какие такие мои правила исчезли после пустой дороги туда?

— Фэн Синь, а где Му Цин? — вдруг поинтересовался Се Лянь. И почему только Его Высочество считал, что он знал, где носило этого вредного мальчишку? Заняться ему было больше нечем, кроме как неустанно следить за ним все свое свободное время. Они вообще должны были сегодня опять втроем поехать во дворец. Наследный принц очень сильно хотел навестить матушку и крайне долго уговаривал Му Цина поехать с ними. Тот совершенно нехотя согласился на это, но это больше походило на какую-то уступку. Фэн Синя тогда такая реакция очень взбесила, и он хотел треснуть Му Цину по затылку, чтобы он перестал так пренебрежительно ко всему относиться, только присутствие Се Ляня остановило. Пришлось лишь шумно выдохнуть и отвернуться, только бы не смотреть в это гордое лицо.

— Ваше Высочество, неужели тебя устраивает его такое поведение? Сразу же было понятно, что никуда он не поедет и все это пустые слова! — Фэн Синь тяжело вздохнул, пытаясь сдержать подступившую к горлу агрессию. — Давай лучше просто уже отправимся в путь без него. 

— Фэн Синь! Не говори так. Может, что-то случилось?

— Предполагаю, что поводов для беспокойства нет. Что с этим идиотом могло случиться, когда он всегда свои интересы ставит выше других? — Он поймал на себе сердитый взгляд Се Ляня и неискренне поднял руки в примирительном жесте, желая закончить эту бессмысленную тираду. Почему вообще Его Высочество так беспокоился об этом мальчишке? Что он нашел в нем? Какой потенциал? — Ладно, если тебе станет легче, то я могу сходить к ним в келью и посмотреть, что случилось. 

— Только без грубой силы, Фэн Синь, прошу!

— Ага, как получится. Скоро вернусь. 

На улице было достаточно тепло, солнце приятно припекало и хорошо согревало. Птицы во всю переливались какой-то сладостной трелью. А в воздухе чуть-чуть пахло сыростью: недавно был кратковременный дождь, отчего иногда огромные капли падали на голову или за воротник с высоких деревьев, заставляя поежиться. Фэн Синь ворошил ногами опавшую кленовую листву ярко-красного цвета, думая о своем. Наверное, когда найдет Му Цина, то опять наговорит ему кучу гадостей и выскажет все, что он о нем думает. Потом они подерутся. «Почему так сложно предупредить кого-то? Сколько же от него проблем…» — цедил про себя лучник. Только он не учел момент, что с остальными учениками у Му Цина тоже не очень выстраивались взаимоотношения, и они могли просто специально не рассказать о произошедшем. 

До открытых белых ворот монастыря уже осталось практически ничего. Возможно, Фэн Синь опять столкнется с Советником и выслушает очередную порцию нотаций по какому-нибудь пустяковому поводу или ему повезет сразу пройти в кельи. Лучник свято надеялся на второй вариант. Однако ему вдруг пришлось остановиться посреди тропинки, которую протоптали ученики и настоятели для удобства. Что это за возгласы где-то не так далеко отсюда? Слышался постоянный заливистый детский смех, напоминающий звуки колокольчиков. Интерес взял верх, и Фэн Синь зашагал в ту сторону, забыв про то, что хотел найти Му Цина.

Он не часто встречал здешних детей — таких худых и болезненно бледных, — поскольку они не особо рисковали появляться на улицах, особенно перед территорией монастыря. Настоятели и остальные взрослые — а то и сами ученики, у которых в глубине души все еще сохранялась сильная жестокость, — постоянно гоняли их за любой шум и шалости. А детям было попросту интересно, ведь они только познавали мир. Так что же изменилось сейчас, раз в учебный час стоял такой шум?

Фэн Синь вошел в этот «трущобный» район и медленно покрутил головой, рассматривая старые и бедные дома. У многих здесь сушилось белье на веревках, которые были протянуты от низких карнизов до самодельных деревянных столбов. Каждый импровизировал так, как мог. Но люди привыкли к такому, и им не доставляло это проблем. Еще здесь пахло какой-то выпечкой и чем-то, кажется, пряным. Двери в дома были открыты, наверное, из-за жары, и оттуда иногда доносился плач маленьких детей, которые были не способны еще ходить и говорить. Некоторые женщины, чьи волосы были собраны под косынки, странно смотрели на Фэн Синя и косились на его монастырскую одежду и достаточно хмурый вид. 

— Ай! — В лучника вдруг врезалась маленькая девочка с круглым лицом и курносым носом. Ее жидкие волосы были заплетены в две маленькие косички по бокам. Она испуганно посмотрела на Фэн Синя, отойдя на шаг. Когда он присел на корточки, чтобы поравняться с ней, и погладил ее по голове, девочка замерла, услышав:

— В следующий раз будь аккуратней. — Лучник выпрямился и пошел дальше на радостные возгласы. 

Когда дома стали редеть, детский гул усилился. Фэн Синь уже заметил достаточно немаленькую компанию. Подходить слишком близко было бы рискованно — юноша встал за широким деревом, откуда его точно не могли заметить ни взрослые, ни дети. А после, отодвинув ветви, пригляделся к их компании. Всего их было не более десяти человек. И… стоп? Среди них четко выделялась фигура подростка. Удивление застыло в ореховых глазах Фэн Синя, когда он уставился на сгорбленный силуэт и узнал в нем Му Цина, который очень осторожно сажал к себе на плечи девочку лет четырех. Лучник не мог ошибиться: это точно был Му Цин! До его ушей долетали крики детей, которые поочередно голосили: 

— Братец А-Цин, братец А-Цин, и нас покатаешь потом?

Фэн Синь не мог услышать, что тот ответил со слабой, но искренней улыбкой на лице. Му Цин стоял, повернувшись вполоборота, но даже так был виден его добродушный настрой. Лучник никогда не видел Му Цина… таким? Таким по-настоящему счастливым и с горящими черными глазами, которые с какой-то особой любовью смотрели на всех детей? Хотелось подобраться поближе, чтобы увидеть и услышать больше. 

А Му Цин тем временем, крепко удерживая девочку за худенькие ножки, медленно вытянулся во весь рост. Он почувствовал, как она задержала дыхание и слабо сжала маленькими пальчиками темные волосы. Ему не было больно, зато глаза у девочки вспыхнули восхищенным огнем.

— Все хорошо? — осторожно спросил юноша, удобнее устроив ее на своих плечах. 

— Да, — раздалось шепотом в ответ сверху. 

— Тогда пойдем, сорвем немного вишни для всех остальных.

Му Цин немного повернул голову вбок для своего удобства и медленно подошел к недалеко стоящему дереву, где на самых, казалось бы сначала, высоких ветках висели сочные плоды. Все остальные ребята побежали следом за ними, но не мешались под ногами, чтобы они вдвоем не упали, кто-то еще крикнул:

— А-Ши, обязательно собери самые вкусные!

