Фрэнк ликовал. Он впервые так быстро подобрался к разгадке. 

— Погоди, что? — Фрэнк изо всех сил пытался выглядеть удивленным. — Ты серьёзно?

— Ага, его видели рядом с местом преступления, — Эдди усмехнулся и смахнул пепел. — Он там был, понимаешь, эта тварь кровожадная, и никто нихрена не сделал. 

— Но если на него ничего нет, может, вышло недоразумение? — Фрэнк пожал плечами. Эдди с трудом смог сфокусировать на нём свой пьяный взгляд. — Мимо проходил там, не знаю. 

— А, и мимо меня он тоже прошёл, — выплюнул Эдди и отогнул ворот куртки. На загоревшей шее Фрэнк едва смог разглядеть два маленьких круглых шрама, на расстоянии примерно двух пальцев друг от друга. 

Фрэнк, конечно, слышал от других охотников и читал в штабе, что редко, крайне редко, можно встретить живого человека с такими следами. Обычно жертва умирала ещё до того, как осознает, что случилось. И вот, в этом скромном, забытом богом городишке, Фрэнк встретил то, что для охотников было знаком огромной удачи — Выжившего. 

Выживших за всю историю штаба, которая насчитывала не один десяток лет и не одно поколение охотников, было замечено всего 10. Так называли людей, которые встречали вампира, подвергались нападению, но по каким-то причинам — их охотники не фиксировали, негоже допрашивать врага, — не умирали и не обращались сами. Выжившие были самыми ценными свидетелями, и охотник, встретивший его, обязан был оберегать его до окончания дела. Впрочем, сам факт его существования говорил, что дело закончится очень и очень быстро. 

— Два года назад, в выпускном классе он поставил мне эту метку, и ему сошло это с рук. Отстранили от занятий, заставили подумать над своим поведением, только и всего. 

Эдди поправил куртку. 

— Пиздец, — только и смог сказать Фрэнк. 

— Ага. Дай ещё одну, а? — Эдди протянул руку за сигаретой. 

Они молчали и курили по второй. Фрэнк на несколько минут даже забыл о головной боли, которая с каждой секундой всё сильнее давила на виски. Зря, наверно, он решил покурить — это, скорее всего, давление, но заставить себя потушить сигарету он не смог. 

Получается, чуйка его не подвела, думал он, краем глаза наблюдая за Эдди, который, даже опираясь о стену, едва держался на ногах и выглядел так, будто его пиво вот-вот полезет наружу. Осталось совсем немного: ради приличия проверить и обезвредить, а это дело двух дней максимум. Не будет даже новых жертв. Что ж, даже штаб будет вынужден признать Фрэнка одним из лучших охотников современности. 

— Тебе нужна помощь? — спросил Фрэнк, когда Эдди трясущейся рукой выбросил окурок на землю. — Один ты явно не дойдешь. 

— Не-не, я сам, — Эдди жестом остановил Фрэнка. — Как ты, — он икнул, — пьёшь и не пьянеешь?

— Просто плотно ужинаю, — пожал плечами Фрэнк. — Поймать тебе такси?

Эдди рассмеялся:

— Э, ты, сразу видно не наш. Нет у нас такси. Я нормально, я дойду. Бывай, — Эдди махнул рукой на прощание и нетвердой походкой отправился, видимо, в сторону дома. 

Фрэнк же остался на улице. Он вдыхал прохладный воздух, пытаясь придумать, как действовать дальше. Под каким предлогом проникнуть к Джерарду домой, какой комплекс проверок применить, как его найти, если он сегодня не придет. Но часть вопросов отпала сама собой, когда в свете фонарей он увидел высокую тень в тёмном пальто. Она будто плыла, и Фрэнк мгновенно узнал в ней Джерарда.

Джерард, как оказалось, тоже Фрэнка узнал и, достав руку из кармана пальто, помахал ему. Фрэнк улыбнулся, стараясь, чтобы это не выглядело фальшиво. 

