Любой житель Огнекрая, как бы далеко он не оказался от родной деревни, знает легенду про бледную плясунью и огненного чародея. Каждый понимал мораль этого сказа, которому учат с детства, по-своему. Некоторые — воспринимали буквально, считая, что луна это глаз бледной плясуньи, которым она следит за непослушными детьми в ночи, другие — не воспринимали деревенское суеверие всерьёз, подшучивая над слишком верующими жителями. Последние долго не жили, потому тех, кто не верит в бледную плясунью, почти не осталось.

      Станислава слышала и другие легенды, больше смахивающие на очередные пугалки, только уже для взрослых, а не детей. Одна из таких была про мужчину, что, высмеивая веру в бледную плясунью, изменил своей сероглазой жене. Под покровом ночи она, узнавшая об этом и убитая горем, отравила мужа-изменщика, удавив заодно и их общего ребёнка, прежде чем положить всему конец собственной смертью.

      Легенда, ради красочных впечатлений, быстро обрастает подробностями, чтобы запугать сильнее. Местные начали говорить, что в неё вселился сам мстительный дух бледной плясуньи, обозлившейся не только на детей, ночью убегающих из дома, но и неверных мужей, напоминающих её некогда любимого огненного чародея. Говорили о том, что таких вот, приносящих неудачу и олицетворяющих мстительное перерождение бледной плясуньи, легко узнать.

      По глазам.

      Серым, как луна — как одеяние бледной плясуньи, провожающей в последнем танце всех, кого она сумела забрать в своё царство ночи. Жители Огнекрая жили по простым догмам — не выходить в ночь, не гневать бледную плясунью, быть верным своим супругам до конца и сторониться детей, отмеченных с детства луной.

      Станислава любила взгляд Славы, доставшийся ему от матери. Его глаза — кристально-чистые, голубые, напоминающие лёд, укрывающий реку возле их деревни. Вопреки холодному цвету, он смотрел на неё с теплотой… до того момента, пока лёд не тронулся, позволяя пролиться слезам от страха перед ней. Той, что обещала себе защищать его и всегда быть рядом.

      Ей достался взгляд от отца. Серые глаза, отражающие вездесущий взор луны, к беде — не будь их семья столь тесно связанной с охотой, их бы определённо сторонились, считая, что они определённо принесут деревне беду. Но, к удивлению местных, беда долго не приходила, а их семья ловко справлялась с охотничьим делом… пока Станислава не получила Глаз Бога.

      Станислава до последнего отрицала, что все предрассудки жителей Огнекрая могут быть правдивыми. Всему можно было найти объяснение — дети попадали в беду ночью по той причине, что были слишком неосторожны и беспечны; неверные мужья нарывались на гнев жён не из-за проклятия, а из-за того, что это действительно бесчестно — предавать чужое доверие.

      Всему можно было найти объяснение, лишь бы не соглашаться с тем фактом, что её приписали к проклятым просто из-за цвета глаз.

      Всему можно было найти объяснение, пока она действительно не стала причиной многих бед в деревне. Когда даже самый дорогой человек видит в ней чудовище, способное навредить, когда даже её родной брат начал сторониться её… сил отрицать уже не осталось. Сколько бы времени не прошло — она не забудет случившегося. Но…

      Но встретившись с ним, удалось понять, что её зло наигранно и нелепо. Её зло никогда таковым не являлось — ему ещё предстояло вырасти в настоящую тьму в сердце, но в тот момент это была лишь тень от истинной злобы.

      Сигма не отводит взгляда от неё. Всё пространство комнаты сужается до того крошечного расстояния, что разделяет их. Его глаза не серые — алые. Как кровь тех детей, что в ночи поранились об острые осколки проломившегося льда; как кровь, которую готовы проливать обезумевшиеся от ревности жёны из рассказов стариков; как её собственная, пролитая уже не раз.

      Цвет глаз не определяет судьбу человека, но он — определённо вестник истинной беды; оглушительной, как стихийное бедствие, как метель, нагрянувшая нежданно-негаданно.

      — С меня достаточно, — громко произносит Влад, привлекая к себе внимание.

