Я ничего не видел.

Ни Вильнюс, ни Бирмингем, ни Юпитер.

Ни залив, ни парусник, ни маяк.

Ни Велеса, ни русалок.

Зато

раз в неделю

я видел

тебя

и это меня спасало.

Феликс не знал о ней ровным счётом ничего.

Он увидел её две недели назад, совершенно случайно. Привлечённый громкой музыкой — неприятной, вызывающей, такой, что хотелось как можно скорее зажать уши и убраться от её источника как можно дальше, — Кот Нуар незаметно подкрался поближе и в изумлении уставился на развернувшуюся перед ним картину.

А посмотреть было на что.

Посреди плоской крыши обычной многоэтажки, не таясь и не скрываясь, танцевала девушка. Простая уличная танцовщица.

Но как она это делала!..

Её движения были живыми, дерзкими и не слишком умелыми; но она вкладывала в них душу и полностью отдавалась танцу — парню не требовалось улучшенного магией ночного зрения, чтобы это понять. Каждый её жест дышал свободой и вызовом, и немой протест искрился в голубых глазах вместе с отражениями далёких звёзд. Девушка танцевала, и Нуар был готов простить ей любые шероховатости хореографии; столько чувства было в ней, столько жара и страсти, что на мгновение бывший герой даже растерялся. Он уже давно отвык от подобного.

Большой старомодный магнитофон и переносная колонка стояли у самого края кровли и сотрясали воздух громкими нотами метал-рока. Это был не Джаггед Стоун, это было что-то в разы тяжелее.

Кот с интересом навострил уши и ненадолго задержался взглядом на танцовщице, прежде чем покинуть ненавистный двадцать первый округ, в который он тогда забрёл совершенно случайно, а вместе с ним оставить позади и её саму. Девушка выглядела странно, запоминающееся: затёртые кеды, красно-чёрная кепка, отвёрнутая козырьком назад, рваные джинсы и безразмерная футболка, обнажающая одно плечо; довершали её образ два коротких — немыслимо коротких, а оттого кажущихся смешными и нелепыми — тёмных хвостика, торчащих из-под головного убора.

Маска застывших эмоций на его лице вдруг треснула, раскололась, и Нуар оскалился и молча ушёл прочь, так и не выдав своего присутствия танцовщице. Он думал, что это мимолётное событие забудется им тотчас же, спустя несколько минут, но въедливая музыка и пестрящий танцевальными движениями образ брюнетки отчего-то накрепко засели в его голове. Внутри парня словно что-то лопнуло; оборвалось и хлёстко, ощутимо ударило его под дых, выбив все остатки кислорода и трезвость мыслей.

И Феликс стал будто одержим ею.

Он называл свою заинтересованность скукой и простым любопытством, Плагг же тихо посмеивался себе в усы.

Почти каждую ночь девушка приходила танцевать под луной. Она выбирала разные здания, но всегда в пределах определённого района. Видимо, жила где-то неподалёку, да и тащить на самый верх громоздкий магнитофон ей было всё же в тягость.

И Кот отыскивал её. Всегда.

Он наблюдал из тени, не спеша показываться незнакомке на глаза, и мечтал, чтобы громкая безобразная музыка не прерывалась ни на миг. Рядом с ней его боль отчего-то утихала. И ему становилось спокойнее и легче.

Наверное, она была ненормальной. Может, бродяжничала, а может, в довесок была ещё и наркоманкой. Но Феликсу ли её осуждать?..

Да и голос у танцовщицы наверняка был ужасным — сиплым и прокуренным, — но Феликс не знал наверняка; даже не догадывался, потому что за две недели своих тайных наблюдений он так и не набрался смелости заговорить с ней. На её запястьях виднелись широкие безвкусные напульсники — такие никто уже лет десять как не носил, — а из-под них острым кошачьим зрением Нуар заметил тянущиеся вверх белёсые линии шрамов. Тонкие, давние; такие же, как и на его сердце: с виду зарубцевавшиеся, но только тронь, и они разойдутся по швам и обнажат кровоточащее нутро.

И дальнейшие вопросы отпали сами собой.

Несостоявшаяся самоубийца. Определённо, сумасшедшая. Её макияж был слишком ярким, слишком броским, вызывающим и смотрелся вульгарно и отталкивающе. Без этой краски на лице девушке было бы в разы лучше, и Кот злился на себя, что вообще задумывался над этим.

