Погода в то утро выдалась скверной, но отменять пробежку было никак нельзя. Фрэнк выбрал толстовку потеплее, спрятал в карман любимый складной нож и, укрывшись от дождя капюшоном, вышел из отеля. Сменщица Джун — Фрэнк не знал, как её зовут, — не стала ничего спрашивать, только, любезно улыбаясь, открыла дверь и уточнила, можно ли в номере прибраться.

— Ни в коем случае, спасибо. До свидания, — Фрэнк улыбнулся, машинально нащупав пальцами ключ от номера. Девушка кивнула.

Фрэнк остановился на крыльце на несколько секунд, проверяя обстановку. Пульсировала фоном головная боль, но Фрэнк за годы работы умел её игнорировать. Моросил противный холодный дождь, солнце пряталось за тучами, а городишко сливался с небом, кутаясь в плотный туман. Фрэнк взглянул на свои старые кроссовки, прикидывая, как скоро они промокнут, и усмехнулся сам себе. Интересно, это представлял его отец, когда растил сына охотником?

Фрэнк хорошо помнил, когда отец впервые привёл его в штаб. Ему было немногим меньше семи лет, он уже научился читать и писать — сам, конечно, учить его было некому, — перечитал все разрешённые в доме отца книги (их было, кажется, всего три или четыре), и занять его было решительно нечем. Дедушка тогда тоже был активным охотником и посвящать время внуку не мог физически. Или не хотел, но это Фрэнк понял намного позже. И вот он, низкий для своего возраста, хилый, постоянно болеющий мальчонка, крепко сжимал руку отца, когда они вошли в маленький тёмный бар. Там пахло пивом и потом, тихо играла музыка, и все взгляды немногочисленных посетителей были прикованы к ним, и Фрэнк сильнее прижался к отцу. Тот потрепал его по волосам:

— Здесь тебя не обидят.

Фрэнк кивнул.

— Привет, молодой человек, — к ним подошла молодая девушка, тонкая, как струна, и с большими добрыми глазами. Она присела, чтобы смотреть Фрэнку в глаза. — Я тебя здесь раньше не видела. Познакомимся?

— Фрэнк, — он протянул руку, и девушка, смеясь, её пожала. Руки у неё были мягкими и нежными, непохожими на папины или дедушкины.

— Мелани, очень приятно.

С Фрэнком впервые разговаривали как со взрослым, и ему это очень понравилось. Он перестал сжимать мозолистые руки отца, но отпустить их не решился. Мелани это заметила, но ничего не сказала.

— Не хочешь поиграть со мной? — спросила она, поднимаясь. — Нужно отпустить папу на работу.

Про работу отца Фрэнк знал немного: ему обязательно нужно уезжать на несколько недель, работа эта очень опасная и сложная, а когда Фрэнк вырастет, он продолжит его дело. Но ему, кажется, хорошо платили, так говорил отец во взрослых разговорах с дедушкой. Фрэнк тогда смутно понимал концепцию зарплаты или денег, но одного тона отца хватало, чтобы быть уверенным: это несомненный плюс.

— А у вас есть книжки?

— Есть. Попрощайся с папой, он скоро вернётся. А мы пока почитаем.

Фрэнк не хотел оставаться в этом странном месте, но его никто по-настоящему никто не спрашивал. И он обнял отца и попросил поскорее возвращаться.

— Будь хорошим мальчиком, — ответил он. — Слушайся взрослых. Я скоро тебя заберу.

«Скоро» наступило только через три недели. Здесь его заставляли жить по строгому распорядку, и хотя Мелани приносила ему лучшие книги из скудной библиотеки, часто Фрэнку было скучно. Детей здесь не было, а взрослые не хотели возиться с ребёнком. Поэтому, когда уставший отец вернулся, чтобы забрать Фрэнка домой, он был как никогда раньше счастлив.

Со временем неприязнь к штабу только росла: Фрэнк проводил здесь больше времени, чем дома с папой или дедушкой. Отец оставлял его здесь на каждое своё задание, и хотя тут вкусно и сытно кормили, тренировали, учили и ни минуты не давали отдыхать, Фрэнку не хватало свободы. У него начали появляться небольшие карманные деньги, которые выделял штаб, на шестнадцатый день рождения ему подарили — «от всей нашей большой семьи» — серебряный кастет, за совместные с отцом вылазки даже давали зарплату.

