В Стенборне было тепло, несмотря на время года: осень плавно расплывалась по листве, траве и холмам. Просыпаться утром было бы довольно приятно, если бы не одно «но»: спина болела даже после продолжительного сна на мягком, уютном диване. Все ещё непривычно, тем не менее терпимо — осознание, что оказался Миша не в холодной холостяцкой квартире, ударило в голову. Документы все ещё лежали на столе, больше за ночь мужчина к ним не притрагивался, да и мальчишка больше не снился.

Дурацкий был сон. Неужели полицейский настолько погрузился в дело, что уплыл в размышлениях к бледному трупу школьника? Самое интересное, сон помнился чётко; такое бывало нечасто. Сны забывались, суть ускользала из разума уже спустя час, но не в этот раз — сейчас Кшиштовский помнил все досконально. И заносчивого — таковым он, конечно, являлся только в голове мужчины — Руслана, и тело убитого, и самого убитого, живо наблюдающего за мыслительным процессом Миши. Нет, правда, откуда столько сочувствия к погибшему подростку в уставшем от жизни больном Кшиштовском? Он никогда не наблюдал за собой сентиментальности: возможно, в какой-то степени ностальгии, но никак не сентиментов.

Руслан оказался на кухне, заваривал себе быстрорастворимый кофе, так как уезжать без напарника было бы кощунством, поэтому приходилось давиться отвратительным напитком, вспоминая его привкус в их офисе. Тот неловко улыбнулся, глядя на часы — половина десятого. Они хотели съездить на место преступления в восемь.

— Меня вырубило вчера за столом, — смято произнёс полицейский, очевидно, чувствуя вину. — Извини.

— Я подумал, тебе не помешает выспаться, не переживай, ещё успеем, — пожал плечами Рус.

Ну вот к чему эта забота сейчас?

— Кир сказал, мы сможем поговорить с Региной днём.

— Понятно, — вздохнул Миша. Работ невпроворот.

Усачев составлял план на день в заметках телефона, глотая с таким нежеланием бодрящий напиток, что даже мужчина почувствовал подступающий горький ком к горлу.

— Может сначала позавтракаем в том кафе?

— Да, отличная идея, — сгримасничав, Усачев вылил остатки в раковину.

Не сказать, что Миша такой кофеман, однако после замечательного американо возвращаться к пакетированной трухе хотелось меньше всего. Усачев же был зависим от всего легального: табак, кофеин и невысказывающееся никем, но отчетливое одобрение. Как он умудрялся совмещать это со здоровым образом жизни — вопрос хороший.

Миша спустя минут десять стоял помятый в коридоре, накидывая пальто. Усачев усмехнулся.

— Кофе?

— Он самый.

Порой взаимопонимания им не занимать.

***

В кафе было не людно: они сели за столик в углу, Руслан сидел за заметками напарника, а Кшиштовский довольно доедал завтрак.

Катерины на смене не было, что немного радовало: Усачев оставался вполне спокойным, не флиртовал, просто разглядывал записи. Детектив перевёл на него взгляд, натыкаясь на вопросительно вдёрнутые брови.

— Что-то не так? — Миша отхлебнул кофе, глядя на свой размашистый почерк.

— Нужно опросить Регину, — ответил Рус и ничего не добавил, дёргая кончиком ручки.

Руслан всегда на своей волне: за потоком его мыслей с непривычки сложно уследить, если не поспеть. Если бы мысли среднестатистического человека были графиком с двумя осями, то график сознания Руслана бы двигался по трём плоскостям, перескакивая с одной оси на другую. Миша разглядывал напарника, улавливая в серых глазах недосказанное: Усачев что-то начал предполагать, опрос Регины, видимо, должен был что-то подтвердить или опровергнуть.

Но скорее всего, конечно, подтвердить.

В «Олеандре» — так называлось кафе, судя по надписи сверху меню, — всё ещё был вкусный кофе, а так же прекрасные бельгийские вафли. Топпинга они не жалели.

***

Кир закурил: ветер тут же унёс сигаретный дым в сторону. На побережье было довольно ветрено, но не холодно; Миша расстегнул пальто, Рус оставался в своей водолазке, закатав рукава — пятно никотинового пластыря бросилось в глаза.