Му Цин чувствовал тепло в груди, ему действительно было хорошо проводить время вместе с этими детишками. Там, где он рос, тоже было много таких, но общий язык они найти не могли. А здесь дети принимали его за своего старшего брата, он рад был каждому и всегда старался хотя бы раз в неделю приходить, принося им какие-то вкусности. А Фэн Синь стоял поодаль, наблюдая за всем происходящим, и ощущал какое-то странное зарождающееся чувство внутри. Очень необычно было видеть Му Цина тогда, когда он не язвил и не огрызался. Он даже выглядел очень счастливым, находясь здесь? «Неужели он так каждый раз сюда приходит в какой-то из дней и играет с ними?» — мысленно спросил сам себя лучник. Об этой черте Му Цин всегда умалчивал. Хотя и Фэн Синь с Его Высочеством никогда не интересовались. 

Юноша еще какое-то время смотрел на их компанию, как они собирали вишню и как осторожно передавали ее из рук в руки, а после так же бесшумно развернулся и пошел обратно к Се Ляню. Весь гнев Фэн Синя вдруг пропал сам по себе, но теперь оставалось придумать, что нужно сказать Его Высочеству, когда явится без Му Цина и с горящими от восхищения глазами. Наследный принц не спросит, но все поймет сразу. Лучник всю дорогу видел эту легкую и такую искреннюю улыбку. Когда он увидит ее в следующий раз? И будет ли она адресована ему?

***

— Эй, Фу Яо, тебя опять слишком заносит, не совершай таких резких движений, — прикрикнул Му Цин, закрываясь ладонью от палящего солнца. 

Он все чаще начал отлучаться в эту небольшую деревушку и проводить больше времени с детьми, но и о своих обязанностях не забывал. Однажды его кто-то попросил научить каким-нибудь приемам: даже дети с восхищением всегда смотрели на Его Высочество, на Фэн Синя и на остальных учащихся монастыря Хуанцзи, если выпадала возможность хотя бы одним глазком увидеть их тренировки. Сначала Му Цин достаточно долго колебался, поскольку большинство ребятишек были достаточно слабыми и с хроническими болезнями, да и возраст почти не позволял им приступить к даже легким тренировкам. 

Фу Яо, практически самый старший из всех, вдруг остановился, когда услышал голос Му Цина. Его светло-русые волосы прилипли ко лбу, хвост почти распался, дыхание сбилось до неимоверной степени, тонкие брови были сведены к переносице, как будто тот обдумывал что-то очень важное. И, наконец, опустив деревянный меч и прикрыв светлые глаза, отливающие медью на солнце, мальчишка присел на влажную траву, чтобы отдохнуть пару минут. Остальные сразу же подбежали ближе, наперебой выкрикивая слова восхищения. Конечно, они просто никак не могли увидеть каких-то ошибок в стойке и в остальных движениях.

Му Цин стоял в тени огромного дерева, поджав губы и непроизвольно начав поправлять рукав черной монашеской одежды на правой руке. Подул легкий ветер и растрепал в разные стороны челку, но голова его была занята другими мыслями, поэтому он не обратил на это внимания. Никто еще не вызывал таких противоречивых чувств, как этот ребенок — Фу Яо. Он был, наверное, младше лет на пять. У него достаточно хорошие задатки, думал Му Цин про себя, рассматривая кричащих детей. Но характер иногда был просто скверным! Похожий на твой, издевался внутренний голос периодически. Фу Яо всегда озвучивал то, что ему не нравилось, и язвил при первой же возможности, но всегда старался по максимуму, иногда даже превозмогая собственную усталость. Тогда Му Цин сжимал его плечо и просил остановиться. 

В руки ему упал красный кленовый лист. Скоро надо будет возвращаться на территорию монастыря. Му Цин посмотрел на солнце, которое уже начинало близиться к закату, и медленно подошел к Фу Яо и остальным. 

— Покажи еще раз, пожалуйста, последний раз, — попросил мальчишка и протянул деревянный меч, который Му Цин сделал специально для детей. О настоящем оружии еще и речи никакой не могло идти, как бы не хотели все остальные. Повисла неловкая тишина.

— Последний раз, — предупредил Му Цин, берясь за горячую деревянную рукоятку, — а потом я ухожу в монастырь. Достаточно на сегодня уже. 

Никто даже не подозревал, что за ними мог наблюдать кто-то еще. Фэн Синь периодически тоже являлся окольными путями сюда и никак не выдавал своего присутствия. Ему все еще не было понятно, почему Му Цин проводил столько времени с этими детьми и даже вызвался тренировать некоторых из них. Иногда это очень сильно злило, потому что уже несколько раз приходилось выгораживать его перед Советником. Му Цин, разумеется, об этом ничего не знал. Каждый раз Фэн Синь приходил в приступах ярости, когда не находил его в кельях, и каждый раз сам млел, когда видел легкую улыбку. Он невыносимый. Терпение когда-нибудь точно закончится. 

Му Цин вдруг встал в стойку и замер на мгновение, настраивая себя на нужный лад. Он показывал самые простые и базовые приемы, которые будет не так трудно выучить, но все равно каждое его движение излучало изысканную грацию, проявившуюся уже в таком возрасте. Его выпады были точны, а лицо полностью сосредоточено, губы поджаты. Смотрел он точно куда-то перед собой, то ли думая о чем-то своем, то ли рассматривая маленькие царапины на дереве, которые получились тогда, когда рука Му Цина с тонким ножичком случайно дрогнула. 

Фэн Синь развернулся, чтобы уйти, под ногами хрустнула тонкая ветка, и Му Цин обернулся, но совершенно в противоположную сторону. Он ощутил какое-то движение, однако заметил только колыхающиеся на ветру ветки. Странное предчувствие закралось где-то глубоко под ребрами. 

— Запомнил? — Му Цин смотрел прямо на Фу Яо, рассматривая его сосредоточенное выражение лица. Последовал кивок. — Отлично. Мне уже надо идти. Присмотри здесь за всем, — вдруг добавил он, похлопав мальчишку по плечу, и удалился спешными шагами. Нужно было успеть еще доделать кое-какие дела и помочь Его Высочеству. 

Му Цин ходил всегда другой дорогой, поэтому с Фэн Синем он не мог пересечься, но пробираться все равно приходилось аккуратно. Он обнаружил небольшую лазейку возле монашеских келий совершенно недавно, только сначала использовал ее для того, чтобы рано с утра можно было выбраться в город, к матушке. Потом как-то случилось так, что за ним увязалась совсем маленькая девочка. Та была очень худой. Му Цин нахмурился тогда и присел на корточки возле нее, расспрашивая, почему она следовала за ним. Оказалось все куда проще: попросту заблудилась. Так и получилось, что он познакомился с этим небольшим поселением возле монастыря. Местные детишки сразу же его полюбили. 