Сейчас же зарплату постоянно задерживали, командировочные выдавали строго по чекам, и денег купить новую обувь у Фрэнка не было. Он находил это даже забавным: рискуешь жизнью, спасаешь человечество, чтобы остаться посреди забытого богом города в старых кроссовках. 

Фрэнк полной грудью вдохнул холодный воздух, прогоняя воспоминания. Он обернулся, и Валери, заметив его взгляд, опустила голову, делая вид, что чем-то занята. 

***

— Как погода? — съязвила Линда, когда промокший насквозь Фрэнк зашёл в кафе.

В кафе было сухо и, что важнее, тепло. Кроссовки неприятно хлюпали с каждым шагом и больше всего на свете Фрэнк хотел оказаться дома под одеялом, но работу никто не отменял. Линда и Джун явно что-то знали — или хотя бы предполагали, — и Фрэнк решил, что чашкой кофе может попытаться убить сразу двух зайцев. Вернее, разговорить сразу двух свидетелей. Пусть завтра он и сляжет с температурой. В конце концов, никто не ждал, что вампира, орудующего в трех городах, поймают за три дня. 

Фрэнк усмехнулся, оглядывая себя:

— Чудесно. Американо и капучино с собой, пожалуйста.

Линда кивнула.

— А твоё... расследование? — Линда скрестила руки на груди. Фрэнк пожал плечами:

— Представления не имею, о чём ты.

Линда улыбнулась.

— Хорошо. Не стоит тебе в это лезть.

И она отвернулась готовить заказ, показывая, что больше говорить с Фрэнком не намерена.

Фрэнк усмехнулся про себя: ну естественно. Работа Линды предполагала общение с самыми разными людьми, в том числе, конечно, стражи правопорядка. Скорее всего, она уже рассказала кому-нибудь из своих знакомых в форме о странном приезжем типе, который выискивает приключений на пятую точку. Значит, в бар «У Тони» дорога ему закрыта. Фрэнк не очень расстроился: откровенно говоря, только в одном случае из ста полицейские подбирались к истине. И это всегда заканчивалось для них трагически. 

***

Джун, увидев Фрэнка с двумя стаканами кофе, соскочила со своего места:

— Вы совсем промокли! Давайте подержу, — она взяла кофе. Фрэнк ликовал: у Джун было прекрасное настроение, а значит, за чашкой кофе она могла рассказать что-нибудь интересное и важное, сама того не зная.

— Там капучино для вас. С вашего позволения я переоденусь и присоединюсь.

— Что вы, зачем… — смутилась Джун, но улыбка, которую она тщетно пыталась скрыть, выдавала её: ей явно нравилось внимание Фрэнка. Это могло сыграть ему на руку, если только не переусердствовать. — Я и не знаю, как вас отблагодарить.

— Отблагодарите приятной компанией, — Фрэнк подмигнул, и Джун издала смешок, прикрывая рот рукой. — Я скоро вернусь.

Только в номере Фрэнк понял, что совершил одну из самых грубых ошибок охотника: доверил кому-то свой напиток. 

Как появилось это правило, как и большинство других, Фрэнк знал только по сплетням, которые, переходя от охотника к охотнику, обрастали всё новыми деталями и превращались в легенды. Так, считалось, что в руках вампира напиток пропитается трупным ядом и любой, кто его выпьет, умрёт в страшных муках. Фрэнк, конечно, в это не верил, но правила есть правила, а у него не та работа, где можно безнаказанно их нарушать.

Вряд ли, конечно, Джун и есть загадочная хищница, иначе она сразу раскусила бы Фрэнка и уже пообедала его кровью. Охотники были желанной добычей любого уважающего себя вампира: это была бесконечная игра на выживание, и здесь любые методы были хороши. Особенно напасть на безоружного или спящего, особенно когда он на твоей территории. И всё же Фрэнк был жив, а значит, пусть и временно, он в безопасности. 

Но пить кофе он не решился. 

Он вышел через несколько минут, переодевшись в сухое. Чувствовал он себя прекрасно, а это означало только одно: нужно пить как можно больше горячего чая и проспать не меньше двенадцати часов, иначе завтра он не встанет. Этот план ему нравился намного больше очередного похода в бар.