      Стул, который он резко отодвинул, неприятно скрипнул по полу, заставляя нахмуриться из-за неприятного звука. Взгляд быстро метнулся до откровенно взбешённого Влада, а после — вернулся к усмехнувшемуся Сигме. Спокойному, собранному, словно ожидавшему подобный исход встречи.

      Станислава слукавила, в первый момент решив, что он копия Иль Дотторе, ведь в нём нет и доли от уравновешенности Сигмы. И всё же… что-то действительно не так.

      Но что?

      — Я дал чёткий ответ — я не собираюсь специально отрывать новобранцев от дел, просто чтобы потешить твоё самолюбие и утолить интерес, Сигма, — уверенно чеканит Влад, и Станислава едва не усмехается на словах про дела, которые ей так и не начали поручать, но сразу после произнесённых слов он посмотрел в сторону неё и предельно спокойного Карла, — я без понятия, чего ты добиваешься, Келлер, вмешиваясь в мою работу, но я не допущу подобных вольностей. Я ясно выразился, сказав, что мне нельзя мешать.

      — Прости, — Карл засмеялся в кулак, очевидно, ни о чём не сожалея, — я не мог даже допустить мысль, что мне запрещено свободно передвигаться по собственному дому. Я обязательно займусь рефлексией на эту тему, с твоего позволения. Как и на тему того, почему тебе дозволено нарушать давно устоявшиеся правила, а мне — нет. Это очень интересный вопрос.

      Станиславу осеняет.

      У Карла и Клары абсолютно такой же взгляд, как и у Сигмы. Как у Иль Дотторе. В них достаточно схожестей.

      — Отрадно видеть, что вы всё также в прекрасных отношениях, — Сигма смеётся, поднимаясь со своего места, — не буду больше мешать вам двоим. У нас ещё будет достаточно времени поболтать о насущном. На этом я откланиваюсь.

      Влад напряжённо наблюдает за тем, как Сигма неторопливо направляется к дверям, точно мысленно считая шаги, надеясь, как можно быстрее избавиться от него. Станислава не обращает на это внимания, провожая взглядом прямую спину гостя. Всё внутри подгоняет её последовать за ним, не обращая внимание на повиснувшую давящую тишину. Она пытается отвлечься, оглянувшись на Влада и Карла.

      Карл — воплощение спокойствия. Скрестив руки на груди, он невозмутимо выдерживает откровенно-ненавидящий взгляд Влада. Станиславе начинает казаться, что Карлу не требовалось её знакомство с Сигмой — ему требовался повод обличить Влада. Карл всегда был добр к ней, но правда в том, что у всех в этом доме есть причины для каждого действия.

      Напряжённо сжав губы в тонкую полоску, Станислава, не привлекая к себе лишнего внимания, выскальзывает из кабинета, прежде чем броситься к парадной двери в надежде успеть нагнать Сигму.

      Он, явно не спеша покидать обитель Келлеров, поправляет ворот шубы, стоя на заснеженном крыльце и, улыбаясь чему-то своему, беззаботно наблюдает за мерно падающим снегом. Стоит Станиславе выскочить за порог в одной домашней одежде и шерстяных носках, он оборачивается в её сторону со смешком.

      — Ты действительно пошла за мной. Поняла мой тонкий намёк или сама захотела?

      Станислава пытается отдышаться — расстояние от двери до кабинета на втором этаже, которое она бездумно преодолела в пару мгновений, заставило её запыхаться, — и придумать, что сказать. Она поступила импульсивно, последовав за ним и не придумав заранее, что она хочет сказать. То, что он сам начал разговор, к лучшему.

      — Думаю, можно сказать, что оба варианта? — Станислава фыркает, стараясь сохранять внешнее спокойствие и уверенность, но весь запал закончился уже на ответе — она совершенно не знает, как продолжить разговор, как и не понимает, чего хочет от него.