Фэн Синь вернулся на тренировочное поле, где в одиночестве занимался Се Лянь. Со стороны казалось, что он не прилагал особых усилий, но на самом деле Его Высочество всегда выкладывался на максимум, полностью отдаваясь тренировкам. 

— Он вроде заканчивает, скоро вернется, — сходу бросил лучник, разминая затекшие плечи. Конечно, сначала скрывать все и прикрывать Му Цина получалось, но самого себя не очень. Каждый раз Фэн Синь возвращался один и все оставшееся время постоянно ходил рассеянным, словно думал о чем-то своем. Се Лянь сначала игнорировал это поведение, но потом, когда во время их тренировки лучник пропустил удар и позволил себя ранить, пусть и не всерьёз, Его Высочество не мог не поинтересоваться, в чем же все-таки дело. Пришлось рассказать, на что Наследный принц только улыбнулся. О вылазках Му Цина он догадывался, но не останавливал и не говорил ничего. 

— Отлично, как раз нужна кое-какая его помощь, — приподнял уголки губ Се Лянь и опустил тренировочный меч. — Идем, наверняка он вернется в келью сначала. 

Только вот Му Цина там не оказалось, хотя он уже давно должен был вернуться. Где он? Пошел другой дорогой? Фэн Синь растерянно потер в затылке, пока Его Высочество осматривался вокруг. Остальные ученики удивленно поглядывали на них, некоторые перешептывались где-то далеко в стороне. Но их все равно было слышно, к счастью или к сожалению.

— Вы не видели Му Цина? — Се Лянь подошел к группе юношей, когда те что-то активно обсуждали. 

— Он, кажется, у Советника. 

Первый мальчишка лет пятнадцати произнес это спустя время и совершенно нехотя, как будто после этого ответа его выгонят из монастыря. И дальнейший его вид: демонстративно скрещенные на груди руки, вздернутый подбородок и недобрый блеск в глазах — показывал, что отвечать на последующие расспросы он не станет. Конечно, Фэн Синь с Се Лянем видели это поведение, и в лучнике начал закипать гнев, после чего он подошел ближе, но остановился, когда Его Высочество сделал жест рукой. 

— Что ж, все равно спасибо за информацию, — Се Лянь говорил в совершенно добродушном тоне, где не было ни намека на злобу. Прежде чем покинуть этих юношей, он им улыбнулся, как делал всегда. Едва они успели отойти подальше, как Фэн Синь нахмурил брови и поинтересовался как бы у самого себя:

— С какой целью Советнику понадобился этот идиот?

— Фэн Синь!

— Что? — Лучник поднял голову, совершенно забыв на секунду про то, что рядом с ним идет Се Лянь и надо выбирать выражения с аккуратностью. Получив укоризненный взгляд, Фэн Синь попытался оправдаться: — Не смотри на меня так. Я разве не прав? Ну он же просто настоящий идиот, если попался за своими вылазками!

— А вдруг что-то произошло? Пойдем, узнаем в чем дело. 

— Ох, Ваше Высочество…

Фэн Синь совсем не хотел в это ввязываться, ему все еще было непонятно, почему Се Лянь продолжал так беспокоиться о Му Цине, но пойти против воли Его Высочества не мог. Оставалось опять тяжело вздохнуть и зашагать следом. И что они скажут Советнику? Кто будет выкручиваться в случае чего?

***

Му Цин стоял, опираясь на одно колено, позади Се Ляня, презренно задрав голову. Каждое слово Советника ужасно раздражало его. И зачем было раздувать большую проблему из того, что он совершал вылазки и возился с местными детьми? Фэн Синь стоял рядом с самым недовольным видом: вместе с Его Высочеством попал под раздачу. А он сразу говорил, что добром это не кончится. Но кто-нибудь послушал его? Нет.

— Му Цин, у тебя обязанностей мало? Хорошо, я могу добавить! — гневно кричал Мэй Няньцин с посеревшим лицом. Узнай об этом кто-нибудь еще — пойдут слухи, однако нельзя было этого допустить, ведь лицо и статус монастыря были слишком важны. — Подумать только! 

«Как будто бы я украл драгоценность Его Высочества, а не просто проводил время с маленькими детьми неподалеку», — Му Цин закатил глаза и повернул голову вбок, чтобы увидеть уставшее лицо Се Ляня. А потом почувствовал на себе испепеляющий, полный злобы, взгляд. Кто, если не Фэн Синь, мог так смотреть? Все трое хотели уже быстрее отсюда уйти: Мэй Няньцин всегда был особенно надоедлив, когда выходил из себя и начинал читать нотации. 

— Ты понимаешь, что нарушил правило монастыря? 

— Что? Какое? — моментально удивился Му Цин, но сталь в голосе сохранил. Не хватало ему сейчас того, чтобы его несправедливо обвинили, хотя за все время, что он здесь находился, это происходило очень часто. 

— Учитель… — попытался вмешаться Се Лянь, тоже не понимая, о чем говорил Советник, но его быстро одернули:

— Ваше Высочество, помолчите! 

Фэн Синь странно покосился на читавшего нотации Мэй Няньцина, не верив, что он позволил себе грубость. 

— Ты еще осмеливаешься спрашивать, какое правило ты нарушил? Так я напомню тебе: отлынивание от учебы и работы.

Все мышцы свело, как после тяжелой изнуряющей тренировки, в груди неприятно закололо. Отлынивание? Серьезно? Пришлось крепко сжать челюсти и впиться ногтями в ладонь, чтобы только не начать перечить. Му Цин понимал, что наказания уже не избежать, а если он решит попытаться вставить слово в свою защиту, то только усугубит положение. Как же это все раздражало и злило. Пришлось все-таки опустить голову, чтобы скрыть появившиеся на лице эмоции. Злость и сильная обида клокотали в горле.

— Я запрещаю покидать тебе территорию монастыря месяц, а также будь добр приступить к тренировкам. К тебе приставят другого ученика, который будет докладывать мне обо всем. Можете идти. А вас, Ваше Высочество, попрошу еще ненадолго задержаться. 

Му Цин сильнее впился ногтями в ладонь, проигнорировав острую боль, встал и поспешил быстрее удалиться с посеревшим лицом, чуть не забыв учтиво поклониться, хотя Мэй Няньцин даже не желал смотреть на него. Только глаза у Фэн Синя странно сверкнули, когда он на секунду встретился с обсидиановыми глазами.

