делал этого каждые двадцать минут, то скорее всего ногу пришлось бы в конечном итоге ампутировать. А если он планировал остаться в живых, вытащив вместе с собой и Ю Ми, то вторая конечность ему была еще нужна. В этот раз все было против него, но больше всего само время. Оно убегало, драгоценные минуты ускользали, и Мин был не в состоянии вернуть их назад, изменить то, что сделано. Теперь он рисковал по-крупному.

На боль в плече Юн Ги больше не реагировал, пульсация в правой ноге была куда более опасна. Сцепив зубы сильнее, он во второй раз затянул галстук сильнее прежнего, получая очередную порцию блуждающих черных пятен под полуприкрытыми веками и неконтролируемый приступ тошноты. Глаза закрывать было нельзя, иначе так он точно потерял сознание. Руки легли на руль и сдавили его, одновременно с этим он старался, как можно сильнее, распахнуть глаза. Юн Ги встряхнул головой, отгоняя тошноту и слабость. Левая нога вжала педаль газа в последний раз, и машина послушно тронулась с места преодолевая оставшийся поворот до отеля. Еще не время для отдыха, он нужен Ей.

Темнота подземной парковки раскрыла свои объятия, встречая его символичным светом в конце туннеля. Мин усмехнулся этой ситуации, всматриваясь в неясные пока еще силуэты поджидавших его людей. Он подъехал почти вплотную к полосе света от электрических лампочек, развешанных под осыпающимся потолком парковки, и осмотрел своих врагов, выстроившихся прямо перед ним. К авто сразу подошел громила, открывая водительскую дверь. Якудза был как минимум в два раза крупнее самого Юн Ги и в полтора раза толще, он буквально вырвал, кажущееся на его фоне совсем хрупким, тело из салона авто. Мин сдержал вскрик боли, позволяя себе лишь скривиться.

— Хи Чон, полегче с ним.

Мин не удивился отсутствию Ким Нам Джуна среди встречающих его скромную персону людей. Вместо Главы «Семи Звезд» здесь, всего в пяти метрах от него, стоял Чон Чон Гук. Его лицо прекрасно освещено и Юн Ги видно, как тот доволен. Еще бы Белый Дракон сам, добровольно сдался им с братом в руки, разве что только праздничную красную ленту на себя не повесил. Ну пусть малыш порадуется, он не станет лишать мальчика удовольствия. Юн уже понял, что ему дали уйти из перестрелки только для того, чтобы подарить Пэк На Ын новую игрушку, а значит шанс выпутаться у него определенно есть, главное в этот момент не потерять время и позволить женщине потребовать свою «награду» себе.

— Спасибо за радушный прием. — Юн Ги язвил, пытаясь говорить громче, больше обращаясь к стоящей позади женщине, она сейчас его главная цель. — Сразу видно насколько сильно ты по мне соскучилась.

Чон Гук поднял руку и крепкий кулак, его теперь думается постоянного охранника, въелся Мину прямо под левое ребро, сбивая дыхание и возвращая боль в ноге, которая непроизвольно дернулась во время удара. Юн Ги замычал, почти повисая на руке здоровяка.

— Что-то ты слишком веселый для того, кто скоро сдохнет. Хотя я могу сказать, что теперь ты больше оправдываешь свое прозвище внешне. Может, мне стоит с этого момента величать тебя Белой Мышью? На Белого Дракона ты уже не тянешь. — Процедил парнишка, явно намекая на ставшее мертвенно бледным лицо Юн Ги, наслаждаясь его болью и упиваясь беспомощностью своего противника.

— Довольно. — Резко обрезала На Ын. Чувство самосохранения в ней явно отсутствовало, жажда сладкой и долгожданной мести наглухо перекрыло этот инстинкт. — Я не собираюсь слушать ваш обмен любезностями. Он раньше истечет кровью и сдохнет сам, прежде чем вы закончите препираться. Он мой или ты уже забыл о нашем уговоре?