— Решил бросать? — фыркнул Кшиштовский, подтрунивая над напарником.

— Надо же с чего-то начинать.

Агашков с нескрываемым любопытством наблюдал за парой полицейских. Спустя столько времени на месте преступления почти ничего не осталось, несмотря на ограждения лентой.

— Вообще, неделю назад был прилив, — сказал Кир, поджимая губы. Усачев фыркнул, ничего другого им не оставалось. — Но раз уж вы просили...

Утёс над побережьем был довольно высоким — достаточно высоким, чтобы разбиться, спрыгнув с него. Вода билась о скалы, пляж уходил вглубь берега. Чисто теоретически, если бы мальчишка спрыгнул с обрыва, то разбился к чертям, несмотря на глубину водоёма.

Рус тут же принялся осматривать местность, записывая что-то сразу же в заметки на телефоне.

— Слушай, Кир, — тихо произнёс Миша, отойдя с шерифом в сторону, — а ты сам-то веришь, что это суицид?

Агашков затянулся дымом, хмурясь. Солнце как назло вышло из-за облаков, слепя глаза.

— А ты как думаешь?

Усачев оглянулся, смотря на мужчин, щурясь, стремительно направляясь к ним. Кажется, что-то нашёл.

— Я...

— Какие тут есть горные реки? — спросил Руслан.

— Если честно, без понятия, — пожал плечами шериф. Тему с суицидом и его личным мнением ему развивать очевидно не хотелось. — Знаю, что в озеро впадают какие-то речки, но особо за этим всем не слежу.

— А кто «следит»?

— Ну... думаю, можно поискать что-нибудь в библиотеке касательно Стенборна.

Странно, что шериф ничего вразумительно не может сказать о местности — Миша был уверен, что не он один это отметил.

***

Руслан нервно топал ногой под столом, глядя на девушку напротив — Регина смотрела в пол, в участке было душновато.

— Кем Вам приходился погибший? — спросил Миша, сглотнув. Опрос Ждановой не шёл, она отвечала односложно.

— Другом.

— Как часто вы общались за несколько дней до смерти?

— Мы гуляли по вечерам. Его опекун... как раз работал, — сухо ответила Регина.

— Данила не вёл себя странно? Может быть, чувствовал себя не очень хорошо в ментальном плане? Не было... никаких намёков на его последующую кончину?

— Нет. Все было нормально.

Регина была довольно симпатична: девичьи щечки, курносый нос, длинные темные волосы — она производила впечатление спокойной, разумной девушки.

— А что касается Вас? — резко спросил Рус. Миша едва заметно приподнял бровь.

— Что? — Регина от неожиданности потупила взгляд, поднимая его на полицейского.

— Как Вы себя чувствовали? — Усачев разглядывал опрашиваемую с прищуром.

Жданова смутилась, озадаченная вопросом. Кшиштовский расстегнул ворот рубашки, поражаясь, как напарнику не было жарко в своей чёрной водолазке.

— Нормально, — менее уверенно произнесла девушка, сглотнув. — Я часто рисую, готовлюсь к поступлению. Устаю, но в целом все нормально. А зачем Вам это?

— Просто было интересно, зачем вы прячете порезы на пальцах, — тихо ответил Усачев, откидываясь на спинку.

Руслан как всегда не церемонился. Хотя ладно, такие резкие выводы просто так в лицо не говорят — значит, пытается надавить наблюдательным взором. Иногда с опрашиваемыми работало, они понимали, что следователи знали больше, и раскалывались.

— Мне больше нравится точить карандаш лезвием, если вы об этом, — Регина ответила уже увереннее. Манёвр Руса прошёл мимо.

— Вам известно, какие отношения были между Эльдаром Джараховым и погибшим? — таким же тоном спросил Усачев, не разрывая зрительного контакта.

— Они были лучшими друзьями с детства, насколько мне известно. Я с Эльдаром не общаюсь. Да и не приходилось.

— Даже учитывая, что Данила мог быть связующим звеном в компании? Так бывает, разве нет? — продолжал напарник.