Теплый ветер бил в лицо и трепал собранные в хвост волосы. Му Цин шел быстрым шагом по каменным тропинкам, сам не зная, куда именно. Просто хотелось куда-нибудь подальше и выпустить пар. «Только бы не встретиться ни с кем», — взмолился он про себя. Но сегодня все в принципе складывалось против него: сзади послышались быстрые, догоняющие шаги. Почему именно сейчас? 

— Господи, ты можешь прекратить убегать, нет?! Стой! — Фэн Синь быстро нагнал его и больно схватил за предплечье, вынудив остановиться. Му Цин в сердцах закатил глаза, повернулся, вывернув свое запястье, и рывком сбросил с себя чужую руку. 

— Отвали. 

Он не собирался тратить свои силы и нервы на него. Разумным решением будет только продолжить путь. Лишь бы подальше от Фэн Синя и его пронзительных ореховых глаз. Контролировать дыхание стало труднее. Ветер потревожил кроны деревьев. 

— Какой ты невыносимый, я не могу. Что с тобой не так?! — Фэн Синь не собирался отставать. Ему нужно было поговорить. Им двоим стоило бы выпустить пар.

— Оставь меня уже в покое!

Резкий удар рассек воздух надвое. Повисла пугающая тишина, Му Цин попятился назад, пока Фэн Синь прижимал свою ладонь к щеке, в которую только что пришелся сильный удар, что аж в ушах на мгновение зазвенело. В его ореховых глазах было трудно прочитать какую-то эмоцию. Скорее всего, там больше отражались удивление и непонимание, чем прежняя злоба. 

Му Цин круто развернулся, махнув растрепавшимся хвостом, и ускорил шаг в направлении ученических келий. Он сам не понимал, что на него нашло. Все эмоции раньше не выходили из-под контроля, а какое-то происшествие не выводило так сильно из себя. Его самого напугала до дрожи в тонких пальцах такая внезапная резкость и агрессивность. Скоро его силуэт совсем скрылся за деревьями и маленькими постройками. А Фэн Синь все так и продолжал стоять на одном месте, ошарашенно глядя в пустоту. Наверное, на левой щеке стопроцентно появится синяк: ударил Му Цин очень сильно, вложив туда всю свою злобу и ненависть ко всему окружающему и к себе в том числе. Бил он так особенно редко. 

***

Му Цина не было на ужине. Его вообще как будто бы и не существовало. После произошедшего он скрылся в своей комнате, тщательно начав все обдумывать заново, да и как такового аппетита не было. Уже стемнело, и гнев медленно отступил, сменившись какой-то тупой пустотой. «Маме бы очень не понравилась эта ситуация, расскажи я ей об этом. Она только бы грустно улыбнулась, а потом бы посмотрела с нескрываемой тоской», — подумал вдруг Му Цин, лежа на кровати, и сжал губы в тонкую полоску. Хотя она, если честно, даже не знала еще о том, что он начал тренировать некоторых из детей.

Совершенствующийся должен уметь брать свои отрицательные эмоции под контроль, вовремя очищать сердце и дух, иначе это может навредить духовному ядру. Эти слова сами всплыли в голове. Только не так уж и хорошо он справлялся с этим правилом. 

Из размышлений его вывел тихий дверной стук. Му Цин сразу сел на кровати, быстро поправив монашеские одеяния. Кого могло принести вообще в такой поздний час? Он бесшумно встал на пол и босиком подошел к двери, откуда тянуло легкой вечерней прохладой.

— Му Цин? — негромко позвал Фэн Синь, пытаясь скрыть какую-то легкую раздражительность в своем голосе. — Я принес тебе ед… точнее, Его Высочество очень переживал за тебя и попросил меня отнести тебе немного еды, вот. Впусти меня, я только отдам тебе фруктов и не стану отнимать больше твоего драгоценного времени. 

В его тоне все равно сквозила язвительность, но Му Цин проигнорировал ее и спешно приоткрыл дверь, встретившись с внимательным взглядом. В чертах лица Фэн Синя читалась какая-то легкая усталость, на левой скуле, как и ожидалось, расцвел синяк, выпавшие из пучка пряди колыхались при любом движении, а одежды были крайне помяты, как будто он только что с тренировки вернулся. Они пристально смотрели друг на друга: один с едва заметным прищуром, а второй спокойно, почти выжидающе.

Му Цин заметил небольшой завернутый сверток, и вместо того, чтобы просто спокойно взять его и холодно распрощаться, он вдруг отошел назад, раскрыв сильнее дверь, и молча пригласил войти. Сам же только отвернулся обратно к кровати и сделал несколько шагов к небольшому столику, где стояла почти догоревшая свеча. Фэн Синь опешил, не сразу поняв, что ему разрешено войти. Лучник коротко хмыкнул и зашел в маленькое помещение, прикрыв за собой дверь. Сразу обратил внимание на босые ноги, но ничего не сказал, не зная, как себя лучше всего повести. Тусклый огонек осветил комнату. Между ними стояла напряженная тишина. Так быть не должно.

— Мне не стоило тебя бить. — Му Цин тяжело сел на край кровати, оставшись спиной к Фэн Синю. Слабый запах персиков вернул какое-то чувство голода. 

— Что? А… все нормально, правда, — ответил Фэн Синь, растерявшись, и почесал в затылке.

— Не знаю, что на меня нашло. Меня все это очень сильно взбесило. 

— Да уж. Но, кажется, Советник все-таки реально перегнул палку сегодня. Видимо, сначала ты, а потом и мы с Его Высочеством попали под горячую руку. У него и без нас сейчас проблем хватает.

— Но в любом случае, — Му Цин сел с ногами на кровать и посмотрел на ладони, где слабыми кровоподтеками зияли полумесяцы от ногтей, — он не изменит своего решения. 

Фэн Синю в полумраке все же удалось разглядеть пару сильно заметных ран на руке, и что-то внутри отозвалось колющим чувством. Опять повисло тяжелое молчание, им было попросту нечего говорить друг другу. Они только постоянно ругались и все, а обсуждать дневную ситуацию было бессмысленно. 

— Ну, я пойду тогда? Время уже все равно позднее. 

— Да, конечно. Спасибо, что принес еды. Доброй ночи.

— И тебе. — Фэн Синь открыл дверь, но вдруг замер на самом пороге, а потом бросил, не оборачиваясь: — Не спи с босыми ногами: ночами уже стало холодно, — и стремительно покинул келью. 

Му Цин тупо посмотрел на закрытую дверь, переваривая то, что ему сейчас сказали. По телу прошлась дрожь. И, отбросив ненужные мысли, он все же потянулся к небольшому свертку и взял маленький плод персика, криво разломив его пополам. Получилось съесть только самую меньшую половинку, а потом появилась сильная тошнота. Нужно было укладываться спать, Му Цина действительно ждали тяжелые времена, и, возможно, отдыхать уже будет трудно.