— Рад тебя видеть, — сказал Джерард, подойдя ближе, и протянул руку. Фрэнк ее пожал, внутренне поёжившись от холода его пальцев. — Не думал снова тебя встретить. 

— Почему же? — Фрэнк наклонил голову, ухмыльнувшись.

Джерард пожал плечами и достал из кармана пачку сигарет:

— Будешь? — он открыл пачку и протянул Фрэнку. 

Фрэнк помотал головой.

— Нет, спасибо, я неважно себя чувствую. Перепил, наверно. 

«Только бы сработало», — подумал он. Ему правда было нехорошо, голова болела всё сильнее, но дать отпор он мог. А чем скорее это всё закончится, тем быстрее он окажется дома. Отдохнёт, получит новое задание, и всё начнётся с начала. 

Джерард сочувственно кивнул и закурил сам. 

— Понимаю. У меня тоже такое бывает иногда. 

Казалось, Джерард нервничал, как будто ему тяжело подбирать слова, но Фрэнк не собирался ему подыгрывать и расслабляться. 

— Погода сегодня чудесная, — сказал Джерард, кутаясь в пальто при очередном порыве ветра. 

— Да, мне тоже нравится, но я зайду погреться. 

— Погоди, — Джерард бросил окурок в урну. — Я тоже уже замёрз. 

В баре было душно, и Фрэнку стало намного хуже. Голова закружилась, но он не подал виду. Его недопитое, уже наверняка выдохшееся пиво стояло нетронутым на барной стойке. 

— Ты, видимо, не любишь экспериментировать, — улыбнулся Джерард, садясь на стул, где раньше сидел Эдди. — Райли, можно мне тоже пиво. 

Райли встретила их не самым дружелюбным взглядом, но скоро перед ними стояли ещё две кружки разливного пива. 

— Я не заказывал…

— Считайте это подарком от заведения, — хмыкнула Райли. — Эдди уже всё оплатил. 

— Спасибо, — Фрэнк ради приличия сделал один глоток. Холодное пиво немного уняло головную боль, и Фрэнк даже удивился, как быстро это произошло. — Это пиво намного лучше. 

Райли, кажется, впервые ему улыбнулся, и Фрэнк ответил ей тем же. Она выглядела дружелюбной и даже милой, и Фрэнк вдруг вспомнил слова Мелани: с ней обязательно нужно поговорить. Но как тогда быть с Джерардом? Его отпустить? Нет, это попросту небезопасно. Головная боль начала возвращаться с новой силой так же быстро, как и отступила. Фрэнк выпил ещё немного, надеясь, что решение само ударит ему в голову вместе с алкоголем, но становилось только хуже. 

— О чём задумался? 

Фрэнк даже вздрогнул от голоса Джерарда, забыв что он сидел достаточно близко, на расстоянии укуса. 

— О личном, — Фрэнк усмехнулся. — Пора завязывать с алкоголем. 

— Да, — ответил Джерард после большого глотка пива. — Скверная привычка. 

— Уже пора, мы через 20 минут закрываемся, — прервала их Райли. 

Фрэнк огляделся: бар опустел. Да, он совсем потерял бдительность из-за этой адской боли, и в таком состоянии оставаться наедине с Джерардом было попросту опасно. Он не справится, ему едва удаётся держать себя в сознании и хоть немного соображать. Воздуха в духоте бара не хватало. Держать равновесие на высоком барном стуле оказалось сложно, и Фрэнку пришлось опереться руками о барную стойку. Фрэнк думал, конечно, что утренняя пробежка может закончиться простудой, но никогда ещё ему не было так плохо. И никогда ещё так ему не становилось хуже так быстро. 

— Да, засиделись, — Джерард издал звук, похожий на хихиканье. — Ого, ты в порядке, Фрэнк? Ты бледный.

Боковым зрением Фрэнк заметил, что Райли замерла с тряпкой для бара в руках: 

— Только на стойку не блюй, я её только отмыла. 