Чон Гук молча отступил в сторону, и Юн почувствовал направленный на себя взгляд полный ненависти, успевая ответить ему взаимностью, прежде чем громила начал его куда-то поспешно тянуть, уводя в тень. Фигура Чон Гука быстро стерлась с поля зрения, заменившись на женскую, затянутую в атласный красный пиджак. Умудряясь перебирать ногами так, чтобы постоянно не спотыкаться, и волоча раненую конечность, он кое-как успевал за размашистыми шагами якудза. Огромный зал парковки довольно быстро сменился узким коридорчиком и устоявшимся годами запахом сырости и бензина. С конца короткого и темного коридора доносился жужжащий звук, вели в разные стороны две проржавевшие железные двери, краска с которых уже давно слезла, обнажая рыжего цвета скелет. Одна из комнат видимо когда-то предназначалась для охраны и сейчас ее использовали как мини-генераторную, что можно было понять по мерному гудению, а так же черному кабелю, который проникал в ее приоткрытую дверь и, уходя, терялся дальше в черноте. В другой — раньше велось видеонаблюдение за паркингом.

На Ын открыла дверь налево, и сердце мужчины сжалось от нехорошего предчувствия. Ю Ми была в помещении не одна. Девушка сидела на железном трухлявом стуле, прямо напротив открывшейся двери. На правой скуле виднелся свежий кровоподтек, одна ее рука была прикована наручником к железной трубе, проходящей вдоль стены, второй она сжала на коленях ткань своей теперь уже грязной юбки. А напротив нее сидел Ким Тэ Хён, преданно и тоскливо заглядывающий ей в глаза. Мин готов был взорваться. Всю дорогу до этого чертова места он корил себя за то, что не приставил к их дому охрану, за то, что ничем по сути не обезопасил ее жизнь, а в итоге…

Как только громила втащил свою несопротивляющуюся ношу в комнату, сидевшая неподвижно до этого девушка, будто ожила. Ю Ми следила за Юн Ги, наблюдала, как горько губы его разошлись в улыбке. Она видела, что он опустил свой взгляд на наручники с длинной тонкой цепью, которыми ему сковывал руки якудза и, будучи не в силах стоять, спустился по стене в углу комнаты. Девушка подметила и то, как искривились черты его лица от боли. Ю Ми допустила ошибку и расплачиваться за нее теперь будут они оба. Начиная свой путь в кофейню на встречу с сонбэ она даже и представить не могла, что не дойдя нескольких метров до здания ее губы сомкнутся на вставленном кляпе, а глаза прекратят видеть из-за наброшенного на голову мешка. Что, казалось бы, на первый взгляд успокаивающие фразы «Не сопротивляйся, пожалуйста!», «Все будет хорошо!», произнесенные знакомым бархатным голосом, теперь будут у нее ассоциироваться с ледяными когтями ужаса, державшего ее за горло последние пять часов ее жизни.

Юн Ги, осмотрев беглым взглядом комнату, отметил про себя сколько приблизительно времени у него осталось до того, как он станет ни на что не способным противником. Ослаблять жгут на ноге больше нельзя, потеря крови стала отчетливо им ощущаться, а значит у него есть еще максимум минут тридцать. Он поудобнее устроил ногу на груде разбитого кирпича, на которую опустился. Сейчас ему нужно было восстановить силы, сдаваться просто так не в его правилах.

— Отдай мне свой пистолет, — послышался уже привычный приказной тон На Ын, и громила вложил в ее ладонь ствол оружия. — А теперь вали.

По всей видимости женщина ожидала сию секундного исполнения своего приказа, но якудза не сдвинулся с места даже на миллиметр, застыв каменным изваянием, не собираясь подчинятся.

— Ты что глухой? Пошел вон! — громко возмутилась она, указав ему пальцем на дверь.

— Я подчиняюсь только приказам своего Босса, так что умерьте свой пыл, дамочка, — просто ответил тот разве что не пышущей огнем женщине, невозмутимо взирая на нее с высоты своего роста.

— Отлично. Тогда пойдем к твоему Боссу, — фыркнула та, в свою очередь выделяя интонацией последнее слово. Затем поочередно перевела свой взгляд с Ю Ми на Юн Ги, обращаясь к последнему елейным и притворно ласковым голосом. Слова ее не сулили мужчине ничего хорошего: — Жди здесь мой сладенький, никуда не уходи, я скоро вернусь и тогда мы наконец сможем насладиться встречей без посторонних. Поговорим в кругу нашей маленькой тесной семьи.