***

Фэн Синь гладил лежавшего на нем Му Цина по голове и слушал его спокойное дыхание. Спустя много столетий стало все-таки легче признаваться друг другу в чувствах, и было абсолютно нормальным, когда кто-то из них мог связаться с другим по сети духовного общения и попросить прийти. В такие моменты они просто лежали рядом, отдыхая после тяжелых заданий или требуя легкой ласки. Сейчас Фэн Синь находился во дворце Сюаньчжэня, однако перед этим Боги Войны крупно поругались и игнорировали друг друга несколько дней, пока Му Цин не отправил короткую молитву: «Пожалуйста, приди. Мне страшно».

— А-Цин? — вдруг позвал Фэн Синь тихо. Он не знал, уснул ли уже другой небожитель или нет.

— Говори, я не сплю, — спустя время отозвался Му Цин, прочистив сначала горло.

— Почему Фу Яо? — Сюаньчжэнь приподнялся на локтях и нахмурил брови, не понимая заданного вопроса, его длинные волосы щекотали оголенную кожу. — Я имею в виду тот первый раз, когда мы спустились к Се Ляню. Ты назвался этим именем. Почему? Я помню, что ты еще на какое-то короткое время задумался над этим, а уже потом дал ответ.

Му Цин окончательно сел, выразительно посмотрев на Фэн Синя. Он совсем не ожидал такого вопроса. Все произошло уже давно в прошлом, но юго-западный Бог Войны помнил. И тому, что он назвался тем именем, была причина. Воспоминания неприятно отозвались тянущим чувством в груди. Наньян увидел, как сжались в тонкую полоску бледные губы, и пожалел, что задал этот вопрос. Хотел было уже извиниться, но Му Цин вдруг ответил тихо:

— Фу Яо — мальчик из той деревушки рядом с монастырем, куда я регулярно ходил после того, как навещал мать в столице. 

— Тот, которого ты тренировал? — Фэн Синь бросил это, не подумав, и быстро осекся, поймав на себе почти испуганный взгляд. Му Цин до сих пор не знал, что он периодически наблюдал за их тренировками. 

— Ты… 

— Да, я частенько наблюдал за вами тогда, прости. Стоило сказать тебе раньше. Но это не я донес на тебя Советнику. 

— Я знаю. Ладно, забудем. — Сюаньчжэнь вдруг встал с кровати и подошел к маленькому столику, начав там что-то искать. — Ну, раз ты уж сам сказал, то, да, это тот мальчик. 

«Даже тогда вы были очень похожи, — подумал Фэн Синь, слушая чужой рассказ. — Внешне уж точно». Наньян смотрел на прямую напряженную спину, совсем не представляя, какая развязка могла быть у этого всего. 

— Я его тогда заприметил сразу же: во-первых, мы были внешне очень похожи, даже остальные это говорили, а во-вторых, характер. Иногда я слышал, как он язвил взрослым, но еще у него была огромная целеустремленность. Не в его духе было останавливаться тогда, когда что-то не получалось, — нет. Он шел до самого конца. У него правда был потенциал, который он мог воплотить в жизнь. — Му Цин, видимо, нашел то, что искал, и поднялся на ноги, полностью замерев и как бы обдумывая свои дальнейшие действия. 

— Что произошло? — Фэн Синь тоже встал, намереваясь подойти ближе, но Сюаньчжэнь первым повернулся. В глазах его пробежал грустный блеск, а сам он слабо, почти неискренне, улыбнулся и протянул Наньяну то, что так долго искал. 

***

Му Цину было действительно запрещено покидать территорию монастыря. За этим достаточно пристально следили, как будто бы других дел больше не существовало. Чтобы очистить тело и душу от негативных эмоций, пришлось с головой погрузиться в тренировки. Мышцы горели каждый день, все тело очень болело, но прекращать нельзя было: «Нужно добиваться высоких результатов, иначе это все опять повторится», — повторял про себя Му Цин каждый раз, как он хотел устроить передышку. 

Сначала он тренировался один, но потом к нему вдруг приставили Фэн Синя. Это сразу вызвало кучу эмоций, потому что они оба находились не в том состоянии и заводились с полуслова, как будто бы и не приносил никто не так давно фрукты. Тренировочные спарринги между ними всегда перерастали в драки, где каждый выходил с синяками по всему телу. Но и после этого Му Цин только сплевывал сгустки крови, проводил по саднящей щеке и возвращался к тренировкам. Болело все: и руки, сплошь и полностью покрытые синяками от драк и от использования духовного оружия, и ноги, куда иногда попадали особо сильные удары, и ребра, и мышцы. 

Фэн Синь пытался остановить его, потому что понимал, что такое может только сильно навредить. Но Му Цин был слишком горд и упрям. Это раздражало до хруста в костях. Мэй Няньцин, кажется, уже и сам забыл про это наказание, только продолжал смотреть хмуро на все происходящее. 

— Твою мать! — выругался Му Цин, приземлившись на раскаленную пыльную землю, когда не заметил подсечки Фэн Синя. Он очень тяжело дышал, что аж почти до хрипоты, и закрыл глаза. Пальцы и ноги подрагивали. Опять проиграл. 

Фэн Синь тоже загнанно дышал и поправил быстрым движением выпавшие из пучка пряди. Лучник прищурился на лежащего почти без чувств Му Цина, а потом хмыкнул и приземлился рядом, сохранив небольшую дистанцию. 

— Что с тобой в последние дни? У тебя совсем внимание рассеянно.

— Не твое дело, — огрызнулся тотчас же в ответ и принял через боль сидячее положение, вытянув ноги. Рубашка противно липла к мокрой спине, пот стекал мелкими каплями по вискам. Дыхание все еще было тяжело восстановить. Не хотелось признавать, но во время их драк удавалось переключиться от навязчивых мыслей хотя бы на какое-то время. 

— Тогда соберись и дерись уже нормально, не допуская глупых промахов. 

— Отвали от меня уже. Видеть тебя тошно. 

— Взаимно. 

Его Высочество видел эти перебранки, но ничего сделать не мог, потому что только так они избавлялись от всех своих негативных эмоций. Му Цину хотелось опять ударить Фэн Синя, но сдержался: сил вообще уже не было никаких, потому он просто сидел с закрытыми глазами на земле, подставив лицо прохладному ветру. Между ними опять стояла тишина, которая искрила с каждой секундой все сильнее и сильнее. Нужно было уходить отсюда. 

Му Цин медленно поднялся на ноги, проигнорировав ломающую в костях боль, и поправил свои одежды, опустил рукава, скрыв свежие синяки, и собрался уже быстрее покинуть тренировочное поле, но Фэн Синь вдруг произнес:

— Я слышал, как некоторые из учеников сегодня переговаривались на занятиях. Говорят, у ворот монастыря вчера видели небольшую группу маленьких детей: одна девочка и четыре мальчика. Они выглядели достаточно болезненными. Про тебя спрашивали. 