      Сигма хохотнул в ответ на её слова, не спеша надевая перчатки. Станислава, пользуясь моментом, рассматривает его. Она никогда не видела Иль Дотторе… того человека, которого она приняла за Иль Дотторе без маски, но, глядя на Сигму, появляется уверенность в том, что под маской скрываются те же черты лица. Что-то совершенно необъяснимое, но навязчивое, не позволяет Станиславе допустить мысль, что это совершенно разные личности, но одновременно и считать их за одну — невозможно.

      Во что её ввязали, приняв в отряд?

      Сигма не похож на человека, готового сорваться в любой момент. В алых глазах — не жажда крови, а монументальное спокойствие. Светлые кудри аккуратно уложены, одеяние — выглядит куда дороже и роскошнее, чем у ранее увиденного… Дотторе. И если бы не шрам, рассекающий всё лицо, делая выточенные черты лица безобразными, Сигму можно было назвать откровенно привлекательным, но правда в том, что он всегда был чудовищем с душой наизнанку.

      — Где твой друг? — внезапно задаёт вопрос Сигма, полностью оборачиваясь на Станиславу и пряча руки в карманах.

      — Андрей, — резко отрезает Станислава, неожиданно для себя разозлившись за такое обезличивание.

      — Андрей, верно, — Сигма сухо хохотнул, явно забавляясь, — я запомню. Так вот, где Андрей?

      — Без понятия, — с мрачной усмешкой отвечает Станислава, говоря абсолютную правду, а после, скрестив руки на груди, хмыкает, — если у тебя есть дело к нему — мог бы для начала и имя узнать, а если нет, то зачем он тебе?

      — Удивительная враждебность при первой же встрече, — ухмылка Сигмы становится шире, когда он заинтересованно наклоняет голову, — догадалась уже, да? Впрочем, не важно. Мой визит — всего лишь демонстрация интереса, можешь не переживать, мне ничего не требуется от вас… пока что.

      — Не перескакивай с темы на тему, — Станислава хмурится, упрямо стискивая руки, — о чём я должна была догадаться? И что значит твоё пока что?

      — Приятно знать, что твоя любознательность и хорошая обучаемость, отмеченная в отчётах, правдива, — Сигма заинтересованно щурится, явно довольный разговором, — жду не дождусь нашего сотрудничества. Для того, чтобы закончить нашу первую встречу на положительной ноте, хочу сказать, что твои догадки насчёт моей связи с тем клоном, что тебе встречался, скорее всего правдивы.

      — Клон? — удивлённо моргает Станислава, растеряв былую злобу.

      И после этого приходит осознание — это многое объяснило бы.

      Но каким образом это возможно?

      — Уверен, что у тебя были догадки, но тебе не хватило знаний, чтобы придать им конкретики, — Сигма довольно кивает, — мы с ним клоны настоящего Предвестника. Идентичный набор генов. Каждый получился… со своим уникальным набором черт характера, поскольку мы оказались в разных условиях, но мы всё ещё клоны. Не буду вдаваться в детали, сейчас это слишком трудно объяснить, но если захочешь узнать больше — можешь устроить встречу со мной. Я страстный любитель поболтать.

      — Но…

      — Думаю, наше время подошло к концу, — Сигма бросает взгляд в сторону входной двери, коротко хохотнув, — как жаль.

      Их уединение нарушает Влад, успевший набросить на себя шубу. Он успел успокоиться после разговора с кабинете, но карие глаза хищно прищурены, когда он встречается взглядом с забавляющимся Сигмой.

      — Я уже ухожу, можешь не переживать.

      Влад мрачно хмыкает, пряча вновь вспыхнувшее раздражение за улыбкой — становится откровенно-неуютно находиться рядом с ним… таким, потому Станислава спешит вернуться в дом. Рядом с Карлом — чувство безопасности, словно со старшим братом, которого у неё никогда не было; он внушает ей доверие одним своим непоколебимым видом, изредка сменяемым тревогой за неё. Неловкость первой встречи давно осталась позади.

      Раньше она также чувствовала себя рядом с Владом. Сейчас… от этого ничего не осталось. Потому выходит неосознанно неуютно поёжиться, как только он оборачивается на неё, обращая своё внимание уже на ней.

      — Стой.