Фрэнк понимал, что выглядит он наверняка более, чем паршиво: если в полутёмном баре заметно, что он побледнел, дела действительно плохи. Надо попасть в отель, позвонить в штаб и уснуть. Желательно на пару суток. 

Рука не слушалась, когда Фрэнк попытался достать из внутреннего кармана куртки бумажник. Без опоры держаться прямо тоже не особо получалось. Райли, забывшая, кажется, что хотела закрывать бар, перебросила полотенце на плечо и следила за Фрэнком с нескрываемым интересом. 

— Сейчас-сейчас, — но чем больше Фрэнк старался вести себя нормально, тем хуже получалось. 

Холодная ладонь остановила его руку: 

— Я уже заплатил. 

Только после касания ледяных пальцев Фрэнк понял, как ему жарко. Джерард, казалось, это почувствовал и одёрнул руку:

— Ты весь горишь. Пошли, я тебе помогу. 

Фрэнк не успел даже подумать, как Джерард помог ему встать и подхватил под руку. Он нарушал все мыслимые и немыслимые законы штаба, и всё же либо он умрёт здесь, в баре, либо от лап вампира, и вопрос лишь в том, что он выберет: долгую и мучительную, но честную смерть или быструю, от рук врага. Впрочем, Фрэнк был так слаб, что выбирал явно не он. 

Джерард вёл его медленно, почти осторожно, что-то успокаивающе говорил, Фрэнк не разбирал слова, но слышал голос. Этот голос — и руки — его удерживал в сознании, но больше всего на свете хотелось закрыть глаза, и чтобы не было больше ни боли, ни жара, ни слабости. 

На улице стало ещё холоднее, но свежий воздух раздирал привыкшие к духоте лёгкие. Фрэнк сделал несколько жадных глотков кислорода, Джерард, казалось улыбался. 

— Куда тебя тащить? 

Дорогу Фрэнк помнил урывками. Ветер, царапавший лицо, приводил его в чувство, но силы кончались, и даже ненадолго приходя в себя, Фрэнк с трудом узнавал тёмные улицы чужого ему города, разбирал слова Джерарда, запыхавшегося от его веса, но всё равно повторяющего, что всё будет хорошо и идти осталось совсем чуть-чуть. Фрэнк не успевал даже спросить себя, почему Джерард всё ещё его не убил, и снова падал в пропасть, где не было боли, слабости, холода и Джерарда. 

***

Окончательно Фрэнк очнулся только утром, в своём номере, и рядом сидела только Джун. Она дремала, слегка посапывая. Никто никогда не сидел с ним, когда он болел: отец работал, Мелани тоже. Ему приносили поесть, мерили температуру, но на этом вся забота заканчивалась. И вот человек, с которым он знаком меньше недели, сидит рядом, готовый помочь, в свой единственный выходной после суточной смены. Фрэнк улыбнулся. 

Фрэнк всё ещё чувствовал себя скверно: у него болела голова, горло пересохло, немного тошнило. На простуду это не было похоже, на похмелье тем более. Он, стараясь не делать много шума, приподнялся, но руки отказывались его держать, и ему снова пришлось лечь. Джун вздрогнула и проснулась. 

— О, доброе утро, — улыбнулась она. — Как вы себя чувствуете? 

— Уже лучше, — голос был настолько сиплым, что Фрэнк сам себя не узнал. — Воды. 

— Да, конечно, — засуетилась Джун. — Я сейчас. 

Джун вышла из номера, а Фрэнк огляделся. Хорошо, что он спрятал весь арсенал оружия и других рабочих приспособлений. Джун и Джерард не стали его раздевать, положили спать в чём был. Фрэнк нащупал руками нож, спрятанный в кармане, и переложил его под подушку на случай, если Джун вызовет врача. Он закрыл глаза, разрешая себе ненадолго расслабиться, но мысли бушевали в голове ураганом, не давая отвлечься. Почему Джерард принёс его сюда, почему не убил по дороге? Он ведь мог. Никто бы и не заметил. Может, боялся, что заявит барменша? Нет, как-то мелко для вампира. Впрочем, кто этих тварей разберёт? Надо позвонить Мелани и всё ей рассказать. Она наверняка знает, что делать. 