— Что? — Му Цин вдруг по неосторожности запнулся о лежащий на земле клинок, а потом все же повернулся к лучнику и уставился на него недоверчиво. Прошло уже несколько недель, а он так и не смог предупредить о том, что больше не будет приходить, хотя обещал обязательно так сделать. А дети верили. — Ты видел их? И почему меня вообще никто не предуп… — он резко осекся, многое вспомнив, и потупил взгляд куда-то в сторону, стараясь не смотреть на Фэн Синя. 

— Нет. Я на тот момент был с Его Высочеством. Говорю же, я только слышал это, когда проходил сегодня мимо. Хочешь попробовать сбежать? 

Му Цин ему не ответил. Он не пойдет против собственных принципов и гордости. Как бы не хотелось проверить их, это было невозможно. В ближайшие дни предстоит много работы, где точно пригодится его участие. «Как там матушка?» — думал про себя юноша. Но только потом придется пожалеть о своем решении никуда не ходить.

***

Накрапывал мелкий дождь, но в столице все равно было оживленно. Везде слышались разговоры, жизнь кипела во всех районах. Только там, где рос Му Цин, было достаточно тихо и спокойно. Наконец-то получилось проведать матушку. Ее здоровье стало несколько хуже, это встревожило Му Цина, но он все равно ничего не мог сделать.

— Цин-эр, милый, все в порядке? Ты похудел сильно и выглядишь более нервным, чем обычно. 

— Все в порядке, мам. Просто сейчас начал тренироваться больше, да и в монастыре скоро состоится крупное мероприятие, все готовятся к нему, совсем почти нет времени для отдыха. 

Му Цин позволил матери распустить его волосы и ощутил ее теплые руки у себя на макушке. Ему удалось на какое-то время покинуть компанию Се Ляня с Фэн Синем — они выбрались в столицу, чтобы навестить Ее Величество — и самому наконец добраться до матери. Было столько новостей, которыми можно поделиться, но лишний раз тревожить плохими событиями не хотелось. Пришлось умолчать о том, что Му Цину было запрещено покидать территорию монастыря, что он тренировался почти до потери сознания и до появления гематом на руках и ногах, что дела в принципе шли не очень хорошо. Незачем было расстраивать маму. 

— Слушай, я помню, ты рассказывал, что недалеко от вашего монастыря есть маленькая деревушка, куда ты приходил к детям. Там все хорошо? — Му Цин напрягся, пока женщина расчесывала ему деревянным гребнем волосы. 

— Да. Я сейчас там реже появляюсь по понятным причинам. 

— Хотелось бы мне хотя бы один раз на них посмотреть. Уверена, они славные.

— Как перепадет возможность, я обязательно тебя свожу туда, — голос у него странно дрогнул, но он надеялся, что матушка не обратила на это внимания. Му Цин не был там уже очень давно, даже после того, как кто-то приходил к воротам монастыря и спрашивал про него. Сегодня надо было обязательно туда сходить. 

В небольшом помещении пахло сыростью и было крайне влажно. От повышенной влажности у Му Цина начали волосы на концах завиваться. Он заметил это, когда они втроем спускались с горы Тайцан. Мама говорила ему, что у него это от отца: у нее-то они были всегда прямые и черные. 

— А как дела у Его Высочества и того мальчика, кажется, Фэн Синя? — Женщина заново собрала ему хвост и закрепила черной лентой, спрятав концы под низ, затем опустила руки. 

— Се Лянь много времени проводит сейчас за книгами, углубляясь в некоторые техники. А Фэн Синь… мы часто тренируемся вместе, да, — крайне уклончиво ответил Му Цин, не желая развивать эту тему. Если о Его Высочестве еще можно было поговорить, то об этом невыносимом Фэн Сине, который провоцировал драки и изнурял его до боли в конечностях, — нет. Они даже по пути в столицу препирались и чуть не подрались, спасибо Се Ляню, который вовремя успокоил их. 

— Можешь передать им печенье, которое я сделала утром сегодня. Тебе ведь уже наверняка идти пора, да?

Му Цин сжал губы — хорошо, что сидел к матери спиной, и она не увидела его посеревшего лица — и тяжело встал, при этом ответив короткое: «Да». Ему не хотелось уходить отсюда, но время уже поджимало. Нужно было возвращаться, иначе Се Лянь с Фэн Синем искать начнут. Матушка тоже поднялась и напоследок обняла Му Цина, прижавшись щекой к его груди. Небольшой сверток с вкусно пахнущим печеньем он убрал за пазуху. Дурное предчувствие не покидало его. «Надеюсь, я смогу скоро опять прийти сюда», — подумал юноша, когда плотно закрыл за собой деревянную дверь и вдохнул промерзлый воздух. 

Они условились встретиться на главной улице, возле чайной лавки, куда порой заходили. Му Цин еще вдали заметил широкую фигуру Фэн Синя и ускорил шаг, ветер задувал за воротник, вызывая волны мурашек. Торговцы постепенно закрывали свои лавки: приближался праздник Середины Осени, всем хотелось провести время со своими родными и близкими. 

— Можем возвращаться обратно, скоро пойдет дождь, — сразу сказал Се Лянь, чуть улыбнувшись, когда Му Цин подошел к ним ближе. Фэн Синь ничего не произнес, только кинул странный взгляд и сжал челюсть. Кажется, пока Му Цина не было, они явно о чем-то говорили, и этот разговор не был приятным. — Кстати, Му Цин, сможешь помочь нам с защитными талисманами? Советник попросил сделать для праздника: чем больше, тем лучше. 

— Да, конечно. Могли и раньше об этом попросить.

— Ага, тебя попросишь, — съязвил сразу же Фэн Синь в дурном расположении духа, шедший по правую руку от Се Ляня. 

— Заткнись. 

— Прекратите сейчас же! — одернул сразу Его Высочество и потер точку на переносице. — Вы можете хотя бы один час не вступать в пустые конфликты друг с другом? 

— Прости, Ваше Высочество, — извинился Фэн Синь, нахмурив брови. 

Остаток пути они шли молча. Видимо, все-таки во дворце произошел какой-то неприятный инцидент, раз от Се Ляня и Фэн Синя искрило напряжением, что было достаточной редкостью, особенно в случае Его Высочества. Но вникать в это Му Цин не хотел и не собирался, его голова была забита другими мыслями. Дождь то снова начинал моросить, то прекращался на какое-то время, дороги постепенно размывало. Когда они дошли до подножия горы Тайцан, стало неимоверно тихо, только ветер колыхал кроны деревьев наверху. Даже голоса учеников не слышались в дали.

Му Цин повернул голову, где находилось поселение, и остановился вдруг, прислушиваясь к окружающим звукам. Нужно было навестить это место любой ценой.