      Влад треплет свои и без того растрёпанные волосы, всем видом демонстрируя смущение — в иной ситуации Станислава бы решила, что это… очаровательно, возможно? Её чувства к Владу всегда были куда теплее и конкретнее, чем к другим близким — он ей нравится. Искренне и наивно. Нравится как человек, с которым хочется проводить всё своё свободное время, от которого хочется получить внимание и похвалу, но теперь всё хорошее смазывается из-за его поступков. Станиславе хочется и дальше верить ему, доверять, но она уже не понимает, о чём думает сам Влад. Чего он хочет? Чего добивается?

      Она совершенно запуталась в нём. В том, что происходит между ними. Во всём.

      — В последнее время… наши отношения складывались не лучшим образом, да? — Влад мягко улыбается ей, возвращая себе привычный вид, и Станислава складывает руки на груди в защитном жесте, отводя взгляд. — Я… поступал не лучшим образом, я признаю это. Мне стоило быть с тобой честнее и не давить на тебя. Но мне тоже тяжело сейчас, понимаешь? Настали непростые времена, ведь в Фатуи… неспокойно. Я пытаюсь уладить появившиеся проблемы, и, да, я поступил отвратительно, сорвавшись на тебя. Давай забудем об этом?

      — И что это за проблемы? — Станислава хмыкает, вновь поёжившись. — Или не скажешь, как и всегда?

      — В нашем отделе завёлся предатель, — внезапно-прямо произносит Влад, отводя взгляд, словно стыдясь признаться в подобном, — и это сильно усложняет жизнь всем нам. Это серьёзное дело, в которое я не хочу впутывать тебя и Андрея, потому не могу раскрыть детали, но надеюсь, что ты поверишь мне.

      Станислава машинально расслабляется, искренне-удивлённая словам Влада. Слепое желание доверять ему и верить каждому слову вновь вернулось к ней после подобной честности.

      Она была готова найти оправдание каждому случившемуся несчастью в Огнекраю, как и была готова поверить в каждое оправдание Влада. Ведь он тот человек, что оказался рядом с ней в нужный момент; первый пошёл навстречу, первый проявил желание сблизиться; остался рядом даже тогда, когда самый важный для неё человек внезапно отдалился от неё. Эта привязанность была болезненной и иррациональной, но детская наивность сглаживала почти все углы.

      Влад расставляет руки, приглашая её — Станислава колеблется несколько мгновений, прежде чем несмело принять его объятья. Былое чувство защищённости так и не вернулось к ней — ощущение, словно что-то не так, перебивает весь мнимый комфорт.

      — У нас есть подозрения начёт того, кто может быть предателем, но ещё нужны доказательства… — тихо начинает Влад, положив руки на её напряжённые плечи, — я разберусь в этом, верь мне, хорошо? А до тех пор… будь чуть разборчивее в общении с Келлерами. Они откровенно настраивают тебя против меня. Сама ведь видела, насколько Карл был доволен тем, что сумел столкнуть тебя с Сигмой.

      Станислава смогла лишь кивнуть, расфокусированным взглядом упираясь в мех на шубе Влада. Она действительно видела.

      И ей хватило смелости и осознанности сделать вывод, что в этом доме никому по-настоящему нельзя доверять.

❄❄❄

      — Улыбочку!

      Клара заливисто смеётся, прежде чем сделать снимок. Станислава, задумавшаяся над книгой, вздрагивает, машинально посмотрев в камеру, а после резко отводит взгляд от неловкости и неожиданности.

      — Ты стала слишком погружаться в свои мысли, — произносит Клара, беззаботно присаживаясь на стол, параллельно тряся снимок, чтобы проявить его, — хочу тебя растормошить, но не знаю как. Есть идеи, чем мы могли бы заняться?

      Станислава натянуто улыбается ей, прежде чем ответить:

      — Всё в порядке, правда. Ты переживаешь по пустякам.

      — Думаешь, с такой улыбкой я тебе поверю? — Клара широко улыбается ей, словно желая показать, как правильно, прежде чем хихикнуть с получившегося снимка. — Очаровательно. Ты всегда такая забавная, если застать тебя врасплох.