Железная дверь, захлопываясь за женщиной и якудза, осыпалась ржавой трухой, которая осела прямо у ног Юн Ги. Теперь он мог взглянуть на ту, за чью жизнь готов был отдать взамен свою, что и сделал в ту же секунду, не боясь быть пойманным На Ын. Ему интересно насколько сильно она должна быть напугана, сможет ли и дальше быть с ним после пережитого сегодня? Но в ее взгляде он не увидел ожидаемого страха, в нем не было ничего кроме тревоги и волнения.

— Юн-а, прости меня, я не думала… — Голос ее дрожал, переполненный чувством вины и сожалениями, ранил его глубже чем он думал, оборвался раньше чем ему бы хотелось.

— Не разговаривай с ним! — Адвокат возник, казалось бы, из ниоткуда, загораживая своим телом от него Ю Ми. Юн Ги уже успел забыть об этом недоноске. Ким Тэ Хён стоял к ней в плотную, сжав своей ладонью хрупкое плечо, он вынудил Ю Ми умолкнуть и непроизвольно сжаться, превратившись в маленький комочек, заставив Юн Ги начать все быстрее терять самоконтроль. — Мы же уже все с тобой обсуждали. — Резкий тон голоса адвоката сменился, принимая теплый и ласковый оттенок. Мужчина начал поглаживать дрожащую, сцепленную в кулак ладошку, как бы успокаивая, склоняясь к лицу, но Ю Ми лишь сильнее отвернулась в противоположную сторону, насколько это вообще было возможно в ее положении.

— Прошу тебя, сонбэ, пока Ее нет, отпусти нас, я обещаю, что буду часто видеться с тобой и… — По вибрации в голосе Юн мог понять, что она плачет, и, судя по сменившемуся выражению лица адвоката, умоляет его она уже не в первый раз. Это вывело Юн Ги из собственной игры «в молчанку», заставило его плюнуть на первоначальный план.

— Ю Ми, посмотри на меня, — попросил он настойчиво, но мягко, пытаясь передать ей сквозь слова свою уверенность и успокоить. А, когда ее глаза все же встретились с его, мужчина добавил: — Все будет хорошо, слышишь? Я вытащу нас из этой дыры, обещаю.

— Заткнись! — Выкрикнул Тэ Хён, делая шаг к нему, но Юн Ги никак не отреагировал на его слова и действия, продолжая пристально всматриваться в лицо девушки, до тех пор, пока не получил слабый кивок в ответ.

Видя, что на якудза он не может повлиять или попробовать запугать каким-либо образом, Тэ Хён так же резко повернулся обратно к Ю Ми, попытавшись вновь заполучить над ней потерянный контроль, который с появлением в комнате Мин Юн Ги растаял словно утренняя дымка.

— Не слушай его. — Адвокат явно нервничал, это чувствовалось во всем.

Ким Тэ Хён давно бы сам пошел на убийство упертого якудза, но его останавливала только мысль, что прикончи он Мина сам, Ю Ми бы ему этого не простила. Он бы не получил от нее в замен ничего, кроме страха и ненависти. А Тэ Хён отчаянно нуждался в совсем противоположном чувстве — любви.

— Он скоро исчезнет и все станет, как прежде, — повторил адвокат, ранее уже сказанную фразу, словно от этого ей должно стать легче. Мужчина в данную секунду выглядел, как помешавшийся, его дыхание участилось, а зрачки были расширены. Он поспешно опустился перед девушкой на корточки и взял ее ладонь в свою, поглаживая и перебирая тонкие пальцы в своих. Тэ Хён злился от того, что предмет его обожания, продолжал смотреть на другого мужчину, и действовал немного по детски. Словно надоедливый ребенок, он вертел головой, отгораживая ее от своего соперника, пытаясь поймать взгляд, направленный на Юн Ги, оказываясь точно в таком же положении, в котором и застал их Мин две минуты назад.

Юн Ги боролся с желанием убить наглеца прямо сейчас, но если он сделал бы это, то, скорее всего, выиграв конкретную схватку, проиграл в общей. С минуты на минуту должна была вернутся Пэк На Ын, а когда он видел ее в последний раз, она уходила с оружием в руках, что автоматически воздвигало ее в ранг самых опасных на данный момент противников и делало его главной целью.