— Извините, я вас не дождалась, — улыбнулась Джун, поднимая свой стаканчик, когда Фрэнк вышел из своего номера. — Боялась, что остынет. 

— Ничего, это я должен попросить прощения, что заставил вас ждать, — Фрэнк взял свой кофе. — Вкусный? 

— Да, спасибо. Как прошёл ваш отдых? Наши клубы, конечно, не сравнятся с городскими... 

— Вы знаете, мне очень понравилось. Нет этого шума, и все разошлись сразу после полуночи, как будто всем нужно было срочно попасть домой смотреть какой-нибудь важный футбольный матч. 

Конечно же, Фрэнк понимал, почему все так спешили домой, в безопасное и уютное место, подальше от ночных улиц, полных пьяных незнакомцев и всего одного, жесткого и беспринципного маньяка. Но глупый турист, приехавший из большого города, привыкший к совсем другим реалиям, не почувствовал бы угрозы. Кроме того, эмоциональность и открытость Джун сейчас могли помочь ему как никогда. 

Джун покачала головой: 

— У нас небезопасно. Раньше все клубы и бары работали часов до трех ночи, а сейчас... Люди напуганы. 

— Да, но ведь в толпе можно затеряться.

— Маньяк тоже может так думать, — усмехнулась девушка. — Знаете, если бы я не знала, что вы приехали три дня назад, я бы решила, что убийца — это вы. Слишком вы любопытный. 

Вот это было тревожным звоночком, и Фрэнку нужно было придумать подходящее алиби. Ему, конечно, не светили арест и заключение, но недоверие на этапе сбора информации было, пожалуй, ещё хуже. Штаб умел вытаскивать охотников из передряг, это была отработанная и слаженная система, но время, драгоценное время, будет упущено.

— Я не хотел говорить, Джун, но пообещайте, что это останется только между нами, — Фрэнк понизил голос и заговорщически огляделся, чтобы убедиться, что кроме них в холле отеля никого больше нет. Джун сжалась и прикусила губу. Эти несколько секунд наверняка показались ей вечностью, свой страх она даже не пыталась скрыть. — Я…

Легенды у охотников были, конечно, и на подобный случай, причем самые разные. Можно было представиться журналистом и, если повезёт, узнать лучшие сплетни, или, вероятнее, потерять доверие свидетелей. А можно было сказать, что охотник работает в засекреченных спецслужбах и проверяет работу местной полиции в «непростых обстоятельствах» — такая история подходила, если местные жители верили в теории заговора. Кто-то говорил, что он любит острые ощущения и всегда приезжает в места, где что-то происходит, это поднимает адреналин. В общем и целом, за годы, за десятки лет работы штаб накопил тонны инструкций по самым разным поводам. Фрэнк же всегда выбирал более изящную легенду: 

— Я начинающий писатель. Хочу написать детектив, про убийства в маленьком городе, и пытаюсь лучше понять психологию людей… Что чувствует человек, когда понимает, что он знает жертву и может лично знать убийцу? Как он себя ведет? В мегаполисах случаются кражи, убийства, серийные убийства, но там все друг другу чужие, никто никого не знает, никто никому не сочувствует. А здесь всё рядом, и всё близко, все знакомы, и мне просто важно передать этот страх.

Джун рассмеялась, её тело расслабилось. Фрэнк улыбнулся ей в ответ: она ему доверяла. 

— Я могу показать свои черновики, если хочешь. Интересно услышать мнение со стороны.

Никаких черновиков с собой у Фрэнка, конечно, не было: они хранились в архиве штаба. Ему придётся потратить пару часов, чтобы написать несколько страниц своим почерком, но доверие главной свидетельницы для него было важнее всего. 

— Я с удовольствием, я обожаю читать. У меня дома огромная библиотека.

Джун стало явно более комфортно рядом с Фрэнком, сейчас, когда она выяснила, что он не серийный убийца, и она несколько минут рассказывала о своих любимых жанрах и авторах. Фрэнк слушал её, улыбаясь и думая, что он никогда и ни за что на свете себе не простит, если подвергнет её опасности. А значит, нужно было срочно съезжать. Но прерывать беседу Фрэнку не хотелось: он впервые за всю свою недолгую — впрочем, ещё с какой стороны посмотреть, для охотника очень даже долгую — жизнь почувствовал себя нормальным человеком. 