— Ваше Высочество, — тихо позвал он. Се Лянь обернулся и заинтересованно посмотрел, Фэн Синь же только сильнее нахмурил брови. — Могу я отлучиться?

Его Высочество понимал, о чем тот говорил. Признаться, он удивился, когда услышал его вопрос. Это не от него зависело, но потом, немного подумав, сообразил, что любое действие Му Цина все еще находилось под наблюдением и опять могли начаться неприятности. Было бы безопаснее, если бы с ним кто-то пошел. Му Цин не хотел об этом говорить прямо и его в принципе не радовал факт, что приходилось отпрашиваться, как маленькому ребенку, но ничего не поделаешь. 

— Рискованно, если ты пойдешь один, — задумчиво ответил Се Лянь. — Мне сейчас нужно дойти до Советника, поэтому я не могу пойти. Фэн Синь? 

— Хорошо, — легко согласился вдруг лучник, расправив плечи. 

— Отлично, но все равно будьте осторожны. И прошу, не поубивайте друг друга. 

Му Цин закатил глаза и повернулся, чтобы ступить на каменную тропу, ведущую к деревне. Фэн Синь нехотя поплелся следом, сохраняя дистанцию, а Его Высочество еще немного постоял, уставившись им в след, а затем поспешил к монастырю. 

Небольшая улочка встретила их пустотой и холодом. На некоторых окнах, на подоконниках, стояли дешевые зажженные свечи. Вода в тазиках ходила рябью, а оставшееся белье на веревках развевалось на ветру. Му Цин сжал руки в кулаки, но этого не было видно под рукавами широких одеяний. Вроде он не появлялся здесь не так уж и много, но все же казалось, что его ноги тут никогда и не было. Настолько все выглядело чужим. 

— Ты же не пойдешь стучать по домам и нарушать покой людей? — недоверчиво спросил Фэн Синь, но ответа не получил. 

Му Цин знал, где собирались до захода солнца ребятишки, когда стояла непогода, — дома они сидеть в принципе не любили, где угодно, но не в сырых стенах. И юноша понимал их очень хорошо. Показалось небольшое здание в конце улицы, где крыша местами была покрыта трещинами. Когда Фэн Синь с Му Цином подошли ближе, то детские голоса — крайне тихие и не очень разборчивые — все же появились. 

Кто-то из маленького окошка увидел, как к их убежищу приближался Му Цин, а за ним еще один человек. Вмиг стало достаточно громко и оживленно. Человек пять или шесть сразу выбежали — сидели, наверное, ближе всего к выходу — и бросились к юноше, почти сбивая его с ног.

— Братец А-Цин пришел! Братец А-Цин пришел!

— Гэгэ, гэгэ, ты так долго сюда не приходил, мы думали, ты забыл о нас.

— Как дела в монастыре?

— Расскажешь нам что-нибудь? 

Тонкие взволнованные голоса слышались отовсюду. Дети почти кольцом окружили Му Цина, начав обнимать его со всех сторон. Кого мог, он потрепал по волосам и попросил сбавить пыл, а то он мог упасть. Легкая улыбка расцвела на его бледном лице: тоже был очень рад их видеть. Остальные также подтягивались к общей толпе, а некоторые боязливо выглядывали из-за двери, заметив позади оторопевшего Фэн Синя. Лучник отошел подальше и не знал, что сказать, увидев, как Му Цин обнимал каждого. Да, его действительно здесь очень любили. Некоторые взрослые выглянули на улицу, услышав радостные крики. 

— Подождешь здесь? — спросил Му Цин, повернув голову к Фэн Синю. В обсидиановых глазах стоял теплый блеск. И, получив растерянный кивок, он отвернулся обратно и вошел следом за детьми в убежище, прикрыв за собой хлипкую дверь. 

В центре комнаты тоже стояла маленькая лампа. Все остальные, кто не вышел на улицу, побоявшись, тоже радостно подбежали к нему, начав обнимать. Они все безумно соскучились по нему. Му Цин обвел небольшое помещение глазами, отметив, что они что-то рисовали или плели. 

— Ну, как вы тут все? — Он присел на пол, спрятав руки в широких рукавах. А затем, как будто бы что-то быстро вспомнив, произнес: — О, кстати, у меня кое-что есть для вас.

После этих слов он достал сверток из-за пазухи и протянул ребятам. Те сделали удивленные глаза и сразу набросились на подарок. Свежей выпечки у них уже давно не было: не хватало продуктов, а также стояла постоянная сырость. 

— Поделите между собой. 

Кто-то принялся сразу же есть, кто-то спрятал в карманы. Все дети разом оживились. Только чувство, что что-то не так, не покидало Му Цина. Он пробежался глазами еще раз по головам, по знакомым лицам, и его вдруг осенило:

— А где Фу Яо? Он же никогда вас не оставлял. 

Повисло тяжелое молчание, даже хруст печенья прекратился. Противное чувство сдавило горло, мешая сглотнуть. Неужели они тогда именно поэтому поводу приходили к воротам монастыря? Что вообще произошло?

— Гэгэ, мы уже очень давно не навещали А-Яо. Нам нельзя, госпожа Фу не пускает, — через время все-таки ответила та девочка, которую очень давно Му Цин катал на своих плечах и собирал с ней вишни. — Он уже очень тяжело болен, а врач из столицы не желает приезжать.

Холод пробежался по спине Му Цина, оставив после себя неприятное ощущение, а пальцы мелко задрожали. Что все это значило?

— Что с ним? — как можно серьезнее спросил он, стараясь скрыть дрожь в голосе. 

— Нам сказали, что у него воспаление легких, — вмешался еще один мальчик с яркими веснушками на круглом лице. — Кажется, ему с каждым днем все хуже и хуже. Нам правда запретили к нему приходить, но, думаю, что тебя он будет очень рад увидеть. Тем более, он часто звал тебя. 

— Да, согласна! — вновь воскликнула та девочка. — Братец А-Цин, я могу проводить тебя к его дому. Идем. 

Все мышцы как будто окаменели, но Му Цин поднялся, следуя за сестрицей Ши. Остальные дети не сдвинулись с места, бросив грустные взгляды вслед уходящему юноше. Теперь понятно, почему в их лицах как будто померк какой-то огонек. Дверь со скрипом приоткрылась, и в эту маленькую щель юркнули оба. Фэн Синь ковырял сапогом землю и, увидев Му Цина, хотел спросить, закончил ли он, но, ощутив его тяжелую ауру, когда он прошел мимо, мог выдавить только:

— Что-то произошло? 

— Да. Мне нужно еще немного времени.

Больше он ничего не ответил и только спешно шел следом за девочкой, быстро затерявшись между маленькими домами. Идти было не так далеко, и через пару минут они уже стояли перед плотно закрытой дверью. А-Ши тихонько, но требовательно постучала и отошла назад, ожидая ответа.