В комнате повисла гнетущая тишина всего на несколько секунд тут же разбавляясь цоканьем женских каблуков, просачивающимся сквозь стены и закрытую дверь. Пока еще еле слышимым, но с каждой секундой становящимся все отчетливее и навязчивее, словно мерное и ритмичное тиканье часов, приближающее неотвратимую развязку. Юн Ги медленно натянул цепь наручников проверяя их на прочность, как раз в тот момент, когда в комнату вошла На Ын, уже без сопровождения. Кто бы сомневался в ее способностях, только не Мин Юн Ги, изучивший дочь депутата вдоль и поперек.

— Я смотрю ты себе нашла нового щенка? — Юн Ги кивнул своей головой в сторону Ким Тэ Хёна, который стоял вплотную к Ю Ми. Тот в эту секунду походил на сторожевого пса, охраняющего свою драгоценную кость от других диких собак, или же на стервятника, угрожающе расправившего черные, широкие крылья, дожидающегося окончания пира больших хищников, дабы забрать причитающуюся ему добычу. Мин не имел ни малейшего понятия, как эта стерва смогла утянуть в свое болото до тошноты принципиального и правильного адвоката, который при их первой встрече отказывался представлять в суде поддельные доказательства.

— Ты об адвокате? — На Ын повернулась к уже вставшему на ноги с ее приходом мужчине. — Такие горячо и искренне преданные своему делу люди как он, никогда лишними не бывают, сам знаешь. — Женщина улыбнулась, вгрызаясь в Юн Ги взглядом, пытаясь прочесть его эмоции, но тот слишком хорошо владел собой, и потому она подошла еще ближе. Носок ее правой туфли почти касался его руки, упертой в пол.

— Не нужно уходить от темы. Ты ведь помнишь, что я сказала тебе в последнюю нашу встречу? — На Ын приподняла носок туфли только затем, чтобы несильно надавить на рану, срывая с его губ болезненное шипение.

Явно рассчитывавшая на большее и не испытавшая должной радости от такой реакции своей жертвы женщина уже полностью перенесла свой вес, увеличивая давление. Облокотившись на колено локтем, она склонилась над схватившимся обеими руками за ногу Юн Ги. На Ын вжимала ступню до тех пор, пока не заставила его коротко вскрикнуть.

— Я буду с тобой до самой твоей смерти… Сахарок, — прошипела сквозь зубы На Ын. Глаза женщины хищно блестели, осматривая скорчившегося и завалившегося на бок Юн Ги.

— Нет! Не трогай его.

Тихое всхлипывание Ю Ми яркой вспышкой озарило одурманенное болью сознание Юн Ги, помогло ухватиться за ускользающие от него нити реальности. Отвлекшись на девушку, На Ын убрала ногу и Юн, справившись с тошнотой и режущей под кожей болью, выпрямился, откидывая голову назад, убирая мокрую от пота челку с лица.

— Пусть будет так, На Ын. Я никогда не боялся смерти, я всегда знал, как окончу свою жизнь, ты ничего нового для меня не открыла. — Ухмылка на его лице, искривленном болью выглядела жутко, а последующий тихий смешок, обнаживший десна, и вовсе сбил женщину с ее мстительного настроя, вынуждая отступить.

На Ын не испытала должного удовлетворения, ее не устраивало такое положение дел. Женщина нахмурилась, глядя на свою «игрушку». Именно она должна была стать тем, кто сломает ее, но видимо одной силы здесь недостаточно. Ей стало мало причинённой физической боли, теперь она захотела сломать его по-настоящему.

— В мои планы не входит твоя наглая улыбка, Мин Юн Ги. — На Ын пристально рассматривала рукоять пистолета в своей руке, вращая его. — Если тебя не пугает мысль о собственной смерти, то как насчет Нее.

Оружие в женских руках замерло, и зев его ствола, как раскрытая пасть черной змеи, уже направлено в голову замершей на месте Ю Ми, готовясь извергнуть дозу свинцового яда. Теперь настал ее звездный час, На Ын почти удовлетворена только одним его взглядом, полным стольких эмоций, направленным лишь на нее.

— Ты говорила, что тебе нужен только Я. — Юн Ги едва ли не готов умолять, он оторвался спиной от стены, пытаясь встать, что с раненной ногой у него получилось сделать не сразу.

Опираясь руками и плечом о шершавую стену комнаты, он полностью выпрямившись, придвинулся ближе к женщине, стараясь заглянуть ей в лицо. Между ним и ею всего пара шагов и Мин прекрасно видит насколько серьезно та настроена. Такой исход никак не был им предвиден. Похоже, здесь он просчитался по-крупному.