Интерес, его вёл исключительно интерес, и не более того, упорно твердил он, с жадностью глотая раскалённый воздух и в спешке пробираясь к источнику музыки, и с каждым разом верил себе всё меньше. Ему это не нравилось, квами тоже не был доволен подобным положением вещей. Он всё выспрашивал и задавал наводящие, а порой и вовсе каверзные, вопросы, чем лишь злил своего хранителя. Для Феликса же на свете не существовало никакой другой девушки, кроме Бриджит, и замечания Плагга били его по больному месту; растравливали старые раны и только ещё больше раздражали его.

Феликс не предаст её памяти. И уличная танцовщица — это просто приятное времяпрепровождение; действенный способ отключиться от мрачных реалий и хоть немного зарядиться её энергией. Она никогда не заменит парню его погибшей возлюбленной. Никогда.

Ещё один длинный прыжок с крыши на крышу, и, пусть и не без подсказки квами, но Нуар всё-таки нашёл её.

На дымоход он вспрыгнул практически беззвучно: тихо скрипнул спандекс, а когти с негромким скрежетом задели металл, и только. Его сердце гулко стучало в груди, попадая в ритм очередной песни, доносящейся из дрожащей от громкого баса, работающей на пределе своих возможностей, колонки.

— Да что с тобой не так? — одними губами прошептал Кот, адресуя вопрос не то незнакомке, не то самому себе.

Она была здесь же, прямо перед ним, облитая блёклым светом звёзд и объятая жаром летней ночи. И танцевала. Конечно же, она танцевала. Самозабвенно, очертя голову, точно это было последним разом, когда она могла вот так безнаказанно бесноваться под пристальным взглядом своего единственного невидимого зрителя, девушка порхала по кровле и растворялась в круговороте поставленных движений; и невольно утягивала за собой и Кота.

И парень не протестовал и охотно поддавался её чарам: за этим он и пришёл сюда.

Что-то шевельнулось в нём при мысли о том, что он и впрямь может больше никогда её не увидеть, но Нуар отогнал эти мысли как можно дальше: его дурная слава шла за ним по пятам, и яви он себя незнакомке, неизвестно, какая реакция могла бы последовать. Он мог спугнуть её и в действительности больше никогда не найти; потерять даже саму возможность находиться с девушкой на одной крыше и разделять с ней долгие ночи под грохот её отвратительной музыки.

Сейчас же Кот спокойно наслаждался импровизированным танцем и не думал ни о чём. Он не хотел ничего менять.

Понемногу, минута за минутой, бывший герой расслаблялся всё сильнее: его плечи устало опустились, а хвост-ремень обвил крашеный металл трубы и застыл. Кот сузил глаза, окинул танцовщицу оценивающим взглядом и недобро поджал губы: этой ночью она нарядилась ещё более нелепо, чем обычно.

Привычную кепку сменила чёрно-белая бандана, волосы оказались собраны в высокий хвостик и смешно топорщились в разные стороны; одета девушка была в серый топ и длинную плиссированную бледно-розовую юбку, из-под которой при особенно высоких па мелькали чёрные лосины — Нуар скептически изогнул бровь, — а на её ногах ни к месту красовались всё те же поношенные огненно-рыжие кеды.

Казалось, у брюнетки напрочь отсутствовало чувство стиля. Или же даже своим внешним видом она выражала некий протест. Но чему или кому — парень не знал. И не был уверен, что его это касается; что его касается хоть что-либо, связанное с этой девушкой. Он ей никто, и она ему — тоже.

— Именем закона, я приказываю вам прекратить! — Громкий оклик полицейского заставил вздрогнуть их обоих.

Танцовщица резко остановилась, точно налетела на невидимое препятствие, и потерянно застыла. В движениях её было слишком много — вся крыша пестрела ею одной: её смазанной улыбкой, вороными, отливающими кобальтом, волосами и бледно-розовым шифоном; сейчас же девушка словно сжалась до размеров одной точки, стала ниже ростом, и окружающее её пространство показалось Коту непомерно большим, или же она сама — слишком маленькой.

