Мелкие автоматоны всполошено переминаются на тонких шестообразных ногах, когда Виктор вваливается в стены лаборатории. Следом за ними встают безумцы, запертые в прямоугольной камере с решетками, предназначенной для крупных животных — так, на всякий случай, Виктор не очень хочет, чтобы они попытались сбежать из его лаборатории в момент припадков. Нечленораздельные и вполне сознательные слова вперемешку со звуками вырываются из их ртов наравне с сигналами машин, пока Виктор хрипит в маску от боли, стряхивая выбившуюся из рамы левую линзу. Он даже рад, что она не разбилась целиком, а просто выскочила из пазов, но сейчас нет ни времени или желания вставлять её обратно.
В руках сияет прекрасный, полированный хекс-кристалл, за которым Джейс обязательно вернётся. Виктор не тешит себя надеждой на иной исход событий — не после того, как Защитник Пилтовера попытался выбить из него всё дерьмо с такой яростью, что пора было бы уже усомниться в адекватности Талиса.
Хотя о чем тут говорить — тот сошёл с ума задолго до сегодняшней перепалки.
Возомнить себя умнейшим и святейшим из всех, как и сравнивать других с идиотами — это уже то еще безумие.
Виктору нужно не очень много для того, чтобы сделать свою работу по излечению несчастных бедолаг, пострадавших от очередной катастрофы в Зауне. Виктору нужно лишь достаточно времени — и то утекает сквозь пальцы быстрее, чем хотелось бы.
Еще на той неделе пришлось временно перебраться в пещеру Синджета — Джейс найдёт это место даже быстрее, чем всем известный дом в недрах Зауна. Виктор стёр из памяти информацию о том, что именно между ними здесь было, но факты куда живучее, чем воспоминания.
Системы костюма барахлят, третья рука плохо реагирует на команды от спинального пути, а механизированная оболочка-клон, запрограммированная довершить начатое в случае чего — все еще нестабильна.
Виктор не оглядывается и не дает никакой команды охранным машинам, тут же вздымающимся из углов огромными скрипучими металлом тенями, когда Джейс входит в помещение — его поступь тяжелая, словно раскаты грома.
Механический треск из динамиков Виктора не выражает ни капли эмоций — у Виктора нет эмоций.
— Уходи, иначе мне придется убить тебя.
— Убить меня? Что, даже больше не будешь оскорблять?{?}[По канону кто-то сказал Джейсу, что со всеми аспектами его личности что-то не так, что довольно сильно его задело.] — Хэкстек-молот гудит, наполняясь энергией. Джейс бьёт по огромному контейнеру с зеленой жидкостью, который давно пустует — размашисто, с первобытной яростью. Субстанция, не едкая, скорее вязкая, как слизь, льётся на провода, на металл, на схемы, что были рядом с ней. Заливает все, чего коснётся и сверху осыпает осколками. — Ох, какая жалость. Кажется, я сломал одну из твоих игрушек?
Высокомерие и злоба сочатся с такой ясностью, что это даже смешно. Слушать Джейса последние десять лет в принципе смешно, как может быть смешно от вида дохлой твари, что все еще пытается достать тебя своими когтями, даже будучи разорванной на части.
Автоматоны встревоженно лязгают и сигналят, отступая в сторону от Джейса Талиса, когда тот начинает крушить все, что видит перед собой.
Виктору все равно на приборы, но гость громкий и от него никакой упорядоченности, один лишь проклятый хаос. Схемы можно просушить, металл отмыть, контейнер восстановить, но от хаоса, что оставляет за собой Защитник Пилтовера, от этой ауры — не отмоешься даже через столетия.
— Отдай мне кристалл, Виктор! Сейчас же! — Джейс кричит, подступает слишком близко. Близко к клетке с обезумевшими, что начинают возбужденно роптать, близко к Виктору, склонившемуся над столом с приборами. Программная тревога охранных машин будит автоматонов-убийц, раскрывая механические коконы-цветки, из которых выбираются гуманоидные фигуры.
Всё идёт к неизбежному концу, верно? Они уже не молоды для того, чтобы эта перепалка закончилась сколько бы то ни было дружелюбно.
Они давно уже не те, что раньше.
Виктор с трудом разбирает ощущение, нагнетающееся где-то в районе грудной клетки, когда поворачивается, чтобы взглянуть на Джейса человеческим глазом сквозь пустую глазницу маски. Талис смотрит на него так же пристально в ответ, замирая и
крепко удерживая в руках оружие — темная радужка кажется почти черной из-за
широко раскрытого зрачка.
Он что-то принял, прежде чем прийти, или…?
Не важно. Что бы там ни было — уже не важно.
Это решение дастся легко — Виктор знает, что нет ничего эмоционально значимого в смерти Джейса Талиса. Просто факт, который со временем сотрется из памяти, как и все прочие. То, что между ними было, в Пилтовере, в Зауне, в этой пещере — не имеет никакого значения. Просто факты. Простые цифры.
Во Славу Великого Прогресса.
— Убить его.
Виктор отворачивается под сигнальный вой машин-убийц. Отворачивается слишком быстро, чтобы заметить, как сильно искажается лицо Джейса в это мгновение.
Защитник Пилтовера раскидывает автоматонов, как детские игрушки, размозжая металлические черепа сокрушительными ударами, от которых трясутся стены, шкафы и столы.
У него несколько незначительных ранений по белоснежной одежде — кровяные брызги орошают пол и Виктор вляпывается в них, когда Джейс хватает его за шиворот и швыряет спиной вниз. Вестника протаскивает в сторону выхода с удивительной легкостью, пока он цепляет тела своих изобретений, ударяясь затылком обо всё, что попадается по пути. В голове мутно, приводы костюма барахлят лишь сильнее, будто бы на зло — встать получается не сразу, а когда получается, то вокруг Джейса еще несколько разбитых машин, но больше — крови.
И Хекс-кристалл, соскользнувший со стола прямо в лужу красного.
Ярко-синий на красном, все равно, что кусок неба над ржавым подземным океаном.
Джейс что-то говорит — раскатисто, громко. Он кричит, даже рычит, оскалив зубы, но в ушах Виктора пульсирует только кровь.
- Если мы вечность обречены… — и пауза, глухая и вместе с тем громкая, полная яда. — … Я заберу тебя с собой!
Виктору кажется, что он видит слёзы, застывшие в чужих глазах — капельки льда и соли в чёрной пустоте.
Хекс-кристалл - стабильная материя, её не разбить кузнечным молотом.
Осознание приходит звонко, как перелив колокольчиков — Виктор запинается о шестеренки и каркасы автоматонов, качнувшись вперёд:
— Джейс… — тянет правую руку медленно, слишком медленно. Гудение молота с какофонией криков безумцев, сигналов подсистем и пульсирующей крови становится явственно четким за мгновение до конца.
Виктор широко распахивает глаза:
— ДЖЕЙС! — Все системы критически нестабильны. — НЕТ!
Смертоносная вспышка-волна расходится во все возможные стороны.
Смерть безумцев, запертых в клетке очень быстрая — волна сбивает их с ног, а потолок просто сваливается на их головы единой каменной плитой, погребая под собой сотню невинных жизней.
Стены идут рябью, сыпятся валунами и трескаются, когда Виктора опаляет жаром разрушения — тело подбрасывает в воздух, чтобы тут же придавить обратно каменными потолочными глыбами.
Виктор вопит от боли, прежде чем сознание покидает его.