      Станислава вздыхает, покачав головой. Что бы она не говорила, но Клара действительно умеет отвлекать от плохих мыслей, которых в последнее время… неожиданно много.

      Вернулся Андрей, с которым она хотела попробовать восстановить отношения — сама была готова сделать первый шаг, чтобы провести с ним время как раньше, и быть уверенной в том, что он всё ещё её лучший друг с детства, несмотря ни на что. Хотела… поделиться с ним терзающими душу мыслями, хотела поддержки, но он отмахнулся от неё.

      Андрей отмахнулся от неё.

      Эта мысль всё ещё что-то сдавливает в груди от обиды. Обиды, которую нет возможности высказать — больше некому. Делиться чем-то настолько сокровенным с Келлерами или с Владом… только не сейчас, когда доверия к ним почти не осталось.

      Клара бросает на неё, вновь слишком задумавшуюся, беглый взгляд, а после резко вскакивает на ноги, точно придумав что-то. И Станислава не успевает спросить в чём дело, как Клара, довольно покрутившись на месте, выдаёт:

      — Мы обязаны собрать альбом со снимками нашего отряда! На память! Пошли-пошли!

      Станислава не сопротивляется, когда Клара хватает её за руку и тянет за собой — не только, потому что не хочется, но и из-за внезапности. Они быстро оказываются в домашнем кабинете Карла, что кажется не менее удивлённым, чем подруга, стоит его сестре внезапно показаться на пороге.

      — Что-то случилось?..

      — Бросай свою работу, нам срочно необходим пустой альбом и несколько карандашей! — довольно командует Клара, прежде чем подойти к секции и достать из ящика небольшую коробку со снимками.

      Клара очень часто вилась рядом с фотоаппаратом, когда у неё было свободное время, и фотографировала всё, что могла — случайные моменты, Карла, одного из клонов. Даже первую тренировку Станиславы с ружьём. Словно она отчаянно хочет сохранить каждый из моментов по необъяснимой причине. Все лишь подыгрывали ей, не видя причин ограничивать в таком безобидном баловстве.

      Карл выполняет просьбу сестры — точно зная, что она придёт к нему с подобным желанием, заранее приготовил альбом и достал его со смехом, не задавая лишних вопросов.

      Сортировка фотографий и отбирание тех, что заслуживают быть в альбоме, занимает некоторое время, полностью отвлекая Станиславу от дурных мыслей. Клара показывает ей фотографии из-под тишка, о которых раньше никто не знал — растрёпанный и сонный Андрей; задумчивый Карл в обнимку с плюшевыми игрушками, к которым слишком привязан; она сама, задумчиво рисующая что-то. От каждой просыпается тепло к прошедшим моментам, о которых она может и не помнит, но не может не любить — о хорошем легко забыть, и подобные фотографии успешно напоминают обо всём забытом.

      Клара заканчивает с подписью очередной фотографии — все они разбросаны в случайном порядке, поскольку не у всех отобранных удалось узнать дату, но это никого не волнует, — и, самодовольно хохотнув, она подхватывает альбом и восторженно произносит:

      — Пошли тех двух дурней найдём! Хоть я и не в восторге от этого, но они всё ещё часть нашего отряда, так что должны поучаствовать в создании нашего наследия!

      Станислава смеётся, но чувствует, как хорошее настроение мигом портится — она видела старые фотографии, на которых была и она, и Влад… сейчас совершенно не хочется пересекаться с ним. Как и с Андреем. Если на друга она всё ещё обижена, то с Владом попросту не готова контактировать.

      — Я…

      — Она подойдёт чуть позже, мне нужно поговорить с ней, — спокойно произносит Влад, откидываясь в рабочем кресле, — хорошо?

      Клара кивает, не задавая лишних вопросов — порой кажется, словно у них есть особая ментальная связь, — и выходит из кабинета, оставляя их наедине. Станислава нервно вздыхает.