После обеда, который Фрэнк разделил с Джун за простыми светскими разговорами, он закрылся у себя в номере, чтобы поспать. Он надеялся, что здоровый крепкий полуденный сон поможет его организму не слечь с простудой. 

Фрэнк проснулся около семи вечера и чувствовал себя на удивление прекрасно. Тело не ломило, температура не поднялась, боли в горле не было. «Пронесло», — подумал он, улыбнувшись самому себе. 

Пейзаж за окном, как и утром, был довольно унылым и серым. Тяжелые тучи прятали солнце, хотя дождь, кажется, перестал. Фрэнк приоткрыл окно, в которое стучался ветер, и набрал номер Мелани. Она подняла трубку после третьего гудка. Они обменялись приветствиями, и Фрэнк кратко рассказал ей все самые важные события последнего дня. Мелани не перебивала и, по звукам казалось, что-то записывала. 

— Только не торопись, Фрэнк, — сказала она, — это сложное задание. Тебе стоит поговорить с барменом, как ты сказал… Райли? Она что-то может знать. А вот Линду, которая в кафе, — Мелани помолчала около секунды, — её лучше пока не трогать. Да и подружка твоя тоже вряд ли что-то новое расскажет.

Фрэнк внутренне дернулся от пренебрежительного тона. «Подружка». Кому как не Мелани знать, что друзей и подруг у охотников нет, в их мире, в мире вампиров, врагов, переездов и опасности, нет места для доверия и простого человеческого общения. Фрэнк чувствовал, что его ткнули носом, как нагадившего щенка, и неприятнее всего было осознавать, что ничего из ряда вон он не сделал. Впрочем, он мог понять Мелани, его наставницу и самого близкого «взрослого» после смерти отца: привязываться на заданиях ни к кому нельзя, и это одно из самых важных и сложных правил для любого охотника. Осечки случались, и довольно часто, охотники женились, рожали детей и передавали свою работу по наследству. Этого Фрэнк уж точно не хотел. 

Но как же раздражал этот поучительный тон! Как будто Фрэнку семнадцать и он никогда не охотился один. Фрэнк сжал руку в кулак, выдохнул, чтобы успокоиться, и насколько мог сухо ответил:

— Я это уже понял. Слушай, я тогда ещё раз схожу в этот бар, посмотрю обстановку.

— Вот это здравая мысль, — Мелани, казалось улыбалась. — Я пока поищу тебе квартиру.

Поиском жилья, бронированием и прочими организационными вопросами занимался штаб. Тонкостей их работы Фрэнк не знал, но судя по вздоху Мелани догадался, что это было делом непростым. 

— Я бы поспрашивала про этого Джерарда, — продолжала Мелани. — Но без перегибов. Ты же знаешь…

— Для проверки нужны веские причины, — закончил за неё Фрэнк. — Я в курсе, не первый год этим занимаюсь.

— Да. Не забывай об этом. Все правила написаны кровью.

Фрэнк кивнул, не отдавая себе отчета, что Мелани не может этого видеть. Попрощался и положил трубку. 

Бар закроется через несколько часов, времени медлить не было. 

Народу в баре было намного меньше, чем вчера: половина столиков пустовала, никто не танцевал, а официанты скучали. Что ж, это было даже к лучшему. За баром сегодня, как и вчера, работала Райли, и это значительно упрощало план действий Фрэнка. Всего лишь дождаться конца её смены, проводить до дома и попытаться разговорить. Вряд ли, конечно, такая девушка, закрытая и саркастичная, так легко выложит всё, что знает, но Фрэнк раскалывал и не таких. В общем, обстановка в баре «Енот» Фрэнка очень обнадёжила. 

Эдди, как и вчера, сидел за барной стойкой. Райли, как и вчера, протирала стойку и не обращала на Фрэнка никакого внимания. 

— Привет, — Фрэнк протянул Эдди руку, и тот её пожал. — Посоветуешь, что можно взять вместо разливного?

— Сегодня кег поменяли, можно и разливное брать, — Эдди взял свой стакан и демонстративно поднял его, показывая, что он тоже сегодня взял не бутылочное. — Еще не успели водой разбавить, — усмехнулся он и сделал глоток.

Фрэнк заказал «то же самое» и кивнул на Эдди, и Райли быстро налила ему пиво. С пенкой. 