Джун вернулась быстро, в одной руке она держала стакан с водой, а в другой -тарелку с, кажется, хлопьями. Желудок заурчал, но сил приподняться не было, и, скорее всего, если бы не помощь Джун, Фрэнк умер бы с голоду в номере и гнил бы на твёрдой постели, пока в штабе его не хватились бы. Эта мысль заставила его улыбнуться. 

— Что? — спросила Джун, помогая Фрэнку сесть, её рука казалась ледяной. — Вот так, — она протянула ему стакан воды. 

Фрэнк глотал воду, будто в последний раз, и не мог напиться. 

— Ещё? — спросила Джун, когда стакан остался пустым. Фрэнк покачал головой. — Хорошо, вам нужно поесть. Где вы так умудрились простыть? 

Фрэнк пожал плечами. От завтрака он отказался и снова лёг, почувствовав, как расслабляется тело. Глаза сами закрывались, и он надеялся, что скоро ему станет легче. Джун поправила одеяло. 

– Я могу сделать что-то ещё для вас, Фрэнк? — последнее, что услышал Фрэнк. Сил отвечать не было. — Отдыхайте. 

***

Кажется, так прошло несколько дней. Фрэнк изредка приходил в себя, что-то ел — еда казалась ему безвкусной — и снова засыпал. Иногда Джун заставляла его вставать, чтобы проветрить номер, но тогда Фрэнк засыпал на диване для посетителей. Воспоминания приходили ему во снах, чаще всего кошмарах, и он просыпался. Когда на место страха приходило чувство реальности, Фрэнк успокаивался и снова засыпал. А иногда память играла с ним дурные шутки, и Фрэнк не мог вспомнить ни кто он, ни откуда, ни зачем он здесь. Джун, ловившая панику на его лице, мягко улыбалась и рассказывала ему всё, что сама знала. 

– Да, точно, — отвечал он, наконец успокаиваясь. — Спасибо. 

– Вам нужно отдохнуть, — повторяла она, касаясь холодной рукой его лба. — У вас жар. 

И Фрэнк снова проваливался в беспокойный сон. 

Но он выздоровел так же быстро, как и заболел. Рано утром проснулся без ломоты в теле и температуры, смог встать без помощи Джун. Он потянулся, чтобы размять уставшие мышцы. Постель была влажной и неприятно пахла. Фрэнк открыл окно, впуская в комнату лучи августовского солнца. Быстро оделся, положил в карман джинс нож, прибрал постель. Джун, которая, видимо, сегодня работала, пришла на шум. 

– Фрэнк. вы встали! Я вам помогу, — но помогать было уже нечем. — Я сделаю чай, а вы бы ещё отдохнули. 

Но возвращаться в кровать не хотелось, хотелось крепкого кофе, закончить работу и навсегда уехать. 

– Увы, — Фрэнк покачал головой. – Я схожу в душ, пожалуй, устал лежать, — и словно в доказательство своих слов Фрэнк потянулся. – Мне бы только бельё поменять, если можно. 

– Я всё сделаю, — Джун улыбнулась. — Рада, что вы хорошо себя чувствуете, мистер Фрэнк. 

И, не дав ему возможности ответить, Джун вышла. 

Убедившись, что девушка пока не собирается возвращаться, Фрэнк позвонил Мелани. Он за время болезни пропустил около десятка её звонков, и она наверняка с ума сходила от беспокойства. Мелани взяла трубку почти сразу, не прошло и трёх гудков. 

– Прив…

– Фрэнк! Господи, слава Богу! - голос у Мелани был громким, и Фрэнк отодвинул трубку от уха, давая ей возможность выразить эмоции. — Я чуть не умерла, я отправила к тебе группу, они приедут через два дня. Где ты, что с тобой, Фрэнки? — Фрэнк поморщился: так Мелани называла его только в детстве, и это несказанно раздражало. — Ты жив, боже, я уже… Я такого напридумывала… Тебе нужна помощь? Почему ты не звонил?