      — Я буду откровенен и краток, — обещает Карл, заставляя Станиславу напрячься, — я слышал, что Влад рассказал тебе про предателя. Это похвально. Хочу подтвердить его слова и сказать, что это действительно так. Не ожидал, что он признается в этом, но это уже не имеет значения. Ещё немного, и мы закончим с этим и сможем вернуться к беззаботной жизни… насколько это возможно, конечно же. Но главная причина, по которой я хотел поговорить с тобой, это тот факт, что тебе стало некомфортно в нашем обществе. Я понимаю это и принимаю, но… хотел бы исправить. Вернуть твоё расположение ко мне и Кларе. Мне искренне нравится наше общение, и я не хотел бы его терять.

      — Сигма приходил из-за предателя, верно? — прямо спрашивает Станислава, принимая правила игры. Карл знает, что она ценит честность, потому обязательно ответит на все её вопросы… как и раньше.

      Она не понимает его мотивации, не понимает желаний, и всё же верит больше, чем остальным.

      — Верно.

      — Он сказал мне… — хрипло начинает Станислава, сглатывая, — что он — клон Предвестника. Как и тот, которого я видела в исследовательском центре. Это правда? Я ни разу не встречалась с настоящим Иль Дотторе?

      И тот факт, что Карл без лишних раздумий кивает ей, лишь укрепляет её веру в правильность своих действий. Он сам говорил, что ему нравится то, как она самостоятельно находит ответы на главные вопросы.

      А для этого ей нужна информация.

      — Я хочу встречи с Сигмой.

      — Хорошо. Я устрою её.

❄❄❄

      Было ли ошибкой искать встречи с кем-то вроде Сигмы? Определённо.

      Пожалела ли Станислава об этом?

      Ни разу.

      Сигма это воплощение возвышенных речей, извечно-хитрых ухмылок, персонификация тайны, покрытой мраком. Логика, имеющая смысл лишь в абсолютном хаосе; после собственных слов про любовь к разговорам, он даёт ей в руки меч и требует дуэли.

      Вернее, с таким, как он, не получается считать происходящее именно дуэлью. Дуэль у неё была с Владом, учащим её фехтованию, изящному, с выверенными и чёткими движениями, каждое из которых — искусство. Сигма ждёт от неё настоящего сражения, в котором нет времени думать о грации и правилах. Нет времени даже подумать о том, насколько это абсурдная ситуация — мелькает мысль, что если она пропустит хоть один выпад, ранят её по-настоящему.

      — Как я и предполагал, — смеётся Сигма, первый прерывая спарринг и убирая меч, — тебя учил Влад, верно? Ничего кроме скуки это не вызывает. Его жажда контроля выливается в наискучнейший поединок без должного уровня экспрессии. В следующий раз обратись за советом к Кларе — пусть она и предпочитает копьё, но куда более захватывающий противник.

      — Ещё бы мне оставили выбор, — ядовито выплёвывает Станислава, раздражённая тем, что ей в очередной раз показали, насколько её собственный уровень низок, и, зло вытирая пот со лба, убирает меч, — что за представление ты устроил? Я думала, ты больше настроен на разговоры.

      Сигма коротко смеётся, подхватывая пальто, повешенное на полуразрушенный каменный забор. Рядом с ними — руины давно заброшенного чертога, который не сносят в память об ушедшей истории.

      — Я попросту утолял свой интерес по поводу твоих боевых умений, — Сигма пожимает плечами, кутаясь в тёплое одеяние, которое ему, очевидно, не требуется, но он всё равно носит тёплую шубу, чтобы не слишком выделяться. Как и сама Станислава. — Теперь я готов утолить твой интерес. Спрашивай о чём угодно.

      — Какая тебе выгода от нашего разговора?