— Я не очень симпатизирую Эльдару, как человеку.

— А он Вам?

— Слишком разные люди.

Жданова выглядела спокойно и напряжённо одновременно, но ответы звучали вполне органично. Миша не думал, что она врала. Возможно, тон Руслана помог девушке собраться с мыслями.

— Слишком тихая?

— Слишком дипломатичная, — её уголки губ немного поползли вверх в снисходительной улыбке.

— Что Вы имеете в виду? — встрял Кшиштовский, нахмурившись.

— Эльдар привык решать проблемы дракой, а я разговором.

Между ними был какой-то конфликт? Вероятно, межличностный.

— Эльдар настолько конфликтный? — Миша приподнял бровь.

— Пара приводов к директору была, по словам Дани, — девушка пожала плечами. В личном деле Эльдара этого не было. — Но точно не припомню.

— У Данилы были враги? — резко спросил Усачев.

— У всех есть враги, — уклончиво ответили ему.

Джарахов же ничего про это не говорил. Вот и первая ложь.

— Кто конкретно?

— Я бы сказала, Даня просто ни с кем особо не общался, кроме меня и Эльдара.

Руслан смотрел на неё внимательно. Подозревал? Возможно. Кшиштовскому же казалось, что её подозревать не стоило. Наверняка она что-то не говорила, вероятно, они всё-таки были в отношениях с погибшим, но не более.

— Можете идти.

Усачев нервно поправил ворот водолазки. Стоило девушке покинуть помещение, как он слегка раздражительно выдохнул:

— Регина умнее, чем кажется. Но убила не она, я уверен.

***

Комната Данилы была крайне своеобразной, но по-своему максималистско-юношеской: плакаты висели на стенах, где-то у кровати лежала потрепанная гитара, бардак на столе. Вполне нормальная ситуация для подростка, ничего подозрительного.

— Комнату не трогали совсем, так что... — сказал хрипло Прусикин, поджимая бледные губы. — В общем, я внизу.

Послышались тяжёлые шаги со стороны лестницы. Тяжело смотреть на спальню сына, Миша понимающе кивнул. Стоило двери закрыться, как Руслан начал рассматривать стены и стол, насупив нос — всегда так делал, когда концентрировался, Кшиштовский давно это отметил. Рус стоял слегка сгорбившись, заведя руки за спину. По мнению Миши, в плакатах не было ничего интересного: пару групп он знал и когда-то слушал, когда был студентом — но в остальном ничего особенного. Конопатый Данила, как оказалось, был музыкальным гиком с юношеским максимализмом.

— Я пойду осмотрю спальню Ильи, а ты разберись с ноутбуком. Его нужно будет забрать с собой, — произнёс Руслан, направляясь к двери.

— Тут был ноутбук?

— Это же подросток, Миш, — устало выдохнул Усачев с усмешкой.

Резонно.

Полицейский подошёл к столу, минуя гору одежды на стуле. Ладони в перчатках отодвинули гору полупустых тетрадей — кажется, кто-то и вправду не очень учился. Ноутбук был относительно старый, но по виду рабочий. А ещё обклеенный стикерами из-под жвачек. Очаровательно. Сев на кровать, положив ноутбук на колени, Кшиштовский попытался включить его, но плечо неожиданно стрельнуло болью — обезбол как назло остался дома с остальным рюкзаком. Кнопка «пуска» залипала, отчего пришлось на неё надавить.

— Эй, ты что там делаешь с моим ноутбуком? — послышалось со спины. Миша обернулся и от испуга вскрикнул, чуть не уронив гаджет.

Ёб твою мать.

— Аккуратнее! — воскликнул парень.

За его спиной стоял конопатый Данила, живой и невредимый — разве что менее бледный, нежели труп.

— Какого чёрта, блядь! — Миша наверняка побледнел от испуга.

— Спокойно, — Данила выставил ладони в дружелюбном жесте, — я тебе ничего не сделаю, все хорошо. Но на кой черт тебе мой ноутбук?

Руслан поспешно открыл дверь, заглядывая в комнату.

— Миш, все хорошо?

— Я...

— Он меня не видит и не слышит, — пожал плечами подросток, отдергивая футболку.