Казалось, Мелани на том конце трубки изо вс-ех сил старается держаться и не плакать. Да, наверно, было бы даже забавно погибнуть на первом же задании после смерти отца. Фрэнк усмехнулся, но вслух, конечно, ничего не сказал. 

– У меня уже всё хорошо, я просто немного заболел. 

Фрэнк рассказал про погоду, про кроссовки, головную боль и про Джерарда. Всё, что помнил.

– Фрэнк. Ты должен сегодня же выехать домой. Слышишь? Сейчас же, — голос у Мелани стал твёрдым, не терпящим возражений. Она редко использовала этот тон, только когда были весомые причины. Правда, чаще всего эти причины держались в огромной тайне. И всё же Фрэнк не простил бы себя, если бы не спросил:

– К чему такая спешка? 

– Меня поражает твоя беспечность, Фрэнк. Я сказала, сегодня же выезжай домой. Ты отстранён от этого дела. 

– Хорошо, мам. Только душ приму и позавтракаю, — и Фрэнк положил трубку. 

Ослушаться прямого указа Фрэнк не смел, да и это было бы слишком безрассудно и глупо. Его наверняка отстранили бы от деятельности, в лучшем случае оставили бы работать координатором, в худшем - выкинули бы в мир. Когда-то, до смерти отца, Фрэнк всерьёз мечтал об этом, мечтал жить спокойно, без охоты, без загадок, без смертельной опасности, да и сейчас время от времени размышлял, как было бы здорово быть обычным человеком. Но он уже видел таких, брошенных штабом. Все они тоже хотели вырваться из этого безумного мира охоты, провоцировали штаб и добивались своей цели. Они спивались, сходили с ума, видели вампиров там, где их не было, и никто не мог им помочь. Они умирали в больницах, тюрьмах или на улицах, жалкие, не способные справиться с прошлым и жить. Да, Фрэнк наверняка закончил бы так же. Впрочем, Фрэнк и сам знал, что был трусом, каких поискать. 

Он думал об этом, собирая вещи, и ненавидел себя за слабость. 

В дверь постучали, и это оказалась Джун. Она заметила чемодан и, Фрэнку показалось, расстроилась. 

– Вы…

– Мне нужно уехать. Но я был бы рад позавтракать в вашей компании, если вы не против. 

Джун кивнула. 

– Я только схожу в душ сперва. 

– Да, конечно. Я буду вас ждать в холле. 

Фрэнк проводил её взглядом, чувствуя, как от страха за неё сжимается сердце. «Через два дня она будет в безопасности», — подумал он, но легче почему-то не стало. 

Уезжать не хотелось. Фрэнк так привык к Джун, заботливой и доброй Джун, но понимал, что так будет лучше. Может быть, в другой жизни, они могли бы быть друзьями, болтать за чашечкой кофе по утрам и обсуждать последние новости. Да, привязываться к свидетелям было откровенно плохой идеей. 

– Что вообще со мной было? — спросил Фрэнк, сделав глоток чая, стараясь тянуть время. Он обещал поехать домой после завтрака и технически не нарушал своего слова. —  Я даже не помню, как вышел из бара. 

– Вас привёл ваш друг, Джерард. Вы были без сознания, и мы вызвали врача, но… он приехал только днём. Ваш друг заходил к вам, но вы спали, я его не пустила. 

Джун подняла свою чашку, словно показывая, что больше ей нечего сказать. Фрэнк не имел права расспрашивать дальше, но чувство, что он близок к разгадке, не давало ему промолчать.

– Чего он хотел?

– Он просил передать, что уедет на пару дней. И что вы в опасности. 

«В опасности, значит. Хитрая тварь. Но почему ты меня предупредил? Ну ничего, я тебя достану. Не своими, так руками других», — подумал Фрэнк. 