      — Интригующее начало, — Сигма довольно улыбается, — я услужливо объясню тебе всё, чтобы мы больше не возвращались к этому вопросу. Ты наверняка уже догадалась, что настоящего Предвестника ты ни разу не видела. Он же, в свою очередь, заинтересован в тебе и твоём друге… прошу прощения, Андрее. Он получил отчёты по поводу ваших способностей и счёл это довольно интересным. Его интересует многое в мире, но конкретно в вас — связь с элементами. Я довольно… чувствителен к подобного рода вещам, потому контакт с тобой, признаюсь честно, приносит мне дискомфорт. Настолько же обширный запас есть лишь у Карла, но он всю жизнь провёл под крылом Предвестника, потому ничего интересного в нём нет. Но вот вы, получившие такую силу естественным путём… искренне заинтересовываете. Осталось лишь убедиться в том, что Андрей не менее интригующая личность. Никакой личной выгоды, лишь исполнение приказа, чтобы не тратить зазря время занятого Предвестника. Но, чтобы всё же урвать немного пользы для себя, спрошу уже я — почему ты доверилась мне?

      Станислава хмурится и нервно кусает губу, медленно раскладывая по полочкам всё сказанное Сигмой. Он говорит слишком многое за раз, словно проверяя, сколько важных, но небольших деталей она упустит. Нужно принять его правила, чтобы извлечь максимальную выгоду.

      Подстраиваться под других она прекрасно научилась за всё время общения с Владом.

      — Я не доверяю тебе, — она усмехается, складывая руки на груди, — я скорее интересуюсь тем, что ты можешь мне дать. Карл рассказал мне, что вы очень давно знакомы, так что в случае чего — обращусь к нему, чтобы понять, сколько раз ты успел мне соврать. И к тому же… любая информация ценна, даже лживая, если уметь её использовать.

      — Достойно, — с ухмылкой кивает Сигма, — я удовлетворен твоим ответом. Можешь продолжать спрашивать.

      — Каким образом ты чувствуешь… элементальную энергию? — сходу спрашивает Станислава, решив задавать по одному вопросу, чтобы не упустить ничего важного.

      — Воздух пропитывается ею, — спокойно отвечает Сигма, потирая большим пальцем указательный и средний, — и становится куда насыщеннее. Я уже привык к этому, но, полагаю, для обычных людей будет затруднительно дышать. На открытом пространстве, впрочем, ситуация куда лучше, чем в закрытом помещении.

      — Ты говорил, что у Карла большое количество энергии, — Станислава сильнее хмурится, нервно проведя подушечками пальцев по нижней губы, информация упрямо не хочется складываться из-за недостатка знаний, но она обязана узнать больше, — но… что насчёт Влада?

      Он говорил, что такой же. Такой же, как она.

      — Совершенно обычный, ничем не примечательный пользователь Глаза Бога, — смеётся Сигма, — что бы он о себе не думал, но единственное, в чем он выделяется, это его особенно сложенный ум. Дай угадаю, он учил тебя пользоваться энергией и заодно сказал, что Глаз Бога всегда нужно держать под рукой, поскольку иначе ты рискуешь потерять контроль над огнём? Доверишь мне на минутку его?

      Станислава упрямо цыкает, раздумывая, действительно ли она готова опрометчиво поверить ему — а после срывает с пояса блеснувший Глаз Бога и действительно вкладывает в его протянутую ладонь.

      Совершенно не ожидая, что Сигма без лишних раздумий швырнёт его в сторону полуразрушенного здания. Станислава едва не задыхается от возмущения, услышав глухой стук стекла об камень.

      — Ты!..

      — Чувствуешь свою элементальную энергию?

      Станислава замирает, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Огонь всё ещё теплится под кожей, но… не стремится вырваться, мерно согревая её изнутри. Поборов внутренний страх, она пытается призвать его, но ничего не получается, словно… чего-то не хватает. Сигма, наблюдавший за этим, самодовольно хмыкает.

      — Глаз Бога пробуждает элементальную энергию, и он же её контролирует. Без него она перейдёт в состояние покоя, как и было до получения.

      Странные ощущения заставляют Станиславу неуютно повести плечами. Первое настолько весомое доказательство чужой лжи сильно ударяет по ней. Как и ощущение собственной беззащитности.

      Ей всё ещё нужно больше информации. Но прежде, чем она успевает вновь заговорить, Сигма неспеша выдвигается в сторону руин, с ухмылкой оглянувшись на неё:

      — Идёшь? Или оставишь Глаз Бога там?