— Спасибо, — сказал Фрэнк, когда стакан с пивом оказался перед ним.

— Не подавись.

Сервис здесь был, конечно, на высоте. Впрочем, все наверняка знали Райли, а Райли знала всех. И общение это было не между барменом и гостем, а между приятелями или знакомыми. Это было даже мило, одна из тех простых человеческих вещей, частью которых Фрэнк никогда не станет.

— Да, Райли — дама с характером, — Эдди подмигнул ей, но девушка проигнорировала и его.

Пиво сегодня было не менее мерзким, чем вчера, но Фрэнк и виду не подал. 

— И как тебе тут у нас? — спросил Эдди. Он уже был изрядно пьян. — Нравится?

— Я бы здесь с удовольствием остался, — пожал плечами Фрэнк, понимая, что не соврал. Он сделал маленький глоток и отставил пиво в сторону. Райли, заметив это, смерила Фрэнка злобным взглядом. Кажется, приезжих она недолюбливала. 

Они разговаривали о городах, работе — Эдди трудился в местной газете (Фрэнк мысленно дал своему чутью пять) — и о людях. Фрэнк любил такие разговоры, свидетели, сами того не подозревая, открывались ему, и этот контакт помогал распутывать бесконечный клубок местных драм и выходить на вампира. А ещё можно было — хотя бы внешне — расслабиться и отвлечься от работы. 

Эдди много говорил, потягивая пиво, и быстро пьянел. Это Фрэнка не устраивало. Конечно, любой охотник знал, что пьяный свидетель всегда лучше трезвого, но всё же во главе угла всегда стояла безопасность мирных граждан, а едва стоящий на ногах человек был для вампира более лакомым кусочком. И, увидев, что Эдди просит повторить его напиток, Фрэнк решил, что им пора на перекур. Тем более, в баре, пусть безлюдном, было достаточно душно, у Фрэнка начинала болеть голова. Он надеялся, что на свежем воздухе ему станет немного легче. 

— Курить? — спросил он, когда отвлекся от разговоров на барменшу. Эдди кивнул. 

Встать у Эдди получилось лишь с третьей попытки. Он бросил на барную стойку несколько смятых купюр:

— Остальное оставь на чай. 

Райли ловким движением забрала деньги, не говоря ни слова, даже не поблагодарив. Да, разговорить её будет явно непросто. Но Эдди, кажется, собирается уходить, а значит, маленький шанс всё же есть, и это не могло не обрадовать Фрэнка. 

Нетвёрдой походкой Эдди медленно, но успешно добрался до выхода безо всякой помощи — от неё он отказался. На улице было прохладно и свежо, вечер вступал в свои права. Снова накрапывал дождик, и дышать стало легче. Фрэнк поёжился от порыва холодного ветра и застегнул джинсовку, а Эдди выравнивал дыхание, глубоко вдыхая. Улица — безлюдная и тихая — укрывалась серым небом. Мокрый асфальт отражал жёлтый свет фонарей, и, если бы не обстоятельства, которые привели Фрэнка сюда, он бы сказал, что здесь даже красиво. 

— Бля, завтра ещё на работу, — Эдди прислонился к кирпичной стене бара и опрокинул голову назад. — Мне дали вести колонку про местного психопата, а что я напишу? 

Фрэнк достал пачку и протянул Эдди сигарету. Он кивнул в знак благодарности и жестом попросил зажигалку. 

— Копы молчат, свидетелей нет, — Эдди щёлкнул зажигалкой, но промокшая сигарета отказывалась поджигаться. — Это просто… А отказаться нельзя — уволят. 

— Но все же друг друга знают, неужели нет подозреваемых? — Фрэнк сделал затяжку и выпустил изо рта дым. 

— Есть, конечно, его даже задерживали, но улик и доказательств никаких. Отпустили. 

Вот это было уже интересно. 

— Прикинь? И убийства продолжились. Я говорил им, я пойду свидетелем, я всё расскажу, но даже слушать не стали, — Эдди, казалось, протрезвел. — Я им говорил, что он опасен, что его нужно изолировать. А нет, ничего на него не нашли. 

Эдди замолчал и сделал затяжку. 

— А кто, если не секрет? 

— Как «кто»? Твой новый знакомый. 

Фрэнк замер, боясь сбить Эдди с мысли. Но в его голове уже прозвучал ответ. 

— Джерард.