— Я передумала.

С этими словами На Ын взвела курок и отвернулась от мужчины, надеясь после впитать все его последующие отчаянные крики.

— Госпожа Пэк, вы нарушаете наш уговор. — Тэ Хён пытался воззвать к голосу рассудка в этой взбалмошной особе, стараясь максимально закрыть своим телом Ю Ми, так отчаянно цепляющуюся за полы его куртки.

— Не хватало еще чтобы каждая шавка указывала мне, что я должна делать. Уйди, иначе первая пуля достанется именно тебе! — Дуло несколько раз дернулось в сторону, призывая мужчину убраться с дороги.

За эти жалкие мгновенья их перепалки Юн осознал одну простую вещь: Пэк На Ын пойдет на все, лишь бы отомстить ему за проявленную холодность и нанесенную обиду, свое слово она больше не намерена держать, а значит либо он покончит со всем прямо сейчас, либо будет жалеть об этом каждое мгновение своей никчемной жизни. Все так же опираясь о стену, мужчина вывернул кисти рук, поудобнее перехватив тонкую цепь наручников, натянув её до упора, и, оттолкнувшись, в один шаг преодолел отделяющее его расстояние до спины На Ын, после чего резко набросил импровизированную удавку ничего не успевшей понять женщине на шею. От внезапности его действий, та еще успела непроизвольно нажать на курок, и Юн Ги молится всем Богам, чтобы вылетевшая пуля не задела Ю Ми. Пытаясь ослабить его хватку, женщина выпустила из руки пистолет, что упал на бетон, словно игрушка, и схватилась за свое горло, в тот момент, когда Мин всем своим телом завалился назад, усиливая и без того предельное натяжение звеньев, не оставляя той ни единого шанса на спасение.

Бетонный пол, на который он упал, не желал согревать. Юн Ги повернул голову на бок и от натуги резко выдохнул, подняв облако мелкой строительной пыли. Зажмурив от нее глаза, он все еще с силой продолжал сжимать холодные железные звенья, сдавливающие шею женщины. Из чужого горла, кроме хрипа, начали вылетать булькающие и хлюпающие звуки, цепь прошла глубже, разорвав кожу и высвободив горячую кровь. Его пальцы, сжимающие тонкую цепь, соединяющую наручники, теперь липли друг к другу. Юн Ги было знакомо подобное ощущение крови на руках.

Борьба постепенно затихла, тяжесть чужого, мертвого тела начала давить на грудь сильнее, дышать стало тяжелее. Чувствуя, как замерло в предсмертных судорогах тело, Юн Ги все же с трудом разжал непослушные пальцы, и труп сполз с него, мягко съезжая из-за крови, успевшей пропитать не только воздух, но и всю его одежду. Глухой стук тела и тихий звон цепи о пол прозвучали громче чем хотелось бы. Эта схватка отняла почти все силы, и он не мог сейчас даже открыть свои глаза, чтобы взглянуть на Ю Ми. Правой ноги будто и нет, он ее не чувствовал, зато пульсирующую до этого боль он тоже перестал ощущать, а это плохой знак.

Слабость подкатила вновь, и он медленно перекатился на бок, чтобы, наконец-то, убедиться, что с Ю Ми все в порядке и пуля ее не задела. Медленно, словно в замедленной съемке, поднялись его веки. Много крови. Вокруг было слишком много крови, даже для такой суки, как Пэк На Ын… Он медленно повел свой взгляд вдоль стены и встретился с пустыми, застывшими в одной точке карими глазами Ким Тэ Хёна. Он смотрел сквозь Мина, куда-то выше его головы, а маленькая женская рука прижималась к расплывшемуся черному пятну на одежде адвоката, в районе груди. Мертвец его совсем не волновал сейчас, хотя он похоже и искупил свою вину. Якудза скользил неспешно и как-то совсем лениво своими глазами дальше, вверх по ее руке. В этот момент Ю Ми смотрела прямо на него. Она сидела неподвижно, замерла и, казалось, не дышала вовсе. Юн Ги было непонятно, о чем она думала. Ее взгляд метался между ним и лежащим рядом телом Пэк На Ын, ужас и множество сомнений отражались на родном лице.