      Станислава хмыкает и торопливо следует за Сигмой. Раньше она ненавидела свою силу, считая её доказательством глупых суеверий и воплощением проклятья, но сейчас, когда ей доказали, что это можно изучить и контролировать… она всё ещё не готова использовать вновь огонь, но хочет подчинить его. Подчинить, чтобы сдержать давнее обещание — защищать, а не вредить окружающим.

      Внутри руин веет холодом — не физическим, но моральным. Станислава впервые оказывается в подобном месте, что давно заброшено. Она сильнее кутается в шубу, чувствуя себя слишком уязвимой.

      — Ты говорил, что у нас с Андреем элементальная энергия была получена естественным путём, в отличие от Карла, — продолжает расспросы Станислава, — что ты имел в виду?

      Сигма некоторое молчит, продолжая двигаться вперёд, аккуратно переступая раздробленный порог. Станислава едва сдерживает себя от того, чтобы поторопить его с ответом, как он внезапно заговаривает:

      — Ты знаешь о резне, случившейся около десяти зим назад в Доме Очага?

      Станислава недоумённо наклоняет голову, чувствуя раздражение из-за того, что он сменил тему — на заведомо неприятную и тяжёлую. Впрочем, настаивать не хочется — это она может узнать от Карла при желании, а вот то, что упомянул Сигма… интригует её вопреки всему. Несмотря на то, что она практически год служит в Фатуи, о внутренних делах она абсолютно ничего не знает, как и о других Предвестниках. Ей бы и своего для начала узнать — желательно настоящего.

      — Нет? — несмело отвечает в итоге Станислава, поняв, что Сигма не настроен самостоятельно продолжать диалог. — Что там произошло?

      — Ты сама знаешь ответ, — Сигма коротко хохотнул, — как и о том, что я имел в виду, говоря о Карле. Тебе попросту нужно поразмышлять об этом. Я верю в твои исключительные способности, так что…

      Сигма подбирает Глаз Бога, пульсирующий меж заснеженных обломков, а после — протягивает ей с ухмылкой.

      — В следующий раз именно ты расскажешь мне об этом. Не разочаруй меня.

      Станислава резко выхватывает из его рук Глаз Бога, раздражённо цыкнув. Сигма настолько же полезный собеседник, насколько и выводящий из себя.

      Но она определённо вернётся к нему вновь.

❄❄❄

      Поразмышлять о сказанном Сигмой не удавалось на протяжении долгого времени, как и понять, что именно он имел в виду — сказывался недостаток информации. Тем временем Клара усиленно стала работать над тем, чтобы сохранить как можно больше воспоминаний об их маленьком отряде — в это ввязался даже Андрей, в последнее время окончательно замкнувшийся в себе. Альбом путешествовал от одного человека к другому и полнился маленькими подписями, отвлекающими от мысли, что, на самом деле, их маленький Ирий давно расходится трещинами и их поздно латать.

      Влад совершенно не ввязывался в это и появлялся на фотографиях от случая к случаю — в противовес этому исправно проявляя заботу о ней, словно искренне желал наладить отношения.

      Неизвестно, сколько это могло бы продолжаться — наигранно-любезные отношения между враждующими Келлерами и Владом, его доброжелательные улыбки, отвлекающие от того факта, что он не раз успел соврать ей…

      Позже осознается, что точкой невозврата стала поездка Карла в Фонтейн, после которой он слёг с болезнью, подцепив по дороге блуждающую в тех землях заразу; он был более чем доволен собой даже несмотря на ругань Клары. И пусть он сам смеялся с этого, как и Клара, когда он упрямо выкарабкался из своего состояния, Станислава понимает, что в этом было… что-то отчаянное.

      Как и в желании сделать цветной снимок всего отряда. Словно это единственное, что они ещё могут успеть сделать.

      Последний их совместный счастливый вечер закончился тем, что Карл, заходя в гостиную, где впервые собрались все, произнёс:

      — Я получил прямой приказ от господина Иль Дотторе. Он требует, чтобы мы немедленно отправились в Солнцецвет и проверили выброс подозрительной энергии, что был зафиксирован в окрестностях.