— Госпожа Фу, пожалуйста, откройте. Это важно! Му Цин вернулся. 

Дверь незамедлительно открылась после последней фразы. Показалось лицо немолодой уставшей женщины, у которой седые пряди падали на лоб. Она на ходу продолжала вытирать руки и сначала посмотрела на ребенка, а потом на стоявшего позади Му Цина с посеревшим лицом. 

— Здравствуй, Му Цин. Рада, что ты пришел, проходи. А-Яо в комнате, он очень обрадуется тебе. Ши-эр, спасибо, что привела его. — Девочка слабо улыбнулась и быстро убежала. 

Воздух был очень тяжелым. Му Цин достаточно хорошо ощущал этот удушливый запах болезни и крови. Он остановился в кухне, оглянулся по сторонам, и его сердце болезненно сжалось.

— Что с ним? — тихо спросил он, когда госпожа Фу поравнялась с ним. 

— Крайне тяжелое воспаление легких. Муж говорит, что ему уже недолго осталось. 

— Мне очень жаль. 

— Я не стану вам мешать, он в той комнате, — женщина указала дрожащей рукой на закрытую дверь. 

Му Цин кивнул и бесшумной тенью последовал в указанном направлении. Перед входом он остановился, зажмурился и пару раз втянул в себя душный воздух, собираясь с силами и с мыслями. Постучал два раза и открыл дверь, шагнув в комнату. 

— Эй, Фу Яо, привет, это я. 

Мальчик, услышав шум, повернул голову и светлые глаза его на миг радостно заблестели, когда он увидел вошедшего Му Цина. Ребенок был очень бледным, с желтыми кругами под глазами и с похудевшим лицом. Болезнь действительно забирала из него все, но это не помешало ему вмиг подорваться и протянуть свои худые руки навстречу юноше. Му Цин быстро оказался рядом с кроватью и обнял его, потрепав потом по ломким волосам. 

— Тебя очень долго не было здесь, — хрипло проговорил Фу Яо, упав обратно на подушку. Рядом, на стуле, лежали кровавые тряпки. — Но все же я правда очень рад тебя видеть.

— Прости, мне нельзя было покидать территорию монастыря, — Му Цин решил, что именно с ним может поделиться этим. Он взял холодную ладонь мальчика в свою, не зная, что еще можно сказать. В груди очень сильно щемило.

— Я усердно, кстати, тренировался с мечом, пытаясь не совершать всех тех ошибок, на которые ты мне указывал. 

— И как успехи?

— Стало гораздо лучше получаться, — мальчик слабо улыбнулся, дернув пальцами на руке. 

— Я очень рад. В тебе сразу был заметен большой потенциал.

Му Цин тоже старался улыбаться и держать свой голос ровным. Фу Яо не был глупцом, он понимал, что ему осталось недолго, они оба это понимали, но старались говорить сейчас о другом: об успешных тренировках, о суете в монастыре, о других ребятах. 

— Когда я встану на ноги, покажешь мне еще какие-нибудь приемы? 

— Обязательно.

Через пару мгновений Му Цин заговорил опять:

— Знаешь, у меня для тебя кое-что есть. Во-первых, печенье. Оно очень вкусное, уверяю тебя, его готовила моя матушка, — он сохранил какое-то количество, намереваясь оставить себе, но здесь оно было нужнее. Фу Яо издал короткий довольный звук и благодарно принял подарок. — А во-вторых…

Прервав свою речь и выпустив худую руку мальчика, Му Цин потянулся к своим волосам, распустив их, а затем взял левое запястье и аккуратно повязал туда свою черную ленту.

— Пусть это будет для тебя талисманом, который поможет в тяжелые моменты и даст больше сил. Во время тренировок тоже потом носи. 

— Спасибо, — Фу Яо еще раз улыбнулся, но потом зашелся в сильном кашле. Му Цин быстро схватил ближайшую тряпку и поднес ее к губам мальчика, придержав его за затылок. Когда приступ прошел, он хрипло-хрипло задышал и закрыл глаза. 

— Отдыхай, — одними губами прошептал Му Цин на прощание и провел рукой по взмокшим волосам.

Он встал и так же бесшумно, как и пришел, удалился из комнаты. Госпожи Фу не было на кухне. Оно, наверное, и к лучшему. Слезы начинали постепенно подступать к горлу и сдавливать его до тошноты. У Фу Яо действительно был огромный потенциал, который несправедливо отобрала жизнь. Му Цин подошел к умывальнику и сполоснул руки от чужой крови, а затем вышел из этого удушающего дома. 

На улице совсем испортилась погода: дождь уже больше не моросил, а бил по крышам крупными каплями, попадая за воротник. Му Цин помнил дорогу, по которой его привела А-Ши. Выйдя из небольшого лабиринта домов, он нашел уже обеспокоенного Фэн Синя и, прервав все его глупые вопросы, сказал бесцветно:

— Можем идти. 

Фэн Синь вздрогнул, увидев убийственный вид Му Цина, и не стал ни о чем спрашивать, решив, что сейчас это совсем неуместно. Они молча поплелись в монастырь по размытым дорогам. Через пару дней Фу Яо умер. Госпожа Фу встретила Му Цина у ворот монастыря и без лишних слов передала ему небольшой лист бумаги и черную ленту, попрощавшись напоследок и поблагодарив его за все.

***

Сюаньчжэнь протянул Наньяну ту самую черную ленту — уже сильно выцветшую с годами — и письмо, написанное наполовину Фу Яо, наполовину — его матерью. Мальчик писал, что ему не страшно умирать и он благодарен за все, чему научил его Му Цин, а также он обещал обязательно следить за тем, каких высот достигнет юноша. 

— Я взял его имя и облик, потому что пообещал всегда помнить его и идти с ним рядом. Это было своеобразной благодарностью ему, — юго-западный Бог Войны очень грустно улыбнулся, а глаза его заблестели в полумраке. 

Фэн Синь пробежался глазами по стертым иероглифам, уловив общий смысл, и еще раз провел ногтем по первой ленте Му Цина. Отложив эти вещи, которые всегда берег Сюаньчжэнь, на тумбочку, он притянул другого небожителя к себе и прошептал:

— Уверен, что он переродился и прожил достойную жизнь без сожалений.

— Я тоже так думаю.

Дети всегда тянулись к Му Цину, как к спасительному свету, а Му Цин всегда любил детей. Он с трепетом относился к каждому и помогал. Теперь в каждом его храме настоятели были готовы позаботиться о бедных ребятишках, потому что так хотел сам Му Цин. Все дети юго-западных земель находились под надежной защитой самого Сюаньчжэня. В этом можно было не сомневаться.