— Не смотри сюда. Просто закрой глаза, — прохрипел он, хотя пытался говорить твердо. Надеясь, что она не наблюдала за всем тем, что он сделал от и до, желая сберечь ее рассудок от ненужных переживаний.

«Нужно двигаться дальше, нельзя останавливаться!», — эта мысль раз за разом накатывает на Юн Ги. Он был практически на пределе своих физических возможностей. Преодолевая сонливость и слабость, мужчина поднялся и начал обшаривать карманы распростертого перед ним трупа, на наличие ключей от наручников Ю Ми, под все таким же пристальным взглядом девушки.

— Что ты делаешь? — Её слабый голос надломался в самый последний момент.

Рука Юн Ги замерла всего на секунду, переставая копаться во внутреннем кармане пиджака трупа женщины, после чего он возобновил свои действия с еще большей поспешностью.

— Юн Ги… ответь мне… — Шепотом пронеслись ее слова, обращая его выдержку в пыль.

Ему ясно, что так, как раньше, уже не будет никогда. Возможно, после Ю Ми даже не позволит больше подойти к себе, но сейчас ей придется стерпеть его общество. А потому, не найдя заветного ключа, мужчина чертыхнулся про себя и поднял с пола пистолет. Оружие казалось ему ужасно тяжелым, даже держа ствол двумя руками, он не мог поднять его достаточно высоко, чтобы прицелится к трубе, к которой прикована Ю Ми.

— Мы выберемся из этой дыры, Ю Ми, обязательно выберемся, чего бы мне это не стоило. — Взгляд его, наполненный сожалением, направлен на нее. — Отойди от трупа.

Он хотел подобраться к ней ближе, попытался встать хотя бы на четвереньки, но нога соскользнула из-за лужи крови, не позволяя опереться. Юн Ги хотел предупредить, что попробует сейчас прострелить ее наручник, удерживающий тонкое запястье, но язык окончательно перестал ворочаться, и мужчина обхватил ладонью рот, оставляя кровавые разводы на губах, дополняя этим свой образ кровожадного убийцы в глазах любимого человека. Все плыло и покрывалось черными пятнами, ставшими ему привычными, и он склонился вниз, прикрыв глаза всего на секунду. Черная челка незамедлительно упала ему на глаза.

— Остановись, прошу! — Всхлип жадно поглотил дальнейшие, рвущиеся истерикой слова девушки.

Сколько еще у него осталось времени? Наверное, ничтожно мало… Мужчина умудрился сконцентрироваться на звуке ее голоса, предпринял еще одну попытку приподняться и ему это все же удалось. Опираясь на здоровую ногу, он протащил себя немного вперед, огибая мертвое тело, затянутое в ставшую кроваво красной ткань костюма. Ему оставалось проползти еще немного, но руки, из-за неимоверного напряжения, начали дрожать сильнее, и он плашмя упал на пол, выбив из легких сдавленный хрип и больно ударившись виском о бетон. Он почувствовал, как натянулся ворот рубашки, от того, что его тянули за руку, ощутил все мелкие камушки, по которым прошлась щека, пыль на своих губах, но открыть глаза больше не смог. Юн Ги слышал всхлипы совсем рядом, его тормошили, но он уже ничего не испытывал от того, насколько остервенело воротник раз за разом впивался в шею. Вскоре чернота поглотила полностью, перекрыв доступ к тем крупицам звуков, что еще держали разум на плаву.

***

Ю Ми думала, что умрет, но осталась жива. Девушка думала, что сойдет сума, наблюдая за тем, как под руками Юн Ги медленно лопается кожа, вскрывая горло живого человека, словно ножом, но ее лишь начало мутить от вида и запаха крови. Она смотрела на багряные потоки, что выливались из горла дочери депутата порциями, из-за все еще работающего сердца, и не верила глазам, что открыли ей лик страшного монстра, убийцы. Девушка понимала, что таким образом он пытался защитить ее же, однако сейчас это не играло для нее решающей роли. Все прошлые, запрятанные глубоко в сознание, страхи просыпались в ней с каждой секундой, меняя образы убитых им людей, все быстрее. Их были десятки, сотни и тысячи. Безликие, они кричали и вопили, прося пощады, либо молча принимали свою смерть. Все эти видения, будь то женщины или мужчины, старики или ни в чем не повинные дети, в ее голове они все умирали от руки Юн Ги. Их жизни обрывались словно тонкие нити по вине того, кого она любила больше всего на свете.