Нуар стиснул зубы и в упор посмотрел на мужчину. Эту рыжую шевелюру и россыпь веснушек он знал очень хорошо и не понаслышке: на крышу пожаловал сам офицер Роджер Ренкомпри. Тот самый, который вёл дело и о нём самом, бывшем герое. Он тяжело дышал, с его лба каплями стекал пот, а на тёмно-синей форме просматривались мокрые пятна в области груди и подмышек. С лёгким смешком Кот отметил, что лифт, похоже, в этом доме не работал.

— Ваша музыка мешает жильцам отдыхать! — продолжил полицейский и неопределённо взмахнул рукой, переводя дыхание. — Прошу, выключите её и проследуйте за мной, мадемуазель!

Из-за его спины, словно подтверждая серьёзность намерений своего коллеги, показался ещё один мужчина в форме, и Нуар подобрался. Служители порядка его пока не замечали, и он не желал терять своего преимущества.

Коту не нужны были лишние проблемы с законом и ему не было никакого дела до этой девушки, но если её арестуют, то больше он не сможет наблюдать за её танцами. А лишаться столь приятного, пусть и несколько эксцентричного, способа провести досуг он ничуть не хотел. Это было уже личное.

Громкий бас сменившейся песни заглушил ответ брюнетки, и парень разочарованно дёрнул кончиком накладного уха: её голоса он так и не расслышал.

Но то, что она выкинула спустя мгновение, напрочь выбило из его головы все предшествующие мысли и сожаления: эта сумасшедшая — Кот в этом больше ни секунды не сомневался — метнулась прочь от полицейских и безрассудным прыжком, на одном чистом везении, преодолела широкий просвет между двумя зданиями.

— Твою ж!.. — синхронно с выкриком офицера Ренкомпри восхищённо присвистнул Нуар и тут же бросился следом за незнакомкой.

Более молодой и расторопный жандарм повторил её рискованный манёвр и уже вовсю преследовал девушку; а та, петляя меж дымоходами и бесстрашно перескакивая с крыши на крышу, продолжала отрываться от мужчины. Офицер Роджер остался на прежнем месте — коротко оглянувшись через плечо, Кот заметил, как тот что-то сосредоточенно говорил по рации и сердито потрясал кулаком.

Сам же герой предпочёл держаться на расстоянии, не желая привлекать к себе внимания, и со стороны наблюдал за погоней и гадал, потребуется ли его вмешательство, или же танцовщица справится самостоятельно. Он был готов подхватить её в любой момент, стоило ей только сорваться, но девушка держалась молодцом: лишь единожды её нога соскользнула с откоса крыши, но она, изящно, как будто продолжая прерванный ранее танец, взмахнув руками, тотчас вернула утерянное равновесие и помчалась дальше. Складчатый шифон её юбки шелестел на ветру подобно крыльям ночного мотылька и словно дарил брюнетке ещё бо́льшую лёгкость.

Кот ненадолго отвлёкся и позволил себе полюбоваться истинной красотой настоящего авантюризма — и если это был не он, то что тогда?..

Но её везение не могло быть вечным. Оно закончилось ровно в тот момент, когда затёртая подошва грязно-оранжевой кеды коснулась битумной черепицы новенького элитного здания. Здания, вокруг которого густой паутиной серебрились строительные леса, а по бокам стояли лишь его недостроенные двойники — и перепрыгнуть на них смог бы, разве что, только сам Кот Нуар. Танцовщица оказалась в тупике.

Она остановилась на самом краю крыши и в замешательстве оглянулась на своего преследователя. А полицейский медленно, но неумолимо приближался: спешить ему было больше незачем. И его недовольный вид явно не сулил девушке ничего хорошего.

Время словно замедлилось.

С негромким скрежетом в сторону подались и створки чердачной двери, и изрядно запыхавшийся офицер Ренкомпри составил компанию своему коллеге. Деваться брюнетке было однозначно некуда.

И Кот, недолго думая и уже проклиная себя за своё безрассудство и мысленно представляя укоризненный взгляд Плагга, подхватил шест и спрыгнул прямо перед ней; закрыв девушку своей спиной, он повернулся лицом к полицейским и с вызовом сверкнул глазами.

— Не так быстро, — прошипел бывший герой, до скрипа спандекса стиснув кулаки и грозно ощерившись. — Не так быстро…