– О чём это он? — Фрэнк нахмурился. 

– Я не знаю, — Джун пожала плечами и отвела взгляд. — Он странный, не берите в голову. 

Если Фрэнк и научился чему-то за годы работы, то умение читать эмоции явно входило в этот список. Джун что-то недоговаривала, смущалась, как в их первую встречу. 

– Джун, пожалуйста, вы же знаете, как это важно для меня. Пожалуйста. 

Джун вздохнула.

– Я не хотела вам говорить. Он передал вам кое-что. Сейчас, я… — Джун достала свою сумочку и несколько секунд перебирала её содержимое. Казалось, эти поиски давались ей непросто. - Вот, - она протянула Фрэнку свёрнутый вчетверо листок. Он спрятала его в карман толстовки. — Он пригласил вас в гости, когда поправитесь. Но, я вас умоляю, не ходите туда. Это опасный человек, мистер Фрэнк, он… он был подозреваемым, он был последним, кто видел Алису живой. 

«Алиса… последняя жертва». Эдди тоже упоминал, что Джерард был на месте преступления. Значит, это не случайность, таких случайностей просто не бывает. Пазлы начинали складываться. 

– Вы же не поедете к нему, правда? — Джун не смогла скрыть беспокойство в своём голосе. 

– Нет, конечно, что вы, — Фрэнк улыбнулся. — Мне пора возвращаться домой. Уже, кстати, время выезжать, — он посмотрел на часы. Было уже за полдень. Если он немного превысит скорость, Мелани даже не узнает, что он задержался. 

Джун улыбнулась, но как-то неуверенно и слабо. 

– Спасибо вам, Джун, за всё. Берегите себя. И — я вам это обещаю — совсем скоро вы будете в безопасности. Вы мне верите?

– Нет, — она покачала головой, — но благодарю. 

Фрэнк не стал её переубеждать. 

***

День был прекрасным для поездки. Солнце словно забыло, что на дворе стоял август, и пряталось за облаками. Дорога была пустой, и Фрэнк, открыв окно, подпевал какой-то радиостанции, изредка доставая сигареты. Может, его отстранили, но он выполнил свою работу, и только конченный придурок сможет это оспорить. Два дня, сюда приедут другие охотники, найдут Джерарда, обезвредят и получат все лавры. А Фрэнк получит выговор. Или отпуск. Или всё вместе. Впрочем, плевать, он едет домой. Он выпьет с дедушкой пива, и они весь вечер будут болтать обо всём на свете, кроме отца. И насрать на штаб, и на этот городок, и на Джерарда тоже. Его минутная доброта, из-за которой он не прикончил Фрэнка, ничерта не стоит, и он получит по заслугам. 

Так думал Фрэнк, когда закончилась очередная песня и начался блок новостей. Обычно он включал кассету или искал новую станцию, но сейчас руки были заняты сигаретой. Он витал в своих мыслях, не обращая внимания ни на прекрасную погоду, ни на на радио. Пока не услышал пугающее сообщение:

– Напомним, двойное убийство произошло два дня назад в мотеле. Полиция проводит расследование, но если вам что-то известно…

Фрэнк физически ощущал, как крутятся шестерёнки в его голове. Два дня назад. Джерарда не было в городе. Фрэнк лежал в бреду. Два дня назад. Опасность. Через два дня, когда приедут охотники, он проголодается снова. 

– Сука, — Фрэнк выбросил окурок. — Сука. 

И, убедившись, что на дороге нет никого, кроме него, развернулся. Достал телефон и позвонил Мелани. Она взял трубку сразу же:

– Он убил ещё двоих, и я еду обратно. Ты можешь ждать два дня, но я не позволю ему причинять зло. Я не смогу с этим жить, Мелани. Прости, — и, не дожидаясь ответа, Фрэнк бросил телефон на дорогу. 

Да, Фрэнк и не думал, что нарушать правила иногда есть благо. И что это так приятно.