Похоже было на правду: Рус смотрел сквозь парня, устремляя взгляд исключительно на напарника. Данила же выглядел живее живых: конопатый и растрёпанный, стоял прямо перед носом Усачева в джинсах и футболке, потирая шею. Будто бы чувствовал вину за столь внезапное появление.

— ...чуть не уронил ноутбук, вот и испугался, — пробормотал Миша, крепко держа гаджет в ладонях.

Руслан, кажется, поверил.

— Будь аккуратнее, — спокойнее прозвучало от него, — и высыпайся уже нормально что ли.

Рыжий плюхнулся на кровать рядом с Мишей, стоило двери закрыться.

— Ты призрак или что? — первое что спросил Кшиштовский, глядя на мальчишку.

— Я полагаю, призрак, — виновато улыбнулся тот. — Смотри!

Его ладонь прошла сквозь тело полицейского, однако при всем этом мальчишка сидел на кровати. Физика с ним работала очень своеобразно.

— У таблеток, наверное, побочные эффекты, — бормотал мужчина, глядя на подростка и не веря глазам.

— Я тебя вообще-то слышу.

— В том-то и дело, — тяжело вздохнул Миша.

Этого ему ещё не хватало.

— Помоги мне вспомнить всё! — воскликнул Данила, распахнув глаза.

— Что, «всё»? — нахмурились в ответ.

Перед ним возник образ умершего подростка, который видит он один, и просил помочь ему всё вспомнить. Что подразумевалось под «всё» — неизвестно. Пугало, что образ был слишком реалистичным: никаких прозрачных силуэтов, слизи или ещё каких клише — мальчишка был как настоящий, с мимикой, одеждой и рыжими патлами, торчащими во все стороны.

— Я здесь потому, что не помню ничего, — добавил Даня.

— Как давно ты ничего не помнишь? — всё так же не веря глазам произнёс Миша.

— С тех пор, как оказался здесь после смерти.

Ага, значит это он помнил. Уже неплохо.

— И как ты умер?

— Не помню.

У Миши определенно галлюцинации, вызванные таблетками.

— А почему Руслан тебя не видит?

— Илья тоже не видит. Никто не видит, кроме тебя, судя по всему, — пожал плечами вновь мальчишка. — Я проверял, но им было все равно, проходили сквозь меня и все.

Замечательно, шизофрения в тридцать один год — это то, чего ему не хватало. Кшиштовский попытался включить ноутбук вновь, и экран включился. Заглавная страница просила ввести пароль, иконка сверху с изображением заглавной буквы «о» с рожками глядела сквозь стекло ноутбука с подозрением.

— Какой пароль? — спросил мужчина. Уж это призрак должен был помнить.

— Без понятия, — поджал губы Данила.

Он хоть что-нибудь помнил?

— Попробуй «spoontamer». С маленькой буквы, — тихо произнёс рыжий.

На удивление, подошло. Видимо, мальчишка всё-таки употреблял, раз выбрал подобный пароль. Рабочий стол встретил огромным количеством папок и файлов — бардак, как в комнате.

— Так ты мне поможешь? — Данила смотрел на детектива внимательно, словно это была его последняя надежда. Кто знал, может и вправду последняя.

Миша увидел ярлык «Заметки», однако открыть их не позволил очередной запрос пароля — прежний пароль уже не работал. Заметки могли многое сказать о владельце устройства, Руслан тому пример. Судя по всему, в заметках было что-то очень важное.

— Эй, — Данила помахал ладонью перед глазами полицейского — чертовски реалистичной ладонью. Странно это все, но, допустим, он поверит в эту мистическую чушь.

— Миша? — послышался голос Руслана снаружи. — Я всё, поехали ужинать, я чертовски голоден.

Кшиштовский вздохнул, час от часу не легче. Возможно, ему нужно хорошенько проспаться.

— Ладно, повелитель ложек, помогу. Но тогда ты поможешь мне.

Рус ждал его внизу около машины, всё ещё пересматривая заметки. Впереди их ждал ужин в «Олеандре» и долгий, продолжительный сон — кажется, Миша в нем просто катастрофически нуждался.