Когда же не выдержав, девушка прикрыла свои веки, желая прекратить этот нескончаемый поток своего разыгравшегося воображения, в наступившей темноте отчетливо проступили очертания ее собственной руки. Замаранная густой кровью, выливающейся из раны на груди дорогого сердцу человека, предательство со стороны которого, она совсем не ожидала. В ушах вновь слышались его последние вдохи и выдохи, сопровождавшиеся свистом, выходящего из простреленного пулей легкого. Пулей, что предназначалась ей. Теперь время для нее застыло на этом моменте, усиливающемся предсмертными хрипами умирающей женщины и последним осознанным взглядом сонбэ, направленном на еще более жуткую картину, что разыгралась всего в паре метров.

Все последующие действия Юн Ги возмущали ее, ужасали еще больше. Как мог он так спокойно ко всему относится, будто бы ничего и не случилось, когда ее трясло от рыданий и сожалений? Как мог он так спокойно отвечать ей, когда голос ее дрожал от еле сдерживаемой истерики? Неужели для него все это столь привычно и обыденно, что превратилось в каждодневную рутину? Ведь это не так? Тот мужчина, которого она знала, не стал бы просто так убивать, хладнокровно и со всей мыслимой жестокостью? Его вынудили так поступать обстоятельства и сами люди. Ю Ми уверена, что у Юн Ги сейчас просто не было другого выбора, ему никто его не давал.

Но, когда он поднял с пола пистолет и направил его на нее, прицеливаясь, она невольно дернулась в сторону, вжимаясь всем телом в стену, до жути пугаясь. Ю Ми впервые боялась его, и страх этот был спрятан где-то на подсознательном уровне, словно она и впрямь думала, что он может причинить ей вред. Но ведь Юн Ги любил ее, он никогда так не поступил бы! Эта промелькнувшая яркой искрой мысль осела на душе горьким чувством вины перед ним. И не смотря на это, совладать со своими инстинктами девушка пока была не в состоянии.

Скольких еще он убьет, окажется ли среди них и ее тело? От гадких мыслей, все равно роившихся в ее голове, Ю Ми так же не могла спрятаться. Даже его успокаивающие слова, что перед этим отзывались в ней слабой надеждой, повторенные вновь, навевали зыбкий ужас.

Ю Ми отрезвило только когда он упал на пол и замер, не двигаясь больше. В ее случае, сердце всегда было сильнее голоса разума, а потому и в эту секунду, видя его беспомощность, рука неконтролируемо потянулась по направлению к нему, желая помочь, защитить, обнять. Наблюдая за его закрытыми глазами, за медленным, едва различимым дыханием, скользя взглядом по оставленным на теле ранам, страх еще сильнее стискивал ее в своих кольцах, заставляя прочувствовать другую свою сторону, ранее сокрытую. Страх потерять его, но на этот раз безвозвратно, заполнил все тело и разум, заменив собою все остальное.

Вся борьба бушующая в ней до этого момента утихла слишком резко. Другие люди с их ничтожными, жалкими жизнями перестали для нее существовать, когда она, давясь слезами, притянула его, кажущееся безжизненным, тело к себе. Ю Ми склонилась над бледным лицом, роняя слезы и

начала дергать за воротник рубашки, пытаясь расстегнуть одной свободной рукой верхние пуговицы и нащупать пульс, который был еле ощутим под пальцами. Она осознала, что сама готова совершить убийство хоть сотню раз, лишь бы иметь возможность сейчас его спасти.

— Юн-а, — позвала она слишком жалобно и беззащитно, прижимаясь своим лбом к его. — скажи мне, что я должна делать. Скажи мне…

Со стороны коридора послышался приближающийся гул шагов, и она оторвалась от своей боли и отчаяния, бросила долгий взгляд на дверь, пытаясь понять не показалось ли ей это. Когда же удары каблуков от мужских ботинок стали отчетливее, она судорожно ухватилась за лежащее поодаль оружие, наставляя его неумелой рукой на дверь, которая должна была с секунды на секунду открыться. Готовясь в первый раз отнять чью-то жизнь, чтобы защитить то, что ей дорого.